Пушкин и декабристы

357

31 марта. О «Кинжале» спрашивают Лисовского: неопределенный ответ. В тот же день допрос Тютчева и Спиридова. Они подтверждают, что слышали это и другие «неистовые стихотворения» от Бестужева-Рюмина, списали у него и распространили. Несколько показаний (Иванов, Лисовский, Громницкий, Тютчев, Спиридов) ведут к одному из пяти главнейших - Бестужеву-Рюмину. При этом сохраняется уже прежде выявившееся «единство судеб» Пушкина и Паскевича: несоизмеримость талантов, но сопоставимость политического звучания! И строки Паскевича, оказывается, тоже списаны и использовались для агитации Бестужевым-Рюминым.

Чем выше «ранг» читателя, распространителя - тем опаснее для автора. Мало того, там, в Лещинских лагерях, Бестужев-Рюмин взял с «соединенных славян» клятву - и они присягали на образе, что готовы нанести смертельный удар тирану. Эта клятва была среди главнейших обвинений, поведших Иванова, Громницкого, Тютчева, Свиридова, Лисовского в Сибирь, откуда никто из них не вернется. Чтение «Кинжала» одновременно с этой клятвой - часть обряда, агитационного призыва к самому страшному, по понятиям самодержавной власти, государственному преступлению.

Вероятно, Пушкина арестовали бы или, по крайней мере, доставили на следствие, если б он уже и так не был ссыльным…

Но разве Александр Сергеевич знает обо всем этом? В марте он занят пятой главой «Онегина», а найдя в «Северной пчеле» выпады Булгарина против «Эды» Баратынского, тут же отвечает веселым обращением к самому Баратынскому:

Стих каждый в повести твоей

Звучит и блещет, как червонец.

Твоя чухоночка, ей-ей,

Гречанок Байрона милей,

А твой зоил прямой чухонец.

К 5 апреля следственный комитет готовит вопросы Бестужеву-Рюмину, где, между прочим, будет и о Пушкине; а 7 апреля Россия получит необыкновенный подарок, значение которого не сразу поймут: выйдет альманах «Северные цветы» на 1826 год, а в нем впервые - стихи, к которым мы так привыкли, что невозможно представить, будто была литература без них, что был день, 7 апреля 1826 го-