Систематическое богословие

7. Грех как противостояние низменных страстей человека постепенно развивающемуся нравственному сознанию. Данную точку зрения представил Теннант в своих халсовских лекциях, о которых мы уже упоминали. Это учение о грехе сформулировано так, чтобы было возможно вписать его в теорию эволюции. Естественные побуждения и наследственные признаки, переданные животными предками, являются материалом греха, но становятся грехом только тогда, когда вступают в противоречие с постепенно формирующейся нравственностью. Теории Макдауэлла и Фиске принципиально ничем не отличаются. Теория Теннанта — это неуверенная попытка занять среднюю позицию между библейским и эволюционным представлениями о человеке. Он считает, что человек обладал свободной волей еще до пробуждения в нем морального сознания, поэтому мог выбирать, когда находился перед нравственным идеалом. В то же время он не может сказать, как в процессе эволюции появилась свободная воля. Теннант убежден, что грех есть нарушение нравственного закона при четком осознании нравственного идеала, поэтому совесть осуждает это нарушение и считает злом. По сути, это древний пелагианский взгляд на грех, облаченный в теорию эволюции, поэтому все аргументы, опровергающие пелагианство, опровергают и эту точку зрения.

Главный недостаток рассмотренных теорий заключается в том, что они определяют грех, не принимая во внимание то, что грех по своей сути является стремлением человека освободиться от Бога, противостать Ему и нарушить Его закон. Грех невозможно определить безотносительно к Богу и Его воле, выраженной в нравственном законе.

Б. Библейское представление о грехе

Рассматривая вопрос о том, как Библия понимает грех, следует обратить внимание на несколько моментов.

1. Грех — это особый вид зла. Сегодня много говорят о зле и сравнительно мало о грехе, отсюда и возникает недопонимание. Не всякое зло есть грех. Грех нельзя путать с физическим злом, с тем, что причиняет нам вред. Можно сказать, что не только грех — зло, но и болезнь — зло, но тогда слово «зло» будет иметь два разных значения. Над физической сферой находится еще и нравственная, в которой существует нравственное добро и нравственное зло: только в контексте нравственной сферы мы можем говорить о грехе. Однако даже в этом случае не стоит огулом заменять слово «зло» на слово «грех», поскольку сам термин «грех» имеет более узкое значение. Грех есть нравственное зло. Большинство слов, которое используется в Писании для обозначения греха, указывает на его нравственный характер. Слово «хаттаф» описывает грех как промах, отклонение от правильной траектории. Слова «авель» и «авон» называют грехом недостаток добродетельности и честности, отступление от назначенного пути. Слово «пеша» означает бунт и отказ от подчинения законной власти, нарушение закона и завета, а «реша» — злостное нарушение закона. Кроме того, понятие «грех» — это и вина («ашам»), а также неверность и предательство («мааль»), тщеславие («авен») и извращение природы («ава»). Такой же смысл имеют и соответствующие новозаветные термины: «гамартиа», «адикиа», «парабасис», «параптома», «аномиа», «параномиа» и другие. Значение этих слов, а также манера, в которой Библия говорит о грехе, не оставляет сомнений в том, что грех — это нравственное зло. Грех — это не просто внезапно навалившееся несчастье, отравляющее жизнь человека и разрушающее его счастье, это осознанно выбранный человеком путь зла, ведущий к невыразимым страданиям. По сути, грех — это не некое несовершенство, не выражающееся ни в каких действиях: это не слабость, не ошибка, не дефектность, за которые мы не ответственны. Грех — это действие: противостояние Богу, нарушение Его закона, преступление против Бога, — и за это действие предполагается ответственность. Грех — это результат свободного выбора человека, выбора в пользу зла. Так учит Слово Божие (Быт. 3:1–6; Ис. 48:8; Рим. 1:18–32; 1 Ин. 3:4). Некоторые ученые, применив при изучении Ветхого Завета эволюционную теорию, сделали вывод, что понятие о грехе как о нравственном преступлении появилось лишь со времен пророков. Однако если посмотреть на восприятие греха в самых ранних книгах Библии, с таким выводом трудно согласиться.

2. Грех как зло. Добро и зло несовместимы, они взаимоисключающие. Этически нейтрального положения не существует. И зло, и добро имеют различные степени, но между ними не существует переходных стадий. Одно не превращается в другое в зависимости от количества отрицательного или положительного; чтобы одно стало другим, необходима качественная перемена. Доброе нравственное существо становится злым не потому, что в нем уменьшается степень доброты, а потому, что в нем при совершении греха происходит радикальное качественное изменение. Грех — это не меньшая степень доброты, а зло в чистом виде. Так его представляет Библия. Поэтому в ком нет любви к Богу, в том по определению есть зло. В Писании никогда не говорится о том, что возможно быть нейтральным — не добрым и не злым. Слово Божье призывает нечестивых стать праведниками и иногда говорит о праведниках, совершающих зло, но оно не описывает ни одного случая, когда кто-либо пребывал в нравственно нейтральном состоянии. Человек может находиться либо в одном лагере, либо в другом (Мтф. 10:32–33; 12:30; Лк. 11:23; Иак. 2:10).

3. Грех всегда имеет отношение к Богу и Его воле. Даже древние догматики признавали, что верно определить грех вне его связи с Богом и Божьей волей невозможно. Они настаивали на этом и обычно говорили, что грех есть «неполное исполнение Божьего закона». Несомненно, формально это определение верно. Однако тут же возникает вопрос: а что есть закон? Чего он требует? Ответив на этот вопрос, мы сможем определить грех фактически, обозначить его содержание. Итак, все согласны с тем, что главное требование закона — это любовь к Богу. А если содержание нравственного добра — это любовь к Богу, значит, нравственное зло должно заключаться в прямо противоположном: в разделении с Богом, противостоянии Ему и ненависти к Нему, а это есть постоянное преступление закона в мыслях, словах и делах. Следующие отрывки ясно показывают, что Писание определяет грех отношением к Богу и Его закону, написанному на скрижалях сердца или данных Моисеем (Рим. 1:32; 2:12–14; 4:15; Иак. 2:9; 1 Ин. 3:4).

4. Грех включает в себя и виновность, и нечистоту. Виновность — это состояние, в котором пребывает тот, кто заслужил осуждение и подлежит наказанию за нарушение закона или нравственных правил. Понятие «виновность» выражает связь между грехом, с одной стороны, и правосудием и наказанием по закону, с другой стороны. Но даже в этом случае оно может иметь двоякое значение. Во-первых, оно может указывать на присущее грешнику состояние: виновность за отсутствие добрых заслуг и наличие дурных заслуг, требующие наказания. Дабни называет это состояние «потенциальной виновностью». Виновность в этом смысле неразрывно связана с грехом, она возлагается только на согрешивших и присутствует постоянно: если она однажды была возложена, прощение ее снять не может. Во-вторых, понятие «виновность» может означать наказание, требуемое правосудием. Это, как говорит Дабни¹²⁹, «актуализированная виновность». Это не присущее человеку свойство, а исполнение наказания за преступление, установленное законодателем. Такая вина может быть снята при условии, если требования закона будут исполнены лично виновником или его представителем. Хотя многие и отрицают наличие элемента виновности в грехе, такая позиция противоречит тому факту, что наказание за грех было обещано и приведено в действие. Кроме того, эта позиция противоречит самому Писанию (Мтф. 6:12; Рим. 3:19; 5:18; Еф. 2:3). Под нечистотой мы понимаем врожденную испорченность каждого грешника. Это реальное состояние всех людей. Оно всегда вызывает виновность. Виновность в смысле наказания, требуемого правосудием, можно представить и без личной нечистоты, однако на практике виновность всегда влечет за собой нечистоту. Поскольку каждый человек виновен в Адаме, он рождается с испорченной природой. О греховной нечистоте Писание ясно учит в Иов. 14:4; Иер. 17:9; Мтф. 7:15–20; Рим. 8:5–8; Еф. 4:17–19.

5. Грех живет в сердце человека. Грех находится не в способностях души, а в сердце человека, которое, согласно библейскому учению о душе, является центральным органом этой души и источником жизни. Сердце влияет и воздействует на разум, волю, чувства — одним словом, на человека в целом, включая и его тело. Человек целиком в своем греховном состоянии неугоден Богу. В некотором смысле можно сказать, что грех возник в воле человека, однако следует отметить, что воля сама по себе не определяет волеизъявление человека в такой же мере, в какой его определяет его волевая природа. Перед тем как грех вошел в мир, у сердца уже была некоторая предрасположенность, которая и привела к определенному волеизъявлению. Эта точка зрения подтверждается следующими отрывками из Писания: Прит. 4:23; Иер. 17:9; Мтф. 15:19–20; Лк. 6:45; Евр. 3:12.

6. Грех состоит не только из явных действий. Грех проявляется не только в действиях, но и в греховных привычках, а также в греховном состоянии души. Между этими тремя составляющими есть взаимосвязь: греховное состояние лежит в основе греховных привычек, которые в свою очередь проявляются в греховных действиях. С другой стороны, многократное повторение греховных поступков ведет к формированию греховных привычек. Греховные поступки и намерения человека определяются и объясняются его испорченной природой. Приведенные в предыдущем параграфе отрывки Писания доказывают эту точку зрения, свидетельствуя о крайне греховном состоянии человека. Если возникает вопрос о том, правильно ли считать мысли и чувства человека в естественном состоянии, которые Писание называет «плотью», составляющей греха, ответ нужно искать в следующих отрывках: Мтф. 5:22, 28; Рим. 7:7; Гал. 5:17, 24 и т. д. В заключение можно сказать, что грех можно определить как «неполное соответствие нравственному закону Бога поступков, склонностей и состояния».

В. Пелагианский взгляд на грех

Пелагианское представление о грехе сильно отличается от позиции, описанной выше. Единственное сходство заключается в том, что пелагиане также отмечают связь между грехом и Божьим законом, считая грех преступлением закона. Во всем остальном пелагианская концепция сильно отличается от библейского понимания и от представлений Августина.

1. Сущность пелагианского учения о грехе. Пелагий исходит из того, что человек обладает естественной способностью исполнить требования Бога. Его фундаментальная предпосылка звучит так: коль Бог повелел человеку творить добро, человек должен иметь такую возможность. Это означает, что человек имеет свободную волю в полном смысле этого слова и поэтому может выбирать или не выбирать добро, также он может совершать как добро, так и зло. Принимаемые человеком решения не зависят от его нравственных качеств, поскольку его воля ничем не определяется. Человек решает сотворить добро или зло, руководствуясь своей свободной и независимой волей. Отсюда следует, что нравственного развития личности не существует. Добро и зло сосредоточены в отдельных поступках человека. Из этой основополагающей предпосылки вытекает учение Пелагия о грехе. Грех состоит только из отдельных греховных волевых поступков. Не бывает ни греховной природы, ни греховных склонностей. Грех — это всегда преднамеренный выбор в пользу зла абсолютно свободной воли, которая точно так же может выбрать и добро. Но будь это так, неизбежен вывод, что Адам изначально был сотворен не в состоянии предрасположенности к святости, а в состоянии нравственного равновесия. Он был нравственно нейтральным. Он не был ни добрым, ни злым, т. е. не имел нравственного характера, а, выбрав путь зла, стал грешником. Поскольку грех — это отдельные волевые поступки, то абсурдно утверждать, что грех передается по наследству. Греховная природа могла бы передаваться от отца к сыну, а греховные действия так передаваться не могут. Это невозможно. Адам был первым грешником, но его грех ни в каком смысле не перешел к его потомкам. Первородного греха не существует. Дети рождаются нравственно нейтральными, в том же состоянии, в котором изначально был Адам. Это состояние отличается лишь тем, что на потомков Адама тлетворно влияет своим примером зло, а Адам не имел перед собой этого пагубного примера. Их будущий путь, таким образом, определяется их собственным выбором. Пелагиане признают, что грех распространился повсеместно, поскольку это очевидно. Так произошло потому, что подражание постепенно сформировало привычку грешить. По сути, пелагиане считают, что грешников не бывает — бывают только отдельные греховные поступки. Соответственно, объяснить историю отношениями человека и Бога становится совершенно невозможно.

2. Аргументы против пелагианского учения о грехе. Можно привести несколько веских аргументов против пелагианского понимания греха. Среди них мы выделим наиболее важные.

а. Основополагающая предпосылка о том, что человек несет ответственность перед Богом лишь за то, что он в силах исполнить, не согласуется со свидетельством совести и Слова Божьего. Невозможно отрицать, что чем больше человек грешит, тем меньше он способен творить добро. Грех все больше и больше порабощает его. В этом случае, если следовать пелагианской логике, ответственность человека за содеянное уменьшается. Получается, что сам грех постепенно освобождает своих жертв, избавляя их от ответственности. Чем более греховным становится человек, тем меньше ответственности он несет. Все наше естество протестует против такого взгляда. Павел, описывая в Рим. 1:18–32 ожесточившихся грешников, не говорит, что они не несут ответственности — напротив, он считает их достойными смерти. Иисус, обращаясь к нечестивым иудеям, гордившимся своей свободой и пытавшимся убить Его из-за своей порочности, называет их рабами греха: они не понимают Его речь, потому что не могут слышать Его слово, они обречены на смерть в своих грехах (Ин. 8:21, 22, 34, 43). Они были рабами, но тем не менее отвечали за то, что делают.

б. Отрицать, что человек по своей природе нравственен — значит принижать его до уровня животного. Пелагианский взгляд предполагает, что в жизни человека все, не связанное с сознательным выбором, лишено моральной окраски. Но внутренний голос человека подсказывает, что плохими и хорошими бывают не только дела, но и склонности, желания, настроение, чувства. В пелагианстве грех и добродетель рассматриваются как внешний придаток человека, никак не связанный с его внутренней жизнью. Но Писание свидетельствует об обратном: Иер. 17:9; Пс. 50:7, 11; Мтф. 15:19; Иак. 4:1, 2.

в. Волеизъявление, не зависящее от характера человека, не только психологически невозможно, но и этически бесполезно. Если человек совершает добрый поступок просто так, без всякой причины, если он случайно оказался добрым, а не злым, другими словами, если он никак не выражает характер человека, этот поступок не обладает никакой нравственной ценностью. Дать нравственную оценку действию можно лишь в том случае, если оно является проявлением характера человека.

г. Пелагианская концепция не может объяснить, почему грех распространен повсеместно. Плохой пример родителей не может служить убедительным объяснением. Наличие абстрактной способности согрешать, пусть даже под воздействием плохого примера, не объясняет, по какой причине согрешили все люди. Почему человеческая воля всегда обращается в сторону греха, а не в противоположную сторону? Намного более резонно допустить, что все люди предрасположены ко греху.

Г. Римско-католический взгляд на грех

Каноны и решения Тридентского собора формулируют учение о грехе несколько двусмысленно, однако преобладающую точку зрения римско-католической церкви можно выразить следующим образом: настоящий грех — это осознанное волеизъявление. Хотя склонности и привычки, не соответствующие воле Божьей, имеют греховный характер, они не являются грехом в полном смысле слова. Живущее внутри человека вожделение, стоящее за грехом, одолевшее человека в раю и повлекшее за собой утрату donum superadditum первородной праведности, само по себе не было грехом, а лишь его fomes, или возбудителем. Греховность потомков Адама прежде всего заключалась в отсутствии того, что должно присутствовать, а именно первородной праведности, не являющейся неотъемлемой частью человеческой природы. Некоторые считают, что человеческая сущность изменилась бы лишь в том случае, если бы была утрачена и justitia naturalis.

Против данной точки зрения можно выдвинуть те же аргументы, что и против пелагианского учения. Достаточно лишь напомнить их. Поскольку католическое учение рассматривает настоящий грех как сознательное волеизъявление, выраженное в действии, против него можно выдвинуть те же возражения, что и против пелагианства. Представление о том, что первородная праведность является сверхъестественным добавлением к естеству человека и что ее утрата не изменяет человеческую природу, не соответствует Писанию — об этом мы уже упоминали, рассматривая тему образа Божьего в человеке. Согласно библейскому учению, вожделение — это грех, настоящий грех, корень многих греховных действий. Об этом мы говорили, когда рассматривали библейскую концепцию греха.