Систематическое богословие

б. Трудности, связанные с утверждением о временнóм характере творения. Что было до начала, упоминаемого в Быт. 1:1? Мы вынуждены постулировать безначальную вечность, на протяжении которой существовал только Бог. Чем были заполнены эти пустые страницы вечной жизни Бога? Что делал Бог до творения? Его невозможно воспринимать как Deus otiosus (лат. ‘Бог бездействующий’), ведь принято считать, что Бог есть actus purus (лат. ‘чистое действие’). В Библии Он предстает как Бог, действующий постоянно (Ин. 5:17). Можно ли тогда утверждать, что Бог перешел из состояния бездействия в состояние действия? Тогда как согласуется Его переход из одного состояния в другое с Его неизменностью? Если у Него извечно была цель сотворить мир, почему Он сразу ее не исполнил? Почему Он позволил пройти целой вечности, пока Его план не был приведен в исполнение? Наконец, почему Он выбрал для Своего творческого деяния именно тот конкретный момент?

в. Предлагаемые варианты разрешения проблемы.

1) Теория вечного творения. По мнению некоторых богословов, таких как Ориген, Скот Эригена, Ричард Рот, Исаак Дорнер и Отто Пфляйдерер, Бог творил вечно, поэтому мир, несмотря на свою тварность и зависимость от Бога, настолько же вечен, как и сам Бог. Свою теорию эти богословы выдвигали на основании таких качеств Бога, как всемогущество, вневременность, неизменность и любовь. Но ни одно из упомянутых совершенств Бога не подразумевает вечности творения. Эта теория противоречит не только Писанию, но и здравому смыслу, так как, во-первых, выражение «вечное творение» внутренне противоречиво, и, во-вторых, идея вечного творения мира, живущего по законам времени, отождествляет принципиально отличающиеся понятия: время и вечность.

2) Теория субъективности времени и вечности. Некоторые философы, такие как Спиноза, Гегель и Томас Грин, полагают, что разделение времени и вечности в силу нашей ограниченности носит чисто субъективный характер. Таким образом, они предлагают нам подняться на более высокий уровень и рассмотреть этот вопрос sub specie aeternitatis (лат. ‘с точки зрения вечности’). То, что в нашем сознании существует как временнóе развитие, в божественном сознании есть вечное единое целое. Но и эта теория, как и предыдущая, противоречит Писанию (Быт. 1:1; Пс. 89:3; 101:26; Ин. 1:3). Более того, она превращает объективную реальность в субъективные формы сознания, делая всю историю иллюзией. Наконец, временнóе развитие — это реальность. Как в нашем сознании, так и в жизни окружающей нас природы происходит последовательное чередование моментов. То, что случилось вчера, не происходит сегодня⁶².

г. Направление, в котором следует искать решение. По этому поводу верно высказался доктор Орр: «Решение заключается в формулировании правильного представления о соотношении вечности и времени». По его мнению, эта цель еще не достигнута. Осложняет задачу то, что мы рассматриваем вечность как время, длящееся бесконечно долго, как, например, когда говорим о Божьем бездействии до творения мира. Но Божья вечность — это не бесконечно длящееся время, а нечто совершенно иное, чего мы не в силах понять. Бог существует вне времени, в вечном настоящем, которое включает в себя и седую древность, и самое отдаленное будущее. Во всех Своих делах, в том числе и в творении, Бог действует как вечный Бог, поэтому мы не можем переносить творение как действие Бога во временнýю сферу. В определенном смысле мы можем назвать творение вечным деянием, но лишь в той мере, в какой вечны все Божьи дела. Действительно, поскольку они — дела Бога, то они все совершаются в вечности. Тем не менее творение не вечно в том же смысле, что и рождение Сына, поскольку рождение имманентно Богу в полном смысле этого слова, а творение имеет результат во времени и таким образом ограничено временными рамками⁶³. Богословы обычно разделяют активное и пассивное творение, при этом первое обозначает творение как действие Бога, а второе — его результат, сотворенный мир. Второе в отличие от первого имеет временнýю последовательность, и эта последовательность отражает порядок, определенный решением Бога. В качестве возражения против того, что творение во времени подразумевает изменение в Боге, Уоллебий замечает, что «творение — это переход творения, а не Творца, из состояния потенциального в действительное»⁶⁴.

4. Творение как деяние, при котором нечто появляется из ничего.

a. Учение о творении уникально. В истории человеческой мысли было немало высказано предположений и выдвинуто теорий относительно происхождения мира. Некоторые утверждали, что мир вечен, другие рассматривали его как проявление враждебного духа (гностики). Третьи утверждали, что мир был образован из предсуществующей материи, которой Бог придал форму (Платон). Были и те, кто придерживались мнения, что мир появился в результате эманации божественной субстанции (сирийские гностики, Сведенборг), и те, кто воспринимал его как осязаемое проявление Абсолюта, скрытой основы всего сущего (пантеизм). Какими бы ни были человеческие досужие домыслы, Писание поражает своей величественностью: «В начале Бог сотворил небо и землю».

б. Библейские слова, обозначающие понятие «творить». Как уже говорилось ранее, в рассказе о творении употреблены три глагола: «бара», «асах», «йацар». Все они взаимозаменяемы в Писании (Быт. 1:26–27; 2:7). Первое из этих слов имеет особую важность. Его первоначальное значение «расщеплять, разрезать, разделять»; кроме этого значения, оно может означать «изготавливать, создавать», и, как следствие, «производить, рождать, возрождать». Само по себе слово не несет идею создания чего-либо из ничего, оно описывает и дела провидения (Ис. 45:7; Иер. 31:22; Ам. 4:13). Тем не менее у этого глагола есть особенность: он всегда используется для описания творения Божьего и никогда не употребляется для описания творения человеческого. Он никогда не встречается в конструкции «творить из чего-либо», что подчеркивает величие Божьего творения. Слово «асах» имеет более общее значение «делать, создавать», соответственно, этот глагол употребляется в значении «делать, формировать, производить, придавать форму». Глагол «йацар» имеет значение «создать из предсуществующих материалов». Оно употребляется для обозначения изготовления сосудов из глины горшечником. В Новом Завете встречаются слова «ктидзейн» (Мр. 13:19), «пойэйн», (Мтф. 19:4), «тхемелиун» (Евр. 1:10), «катартидзейн» (Рим. 9:22), «катаскевалдзейн» (Евр. 3:4), «пляссейн» (Рим. 9:20). Ни одно из этих слов само по себе не содержит идеи творения из ничего.

в. Значение выражения «творение из ничего». Выражение «творить из ничего» в Библии не встречается. Оно взято из апокрифической Второй книги Маккавейской, 7:28: «Познай, что все сотворил Бог из ничего». Выражение «из ничего» (лат. ex nihilo) иногда неверно истолковывается и подвергается критике. Некоторые богословы интерпретировали nihilum (лат. ‘ничто’) как бесформенную материю без каких-либо свойств, из которой был сотворен весь мир. На такое измышление вряд ли даже стоит обращать серьезное внимание. Другие богословы полагали, что выражение «творить из ничего» означает, что мир появился без причины, поэтому подвергли его критике ввиду общепринятой аксиомы, что «из ничего ничего не происходит» (лат. ex nihilo nihil fit). Однако такая критика совершенно необоснованная. Ведь сказать, что Бог сотворил мир из ничего и что мир начал существовать без причины — не одно и то же. Сам Бог, а конкретнее Божья воля, — причина мира. Ганс Мартенсен выражает эту идею следующими словами: «То „ничто“, из которого Бог сотворил мир, — это вечные возможности Его воли, которые и есть источники реалий мира»⁶⁵. Если латинская фраза ex nihilo nihil fit означает, что никакого следствия не бывает без причины, ее можно принять. Однако в таком случае ее нельзя рассматривать как возражение против учения о сотворении из ничего. Если же ее воспринимать как утверждение, что ничего не может появиться на свет, кроме как из уже существующего материала, то ее невозможно и нельзя воспринимать как очевидную истину. Тогда эта фраза становится недоказуемым постулатом, который, по словам Шедда, неприменим даже к мыслям и воле человека, которые также происходят ex nihilo⁶⁶. Но даже если эта фраза и истинна применительно к действиям человека, это отнюдь не доказывает, что она истинна применительно к действиям всемогущей силы Божьей.

И тем не менее в свете того факта, что выражение «творение из ничего» может привести и не раз приводило к недопониманию, лучше говорить о творении без использования предсуществующей материи.

г. Библейское основание учения о творении из ничего. Быт. 1:1 описывает самое начало творения, и там, конечно, нет и намека на то, что Бог творил мир из какого-либо существовавшего до тех пор материала. Это было творение из ничего, творение в строгом смысле слова, соответственно Кальвин говорил о «творении из ничего» только в отношении этой части Быт. 1. Но Бог и далее выступает как Творец, вызывающий к существованию все сущее словом силы Своей, одним простым божественным повелением. Та же истина проповедуется в таких отрывках, как Пс. 32:6, 9; 148:5. Наиболее ярко эта идея звучит в Евр. 11:3: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое». В этом стихе творение предстает как факт, который мы познаем верой. Верой мы понимаем (воспринимаем, но не постигаем), что мир был создан словом Божьим, то есть словом Божьей силы, Божьим повелением, так что видимая часть этого мира, то есть предметы, которые воспринимаются органами чувств, не была создана из видимых, осязаемых предметов. В соответствии с этим стихом мир не был сотворен из чего-либо, что доступно органам чувств. В этой связи можно процитировать Рим. 4:17, где сказано: Бог «животворит мертвых и называет несуществующее, как существующее». Апостол говорит не о творении мира, а о надежде Авраама, что у него будет сын, тем не менее эти слова применимы и к творению, поскольку здесь дается общее описание Бога. Сущность Бога в том, что Он может вызвать и вызывает к существованию то, что не существует.

5. Творение дает миру обособленное, но всегда зависимое существование.

a. Мир существует обособленно. Это значит, что мир не есть Бог или часть Бога, но нечто совершенно отличное от Бога. Бог отличается от мира не только степенью обладания какими-то качествами, но и наличием сущностно других качеств. Бог самосуществующий, самодостаточный, бесконечный и вечный, а мир зависим от Бога, конечен и ограничен временем. Бог никогда не превратится в мир, а мир — в Бога. Учение о творении полностью отрицает древнюю идею об эманациях, а также все пантеистические теории. Вселенная не является формой существования Бога или проявлением Абсолюта. Бог не есть жизнь, или душа, или внутренний мировой закон. Он — над миром, обладает собственной вечно совершенной жизнью и никак не зависит от мира. Бог — трансцендентный, «величествен святостью, досточтим хвалами, Творец чудес». Это учение находит поддержку в библейских отрывках, которые 1) свидетельствуют об обособленном существовании мира (Ис. 42:5; Деян. 17:24); 2) говорят о неизменности Бога (Пс. 102:27; Мал. 3:6; Иак. 1:17); 3) противопоставляют Бога и творение (Пс. 89:2; 101:25–27; 102:15–17; Ис. 2:21; 22:17 и др.); 4) утверждают греховность мира (Рим. 1:18–32; 1 Ин. 2:15–17 и др.).

б. Мир всегда зависит от Бога. Бог позволил миру существовать обособленно от Него самого. В то же время, сотворив мир, Он не отдалился от него, но сохранил с ним теснейшую связь. Вселенная совершенно не похожа на часы, однажды якобы заведенные Богом, а потом идущие самостоятельно, без какого-либо божественного вмешательства. Такое деистическое представление о творении нельзя назвать ни библейским, ни научным. Наш Бог — не только трансцендентный, бесконечно превознесенный над всякой тварью, но и имманентный Бог, присутствующий в каждой части творения. Его Дух действует во всем мире. Он фактически, а не только per potentiam (лат. ‘потенциально’), присутствует во всех Своих творениях, хотя и неодинаково в каждом из них. Его имманентность нельзя толковать как безграничную протяженность сквозь все пространство вселенной, а следовательно, как присутствие части Бога в одном месте, а другой части — в другом. Бог есть Дух, и поэтому Он присутствует везде целиком. В Библии говорится, что Он наполняет небо и землю (Пс. 138:7–10; Иер. 23:24), определяет среду нашего обитания и бытия (Деян. 17:28), обновляет все лицо земли Духом Своим (Пс. 103:30), пребывает в сокрушенных сердцем (Пс. 50:11; Ис. 57:15) и в храме Своем, который есть церковь (1 Кор. 3:16; 6:19; Еф. 2:22). И трансцендентность, и имманентность Бога выражены в одном библейском стихе, Еф. 4:6, где апостол говорит, что «один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех». Учение об имманентности Бога дошло до пантеистической крайности во многих формах современного богословия. Мир, а особенно человек, воспринимается как феномен, то есть проявление Бога. Такая позиция встречает сегодня мощное противодействие в виде так называемого «богословия кризиса». Иногда высказывается мысль, что это богословие, подчеркивающее «бесконечное качественное различие» между временем и вечностью, «полную инаковость» и скрытость Бога, а также расстояние между Богом и человеком, естественным образом отвергает имманентность Бога. Однако Эмиль Бруннер заверяет, что это не так. Он пишет: «Бытует неверное мнение, что в „бартианском богословии“ представление о трансцендентном Боге не оставляет места для Его имманентности. Как будто мы не осознаем того факта, что Бог Творец держит все Своей силой, что Он положил на мир печать Своей божественности и создал человека быть Своим образом»⁶⁷. Сам Карл Барт говорит: «Бог был бы мертв, если бы управлял миром извне, если бы Он был „вещью в себе“, а не Единым во всем, Творцом всего видимого и невидимого, началом и концом»⁶⁸. Эти богословы противостоят сегодняшним пантеистическим представлениям о божественной имманентности, а также идее о том, что мир благодаря этой имманентности является ясным откровением Бога.

6. Конечная цель Бога в творении. Вопрос о конечной цели Бога в деле творения вызывал многочисленные дебаты. Исторически сложилось два ответа.

a. Счастье человека или человечества в целом. Такие древние философы, как Платон, Филон Александрийский и Сенека, утверждали, что на творение мира Бога подвигла Его благость. Он хотел дать себя Своему творению, соответственно Его цель — счастье тварей. Некоторые христианские богословы высказывали созвучные идеи, но наибольшего расцвета эта позиция достигла благодаря гуманизму в период Реформации и рационализму XVIII столетия. Часто эту идею высказывали крайне поверхностно. В наиболее приемлемой форме она была выражена следующим образом: Бог не мог сделать целью Своего творения самого себя, потому что Он самодостаточен и не нуждается ни в чем. А если Он не мог сделать целью себя самого, то эту цель следует искать лишь в творении, прежде всего в человеке и в его наивысшем счастье. Такой взгляд на телеологию творения, согласно которому блаженство и счастье человека или человечества является главной целью сотворения, было характерно для таких влиятельных мыслителей, как Кант, Шлейермахер и Ричль, хотя они формулировали свои позиции по-разному. Тем не менее эту теорию нельзя признать убедительной по нескольким причинам. Во-первых, несмотря на то что в творении Бог несомненно являет Свою благость, будет неправильно и некорректно сказать, что Его благость и любовь не смогли бы проявиться, не будь сотворенного мира. Личные взаимоотношения внутри Троицы — достаточное основание для полноценной и вечной жизни в любви. Во-вторых, совершенно очевидно, что не Бог существует ради человека, а, наоборот, человек существует ради Бога. Бог и только Бог есть Творец и наивысшее Благо, в то время как человек — не более чем тварь, которая поэтому и не может быть целью творения. Временное находит свою цель в вечном, человеческое — в небесном, а не наоборот. В-третьих, та теория не соответствует фактам. Невозможно представить, как все творение подчиняется этой цели, как все служит счастью человека, особенно если мы учтем все страдания, которыми полон мир.

б. Провозглашение славы Бога. Церковь Иисуса Христа нашла истинную цель творения не во вне Бога, а в самом Боге, а именно во внешних проявлениях Его внутреннего совершенства. Это не значит, что конечная цель состоит в том, чтобы Бог получил славу от других. Прославление, которое Бог получает от хвалы Своих нравственных творений, ведет к высшей цели, но само по себе этой целью не является. Бог творил не с целью получить славу, но чтобы Его слава стала наличной и видимой. Славные совершенства Бога явлены во всем творении. Это проявление задумано не как пустое шоу, призванное вызвать восторг у зрителей, но нацелено на то, чтобы способствовать благополучию и совершенному счастью людей. Более того, цель также состоит в том, чтобы настроить сердце человека на прославление Творца, чтобы его душа переполнялась благодарностью, любовью и восхищением. Итак, высшая цель Бога в творении — провозглашение Его славы — включает в себя промежуточные цели: счастье и спасение людей, а также принятие хвалы от благодарного и восхищенного сердца. Это учение подтверждается следующими соображениями.