Систематическое богословие

Иногда возникает вопрос: является ли непорочное зачатие важным доктринальным вопросом? Эмиль Бруннер заявляет, что этот вопрос его не интересует вообще. Он отвергает учение о чудесном рождении Христа и утверждает, что рождение Христа было естественным, но оно недостаточно интересно для него, чтобы он решительно отстаивал свою точку зрения по этому вопросу. Кроме того, Бруннер пишет: «Церковь давно бы отказалась от учения о непорочном зачатии, если бы она перестала считать, что оно якобы имеет догматическое значение»¹⁶⁵. Барт признает чудо непорочного зачатия и видит в нем знак нового начала, которое Бог установил творческим актом, снизойдя до того, чтобы стать человеком¹⁶⁶. Барт также усматривает в этом чуде доктринальное значение. По мнению Барта, «наследственная греховность» передается по линии отца, и поэтому Христос принял «тварность», родившись от Марии, но в то же время избежал «наследственной греховности» путем исключения человеческого отцовства¹⁶⁷. Отвечая на вопрос о том, имеет ли непорочное зачатие доктринальное значение, можно сказать, что немыслимо, чтобы Бог замыслил Христу родиться таким сверхъестественным образом, не преследуя никакой цели. Доктринальное значение непорочного зачатия можно сформулировать следующим образом. Во-первых, Христос должен был быть утвержден в положении Мессии и Сына Божьего. Следовательно, Ему надлежало родиться от женщины, а также родиться не от хотения мужа, но от Бога. Рожденное от плоти есть плоть. По всей вероятности, Иоанн писал эти слова в Ин. 1:13, размышляя о чудесном рождении Иисуса Христа. Во-вторых, если бы Христос был рожден от человека, то Он был бы человеком, находившимся под заветом дел и по своей природе причастным к виновности всего человечества. Но поскольку Христос как субъект (как «я», как личность) не происходит от Адама, Он не находится под заветом дел и свободен от вины за грех. А поскольку Он свободен от вины за грех, Его человеческая природа также избежала осквернения грехом и до, и после Его рождения.

е. Воплощение как этап уничижения Христа. Было ли воплощение само по себе этапом уничижения Христа? Лютеране, с их разграничением понятий incarnatio (лат. ‘воплощение’) и exinanitio (лат. ‘опустошение’), дают отрицательный ответ, обосновывая это тем, что уничижение Христа ограничивается Его земной жизнью, потому что человеческая природа Христа продолжает существовать на небесах. Он сохраняет Свою человеческую природу, но Он уже не находится в состоянии уничижения. Даже среди реформатских богословов есть некоторые разногласия по этому вопросу. Вероятнее всего, на этот вопрос можно ответить, проведя одно важное различие. Можно сказать, что в общем, абстрактном смысле воплощение — тот факт, что Бог во Христе принял человеческую природу, снизойдя до уровня человека, — не было само по себе уничижением (хотя Кайпер считал его таковым¹⁶⁸). Однако, несомненно, уничижением было то, что Логос принял «плоть», то есть человеческую природу в том виде, в котором она существует после грехопадения, — ослабленную и подверженную страданию и смерти, но свободную от поражения грехом. Вероятно, это подразумевается в таких отрывках, как Рим. 8:3; 2 Кор. 8:9; Фил. 2:6–7.

2. Страдания Спасителя. Необходимо особо упомянуть о некоторых фактах в отношении страданий Христа.

а. Он страдал на протяжении всей своей жизни. Учитывая тот факт, что Иисус начал говорить о своих предстоящих страданиях ближе к концу своей жизни, мы часто склонны думать, что страдания Христа сводились лишь к Его предсмертным мукам. Тем не менее вся жизнь Христа была страданием. Это была жизнь Господа сил, принявшего образ раба, безгрешного Бога, пребывающего в ежедневном общении с грешниками, святого Бога в запятнанном грехом мире. Путь послушания для Него был одновременно и путем страданий. Христос претерпевал страдания от непрекращающихся нападок дьявола, ненависти и неверия своего народа, а также преследования своих врагов. Он «топтал точило один», поэтому Он, должно быть, испытывал гнетущее чувство одиночества и бремя ответственности было невыносимо тяжким. Страдание Христа было священным, его тяжесть возрастала по мере приближения конца. Страдание Христа, начавшееся с Его воплощения, в конечном итоге достигло своей наивысшей точки в passio magna (лат. ‘великие страдания’) в конце Его жизни. В этот момент весь Божий гнев обрушился на Него.

б. Он страдал телом и душой. Было время, когда в центре внимания богословов находились исключительно телесные страдания Спасителя. Суть страданий Христа заключалась не в слепой физической боли как таковой, а в физической боли, сопровождаемой томлением души и посредническим осознанием человеческого греха, бремя которого лежало на Христе. Позже стало обыкновением сводить к минимуму значение телесных страданий Христа, поскольку предполагалось, что грех — явление духовного характера — мог быть искуплен посредством исключительно духовных страданий. Следует избегать как первого, так и второго одностороннего взгляда на страдания Христа. Грехом было поражено как человеческое тело, так и душа, и за него должно было быть понесено как телесное, так и духовное наказание. Более того, в Библии содержится ясное учение о том, что Христос страдал и телом и душой. Он испытывал предсмертные муки в Гефсиманском саду, когда Его душа «скорбела смертельно», а после Он был избит, истерзан и распят.

в. Его страдания были вызваны разными причинами. Как мы определили в нашем последнем анализе, все страдания Христа были вызваны тем, что Он занял место грешников и умер за них заместительной смертью. Однако мы можем выделить несколько непосредственных причин Его страданий.

1) Правящий всей Вселенной занял униженное положение, положение слуги или раба, и Обладающий неотъемлемым правом господства оказался в подчинении;

2) то, что чистый и святой Бог вынужден был жить в греховном, развращенном мире, ежедневно общаясь с грешниками, и постоянно помнил о тяжести вины, которой Он был обременен из-за грехов своих современников;

3) Его совершенное осознание и с самого начала жизни ясное предвкушение тех ужасных страданий, которые постигнут Его в конце жизни. Он прекрасно знал, что Его ждет, и это была далеко не радужная перспектива;

4) наконец, кроме всего прочего, это жизненные лишения, искушения дьявола, ненависть и отвержение Его народа, а также оскорбления и преследования, которым Он подвергался.

г. Его страдания были уникальны. Иногда мы говорим об «обычных» страданиях Христа, когда имеем в виду страдания, вызванные обычными причинами бед и несчастий этого мира. Однако мы должны помнить, что таких причин в жизни нашего Спасителя было гораздо больше, чем в нашей жизни. Более того, даже эти обычные страдания в случае Христа носили необычный характер и поэтому были уникальными. Глубина Его страданий была соизмерима с совершенством Его человеческой природы, Его нравственной чистотой, Его восприятием праведности, святости и справедливости. Никто не мог так чувствовать остроту боли, тяжесть горя и ужас зла, как Иисус Христос. Но кроме этих более обыкновенных страданий Христос перенес также и страдания, вызванные тем, что Бог возложил на Него все наши беззакония, которые захлестнули Его, как разлитие вод. Страдания Спасителя были не только обычными страданиями, но также результатом решения Бога (Ис. 53:6, 10). К более частным случаям страданий Спасителя можно также отнести искушение в пустыне и предсмертные муки Гефсимании и Голгофы.

д. Его страдания в искушениях. Искушения Христа составляли неотъемлемую часть Его страданий. Это искушения, которые Христос переживал, идя по пути страданий (Мтф. 4:1–11 (и параллельные места); Лк. 22:28; Ин. 12:27; Евр. 4:15; 5:7–8). Его публичное служение началось с периода искушений, и даже после этого искушения время от времени появлялись на протяжении жизни Христа вплоть до последней ночи в Гефсимании. Только пережив подлинно человеческие испытания, человеческие искушения, Христос мог стать Первосвященником, поистине сочувствующим нам во всем, и достичь высот проверенного и победившего совершенства (Евр. 4:15; 5:7–9). Мы не должны умалять тяжесть искушений Христа, последнего Адама, как бы ни было трудно представить искушение Того, кто не мог согрешить. Было предложено несколько объяснений этому явлению. Например, в человеческой природе Христа, как и в природе первого Адама, была nuda possibilitas peccandi (лат. ‘чистая возможность согрешить’), то есть абстрактная и гипотетическая возможность совершения греха (А. Кайпер); Иисус обладал морально-этической святостью, которая должна была достичь своего наивысшего развития и проявиться в искушениях (Г. Бавинк); то, чем искушался Христос, было само по себе вполне законными действиями и взывало к Его естественным склонностям и потребностям (Г. Вос). Однако, несмотря на все это, проблема остается нерешенной: возможно ли, чтобы кто-либо in concreto, то есть реальный человек, не мог согрешить и даже не имел склонности ко греху, но тем не менее подвергался настоящим искушениям?

3. Смерть Спасителя. Страдания Спасителя в конечном итоге достигли своей высшей точки в Его смерти. В связи с этим стоит отметить следующие факты.

а. Характер смерти Христа. Естественно, говоря о смерти Христа в этой связи, мы прежде всего имеем в виду физическую смерть, то есть разделение души и тела. В то же самое время мы должны помнить, что это определение не исчерпывает библейского понятия смерти. Писание предлагает комплексный взгляд на смерть и рассматривает физическую смерть всего лишь как одно из проявлений смерти. Смерть — это разделение с Богом, но это разделение можно рассматривать с двух точек зрения. Человек отделен от Бога своим грехом, а смерть — это естественное следствие, так что можно даже сказать, что грех — это смерть. Но Иисус Христос стал подвержен смерти не в этом смысле слова, потому что Он был свободен от личного греха. В этой связи следует помнить о том, что смерть — это не просто естественное последствие греха, но прежде всего юридически установленное наказание за грех. Это Божье решение лишить человека Своего присутствия вместе с жизненными благословениями и счастьем, а также посетить человека во гневе. Именно с этой юридической точки зрения и следует рассматривать смерть Христа. Юридически Бог вынес Посреднику смертный приговор, потому что Тот добровольно согласился понести наказание за грех человечества. Поскольку Христос принял человеческую природу со всеми ее немощами в том виде, в котором она существует после грехопадения, и поэтому стал как мы во всех отношениях, за исключением греха, отсюда следует, что смерть действовала в Нем с самого начала и проявлялась во многих страданиях, которым Он подвергался. Он был мужем скорбей, изведавшим болезни. В Гейдельбергском катехизисе справедливо отмечено, что «все время, пока Христос жил на земле, но особенно в конце жизни, Он нес на себе, телесно и душевно, Божий гнев за грех всего человечества»¹⁶⁹. За этими страданиями последовала Его смерть на кресте. Но это было еще не все; Он подвергся не только физической, но также вечной смерти, хотя Он испытал всю ее глубину, но не все ее последствия, когда Он находился в муках в Гефсиманском саду и когда Он взывал на кресте: «Мой Бог, мой Бог, для чего Ты оставил меня?» Вскоре Христос понес на себе всю полноту бесконечного Божьего гнева за грех и одержал победу в этом испытании. Это стало возможным только благодаря Его превознесенной природе. Однако в этом вопросе нам следует остерегаться заблуждения. В случае Христа вечная смерть не означала того, что союз Логоса с человеческой природой был расторгнут, или что Бог оставил божественную природу, или что Посредник был лишен Божьей любви и благоволения. Логос продолжал пребывать в союзе с человеческой природой, даже когда тело Посредника было в могиле; божественная природа никак не могла быть оставлена Богом; Посредник был и оставался объектом Божьего благорасположения. Вечная смерть проявилась в человеческом сознании Посредника в том, что Он ощутил себя оставленным Богом. Это предполагает, что человеческая природа Посредника на мгновение утратила осознанное утешение, которое ей приносил союз с Логосом, ощущение Божьей любви и в полной мере испытала всю тяжесть Божьего гнева, обрушившегося на нее. Тем не менее у Посредника не было отчаяния, потому что даже в самый трудный час, возопив о том, что Он оставлен, Он обращает свою молитву к Богу.

б. Юридический характер смерти Христа. Было необходимо, чтобы Христос умер не естественной или случайной смертью, не от руки убийцы, а в результате исполнения смертного приговора. Он должен был быть причтен к злодеям и осужден как преступник. Более того, по Божьему провидению Его должен был допросить и приговорить к смерти римский судья. Римляне были блестящими экспертами в области права и судьями, и римская судебная система являлась наивысшей судебной властью в Древнем мире. Естественно было бы ожидать, что на суде перед римским судьей будет установлен факт невинности Иисуса Христа, что, собственно, и произошло, чтобы стало очевидно, что Христос не был осужден за совершенное Им преступление. В этом был смысл суда, как сам Господь и сказал: «Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь». И когда римский судья все же осудил невиновного, на самом деле он осудил самого себя и человеческое правосудие в том виде, в котором оно было применено. Но в то же самое время он вынес приговор Иисусу как представитель наивысшей судебной власти в Древнем мире, действующей по Божьей благодати и отправляющей правосудие во имя Бога. Приговор, вынесенный Пилатом, был также Божьим приговором, несмотря на то, что он был вынесен на совершенно ином основании. Также большое значение имело то обстоятельство, что Христос не был обезглавлен или побит камнями. Распятие было не иудейским, а римским видом наказания. Оно считалось настолько постыдным и позорным, что не применялось к римским гражданам, а только к низшей прослойке общества, самым жалким преступникам и рабам. Приняв такую смерть, Христос выполнил наивысшие требования закона. Но в то же время Он умер проклятой смертью, тем самым засвидетельствовав, что стал проклятием вместо нас (Втор. 21:23; Гал. 3:13).

4. Погребение Спасителя. Может показаться, что смерть Спасителя была последним этапом Его уничижения, особенно в свете одного из Его последних крестных возгласов: «Свершилось!» Но скорее всего это относится к активным страданиям Христа, то есть страданиям, в которых Он сам выполнял активную роль. Эти страдания действительно завершились, когда Христос умер. Очевидно и то, что погребение Христа также было определенным этапом Его уничижения. В частности, стоит отметить следующее. Во-первых, возвращение человека в прах, из которого он был взят, рассматривается в Писании как часть наказания за грех (Быт. 3:19); во-вторых, некоторые утверждения в Писании указывают на то, что пребывание Спасителя во гробе было также уничижением (Пс. 15:10; Деян. 2:27, 31; 13:34–35). Это было сошествие в «хадес» (греч. ‘преисподняя’), место само по себе мрачное и жуткое, место тления, хотя, находясь там, Христос не подвергся тлению; в-третьих, погребение — это нисхождение и поэтому уничижение. Бог повелел хоронить умерших, чтобы показать уничиженное положение грешника; в-четвертых, есть соответствие между этапами объективного дела искупления и субъективного применения искупления к верующим. В Писании говорится о том, что грешник погребен со Христом. Речь идет о «совлечении ветхого человека», а не «облечении в нового» (ср. Рим. 6:1–6). Следовательно, также и погребение Христа составляет неотъемлемую часть Его уничижения. Кроме того, Его погребение было не только подтверждением реальности Его смерти, но также свидетельством об избавлении искупленных от ужаса смерти и освящении смерти для них.

5. Сошествие Спасителя в ад.

а. Учение Апостольского символа веры. После упоминания о страданиях, смерти и погребении Иисуса Христа в Апостольском символе веры написано: «сошел в ад». Этой фразы нет в самых ранних рукописях Символа веры, а также в большинстве рукописей. Впервые это выражение появилось в Аквилейской редакции Символа (ок. 390 г.): descendit in inferna (лат. ‘сошел в ад’). В некоторых греческих текстах слово inferna было переведено как «ад», а в других — как «преисподние места». В некоторых редакциях Символа, в которых содержится эта фраза, не упоминается о погребении Христа, в то время как в римских и восточных редакциях говорится о погребении, но не о сошествии в ад. Руфин Аквилейский отмечает, что слово «погребен» предполагает сошествие Христа в ад. Позже, однако, рассматриваемое выражение было добавлено после упоминания о погребении в римских вариантах Символа веры. Жан Кальвин справедливо отмечает, что для тех, кто добавил это выражение после слова «погребен», оно, должно быть, несло дополнительный смысл¹⁷⁰. Следует иметь в виду, что это выражение не встречается в Писании и не основано на прямых утверждениях в Библии, как остальные положения Символа веры.