Пушкин и декабристы

160

новенно простодушном» и «великом характере, всегда откровенном»!) И разве не были Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин оповещены летом 1825 года (как раз когда состоялось их знакомство с Горбачевским), что граф Витт пытается спровоцировать декабристов, что его посланец Бошняк, появившийся в Каменке и беседовавший с декабристами Давыдовым и Лихаревым,- агент тайной полиции? И ведь именно Витт выслеживает Пушкина даже тогда, когда поэт покидает южные губернии и переселяется в Михайловское. (Подробнее см. в главе X.)

Мы отошли от генеральной линии нашего рассказа, чтобы подчеркнуть: многие тайны сыска, провокации, клеветнические слухи, как насчет декабристов, так и насчет Пушкина, связаны со зловещим Виттом.

Разумеется, темные слухи могли дать всходы при известных обстоятельствах.

Рассуждая о возможной роли Витта, мы не должны забывать, что Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин не вняли бы голосам Витта, Бошняка и им подобных, но прислушались бы к другу. И тень Александра Раевского возникает… Однако тут мы почти ничего не знаем. Ясно видя недружелюбие, склонность к интриге Александра Раевского, можем допустить, что он и сам был в той или иной степени орудием, - может быть, добровольным, а может быть, «эхом клеветы».

Горбачевский в письме к М. Бестужеву утверждал о Пушкине: «Его прогнал от себя Давыдов… Раевский… Воронцов… Инзов».

Удивительный набор фамилий! «Инзов», разумеется, чушь, злобная клевета. Воронцов, действительно, «прогнал»; но для информатора васильковских декабристов это, как видим, довод против Пушкина, а не против губернатора! («Если уж и Воронцов прогнал - значит!…») Угадываем определенно нацеленный «одесский вариант».

«Давыдов, Раевский» - это декабрист Василий Давыдов и генерал Николай Николаевич Раевский, сводные братья. Генерал - отец «демона» Александра Раевского…

Мы знаем об огромном уважении Пушкина к Раевскому-старшему, его сыну Н. Н. Раевскому-младшему ¹, Ма-

¹ См. также главу IX этой книги.

рии Раевской-Волконской, последовавшей за мужем в Сибирь. Хорошо известны доказательства дружбы и доверия этих замечательных людей к поэту. Взаимное уважение все они сохраняли до конца дней, и тут запись Горбачевского кажется явной бессмыслицей.

Естественно, мы не станем искать буквального смысла в каждом слове декабриста. Заметим, однако, что подбор лиц, которые якобы «прогоняли», - Пушкина, - подбор «одесско-каменский», где замешана семья Раевских.

Нужно еще понять, насколько тесными были контакты А. Н. Раевского с васильковскими лидерами.

Просмотр переписки семьи Раевских за интересующие нас годы открывает значительную степень близости, географической и иной, с кругом Муравьева-Апостола. 2 ноября 1822 года А. Н. Раевский из Василькова сообщал М. Ф. Орлову о своей тяжкой болезни: «Муравьев уменьшает жар, магнитизируя меня» ¹. Исследователям известны многократные теплые отзывы Муравьева-Апостола об Александре Раевском в письмах 1820-х годов. Важно, что в течение 1825 года (за исключением периода с 21 июля до конца августа) Александр Раевский жил буквально по соседству с Сергеем Муравьевым-Апостолом, что видно из его писем, отправленных большей частью из Александрии, близ Белой Церкви ².

Во всяком случае, васильковские декабристы и «соединенные славяне» могли в 1825 году получить от Александра Раевского разные сведения, касающиеся его одесских знакомых…

Однако снова повторим, что историческое следствие - не судебное. Именно потому, что историческое, - мы позволяем себе, вслед за другими специалистами, назвать подозреваемое лицо. Именно потому, что не судебное, - не видим решительных, окончательных доказательств; помним, например, о беспокойстве поэта насчет здоровья арестованного А. Раевского, позже - попытки облегчить участь опального «демона» ³. Проблема клеветы, доверия или неверия слухам - куда шире, чем вопрос о том или другом «виновном лице».

¹ ГБЛ, ф. 244 (Раевских), 3613, № 5.

² Там же, 3612, № 6, 7; 3616, № 2, 5.

³ См.: ЛН, т. 16-18, с. 571-572.