Систематическое богословие

Б. История учения о вечере Господней

1. До Реформации. Даже в апостольскую эпоху совершение вечери Господней сопровождалось «агапэ», то есть ужинами любви. Люди приносили на эти встречи еду, но эти пиршества становились поводом для злоупотребления (1 Кор. 11:20–22). С течением времени эти дары стали называться приношениями и жертвами, и священник стал благословлять их молитвой благодарения. Постепенно эти названия стали применяться к хлебу и вину вечери Господней, и они стали восприниматься как жертва, приносимая священником, а благодарение стало рассматриваться как освящение хлеба и вина. Некоторые ранние отцы церкви (Ориген, Василий, Григорий Назианзин) считали, что таинство имеет символическое или духовное значение, а другие (Кирилл, Григорий Нисский, Златоуст) утверждали, что плоть и кровь Христа каким-то образом соединяются в этом таинстве с хлебом и вином. Августин поспособствовал тому, что в учении о вечере Господней долгое время не развивалась идея реального присутствия. Хотя он говорил о хлебе и вине как о теле и крови Христа, он проводил различие между знаком и объектом, который этот знак обозначает. Он также он не верил в изменение субстанции хлеба и вина. Он отрицал, что нечестивые, принимая хлеб и вино, принимают также тело и кровь, и подчеркивал, что главное в вечере Господней — это воспоминание. В Средние века взгляд Августина постепенно сменился учением о пресуществлении. Еще в 818 году Пасхазий Радберт формально озвучил это учение, но встретил сильное противодействие со стороны Рабана Мавра и Ратрамна. В XI веке по этому вопросу снова разгорелась яростная дискуссия между Беренгаром Турским и Ланфранком. Последний высказывался на сей счет довольно грубо. Он говорил, что «в руке священник держит само тело Христа, которое рвут и жуют верующие своими зубами». В конце концов эту позицию окончательно сформулировал Хильдеберт Турский (1134 г.), и она была названа учением о пресуществлении. Оно было формально принято на IV Латеранском соборе в 1215 г. Схоласты обсуждали многие вопросы, связанные с этим учением, в частности вопрос о длительности преображения хлеба и вина в тело и кровь Иисуса Христа, о сущности присутствия Христа в хлебе и в вине, о соотношении субстанции и акциденции, о поклонении хлебу и т. д. Окончательная формулировка учения была дана на Тридентском соборе и записана в XIII сессии его «Решений и канонов». Ему посвящены восемь глав и одиннадцать канонов. Упомянем здесь лишь самые важные моменты. Иисус Христос истинно, реально и сущностно присутствует в святом таинстве. Тот факт, что Он восседает одесную Бога, не исключает возможности Его сущностного и сакраментального присутствия одновременно в нескольких местах. Словами посвящения хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа. Христос во всей Своей полноте присутствует в каждом из евхаристических видов и в каждой частице каждого вида. Всякий, получающий частицу евхаристического хлеба, получает всего Христа. Он присутствует в хлебе и вине еще до того, как причащающийся их принимает. Поэтому поклонение хлебу вполне естественно. Это таинство приводит к «возрастанию освящающей благодати, особых добродетелей, прощению прощаемых грехов, оно защищает от тяжких (смертных) грехов и дает надежду, переходящую в уверенность, на вечное спасение».

2. Во время и после Реформации. Все реформаторы отвергли элемент жертвы в вечере Господней и средневековое учение о пресуществлении. В то же время они расходились во взглядах о том, какие же элементы должны присутствовать в библейском учении о вечере Господней. В отличие от Цвингли Лютер настаивал на буквальном толковании слов, сказанных при установлении этого таинства, и на физическом присутствии Христа в вечере Господней. Он заменил учение о пресуществлении учением о сосуществовании (консубстанции), которое детально сформулировал Оккам в своем труде De Sacramento Altaris и согласно которому Христос присутствует «в хлебе и вине, с ними и под ними». Цвингли полностью отрицал физическое присутствие Христа в вечере Господней и истолковывал слова, сказанные при установлении этого таинства, метафорически. Он видел в этом таинстве, в первую очередь, акт воспоминания, хотя не отрицал, что в нем Христос духовно присутствует для веры верующих. Кальвин занимал промежуточную позицию. Как и Цвингли, он отрицал физическое присутствие Господа в этом таинстве, но настаивал на реальном, хотя и духовном, Его присутствии как источнике духовной силы. Однако в отличие от Цвингли он не считал, что в вечере главное — действие человека (воспоминание или исповедание), а подчеркивал, что вечеря в первую очередь является милостивым даром Бога человеку и только потом трапезой воспоминания и актом исповедания. Для него, как и для Лютера, вечеря главным образом выступала как определенное Богом средство укрепления веры. Социниане, арминиане и меннониты видели в вечере Господней только воспоминание, акт исповедания и средство нравственного совершенствования. Под влиянием рационализма этот взгляд приобрел популярность. Шлейермахер подчеркивал тот факт, что вечеря Господня, как ничто другое, способствует поддержанию общения жизни с Христом в лоне церкви. Многие из представителей срединного богословия, хотя и принадлежали к лютеранской церкви, отвергали учение о сосуществовании и приближались к кальвинистскому взгляду духовного присутствия Христа в вечере Господней.

В. Библейские названия вечери Господней

В то время как для таинства принятия в народ Божий в Новом Завете есть всего одно название, у таинства, которое мы рассматриваем в настоящий момент, есть несколько названий, и все они библейские. Это следующие названия.

1) «Дейпнон кюриакон» (греч.), то есть вечеря Господня. Это название встречается в 1 Кор. 11:20 и является самым распространенным в протестантских кругах. Судя по всему, в этом отрывке апостол хочет провести границу между таинством и вечерей любви «агапэ». Коринфяне проводили их одновременно, но при этом допускали множество злоупотреблений на вечере любви и тем самым сводили на нет саму вечерю Господню. Апостол особенно подчеркивает, что этот ужин — Господень. Это не такой ужин, на который богатые приглашают в гости бедных и скупятся на угощение для них, а пир, на котором Господь угощает в изобилии.

2) «Трапеза кюриу» (греч.), стол Господень. Это название взято из 1 Кор. 10:21. Коринфские язычники приносили жертвы идолам и после жертвоприношений садились за жертвенную трапезу; из текста можно сделать вывод, что некоторые члены коринфской церкви считали, что им позволено к ним присоединяться, поскольку все мясо одинаковое. Но Павел пишет, что жертвоприношения идолам — это жертвоприношения бесам и что участие в таких жертвенных трапезах можно приравнять к общению с бесами. Невозможно участвовать в них и тут же сидеть за столом Господним, клясться в верности Ему и общаться с Ним.

3) «Класис ту арту» (греч.), хлебопреломление. Это выражение употреблено в Деян. 2:42; ср. также Деян. 20:7. Хотя оно, по всей вероятности, относится не только к вечере Господней, но и к вечерям любви, все же оно обозначает и вечерю Господню. Оно названо так, потому что, устанавливая вечерю, Иисус преломил хлеб.

4) «Евхаристиа» (греч.), благодарение, и «эвлогиа» (греч.), благословение — слова из 1 Кор. 10:16; 11:24. В Мтф. 26:26–27 мы читаем, что Господь взял хлеб и благословил его, взял чашу и воздал благодарение. По всей вероятности, эти два слова использовались взаимозаменяемо и обозначали благословение вместе с благодарением. Чаша благодарения и благословения — освященная чаша.

Г. Установление вечери Господней

1. Различные повествования об установлении вечери. Есть четыре разных описания установления вечери Господней: по одному в каждом синоптическом Евангелии и одно в 1 Кор. 11. Иоанн говорит о том, как Христос и ученики ели пасху, но не упоминает об установлении нового таинства. Эти повествования не зависят друг от друга и друг друга дополняют. Очевидно, Иисус установил вечерю до окончания пасхальной трапезы. Новое таинство было связано с основным элементом пасхального ужина. Хлеб, который ели с агнцем, был освящен для нового употребления. Это очевидно из того, что третья чаша, которую обычно называли «чашей благословения», использовалась в новом таинстве в качестве второго элемента. Таким образом, таинство Ветхого Завета естественным образом превратилось в таинство Нового.

2. Замена мяса ягненка на хлеб. Пасхальный агнец имел символическое значение. Как все жертвы Ветхого Завета с кровью, он показывал, что прощение грехов без пролития крови невозможно. Кроме этого, он служил прообразом — предсказывал, что в будущем, при наступлении полноты времени, будет принесена великая жертва, которая удалит грех мира. Наконец, он имел также национально-историческое значение, напоминая об избавлении Израиля. Совершенно очевидно, что с появлением истинного Агнца Божьего и приближением Его неминуемой смерти этот прообраз и символ должны были исчезнуть. Благодаря жертве Иисуса Христа кровь больше проливать не нужно, поэтому нет ничего удивительного в том, что кровавый элемент был заменен некровавым, но по-прежнему питающим тело. Более того, смерть Христа разрушила «стоявшую посреди преграду», и благословения спасения распространились на весь мир. Поэтому естественно, что пасхальный агнец, сугубо национальный символ, должен был быть заменен на символ, не имеющий национального подтекста.

3. Значение различных действий и выражений.

a. Символические действия. Во всех повествованиях об установлении вечери Господней упоминается преломление хлеба, и Иисус ясно говорит, что этот элемент должен символизировать смерть Его тела ради искупления грешников. Поскольку Иисус преломил хлеб в присутствии Своих учеников, в протестантском богословии, как правило, считается, что это действие должно совершаться на виду у людей. Это действие — знак, который должен быть виден. Раздав хлеб, Иисус взял чашу, благословил ее и дал ученикам. Не похоже, чтобы Он разливал вино в их присутствии, и поэтому этот момент не считается важным для совершения вечери Господней. Однако доктор Вилинга настаивает, что вино должно разливаться у них на глазах, потому что и хлеб в их присутствии разламывается³⁵⁷. Иисус, конечно же, использовал пресный хлеб, поскольку только такой хлеб был в Его распоряжении, и обычное вино, которое в основном употребляли в Палестине для питья. Но нигде не сказано, что можно использовать только такой хлеб и только такое вино, поэтому можно использовать любые. Несомненно, ученики возлежали, когда Иисус давал им хлеб и вино, но это не значит, что верующие не могут принимать их сидя, стоя или коленопреклоненно.

б. Слова повеления. Иисус сопровождал Свои действия словами заповеди. Когда Он давал хлеб ученикам, Он сказал: «Примите, ешьте». Повелевая это, Он, без сомнения, призывал не просто есть хлеб обычным, физическим образом, но еще духовно принимать тело Христа верой. Это повеление, хотя и было дано сначала всем апостолам, предназначалось церкви всех веков. В Лк. 22:19 (ср. 1 Кор. 11:24) Господь говорит слова: «Это творите в Мое воспоминание», из чего некоторые делают вывод, что вечеря, установленная Иисусом, имела одну цель — воспоминание. Однако совершенно очевидно, особенно из Ин. 6:32, 33, 50, 51; 1 Кор. 11:26–30, что не только в этом было ее значение. Если говорить о воспоминании, то в большей мере вечеря предназначена для того, чтобы вспоминать о жертвенном подвиге Христа, чем о Нем как о личности. Вторая часть повеления касается чаши. Раздав хлеб, Господь взял чашу, возблагодарил и сказал: «Пейте из нее все» или, по Евангелию от Луки: «Примите ее и разделите между собою». Совершенно ясно, что здесь имеется в виду содержимое чаши, потому что саму чашу разделить невозможно. Из этих слов также следует, что Господь хотел, чтобы в таинстве использовались два евхаристических вида (лат. sub utraque specie), и что Рим неправ, не допуская мирян к чаше. Использование хлеба и вина позволило Христу ясно показать, что Его тело будет убито, что Его кровь и плоть будут разделены и что это таинство будет и питать, и оживлять душу.

в. Слова разъяснения. За словами повеления о хлебе сразу же следуют вызывающие споры слова разъяснения: «Это есть тело Мое». Они толкуются по-разному.

1) Римская церковь подчеркивает глагол-связку «есть». Иисус имел в виду, что держит в руках Свое тело, хотя оно на вид и на вкус было хлебом. Это совершенно несостоятельная позиция. Вероятнее всего, Иисус говорил по-арамейски и не употреблял никакого глагола-связки. Поскольку Он все еще находился в теле, когда стоял перед учениками с хлебом, Он не мог иметь в виду, что держит в руках Свое тело. Сами католики полагают, что говоря «это есть тело Мое», Он хотел сказать: «Это сейчас становится телом Моим».

2) Карлштадт подошел к вопросу нестандартно и стал утверждать, что Иисус, произнося эти слова, имел в виду Свое тело. Он утверждал, что греческое местоимение среднего рода «туто» не могло указывать на существительное мужского рода «артос». Но хлеб можно считать вещью и потому использовать как существительное среднего рода. Более того, если учитывать обстоятельства, при которых эти слова сказаны, в такой интерпретации они звучат довольно бессмысленно.

3) Лютер и лютеране также подчеркивают глагол «есть», хотя допускают, что Иисус говорил образно. По их мнению, здесь использована не метафора, а синекдоха. Господь хотел сказать ученикам следующее: «Где хлеб, там есть и Мое тело в нем, под ним и с ним, хотя хлеб остается хлебом, а тело — телом». Чтобы как-то обосновать свой взгляд, лютеранам приходится отстаивать невероятное учение о вездесущности физического тела Господа.

4) Кальвин и реформатские церкви понимают слова Иисуса метафорически: «Это есть (то есть означает) тело Мое». Иисус делал много таких утверждений, и они были понятны ученикам: «Я есть хлеб жизни» (Ин. 6:35) и «Я есть истинная виноградная лоза» (Ин. 15:1). В то же время реформаты отвергают взгляд, которого, как считается, придерживался Цвингли, что хлеб — только знак тела Христова. Они подчеркивают, что это также и печать Божьих милостей завета, необходимое средство духовного питания. К этим словам Иисус прибавляет еще одну фразу: «…которое за вас предается». Эти слова, по всей вероятности, означают, что тело Иисуса отдается ради учеников. Господь отдает его, чтобы гарантировать их искупление. Конечно же, эта жертва приносится не только для непосредственных учеников Господа, но и для всех, кто верит.

Протягивая чашу, Господь также дает разъяснение. Он делает важное заявление: «Эта чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается» (Лк. 22:20). В этих словах подразумевается противопоставление между кровью Спасителя, то есть кровью нового завета, и кровью ветхого завета, упоминаемой в Исх. 24:8. Кровь ветхого завета была лишь тенью новозаветной реальности. Слова «за вас» относятся к тем же людям, что и слова, сказанные в связи с хлебом: «…которое за вас предается». Они не означают «за всех людей без исключения»; они относятся к ограниченному количеству людей: «за вас и всех, кто на самом деле является Моими учениками». Заключительные слова 1 Кор. 11:26 «ибо всякий раз, когда вы едите хлеб этот и пьете чашу эту, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» говорят о непреходящей значимости вечери Господней как воспоминания о жертвенной смерти Христа и ясно указывают, что ее нужно совершать регулярно до возвращения Господа.

Д. Что означает и что скрепляет печатью вечеря Господня

1. Что означает таинство. Одной из характеристик таинства является то, что оно представляет одну или несколько духовных истин посредством видимых символов. Видимые символы в случае с вечерей Господней включают в себя не только используемые сами хлеб и вино, но и преломление хлеба и возлияние вина, съедание хлеба и выпивание вина, а также совместное участие в этом с другими людьми. Здесь следует отметить следующие пункты.

a. Это символическое изображение смерти Господа (1 Кор. 11:26). Искупление, прообразом которого были жертвы Ветхого Завета, ясно представлено посредством имеющих значение символов новозаветного таинства. Слова установления таинства «за вас предается» и «за многих изливаемая» указывают на тот факт, что смерть Христа — это жертва; она была принесена ради и даже вместо Его людей.

б. Она также символизирует причастность верующего к распятому Христу. Совершая вечерю Господню, участвующие не просто смотрят на символы, но принимают их, ими питаются. В переносном смысле они едят «плоть Сына Человеческого и пьют кровь Его» (Ин. 6:53), то есть символически принимают блага, гарантированные жертвенной смертью Христа.

в. Таинство представляет не только смерть Христа как предмет веры и акт веры, которая соединяет верующего со Христом, но также и последствия этого акта: душа получает жизнь, силу и радость. Именно эту идею выражают использованные символы. Точно так же, как хлеб и вино питают и укрепляют тело человека, Христос наполняет и оживляет душу. В Писании постоянно говорится, что верующие имеют жизнь, силу и блаженство во Христе.