Пушкин и декабристы

100

сутствует «невидимый» Александр: выше была тема «Екатерина II - ее внук»; теперь - «Павел I и его сын» ¹.)

Шутки разные, а мысль одна: характер государя - неважная конституция. Парламент, настоящее народное представительство были бы более надежной гарантией, чтоб Калигула вдруг не появился и не затиранствовал… Но парламента нет - царь только «рассказывает сказки», туманно намекает на будущие гарантии (например, в речи на открытии польского сейма в 1818 г. ²). Никакого другого основания российской конституции не остается - только угроза удавки. Александр - «кочующий деспот» не делается еще худшим деспотом, потому, может быть, что помнит об удавке…

Пушкинская работа завершается Павлом. Этому царю - внимание столь же мимолетное, как Анне, Елисавете. Тут не новая эпоха, а возвращение Калигулы в «просвещенные времена». Зато следующий период - «царствование Александра» - Пушкин, конечно, считал значительным историческим этапом. Так и ожидаешь, заканчивая чтение «Замечаний…», что вот-вот начнется разбор «дней Александровых прекрасного начала», войны 1812 года, похода в Европу, последующих ожиданий и разочарований… Однако сочинение, безусловно, закончено и переписано.

Остаток последней страницы чист. В конце текста, разумеется, нет подписи, но есть дата: 2 августа 1822 года, и характерный пушкинский знак, обозначающий концовку:

То, о чем умалчивает беловой текст, порою обнаруживается в черновом.

В 1880 году, к открытию памятника Пушкина в Москве, старший сын поэта Александр Александрович решил пожертвовать хранившиеся у него рукописи отца московскому Румянцевскому музею. Петр Иванович Бартенев

¹ См.: Л. И. Вольперт. Еще о «славной шутке» госпожи де Сталь. - «Временник Пушкинской комиссии. 1973». Л., «Наука», 1975, с. 125-127.

² Об этом подробнее ниже, с. 124-126.

отправился в тамбовское имение Пушкиных и вывез оттуда много тетрадей, а также отдельных листов, некогда взятых и возвращенных П. В. Анненковым.

Через четыре года историк литературы, внук декабриста Вячеслав Евгеньевич Якушкин описал пушкинские бумаги лист за листом и обнаружил при этом множество пушкинских строк, не вошедших еще ни в одно издание.

Внимательно изучил Якушкин, а позже и другие пушкинисты, 72 голубоватых листа «в четвертку» так называемой «первой кишиневской тетради», которая в Румянцевском музее числилась под номером 2365, а после переезда в Пушкинский дом стала называться «фонд 244, опись 1, № 831» ¹. Красные жандармские чернила, обозначающие номер каждой страницы, свидетельствуют, что тетрадь в час кончины Пушкина находилась в его кабинете, попала в «посмертный обыск», и Дубельт был ее первым исследователем. Впрочем, образ грядущего Дубельта, очевидно, входил в число предвидений Пушкина, что доказывают корешки от многих листов, вырванных из тетрадей. Из первой кишиневской, как думал М. А. Цявловский, Пушкин, вероятно, изъял опасные фрагменты «Гавриилиады» ².

Тетрадь начинается «Кавказским пленником», затем идут черновики, наброски, отдельные заметки, рисунки, вносившиеся с конца 1820 до начала 1822 года (параллельно Пушкин писал и в других тетрадях).

На 61-м листе появляется строка: «Самовластие, утвержденное Петром». Строка зачеркнута - за нею: «Петр I не страшился народной Свободы».

Это начинались черновики «Исторических замечаний…». Затем они еще несколько раз возникают и исчезают, перемежаясь с другими сочинениями.

Черновики Пушкина опубликованы ³, но еще недостаточно изучены. Между прочим, в печати никогда, кажется, не обосновывалась последовательность появления черновых «Замечаний…» среди других набросков и планов

¹ М. А. Цявловский. Статьи о Пушкине, с. 260-353. О первой кишиневской тетради см.: «Русская старина», 1884, № 4, с. 87- 110; Т. Г. Цявловская любезно ознакомила меня с подготовленным ею описанием этой пушкинской тетради.

² Черновой план поэмы сохранился именно в этой тетради.

³ См.: XI, 288, а также: И. Л. Фeйнбeрг. Неизданный черновик Пушкина. - «Вестник АН СССР», 1956, № 3, с. 118-121.