Пушкин и декабристы

295

кин не мог отрицать; к тому же серьезный вопрос не решался схоластическим: «Что лучше?…»

Пушкин (Бестужеву): «Скажи ему ‹Рылееву›, что в отношении мнения Байрона он прав. Я хотел было покривить душой, да не удалось» (XIII, 155). Он честно признает невозможность спора в этой плоскости, свою здесь неправоту - однако переносит диспут на другую, более широкую основу.

Рылеев (о своих «Думах»): «Знаю, что ты не жалуешь мои Думы, несмотря на то я просил Пущина и их переслать тебе. Чувствую сам, что некоторые так слабы, что не следовало бы их и печатать в полном собрании. Но зато убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынской, Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей» (XIII, 150).

Пушкин: «Что сказать тебе о думах? во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы Петра в Острогожске чрезвычайно оригинальны. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест ‹…› Описание места действия, речь героя и - нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен (исключаю Ивана Сусанина, первую думу, по коей начал я подозревать в тебе истинный талант) ‹…›

Об Исповеди Наливайки скажу, что мудрено что-нибудь у нас напечатать истинно хорошего в этом роде. Нахожу отрывок этот растянутым: но и тут, конечно, наложил ты свою печать» (XIII, 175-176).

Другим собеседникам Пушкин высказывается о «Думах» более резко.

Пушкин - Вяземскому (при обсуждении «Чернеца» И. Козлова): «Эта поэма, конечно, полна чувства и умнее Войнаровского, но в Рылееве есть более замашки или размашки в слоге. У него есть какой-то там палач с засученными рукавами, за которого я бы дорого дал. За то Думы дрянь и название сие происходит от немецкого dum ¹, а не от польского, как казалось бы с первого взгляда» (XIII, 184).

Пушкин - Жуковскому: «Ты спрашиваешь, какая цель у Цыганов? вот на! Цель поэзии - поэзия - как говорит Дельвиг (если не украл этого). Думы Рылеева и целят, а все не в попад» (XIII, 167).

¹ Глупый (нем.).