Пушкин и декабристы

227

вздору много. Тебе придется все это критиковать и оживить. Мне как кажется вяло и глупо. Не умею быть автором. J'ai l'air d' une femme en couche ¹. Все как бы скорей услышать крик ребенка, покрестить его, а с этой системой вряд ли творятся произведения для потомства!…» ²

«Многое другое» - вероятно, личность самого Пущина, за «вторжение» которой он извинялся и в начале «Записок…» перед Е. И. Якушкиным. Видимо, сильно беспокоило застарелое, с лицейских времен, скромное мнение Пущина о своих литературных дарованиях, и, понятно, ему было важно сознание, что «статья» пишется не для печати, а для «фотографа»; это, впрочем, обусловило ее особую искренность и раскованность ³.

Посмеиваясь над самим собой, Пущин снова обращается к лицейским друзьям:

«…Еще хотел тогда просить тебя, чтоб ты отобрала от шафера сведения (в дополнение к тем, которые от него требую): не помнит ли он, или Яковлев, когда Пушкин написал известные стихи в альбом ‹императрицы› Елизаветы Алексеевны? Мне кажется, что она ему еще в Лицее прислала после этого в подарок часы, а Анненков относит в своем издании эту пиесу к позднейшему времени. Вот тебе совершенно неожиданное поручение. Не смейся, пожалуйста, надо мной! Позволяю только моргнуть на меня, когда будешь об этом толковать с Матюшкиным, который, верно, почитает меня за сумасшедшего…» ⁴

Отрывок о Елизавете Алексеевне, с уточняющим примечанием о дате написания стихов, появился в первом из-

¹ Я похож на женщину, собирающуюся родить (фр.).

² Пущин, с. 338.

³ Здесь уместно исправить ошибку, попавшую в мою книгу «Тайные корреспонденты «Полярной звезды» (с. 169-172). Там анализируется своеобразная «рукопись-оттиск» воспоминаний Пущина (из собрания Шляпкина-Ефремова) и делается вывод, что этот документ был подготовлен самим декабристом для публикации полного текста мемуаров в вольной печати Герцена. Действительно, на самом оттиске сохранилась запись, утверждающая, что рукописные вставки к печатному (урезанному) тексту сделаны рукою И. И. Пущина. Однако более тщательная проверка показала, что И. И. Пущин непричастен к загадочной «рукописи-оттиску», составленной после его смерти и дополненной неизвестным почерком (см.: ПД, ф. 244, оп. 17, № 114). Впрочем, все это не снимает гипотезы о значении документа для Е. И. Якушкина и П. А. Ефремова, передавших такой вариант «Записок…» Пущина Герцену и Огареву (в 1859 или 1860 г.).

⁴ Пущин, с. 339.