Наконец, пробила слеза (она и теперь, через тридцать три года, мешает писать в очках).
Пущин, 1858
…Но с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твои заключен;
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
О милый, вечен он!
Пушкин, 1817
Адрес мой? Ивану Ивановичу Пущину в город Бронницы для доставления в село Марьино». Некоторые из друзей удивлены: «В первый раз в жизни слышу слово Бронницы ‹…› и что за Бронницы, что за Марьино, как ты туда попал и зачем?» 1
На центральной площади подмосковных Бронниц у собора - могила Ивана Ивановича; всего в полутора километрах - место, где он завершал последний в жизни труд «Записки о Пушкине».
Сочинение это полностью и в отрывках перепечатывалось сотни раз, но как это часто бывает с очень известными текстами, - осталось еще много непрочтенного и необъясненного. Авторская рукопись уже почти столетие принадлежит Академии наук и сейчас находится в Ленинграде, в Отделе рукописей Института русской литературы: 2 большая тетрадь, переплет зеленоватый с красным прямоугольником посредине, а по красному - заглавие: «Записки Ивана Ивановича Пущина».
Вместо введения - письмо к Е. И. Якушкину:
«Как быть! Надобно приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься - и то уже совестно,
1 Из письма И. И. Горбачевского Пущину от 30 октября 1858 г. (ГИМ, ф. 282, № 292, л. 200 об.).
2 ПД, ф. 244, оп. 17, № 36.
что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с вами на бумаге об Александре Пушкине, как, бывало, говаривали мы об нем при первых наших встречах в доме Бронникова. Прошу терпеливо и снисходительно слушать немудрый мой рассказ» 1.
Первая же фраза: «Как быть!» - относится к числу очень популярных среди друзей «пушкинских словечек». «Как быть», - восклицает Пущин, узнав о смерти одного из старых товарищей по Сибири декабриста Вольфа. - «Как быть. Грустно переживать друзей, но часовой не должен сходить с своего поста, пока нет смены…» 2
Первым строкам вступительного письма предшествует большая и сложная предыстория, которая очень важна для нашего рассказа, потому что без нее не понять многого в Пущине, даже в Пушкине. И мы из 1850-х годов отступим в главные для нашего повествования 1820-е.