Систематическое богословие

Римская церковь делала особый упор на единство видимой церкви, что выразилось в ее иерархической организации. А когда реформаторы отделились от Рима, они не стали отрицать единство видимой церкви, а поддерживали его. Однако они считали, что подлинное единство в церкви создается не благодаря ее организации, а благодаря истинной проповеди Слова и правильному совершению таинств. Такая позиция изложена в Бельгийском исповедании³¹⁵. Приведем несколько утверждений из него: «Мы верим и исповедуем, что существует единая вселенская (или кафолическая) Церковь, являющаяся святой общиной и собранием истинно верующих христиан, ожидающих своего полного спасения в Иисусе Христе, омытых Его кровью и освященных и запечатленных Святым Духом»³¹⁶. «Признаки, по которым узнается истинная церковь, суть следующие… в ней проповедуется чистая евангельская доктрина, утверждается правильное совершение таинств, как они установлены Христом, практикуется церковная дисциплина для наказания греха — одним словом, все управляется чистым Словом Божьим, отвергается все, противоречащее ему, Иисус Христос почитается единственным Главой Церкви. По этим признакам истинная Церковь может быть с уверенностью распознана, и никто не имеет права оставлять ее»³¹⁷. Единству видимой церкви также учили богословы-реформаты в постреформационный период, эта доктрина всегда имела большое значение в шотландском богословии. Уокер даже говорит: «Существование истинных церквей, располагающихся рядом, но организационно не связанных друг с другом, казалось им [шотландским богословам] совершенно недопустимым, разве только в исключительных случаях и по причине временной целесообразности»³¹⁸. В Нидерландах в последние годы это учение потеряло свою популярность, потому что появилось представление о том, что многообразие церквей необходимо для того, чтобы отдать должное их прошлому и учесть их нынешнее состояние. Сегодня о нем снова стали говорить чаще. Поскольку сейчас мы наблюдаем разделения в церкви, вполне естественно, что возникает вопрос, не противоречат ли эти разделения учению о единстве видимой церкви. Здесь можно заметить, что некоторые разделения, например вызванные разным географическим положением или языком, полностью отвечают единству церкви, но есть и такие, которые вредят ему, поскольку вызваны извращением учения или злоупотреблениями в таинствах. Первый вид различий возникает по провидению Божьему, а второй обусловлен влиянием греха: помрачением разумения, силой заблуждения или упрямством человека. Поэтому церковь, стремясь к идеалу, должна пытаться не допускать таких разделений.

Тем не менее возникает вопрос: если невидимая церковь едина, не означает ли это, что она должна найти свое выражение в одной организации? Нет оснований утверждать, что этого требует Слово Божье, а история показала, что это неосуществимо и имеет сомнительную ценность. Единственная предпринятая попытка объединить всю церковь в одну большую организацию не принесла хороших результатов: церковь была порабощена формализмом, обрядовостью и законничеством. Более того, многообразие церквей, столь характерное для протестантизма, есть следствие провидения Божьего и поэтому имеет право быть. Оно возникло естественным образом и согласуется с законом дифференциации видов, согласно которому организм эволюционирует от однородного к разнородному. Вполне возможно, что все богатства, которые присущи организму церкви, лучше и полнее проявляются при нынешнем разнообразии церквей, чем это было бы, если бы церковь осталась одной организацией. Это, конечно, не означает, что церковь не должна стремиться к бóльшей мере внешнего единства. В идеале единая церковь — это правильная форма воплощения церкви на земле. Сегодня движение за объединение церквей набирает обороты, однако в том виде, в котором оно до сих пор развивалось, оно имеет довольно сомнительную ценность, хотя организаторы его действуют из благих побуждений. Любой внешний союз должен быть естественным выражением существующего внутреннего единства, а это движение в некоторой степени пытается создать внешний союз там, где внутреннего единства нет. Его адепты забывают, что «никакое искусственное объединение, стремящееся нивелировать естественные различия, не может гарантировать отсутствие соперничества сторон в этом объединении». Такой союз нельзя назвать библейским, поскольку единство достигается за счет отказа от истины и благодаря современной моде на субъективность в вере. Пока это движение не станет стремиться в первую очередь к единству в истине, оно приведет не к подлинному единству, а лишь к единообразию. Конечно, объединенная церковь будет более эффективной с административной точки зрения, но духовной силы у нее больше не станет. Прав был Барт, когда говорил: «Поиск единства церкви по сути должен быть тождествен поиску Иисуса Христа как объединяющего Главы и Господа церкви. Благословение единства невозможно отделить от Благословляющего, в Нем его источник и воплощение, посредством Его Слова и Духа оно дается нам и только в вере может воплотиться среди нас»³¹⁹.

2. Святость церкви.

a. Римско-католическая концепция. С точки зрения католиков, святость — это также главным образом внешнее качество. Имеется в виду не внутренняя святость членов церкви, появляющаяся благодаря освящающему действию Духа Святого, а внешняя церемониальная святость. Согласно отцу Девайну, церковь свята прежде всего «своими догмами, нравственными принципами, поклонением, дисциплиной», в которых «все чисто и непорочно, все такой природы, чтобы устранять зло и нечестие и способствовать самой возвышенной добродетели»³²⁰. Лишь во вторую очередь святость церкви имеет нравственное измерение. Отец Дегарб говорит, что церковь свята еще и потому, «что в ней во все времена были святые, святость которых Бог также подтверждал чудесами и исключительной добродетельностью»³²¹.

б. Протестантская концепция. Протестантская концепция святости церкви разительно отличается от католической. Протестанты утверждают, что церковь абсолютно свята в объективном смысле в Иисусе Христе. Благодаря посреднической праведности Христа Бог считает церковь святой. Если говорить о субъективной святости, то церковь относительно свята, то есть святость является внутренним принципом ее жизни и церковь предназначена для совершенной святости в будущем. Поэтому ее можно называть сообществом святых. Святость в первую очередь — это внутренняя святость человека, но она также проявляется вовне. Таким образом, во вторую очередь, святостью обладает и видимая церковь. Церковь свята в том смысле, что она отделена от мира и посвящена Богу, она, совершенствуя свою нравственность, стремится к святому общению в Христе и достигает его в принципе. Поскольку видимая церковная община должна состоять из верующих и их детей, она обязана исключать из круга своего общения всех людей, которые открыто заявляют о своем неверии или ведут себя нечестиво. Павел без доли сомнения называет такие общины церквами святых.

3. Кафоличность церкви.

a. Римско-католическая концепция. Римско-католическая церковь присвоила себе качество кафоличности, как будто только у нее есть право называться кафоличной. Как и другие качества церкви, католики относят его к церковной организации. Католическая церковь как организация претендует на право считаться единственной настоящей кафоличной церковью, поскольку она распространена по всему миру и приспосабливается к любой стране и любой форме правления, поскольку она существовала с самого начала и у нее всегда были прихожане и верные дети, а секты появляются и исчезают, поскольку она обладает полнотой истины и благодати, которые должны распространяться среди людей, поскольку количественно она больше всех инакомыслящих сект вместе взятых.

б. Протестантская концепция. Протестанты, опять же, приписывают это качество главным образом невидимой церкви. Невидимая церковь намного более кафолична, чем любая из существующих организаций, включая и римскую церковь. Протестанты с полным основанием возмущаются самонадеянностью римских католиков, присвоивших это качество только своей иерархической организации и исключивших все другие церкви. Протестанты настаивают, что главным образом истинной кафоличной церковью является невидимая церковь, потому что она включает всех верующих, когда бы они ни жили, потому что, следовательно, в нее входят люди из всех народов мира, до которых дошла проповедь Евангелия, потому что невидимая церковь определяющим образом влияет на всю жизнь человека. И уже во вторую очередь протестанты приписывают качество кафоличности видимой церкви. Обсуждая вопрос единства видимой церкви, мы указали, что реформаторы и составители реформатских вероисповеданий верили в кафоличную видимую церковь, такого же мнения до сих пор придерживаются голландские, шотландские и американские богословы-реформаты, хотя в последние годы в Нидерландах у многих богословов возникает сомнение в этом учении. Необходимо признать, что это учение порождает много сложных проблем, которые нуждаются в решении. Сложно точно сказать, что это такое — единая кафоличная видимая церковь. Далее возникают такие вопросы: отрицается ли возможность существования деноминаций, как полагает доктор Генри ван Дайк? Означает ли это, что какая-то одна деноминация является истинной церковью, а все другие ложными, или, может быть, лучше различать церкви, более или менее соответствующие идеалу? В какой момент поместная церковь или деноминация перестает быть составной частью единой видимой церкви? Является ли обязательным условием единства видимой церкви наличие одной организации? На эти и другие вопросы предстоит еще дать ответы.

Ж. Признаки церкви

1. О признаках церкви в общем.

a. Необходимость таких признаков. Когда церковь была одна, в обозначении таких признаков не было особой необходимости. Когда же появились ереси, возникла необходимость в определении признаков, по которым можно было узнать истинную церковь. Осознание необходимости признаков присутствовало уже в ранней церкви; естественно, что в Средние века потребность в ней несколько ослабла, но значительно усилилась во время Реформации. В то время существующая церковь не только разделилась на две большие части, но и сам протестантизм разделился на несколько церквей и сект. В результате необходимость определения признаков, по которым можно было отличить истинную церковь от ложной, становилась все более актуальной. Сам факт Реформации доказывает, что реформаторы, не отрицая, что Бог хранит Свою церковь, признавали, что на практике церковь может иметь неправильную форму, отойти от истины и полностью деградировать. Они предположили, что существует стандарт истины, которому церковь должна соответствовать, и назвали этим стандартом Слово Божье.

б. Признаки церкви в реформатском богословии. Реформатские богословы по-разному определяли количество признаков церкви. Одни говорили, что есть только один признак — проповедь чистого Евангелия (Беза, Альстед, Амезиус, Хейдан, Марезий), другие — что два: чистая проповедь слова и правильное совершение таинств (Кальвин, Буллингер, Дзанки, Юний, Гомар, Мастрихт, а Марк), некоторые добавляли к этим двум третий — верное применение дисциплины (Иперий, Петр Мученик, Урсин, Трелькаций, Хайдеггер, Венделин). Три признака перечислены и в нашем исповедании³²²; они упомянуты по отдельности, но потом объединены в один: «…то есть управляется ли все в соответствии с чистым Словом Божьим». Со временем, особенно в шотландском богословии, стали отличать характеристики, которые абсолютно необходимы для существования церкви, от характеристик, которые влияют на благосостояние церкви. Некоторые пришли к выводу, что, как бы ни нужна была дисциплина для здоровья церкви, неправильно говорить, что церковь без дисциплины — это не церковь. Некоторые утверждали, что и правильное соблюдение таинств не может быть признаком истинной церкви, поскольку считали, что исключать из состава церкви баптистов или квакеров нельзя. Как следствие, в Вестминстерском вероисповедании сказано, что для существования церкви обязательно только «исповедание истинной веры», а другие характеристики, такие как чистота учения и поклонения, а также дисциплина, есть качества отдельных церквей, по которым можно оценивать степень их чистоты³²³. Кайпер признает истинными признаками церкви лишь praedicatio verbi и administratio sacramenti, поскольку только они, во-первых, специфические, то есть отличают церковь от любой другой организации; во-вторых, являются средством действия Христа в благодати и Духе в церкви; и, в-третьих, формируют церковь, обусловливают ее устройство. Поскольку дисциплина применяется и в других общественных институтах, она не может иметь такое же значение, как первые два признака. При этом он не возражает против того, чтобы считать правильное применение дисциплины одним из признаков церкви. Бесспорно, эти три традиционно выделяемых признака церкви неодинаковы по своей значимости. Строго говоря, верная проповедь Слова и признание Слова стандартом учения и жизни — вот единственный признак церкви. Без этого нет церкви, это определяет правильное совершение таинств и правильное применение дисциплины. С другой стороны, правильное совершение таинств также является истинным признаком церкви. И, хотя дисциплина применяется не только в церкви, она абсолютно необходима для чистоты последней.

2. О признаках церкви конкретно.

a. Верная проповедь Слова. Это самый важный признак церкви. Он не зависим от таинств, но они зависят от него. Когда звучит верная проповедь Слова, тогда церковь живет и может быть матерью верных. Такие отрывки, как Ин. 8:31, 32, 47; 14:23; 1 Ин. 4:1–3; 2 Ин. 9, подтверждают, что это одна из характеристик истинной церкви. Однако тот факт, что это признак церкви, не означает, что церковь будет истинной только в том случае, если будет проповедовать Слово совершенно. Идеальная проповедь недостижима на земле; любая церковь проповедует лишь относительно чистое учение. Церковь может быть сравнительно нечиста в преподнесении истины, но при этом по-прежнему будет истинной церковью. Но есть предел искажения истины или отречения от нее, который церковь не может переступить, не потеряв своей истинной сущности и не став ложной церковью. Это происходит, когда во всеуслышание отрицаются основополагающие догматы веры, а учение и жизнь больше не находятся под властью Слова Божьего.

б. Правильное совершение таинств. Таинства не следует отделять от Слова, потому что они не имеют собственного содержания, а получают последнее из Слова Божьего; по сути они являются видимой проповедью Слова. Поэтому их должны совершать поставленные по закону служители Слова в соответствии с Божьим установлением и только для тех людей, которые удовлетворяют соответствующим требованиям, — для верующих и их детей. Отрицание основополагающих истин Евангелия естественным образом сказывается на совершении таинств — оно перестает быть правильным. Римская церковь, конечно же, отходит от верного их преподавания, когда отделяет таинства от Слова, приписывая им своего рода магическую силу и позволяя акушеркам при необходимости преподавать крещение. О том, что правильное совершение таинств является признаком истинной церкви, говорят их неразрывная связь с проповедью Слова и такие отрывки, как Мтф. 28:19; Мр. 16:15, 16; Деян. 2:42; 1 Кор. 11:23–30.

в. Правильное применение дисциплины. Правильно применять дисциплину важно для поддержания чистоты учения и сохранения святости таинств. Церкви, которые не следят за дисциплиной, обязательно рано или поздно обнаружат, что свет истины затмевается, а святыня находится в небрежении. Поэтому церковь, желающая остаться верной своему идеалу в той мере, в которой это возможно на земле, должна усердно и добросовестно применять христианскую дисциплину. Слово Божье призывает к дисциплине в церкви Христовой (Мтф. 18:18; 1 Кор. 5:1–5, 13; 14:33, 40; Откр. 2:14, 15, 20).

Вопросы для дальнейшего изучения

Каково значение слова «экклесиа» в Мтф. 16:18; 18:17? Когда и как церковь стали называть «куриакэ»? Есть ли в Писании отрывки, в которых слово «экклесиа» однозначно используется для обозначения совокупности всех тех людей по всему миру, кто словами исповедует Христа? Используется ли когда-нибудь это слово для обозначения группы церквей, имеющих общее руководство, то есть деноминации? Заключается ли видимость церкви в видимости ее членов? Если нет, тогда как она становится видима? Есть ли какие-либо иные отношения между видимой церковью и Христом помимо чисто внешних? Отличается ли видимая церковь от невидимой по сути? Какие возражения выдвигались против того, чтобы различать церковь как организацию и церковь как организм? В чем фундаментальное различие между римско-католической и реформатской концепциями церкви?