Счастливый случай

Глава 179

"Вечер — понятие довольно растяжимое…" — подумала Шерги, слегка касаясь кисточкой ресниц. Да это было и необязательно — глаза Шер и так были излишне выразительны, а подводный массаж, ванна и приятное волнение стёрли с её лица все следы былой усталости. Просто сегодня ей хотелось быть особенной, не такой, какою ее видели каждый день на корабле. Из зеркала на неё сияющими глазами смотрела Пола… Румянец на тонкой коже, рассыпавшиеся по плечам светлые волосы. Но там, в глубине акварельных серых глаз, затаился горячий восточный ветер, который на на планете Ника называют Шерги…

Нет-нет… Волосы были собраны и заплетены, и кроме странной, мимолётной улыбки, да нового синего платья с Бакраны, пока она мало чем отличалась от корабельного дока Шер Лонели. И это было кстати, потому что ей обязательно нужно заглянуть к Лесу. Жаль только, что платье было коротким, а бластер, даже «Q6», под него не спрячешь никак… Шер ещё раз оглянулась на пороге. Ужин был заказан, корзина для вечера на пляже со всякими вкусностями — тоже, купальник выбран… Кажется, она не забыла ничего? Хотя за это ручаться было сложно. Они ещё так недолго вместе, и она не знает о нём массы таких хаттски важных, мелочей… Она просто интуитивно чувствует. Звёзды тоже кажутся мелочью на небосводе, а они и составляют Вселенную.

Ключ-карта закрыла дверь, и Шер стремительно зашагала по коридору, с непривычки пару раз одёрнув платье. Она забыла, как носить платье вообще! Даже не такое короткое…Шаги стали покороче, Шер перестала дергаться и даже улыбнулась кому-то из соседнего номера, шедшему ей навстречу.

"Первый этаж, второе крыло… ну, да, вот и голотабло с указателями…"- Шер повернула, согласно направлению, указанному на табло, и куда-то попала…

За поворотом оказался большой холл с сестринским постом — Юнис сидела за бюро и что-то записывала. В четыре приоткрытых двери напротив были видны палаты. Занята была только одна — там проглядывали гравиносилки с Лесом и маячил силуэт Склива. Ещё три двери украшали таблички, которые указывали на назначение помещений: ординаторская, перевязочная, процедурная… Здесь была, по сути, небольшая клиника со всем необходимым.

Украдкой бросив взгляд в палату, Шер подошла к медсестре.

— Ещё раз добрый день, Юнис, — улыбнулась она приветливо. — Меня зовут Шерги Лонели, Шер, и я принесла вам чип с информацией по нашему… — решила быть щедрой док "Случая" — … пациенту. Здесь все мои назначения и выполненные процедуры, все показатели медсенсора. И несколько слов о нём самом, правда, очень мало — он фионец… Со всеми вытекающими — препараты официальной галактической медицины на него не действуют. Но его организм как-то справляется сам. Впрочем, на чипе всё это есть. И если вы не против, — Шер улыбнулась Юнис ещё раз, — я бы хотела навестить его.

Медсестра улыбнулась в ответ, принимая чип.

— Конечно, мисс Лонели, мы обязательно примем к сведению ваши данные. У пациента пока никаких сдвигов, не считая некоторого замедления обменных процессов. Да, вы можете его навестить.

— Благодарю вас, Юнис, — откликнулась док "Случая" и прошла в палату Леса. Тот лежал все в том же положении, но гематома… А гематомы не было. И лицо перестало пугать своей бледностью. Он выглядел слишком… хорошо для пациента, который был без сознания. Но он так и не вышел из этого состояния.

— Регенерация замедляется, — сообщил Склив, отступая от носилок.

— Да, я вижу, — считала данные Шер, — я бы сказала, что она приближается к стандартной, и думаю, что организм Леса уже справился… почти, — она поправила край одеяла. "Надеюсь, что не ошибаюсь", — подумала она. — Аутогемотерапию продолжай, Склив.

— Не надо… продолжать, — просипел с носилок Лес. Сквозь чёлку лихорадочным голодным блеском сверкали фиолетовые глаза. — Дайте лучше поесть, а? Пока желудок сам себя не переварил…

Если бы это сказал Склив, это не было бы так неожиданно и невероятно… Рука дока застыла на весу над одеялом.

— Лес…Миленький! Наконец-то… — то ли засмеялась, то ли всхлипнула Шер. — А я уже хотела пообещать полгалактики тому, кто тебя разбудит, — выдохнула она. — Сейчас всё будет!

Полгалактики Леса не воодушевили.

— Согласен на половину большого пирога. С мясом.

— Договорились! Полгалактики-то у меня все равно нет, а вот пирог найти попробую, — выбегая из палаты, пообещала Шер.

— Юнис! — бросилась она к медсестре. — Будьте добры, где у вас коммуникатор? Срочно нужно что-то с мясом и побольше, пациент пришёл в себя и дико голоден!

— Это он так сказал? — Юнис понимающе улыбнулась и потянулась к кнопке вызова официанта. — Все голодные мужчины одинаковы, независимо от расы. Но ему лучше бы начать с бульона и каши, чтобы запустить пищеварение. Мясо… чуть попозже.

— Я ему вводила энтеральное питание с волокнами, там не должно быть проблем, протёртое пюре из птицы я бы добавила в его рацион, но на ваше усмотрение, Юнис, — улыбнулась Шер.

— Договорились, — кивнула медсестра и продиктовала заказ. Официант принёс поднос со всем необходимым уже через несколько минут, вручил заказанное Шер и удалился.

— Скажите, пожалуйста, Юнис, а к вам раньше попадали пациенты этой расы? — осторожно приняв поднос от официанта, поинтересовалась Шер.

— Нет, судя по новой базе, это довольно редкая раса, — медсестра покачала головой. — На планете, может, и бывали, но я вижу впервые. Тем не менее, это близкая к людям раса, и вряд ли они так уж сильно отличаются от нас с вами.

— Да, вы правы, — согласилась Шер. — Одна маленькая проблема… Препараты у них другие. А мне хотелось бы иметь их под рукой, — слабо улыбнулась она.

— В базе есть указания на то, чем они пользуются. Мы уже оформили заказ, над этим работают. Как только у нас будет информация по составу препаратов — вы её получите.

— Большое спасибо, Юнис, я вам буду очень признательна, — искренне улыбнулась Шер и поспешила в палату, где её — точнее то, что она несла на подносе, с нетерпением ожидал Лес.

— Ну, пирог с мясом не получился, Лес, извини, пока бульончик с мясным пюре… И не заглатывай все сразу, прошу тебя, осторожно, — она поставила поднос, укрепив его на носилках. — А потом кашу… Для первого приёма пищи хватит. Но обещаю, они будут частыми.

Лес не возражал. Правда, сразу попытался сесть и отобрать ложку. Второе получилось, первое не очень, но голодного пациента это не смутило.

— Тихо-тихо, Лес, одну минутку, — остановила Шер пациента, подняла часть носилок, закрепила их и поправила подушку, чтобы спине парнишки было мягче. — Голова не кружится? — очень внимательно взглянула она в фиолетовые глаза. — Давай-ка, я тебя покормлю, дружочек?

Лес мотнул чёлкой, что, видимо, должно было означать "Нет!" на все вопросы и предложения, и вцепился в кружку с бульоном, словно утопающий в спасательный круг. Разговаривать он просто не мог — был очень занят.

Шер осталось только вовремя, в ту же секунду, как он прикончил бульон, вложить ему в руки тарелку с жидковатой, но питательной кашей, заблаговременно отдёрнув руки и улыбаясь. Она не скрывала своей радости — Лес, орудующий ложкой, глотающий кашу был картиной куда более приятной и эстетичной, чем лежащий без сознания, хоть и с интересной бледностью…

Когда Лес оказался в состоянии реагировать на что-то помимо еды в пределах досягаемости, он дотянулся до руки Шер и слабо сжал ее пальцы.

— Спасибо.

Шер растерялась от неожиданного выражения благодарности, тем более…

— Да за что, Лес? Этот обед готовила не я, — пожала она плечами, улыбаясь, — и думаю, это — к лучшему!

Ответом ей стало ровное дыхание спящего.

Шер с тревогой взглянула на парнишку, но Склив уже вынес вердикт, монотонно и равнодушно, как секретарь инквизиции.

— Физиологический сон, мэм.

— Замечательно, — шёпотом ответила док, медленно опустила подголовник носилок и осторожно подоткнула одеяло. — Пусть себе спит… А ты мониторь и информируй, Склив, сбрасывай на деку.

Это было потрясающе. Ни от тяжёлого ушиба лёгких, ни от сотрясения мозга не осталось почти ничего… За считанные дни? Неудивительно, что он так вымотался… Шер выскользнула из палаты, оставила в коридоре поднос с почти идеально очищенной посудой, предупредила Юнис, что больной заснул, а когда проснётся, опять попросит есть, и сердечно попрощалась с ней.

Теперь… Вот теперь, когда с души сползла такая тень, как болезнь Леса, ей уже ничто не должно было помешать посвятить каждое движение своей души и своего сердца только одному человеку. Хотя бы в этот вечер. В это полнолуние. Безраздельно…

С какой скоростью ни идёшь, ни летишь, тебе никогда не успеть за своим сердцем. Целый вечер вместе… Шер не заметила, как оказалась у своего номера, как вставила ключ-карту.

Первым, что встретило ее в номере, был незнакомый запах. Тонкий, свежий, сладковато-холодный аромат. На столе стояла ваза, из которой свисали гроздьями мелкие белые цветы, похожие на звёздочки.

Шер застыла на пороге в растерянности. В номере никого не было, а эти цветы… Эти цветы с пьянящим запахом свободы, кипения весеннего дня и только пробуждающейся зелени…Когда кончились холодные ночи, когда веет теплом и беззаботностью… Шер уткнулась лицом в эти грозди, обнимая их, как будто не могла надышаться… Любимый… Ник… Когда он только успел? Ведь он ушёл раньше? Звёзды…

Шер улыбалась, а слезы стекали по её щекам, сердце не могло справиться с нежностью, переполнившей его настолько, что она нашла выход только в слезах. В слезах любви и счастья… Смахивая слезы, она, любуясь, рассматривала пушистые грозди… Кто-то с Набу, в Академии рассказывал, что бывают такие цветы, у которых всегда по четыре лепестка, и если найдёшь пять или шесть, то это непременное счастье, нужно только съесть их. А у неё столько счастья, что пусть эти пятилепестковые просто свешиваются в гроздьях, в своём фантастическом кипении белого нетронутого счастья…

Слёзы не сразу позволили ей заметить притаившуюся за вазой небольшую коробочку, перевязанную белой лентой. Под ленту была подсунута сложенная записка.

Почему-то затаив дыхание, Шер придвинула к себе коробочку и достала записку, уже нетерпеливо разворачивая ее.

"Я подумал, тебе может понравиться этот запах, солнышко", — одна строчка, написанная уверенным, твёрдым почерком. В коробочке оказался тяжёлый флакон из толстого стекла. Внутри переливалась густая зеленоватая жидкость. На крышке был выгравирован тот же самый цветок.

"Звёзды… Ник… Он написал "солнышко"…" — сердце сжалось от этой сладкой боли — быть так любимой и любить самой. Она прижала его записку, эти чёткие буквы, написанные его рукой, к губам.

"Мой хороший… Как я тебя люблю…"

Тонкий аромат белых цветов стал ещё выразительнее — Шер открутила крышечку. Теперь белое кипение нежности было повсюду. И в вазе, и в зелёном флаконе в её ладони, и в ней самой, как выражение того невыразимого чувства, у которого не хватает слов.

— Я вижу, понравилось? — с надеждой спросил сзади знакомый голос. Ник стоял в дверях, подпирая косяк, и улыбался, глядя на неё.

— Ник! — Шер сорвалась с места и повисла у него на шее, ткнувшись губами в заострившуюся скулу штурмана. — Спасибо… Это мой любимый, спасибо… Я… я тебя так люблю, хороший мой… Они прекрасны… Спасибо, любимый… — она замолчала, понимая тщетность и глубокую нищету слов, чтобы донести до него свои чувства. Отдать последний глоток воздуха, последнюю каплю своей крови, своё сердце и всю жизнь… Отдать с радостью. Её нежные губы коснулись уголка его твёрдого рта.

— Нас ждут, — шепнул штурман, целуя ее в ответ. — Ты как относишься к морской кухне? Я снял до утра бунгало на пляже, там есть ресторанчик…

— Ты спрашиваешь?! — засмеялась Шер. — Если бы я могла, я бы питалась только рыбой и морепродуктами! Только я давно ничего подобного не пробовала… И даже и не мечтала уже. Подождёшь минутку? Я только захвачу сумку… — отстраниться от него было почти невыполнимым действием …

"Я точно майнокк", — посмеялась она про себя, но побежала в ванную комнату, бросила взгляд в зеркало и улыбнулась своему отражению. Про корзиночку она не упомянула, ну, оно и кстати. Подхватив сумку и корзиночку, последнее, что она сделала — отпустила свои длинные льняные волосы на волю. А вместе с ними — и себя.

В комнате остались чудесные, чистые белые грозди, сплошь пятиконечных звёздочек, в своём тонком прохладном аромате начала тёплого времени года…

Бус дождался, пока Лариус откроет дверь и спрыгнул с ее плеча через порог. Деловито протопав по номеру, кушибанин огляделся, оценивая жилище.

— Уютно, неплохо. Правда, на ворнскра мне такая большая комната и огромная кровать, — сказал он, сунув нос в одну из дверей, — вы, гуманоиды, вечно думаете только о своих стандартных размерах. Представь, как бы забавно выглядела галактика, если бы ею правили кушибане, а людям была отведена роль малоизвестного и экзотического вида?

С этими словами он сунулся изучать ванную комнату.

С ванной все было в полном порядке — ванна как таковая, душ, все необходимые принадлежности.

— Думаю, мы бы тогда возмущались и негодовали, что некуда вытянуть ноги, — спокойно отозвалась из комнаты Лариус. — Я думаю, можно попросить поменять твою кровать на детскую — она тебе как раз придётся впору. Озадачить этим персонал?

— Не бери в голову, буду прикидываться котом и занимать своим астральным телом всё доступное мне пространство и беспардонно залезать в твоё, — усмехнулся Бус, — где те золотые времена, когда мы врали всем, что я твой домашний питомец, чтобы платить поменьше, и ютились где придётся?

Сказав так, Бус затих на несколько секунд, а затем высунулся из ванной, посмотреть на Лариус. Серая шкура, прижатые уши, виноватые глаза.

— Ведь такое же было, я правильно помню?

Наёмница подошла бесшумно, села на корточки, заглянула в синие глаза алиена.

— Было. Бус, ты о том, что с тобой происходит, знаешь несколько больше меня. Но есть одна вещь, которую тебе следует знать и помнить. Сколько бы ты ни забыл — даже если ты не вспомнишь этого никогда — ты останешься моим напарником. И менее дорогим для меня существом не станешь. Запомнил?

Бус поднялся на задние лапы и обнял Лариус, ткнувшись в плечо мордой.

— Я подвёл тебя на такой пустяковине. И капитана подвёл. Ну какой из меня после этого старпом, если я даже за сыром сходить не могу?

— А если я сейчас выйду на улицу, на меня упадёт бутылка, которую выронили из спидера, и разобьёт мне голову — это будет значить, что я подвела весь экипаж? — хмыкнула женщина, запуская пальцы в густую шерсть. — Я не знаю точно, что там произошло, Бус… Но знаю тебя. Просто так ты бы не полез в бучу. Раз полез — значит, иначе было никак. И значит, ты никого не подводил. А проблемы с памятью… Это может случиться с любым. И не зависит от наших желаний или нашей воли. Ты же сам это знаешь.

Кушибанин вздохнул и заурчал

— Ты права. Спасибо. Что… — Бус задумался на секунду, — расскажи мне, чем мы занимаемся тогда. А я постараюсь вспомнить. Помню, что речь шла о каком-то большом деле, но подробностей я не знаю.

— Пойдём, — Лариус подняла его на руки, перенесла к мягкому креслу, в котором утонули оба. — Так получилось, что мы работаем на Рика. У него в экипаже есть… очень своеобразный человек. Ник, штурман. Он привёз нас сюда. Однажды Ник нашёл планету, на которой есть следы погибшей цивилизации. Вот её исследовать мы и собираемся. Если повезёт, мы найдём то, что позволит хорошо заработать. Достаточно хорошо, чтобы никто из нас уже не беспокоился о будущем.

— А что делаю я? — спросил кушибанин, утаптывая себе место на коленях подруги.

— А ты неожиданно нашёл применение тому, чем интересовался уже давно, — улыбнулась наёмница. — Помогаешь экипажу обходить острые углы, сглаживать конфликты. Мы все слишком разные, чтобы действовать сообща и не высекать при этом искры… Ну, и при необходимости — вмешиваешься. У тебя тут появились друзья. Ты начал интересоваться культурой своего народа и даже попробовал ткать национальную ткань из собственной шерсти. Шай сделала для тебя станок из ветки, которую я принесла с Флорна.

— Ткань, — кушибанин рассмеялся. — Сит, это настолько нелепо! Я, должно быть, слишком долго среди людей жил: представь, вы бы из своих волос свитера вязали?

— Ну, мне приходилось видеть вышивку волосами, — негромко рассмеялась Лариус. — И это было, между прочим, красиво.

— А что с этим? — Бус потянулся к Лариус своим сознанием, не понимая до конца, что именно он делает. В его движении был немой вопрос. — Я знаю, что могу делать странное, но не понимаю, что и как. Помню, что пользовался этим часто.

— Вот с этим самое сложное… — задумчиво отозвалась Лариус. — Мы отличаемся от других, Бус. Капитан знает, штурман тоже. Врач… в курсе. С остальными об этом говорить не стоит — это может быть опасным. Для нас самих в первую очередь. Это называется одарённость. Или чувствительность к Силе. Нас обоих учил управлять нашими способностями старый шаман, но его уже нет в живых. Постарайся пока по возможности не касаться этого, кроме как со мной. Если у тебя не получится вспомнить, что и как ты умеешь — будем учиться заново, дружище…