Счастливый случай

Глава 339

— Ник… — прошептала Шер, качая головой. Она взглянула на мужа и порывисто обняла его.

— Знаешь, после таких слов можно умереть… От счастья и любви к тебе, мой прекрасный Ник! — куда-то в щеку штурмана шепнула она, щекоча дыханием и губами. — Но хвалить… Нет… Прости, пожалуйста…

Она немного отстранилась, чтобы видеть его глаза своими — всегда влюбленными.

— Всё-таки Сила, наверное, не счастливый билет, мой хороший? По мне — это ссуда, которую нужно отрабатывать… Всей своей долгой жизнью Одарённого. И ты не должен от неё отказываться, Ник. Тем более, наш мистер Ньютон подарил тебе какие-то джедайские материалы на эту тему, да? Так что — не выйдет, дорогой! — с улыбкой взъерошила она седую шевелюру любимого.

— Мы подумаем об этом, когда женим последнего внука, — торжественно пообещал штурман. — А пока…

Он сделался серьёзным.

— Пока нам надо сделать так, чтобы этот самый внук у нас смог появиться. То есть вернуться живыми и по возможности невредимыми. Потому что сюда-то мы попали. Подвески привезли. Но это никак не гарантирует нам, что нас просто так после этого отпустят.

…Минуты, когда так легко забыть обо всём — кончились. И настоящее снова непреклонно вставало со всей своей серьёзностью и тревожностью…

— Такое ощущение, что мы не просто попали, а… — вздохнула док, доставая подвеску, — а нас целенаправленно вели на эту планету. Если ещё до вчерашнего дня можно было отмахнуться от каких-то странностей, то после твоей экспедиции — всё… Ник… — внимательно взглянула она на штурмана. — Судя по показателям твоего состояния, тебе очень-очень помогали идти туда. Понимаешь, Ник, у тебя был… зашкаливавший уровень серотонина, — как могла, она постаралась смягчить пугающее её определение.

— … И что уж совсем невероятно, — разглядывая подвеску, проронила Шер, — такое сверхчрезмерное выделение серотонина обязательно должно сопровождаться ещё и нарушениями в вегетатике, и нервно-мышечными — в первую очередь. А у тебя — благодарение Звёздам — напрочь отсутствовала вся эта клиника, — в глубине её тёплых глаз ещё не совсем улеглось беспокойство. — Но так не бывает, Ник…

— Интересный способ помочь, — хмыкнул штурман. — Отдать концы по дороге и умереть счастливым… Надо ещё разок туда наведаться. Для проверки.

— Я с тобой, — быстро отреагировала она, но тут же добавила почти просительно: — Если ты не будешь против… Только Рик запретил выносить кристаллы за пределы базы, — вспомнила она. — Так что…

— А смысл туда лезть без камня? — отозвался Ник. — Эксперимент не будет чистым.

— И без меня, — тихо напомнила она. — Камней два. И, возможно, это очень важно, чтобы были двое. А один получает вот такой вот синдром… Но это всего лишь предположение, — вздохнула Шер. — А с кэпом лучше разговаривать тебе. Для меня он капитан "Нет".

— Сначала без тебя. Потом с тобой. Потом ты без меня, — штурман побарабанил пальцами по подлокотнику. — Потом в том же порядке без камней. Потом с кем-то из экипажа, и так далее. Я не знаю, что там такое, но пока не буду уверен, что мы проверили все варианты, дальше мы не пойдём. И я бы поискал другие города. Где нет таких сюрпризов.

— У меня такое ощущение, что сюрпризы нас всё равно найдут, даже в других городах… — с сомнением покачала она головой. — Раз мы на этой планете, и в руках у нас кристаллы… светящиеся к тому же… — она рассматривала подвеску, словно видела её в первый раз.

— Это совсем не приз за пройденные испытания, Ник… Это просто новый их этап… — и Шер сжала камень в ладони и спрятала в карманчик. Подальше от глаз.

Лаборатория на бывшей имперской базе была маленькая, но по-своему уютная.

Именно это помещение особенно приглянулось фалиенке. Особенно когда выяснилось, что претендентов на него особо и нет. Похоже, несмотря на разницу по времени в тысячелетие, именно она лучше всего разбиралась со всем исследовательским оборудованием, что было здесь сосредоточено. Это было немного неожиданно для неё самой, но она даже получала удовольствие от всей этой возни.

Ящерица скормила все принесённые образцы анализаторам, и в ожидании результатов расслаблено поглядывала по сторонам, время от времени запрашивая у Адама инструкции к разным приборам. Всё-таки, несмотря на знакомую суть, панели управления менялись. Но даже эти вопросы были редкими. Всё было знакомо.

Но правильная лаборатория должна была быть другой.

Фалиенка нахмурилась, прикрыв глаза и цепляясь за воспоминание.

Помещение должно быть больше. Шум работающей вытяжки, тяжёлые, неприятные запахи. Сложные сигили на стенах, потолке и полу, нанесённые слабо светящейся краской, напитанные её собственной кровью и Силой. Шевелящиеся сами по себе хищные растения в горшках. Ядовитые составы, кипящие в колбах. Попискивающие мыши, ожидающие своего часа, чтобы поближе познакомиться с их содержимым.

Айрен повернула руку ладонью вверх и задумчиво посмотрела на запястье, покрытое сеткой тонких бледных шрамов.

В этом тоже был ответ. Кровь. Рисунки на стенах. Яды. Зелья. Хищные растения. И Сила, чудовищно много Силы.

И лишь одно слово, объединяющее всё это.

Алхимия.

Улыбка скользнула по губам ящерицы.

Алхимия. Самое тёмное из искусств. Самое интересное из всех.

Не разрушение, что обычно считают главным для адептов Тьмы, но созидание.

В памяти всплывали рецепты зелий, схемы изменений доспехов и оружия, тайны влияния на живые организмы.

И то, что уже вспомнилось, явно было не всё. Так, самый краешек той пропасти знаний, что пряталась где-то в её голове.

Фалиенка знала, что много изучала, много читала. И знала, что существует способ добраться до любого из этих воспоминаний.

Нужно было лишь дождаться полного восстановления тела.

Интересно, помогло бы здесь лечебное зелье, рецепт которого так услужливо всплыл в сознании?

Хотелось попробовать, но Айрен слишком отчетливо понимала, что пока ей просто не хватит на него сил.

Позже. Всё позже. Нужно лишь чуть-чуть подождать. И всё к ней вернется.

Ещё одно воспоминание заставило фалиенку нахмуриться.

Она ведь обещала Нику рассказать, если вспомнит что-то важное.

А то, что она вспомнила, просто переворачивало всё с ног на голову.

Но вот стоит ли об этом рассказывать? Штурмана заметно нервировал даже простой ситх. А что будет, когда он осознает, что рядом с ним существо, в разы, превосходящее любого ситха по опасности?

Хотя нет, Ник уже успел к ней привыкнуть — вряд ли для него что-то изменится.

Но вот после возвращения в Большой мир будет сложно.

Голова алхимика, помнящего техники, существовавшие тысячу лет назад, в период, пока Тёмных было ещё много, должна была стоить столько, что гоняться за ней будет половина Галактики. Во главе с их Императором и всеми его учениками.

Оставалось лишь радоваться тому, что в любом случае голова должна быть присоединена к телу. Но это почему-то слабо утешало.

Так стоило ли кому-то рассказывать? Одно дело, когда на тебя начинают охоту, потому что ты сам виноват и действовал неаккуратно, а другое — когда кто-то проболтался кому не надо.

Айрен задумчиво потерла подбородок. Всё, что она думала, было вполне логично. Разумно. И при этом у неё было ощущение, что никто из экипажа не пойдет менять информацию на деньги. И тайну они тоже будут хранить. Она им всем просто доверяла.

Но всё-таки решила подумать над всем этим ещё, а уже потом идти рассказывать. В конце концов, уже довольно поздно, все устали. И пара часов ничего не решит.

Словно в подтверждение её мыслей пискнул анализатор, выдавая первые результаты.

Проба льда, а вернее, проба атмосферы, не выдавала ничего сверхъестественного. Но отличалась, конечно, от атмосферы большинства планет гуманоидных рас — кислорода было больше, азота меньше. И больше инертных газов. Особняком стояло наличие неких искусственных органических соединений.

— Интересссно, — задумчиво протянула ящерица, продолжая читать результаты.

Кремнийорганика. Аналогов не выявлено. Безопасна для видов, представленных в составе экипажа. С вероятностью 97,8 % признаки промышленной деятельности.

На экране перед ней развернулась проекция макромолекулы соединения — медленно вращались полимерные цепочки разной длины.

И что им это давало? Разве только, что жители этой планеты хоть немного могли походить на известных сейчас разумных.

Но, учитывая разнообразие видов в галактике, кто угодно мог походить на кого угодно. Да и промышленная деятельность не удивляла. Любой город должен был как-то жить.

А вот результат анализа второго образца заставил лицо фалиенки вытянуться. А её саму задумчиво постучать когтем по корпусу анализатора.

— Ты там что, совсем помер, глючный кусок металла? Или тебе на производстве пару схем местами поменяли и не той стороной вставили? — вслух поинтересовалась она у анализатора. Тот, само собой, не ответил.

А результат анализа издевательски светился на экране.

Если верить ему, кусок здания представлял собой сгусток горячей, циркулирующей магмы.

Айрен даже специально на него снова посмотрела. Нет — просто тёмный камень. Даже потрогала — тот был холодным.

И при этом — горячая магма.

Ящерица коротко ругнулась и взялась за проверку прибора, скармливая ему буквально всё, что под руку попадалось. И каждый раз его ответы соответствовали реальности.

Ещё одна попытка проанализировать обломок здания дала тот же результат. И следующая тоже.

Впору было проводить какой-нибудь ритуал по изгнанию демонов из несчастного прибора.

Или признать, что они имеют дело с чем-то настолько превосходящим их понимание, что это просто не могло уложиться в голове.

Или что неизвестный материал просто сводит с ума приборы настолько, что они выдают какую-то ересь.

Или всё сразу.

А версия с демонами казалась особенно удачной.

Айрен качнула головой и решила просто продолжить изучать образцы. В конце концов — даже тесты с реакциями на кислоты, щелочи и прочее могли дать им что-то новое. Хотя бы ещё один маленький шажок к тому, чтобы понять, во что же они тут ввязались.

И смогут ли они из всего этого выбраться.

Следующие полчаса Адам модифицировал программы дронов, взяв за пример поведение кушибанина у шахты. Алгоритм получился простой и красивый, вот только воплощение слегка подкачало. С другой стороны, что может быть проще, чем двигающийся рывками дрон, каждые десять секунд проверяющий наличие связи с ретранслятором, и при наличии этой связи двигающийся дальше? При отсутствии её — возвращающийся на предыдущую точку, туда, где связь ещё была. Если же и здесь связи уже не оказывалось — дрон откатывался ещё дальше, и так до самой базы, пользуясь протоколом "тропа". Что могло быть проще алгоритма и его воплощения?

Пока связь существовала, Адам мог в любой момент времени вмешаться в программу дроида и управлять им напрямую, как собственным телом. Внедрив программу во все 24 дрона, Адам ненадолго задумался: взять ли ему на разведку всех дронов, или обойтись восемью, оставив шестнадцать на базе — для выполнения ими собственной работы по обеспечению членов экспедиции. И решив, что ему вполне хватит излишков — вывел восьмёрку разведчиков с базы.

До шахты было даже меньше полукилометра, но рисковать не стоило. Поэтому Адам послал к шахте только одного дрона, контролируя его местонахождение с оставшихся.

Вблизи это походило на ажурную беседку. Если, конечно, бывают такие беседки в несколько километров высотой, одной макушкой выступающие из маслянисто поблескивающего под светом прожекторов фирна. Тут Адам снова напомнил себе, что это не обычный снег, а выпавшая атмосфера, к которой следовало относиться с повышенной осторожностью. Как минимум потому, что коэффициент расширения воздуха составляет 3,67 на десять в минус третьей степени в пересчете на один градус. Линейно. Во все стороны. То есть если, к примеру, растопить этот самый фирн тем же самым дроном… Дрон можно будет и потерять. Как улетевший неизвестно куда, безо всяких репульсоров. И это в лучшем случае.

И только поведя шарик исследователя на облет конструкции, ИскИн понял причину странного поведения старпома, который метался от центрального столба "беседки" наружу. Связь с дроном начала пропадать. Уловить закономерности со связью не составило труда: она была в наличии, только когда дрон был в зоне прямой видимости. Как только его перекрывала очередная стена — связь тут же глохла, что порождало еще один вопрос в копилке странностей этой планеты. Впрочем, он привел сюда дроны не для этого.

Переместив все шарики к "беседке", Адам аккуратно завел один из них в "окно" и остановил там, переключив программу на удержание позиции и ретрансляцию радио до базы. Второй залетел в дверной проем центрального помещения и был остановлен там, со сходной программой. Третий завис точно над центром шахты. И только четвертый начал погружение вниз.

Трансляция спуска велась не только ИскИну, но и на монитор в мастерской, к Шай, а также к Вэйми.

Квадратный, со стороной около двух метров тоннель шел вертикально вниз. Стены обрамляли решетчатые конструкции. И стены, и конструкции были покрыты серым материалом, имеющим даже через камеру видимую гладкую фактуру. К одной из конструкций был привязан оставленный для спуска трос.

— Странность номер два. На горизонтальных поверхностях нет снега, — озвучил вторую странность Адам.

— А номер первый в чём заключается? — уточнила тви'лекка. — Ты не говорил…

— Точно. Не говорил, — признал Адам. — Номер первый заключается в странности распространения и экранирования радиоволн. Поясняю. Связь, как и говорил Бус, поддерживается только в зоне прямой видимости. Материал стен надежно экранирует передачу данных. Или в материал стен включены радиопоглощающие компоненты, или нанесено такое покрытие. Однако, мне неизвестны материалы, способные заблокировать все известные длины волн. Второй возможностью является экранирование самим материалом стен. Но в таком случае, они должны быть от 50 до 100 метров толщиной.

— Рик сказал — будить, если будет что-то странное, — подала голос Шай. — Мы думаем, это достаточно странное. Но мы думаем ещё, что Рик спал совсем мало, а стены никуда не уйдут…

— Не думаю, что надо будить из-за такой мелочи, все это уже видели в репортаже Ника, — ответил ИскИн. — Задействую лазер дрона, беру спектрограмму. Лазер не справляется… Отнесем к ещё одной загадке.

Дальнейшие метания дрона от стены к стене и пробы на разных точках подтвердили слова Адама: пробу со стен и конструкций взять не удавалось. В отличие от ранее привязанного троса.

Успокоившись на этом и продолжив спуск в провал тоннеля, Адам закрутил дрона вокруг собственной оси, чтобы на записи проплывала не одна из четырех стен, а все. Впрочем, сильно пейзаж это не разнообразило. Те же самые конструкции в четырёхугольном тоннеле.

Пять дронов спускались вниз. Быстро. Не чета спускающемуся по тросу органику, да еще и в неуклюжем скафандре. Один дрон лидировал, четыре других требовались, чтобы оперативно нарастить "цепочку ретрансляции", как про себя назвал этот приём ИскИн. Быстро. И на самом деле — медленно. Четыре километра высоты, определенные лидаром, для репульсорного двигателя — это немало. Тем более таких габаритов как на дроне. Но завершается всё, как и этот спуск.

— Вижу крышу лифта, и люк в нём.

В свете прожектора возникли упомянутые конструкции, прокрутившийся вокруг своей оси дрон дал панораму. И тут же послышался голос Адама.

— Лифт не отсюда. Его тут совсем быть не должно.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовалась Вэйми.

— Лифт, даже с репульсорной установкой, обладает собственной инфраструктурой, типа роликов на самом лифте и рельс в шахте, — пояснил ИИ. — Роликов мы не видим. Конструкции на шахте не похожи на рельсы. Они скорее похожи на усиление стенок шахты. Ещё в инфраструктуру лифта входят ловители и противовесы — для безопасности, на случай отключения основной силовой установки и перекоса кабины. Их мы тоже не наблюдаем. Можно это списать на неизвестные технологии, но тогда бы мы не опознали и сам лифт.

— И они могут делать двери и закрывать их, — напомнила Шай. — Им могут быть совсем не нужны лифты. Мы сейчас подумали… Что, если лифт сделали специально для нас?

— Не исключена и такая вероятность, — согласился Адам. — Не исключена также вероятность того, что внешний вид этой конструкции взят из чьей-то памяти.

— То есть этот лифт — бутафория? — переспросила Вэйми. — И он просто не работает? Ну, если нет всех этих частей, о которых ты говоришь?

— Я на 90 % уверен, что эта конструкция не может работать в качестве лифта, — ответил Адам. — Но не поручусь, что она не выполняет какую-то иную функцию.