Пушкин и декабристы

247

Из текста видно, что Пущин и Дельвиг сумели сообщить «лицейские новости», пожаловаться на скуку - но дальше, до самого конца письма Пушкин обращается уж только к одному Дельвигу: из этого следует, что он либо напишет Пущину отдельно (не знаем такого письма), либо - предпочитает беседовать со всеми через Дельвига, как прежде именно у Дельвига чаще всего встречался с другими лицейскими ¹.

Петербургское «скучно» в том ноябрьском письме 1823 года было отчасти маскировкой тайных дел и намерений, но Пушкин подобные вещи тонко чувствует… Как раз в это время, осенью 1823 года, Пущин энергично действует в петербургском надворном суде, только что, в октябре, на его квартире было совещание руководителей тайных обществ, примерно в это время он принимает в Северный союз Рылеева. Впрочем, не станем усложнять: там, в Петербурге, и в самом деле «скучно»: аракчеевская тишина, медленные, не внушающие близких надежд действия северян, печальные известия о поражении испанских революционеров…

В общем, когда в августе 1824 года Пущин узнает (от Вяземского, Дельвига, Василия Львовича Пушкина - да мало ли еще от кого!), что Пушкин в ссылке, в двухстах восьмидесяти верстах от Петербурга и в ста с лишним верстах от Пскова - его волнение понятно. В записках, созданных после возвращения из Сибири, Пущин употребляет привычное автобиографическое понятие - «изгнание»: «Я узнал, что Пушкин в изгнании».

Вольный друг собирается к ссыльному перед тем, как сам пойдет в тридцатилетнее изгнание.

«Перед отъездом, на вечере ‹…› князя Голицына, встретился я с А. И. Тургеневым, который незадолго до того приехал в Москву. Я подсел к нему и спрашиваю: не имеет ли он каких-нибудь поручений к Пушки-

¹ В «Летописи…» Дельвиг, после естественного присутствия почти на каждой странице пушкинской биографии до ссылки, - продолжает сравнительно часто появляться между маем 1820-го и январем 1825-го (19 раз); имя Ивана Пущина за то время - 6 раз. Впрочем, и общественно-политический мир Дельвига в период пребывания Пушкина на юге для нас во многом смутен. Что скрывается, например, за следующей фразой из письма Е. А. Энгельгардта Матюшкину (10 сентября 1821 г.): «Дельвиг пьет и спит и, кроме очень глупых и опасных для него разговоров, ничего не делает» (см.: А. А. Дельвиг. Полн. собр. стихотворений. Л., «Советский писатель», 1959, с. 21).