Пушкин и декабристы

63

Зато уцелел список с «Заметок по русской истории XVIII века» (не устанем повторять, что название это условное, что у Анненкова было заглавие «Некоторые исторические замечания»).

Кстати, копия эта снята рукою генерала Федора Васильевича Анненкова, который (как и другой брат, Иван Васильевич) не совсем устранился от громадных трудов Анненкова-младшего.

В конце рукописи следует пояснение, сделанное рукою Павла Васильевича: «Написано в Кишиневе и списано со сборника Н. С. А…ва» ¹.

Документ столь опасен, что даже в «домашних бумагах» рискованно называть источник получения. Вероятно, лишь после смерти Николая Степановича Анненков перечеркнул «закодированную» фамилию и написал сверху: «Алексеев». Маленькая подробность, то, что копия сделана Федором Васильевичем, позволяет заподозрить, что с Алексеевым непосредственно общался старший Анненков и передавал все добытое младшему (который с 1851 года сидел в деревне и разбирал кипы пушкинских бумаг). Но если это так - надо поискать еще какие-либо пушкинские копии, сделанные Ф. В. Анненковым и относящиеся к кишиневским и одесским временам.

В Пушкинском доме сохранился большой лист, на одной стороне которого рукою Федора Анненкова списано пушкинское послание Вигелю:

Проклятый город Кишенев!

Тебя бранить язык устанет…

На обороте листа - известное стихотворение «Генералу Пущину»:

В дыму, в крови, сквозь тучи стрел

Теперь твоя дорога…

К последнему - примечание, рукою того же Федора Анненкова: «Он ‹П. С. Пущин› был председателем масонской ложи в Кишиневе. Стих написан експромтом» ².

Вполне возможно, что и это все списано с «альбома» или «сборника» Алексеева:

Оба стихотворения - из Кишинева.

Оба скопированы Ф. Анненковым.

¹ ПД, ф. 244, оп. 6, № 18.

² Там же, оп. 4, № 142.

Оба никогда прежде не публиковались «по отношениям», и было бы странно, если б их не оказалось в собрании Николая Степановича.

Примечание ко второму стихотворению могло быть сообщено только кишиневским приятелем Пушкина - кто знал и про «експромт», и про масонскую ложу: Алексеев же как раз был казначеем ложи «Овидий», куда входил Пушкин и которую возглавлял генерал Пущин… ¹

Итак, первый пушкинист пользовался бумагами и сведениями первого кишиневского друга Пушкина.