Счастливый случай

Глава 335

— Мы вернулись туда ещё раз, чтобы обследовать эту пещеру. И мы после странного обряда, который пришлось пройти, — Шер попыталась обойти детали, ей не очень хотелось вспоминать все пережитое при этом, — передали эти камни в ладони другого изваяния. От женщины — к мужчине. Шай сказала, что эти камни живые, и у них есть предназначение… Вот и всё… — скромно закончила Шер. — Вопросов больше, чем ответов…

— А где сейчас эти камни? — янтарные глаза ящерицы чуть сузились, выдавая её любопытство.

За это время Рик успел убедиться, что место в стене, откуда пришло свечение было ничем не примечательно, составить график увеличения температуры при погружении Ника к лифту и изучить лёд.

— Я же говорю — мы их отдали, — ответила Шер на вопрос Айрен. — А взамен получили вот это… — она открыла карманчик комбинезона, что-то достала и раскрыла ладонь, на которой лежала продолговатая, заострённая книзу подвеска рубинового цвета в оправе золотистого металла.

Грани вспыхнули, бросая пурпурные блики. Кристалл подвески светился — ярко и ровно, не меняя силы блеска. Никаких смутных теней, бродящих в темно-красной глубине — только чистый и густой свет.

— Он светится, смотрите. Ник, у тебя же подвеска была с собой? — выдохнула Шер и, как по наитию, шагнула к мужу.

Штурман вздохнул и достал из кармана свою подвеску. Камень светился. Почему-то это совершенно его не удивило.

Бус озадаченно подобрался поближе, чтобы рассмотреть предметы на столе. Кристалл он уже видел не раз, и его свечение ничего не давало его любопытству. Но лишь покачал головой. Это были очень странные, даже слегка пугающие чудеса. Но неожиданно для себя он почувствовал нечто знакомое. Предмет, который его звал. Такое уже было, когда он собирал свой набор. И вот — снова. В один прыжок он добрался до стола, где были разложены принесённые предметы, взял в лапы непонятный предмет на цепочке. Тот качнулся в сторону — как маятник.

Капитан молча потирал лоб. Мысль о том, что Ник потащит с собой что-то не изученное и потенциально опасное, его как-то не посещала.

— Вот почему мне кому-то хочется шею намылить? — устало произнёс он, глядя то на Шер, то на штурмана. — Таскать с собой на выход неизученный артефакт древних. Это надо додуматься.

Айрен только головой покачала. Чем дальше, тем становилось веселее.

— Шер, солнышко, дай, пожалуйста, камень посмотреть Рику. И скажи мне, когда ты его в последний раз видела? Он светился на этой планете? Или до того, как Ник пошёл в шахту? Или вообще хоть когда-нибудь?

Она повернулась к Рику:

— Скажи, можно ли посмотреть данные Шер в тот же момент, когда был зафиксирован пик у Ника?

— Рик, если бластер висит на поясе, то он всё равно выстрелит… когда-нибудь, — попыталась защититься Шер от нападок на себя и Ника. Она посмотрела на Айрен и отрицательно покачала головой. — Никогда до этого… Не светились они, — и она протянула Рику на раскрытой ладони алую подвеску в форме меча в золотистом обрамлении. — И знаете… Уровень серотонина начал повышаться сразу после того, как он заговорил со мной, а я сунулась в эту шахту… Со своим кристаллом. Нас с Ником ждут там…

— Подождут, — по привычке, привязавшейся за последние месяцы, капитан хотел почесать бороду и несколько огорчился, вспомнив, что её больше нет, — пока не выясним, что там, и кто нас ждёт, для вас найдётся другая работа.

Рик аккуратно подхватил из руки Шер подвеску, мысленно приготовившись к какой-нибудь пакости.

Его не ударило током и не обожгло огнём или холодом. Удлинённый кристалл ровно горел в его пальцах, ничем себя не проявляя. Только в руках возникло некое неопределённое ощущение, побуждающее выпустить этот предмет. Подвеска была чужой.

Ему хватило нескольких мгновений, чтобы осмотреть кулон, как визуально, так и через Силу. Маленький клинок нёс в себе неповторимую не то ауру, не то что-то похожее, его не хотелось поскорее выкинуть и не было больно держать, но… Он был не нужен ему. И к тому же нёс в себе часть тумана, который был в карстовой воронке, но не настолько плотный. Он вернул украшение девушке.

Вэйми внимательно слушала, о чем говорили остальные. Но пока сказать ей было нечего. Всё так странно. Тревожно. Её взгляд остановился на флейте. Такая красивая, изящная вещь. Интересно, как она звучит? Казалось, что звук она должна издавать просто прекрасный. И никто же не расстроится, если она попробует? Летанка взяла вещицу в руки, но пока не решалась заиграть.

— Никто не подставляет бластер к своей голове, Шер, — со вздохом произнёс Рик, — дай подержать кулон Айрен.

Шер бы тоже так подумала, если бы не побывала в той пещере. Да и там ей самой очень хотелось вернуть сразу те камни древнему изваянию женщины-нечеловека… Но, вероятно, у них с Ником, как и у тех живых кристаллов, тоже своё предназначение. Иначе бы так не совпало всё — пещера на Ботавуи, эта аномальная шахта, и… И предсказание Лариус. Она должна что-то совершить, но не на Ботавуи, как уточнила шаманка. Гораздо дальше… Но Шер не стала этого говорить капитану и Айрен. Слишком невероятно бы это прозвучало. Всё равно они с Ником окажутся в той шахте, раз они на этой планете и в руках у них эти кристаллы. И их уже позвали…

— Держи, Айрен, — Шер доверительно протянула ей светящийся алый кристалл.

Фалиенка очень аккуратно взяла в руки подвеску. Сначала — просто поднесла её к глазам, рассматривая. И лишь потом сосредоточилась на Силе, прощупывая эту вещь настолько, насколько сейчас могла.

Какая… древняя вещь… Странное ощущение… Айрен чуть нахмурилась, стараясь разобраться. Этот предмет не хотел быть в её руках, так можно было его описать. Было в нём что-то очень, очень смутно знакомое. И при этом эту подвеску хотелось вернуть. Немедленно.

Но она держала её в руках ещё несколько мгновений, прислушиваясь к тому, что можно было назвать едва слышным шёпотом. Но слов не разобрать…

Отдавая подвеску Шер, Айрен почувствовала невольное облегчение, избавившись от чужой вещи.

— Очень странный кулон. По идее — с таким эффектом — он должен очень сильно ощущаться. А тут — как будто и нет его вообще. Никогда с таким не сталкивалась.

— То ли ещё будет, — со вздохом, печёнкой чувствуя предстоящие неприятности, произнёс Рик. Очень хотелось выкинуть эти подвески в ближайшую расселину. В том, что утилизатор их переварит, никакой уверенности не было. Так ведь вернутся каким-нибудь непредвиденным образом…

Ник и сам не понял, как в его руках оказалась одна из находок — медальон. Похоже, взял машинально, пока думал над тем, что с ним случилось. И сейчас ему казалось, что он что-то слышал. Что-то очень знакомое — идущее от этой вещицы. Ник поднёс её к уху, прислушиваясь.

— Что делать будем, капитан? Может, сами туда сходим, посмотрим? Нас там, по крайней мере, не ждут, — фалиенка задумчиво смотрела на Рика.

— Рик, Айрен… Мне кажется, я должна рассказать вам всё до конца… — убирая подвеску в карман, задумчиво произнесла Шер. — Я могу, Ник? Дело в том…что прежде, чем получить эти артефакты, мы прошли испытание. Но про испытание — это отдельный рассказ. Про остальное, наверное, лучше сможет Ник объяснить, но суть в том, что, когда мы положили живые камни в ладони изваяния-мужчины, на ладонях у него оказались вот эти украшения… и открылся портал. С помощью подвесок мы смогли вернуться через портал на поверхность. А возвращение по пещере было невозможно — до этого рухнул мостик над искусственным водоёмом, прямо под нами… — губы Шер дёрнулись — так живо вспомнилось, как уходил под воду огонёк на шлеме Ника. — Обратно пути не было. Там случилось ещё много чего странного… А потом Курт Ньютон решил, что подвески — это своеобразные ключи. К чему, и главное, для чего — непонятно… Но кажется, мы с Ником — Хранители Ключей, — усмехнулась она. — И вам, ребята, теперь придётся за нами присматривать. А то вдруг кто-то из нас сбежит в шахту, — попыталась пошутить она не улыбающимися губами. Чем дальше — тем сильнее она нервничала. Но вместо того, чтобы, как обычно, накручивать на палец волосы, Шер взяла со стола кольцо и вертела его в пальцах.

— Шер, попробуй изложить всё письменно, то, что ты сказала, несколько сумбурно, — было видно, что ситуация капитану если не неприятна, то весьма нервозна, — с описанием всего, что видела. Ник, тебе нужно сделать то же самое. Кристаллы с собой никуда не брать. Я не знаю, чего или кого они открывают. Но выпустить что-то, что может уничтожить галактику, не хочу. Храните свои ключи дальше, но пока мы не удостоверимся, что они безопасны, за пределы базы их не выносить.

Он замолчал, посмотрел на Айрен:

— Мы туда не пойдём. По крайней мере, сейчас. Снарядим дроида и спустим вниз. С кучей сенсоров. Нужно было изначально так поступить, а не гонять туда-сюда экипаж. Но я не знал тогда, что всё так серьёзно. И давайте сейчас запрём все те штуки, что принесли Шай и Мррухс. Завтра с ними разберёмся.

Рик решительно взял в руки полоску перекрученного металла. Он сейчас положит её в контейнер, соберёт все остальные побрякушки и запрёт их в своём сейфе до завтрашнего дня. Чтобы потом разобраться с ними на свежую голову. Да, так он и сделает. Через несколько мгновений.

Капитан всматривался в лежащую на его ладони вещь. И совершенно не обратил внимания на то, что его никто не слушает.

Шай заворожённо смотрела внутрь кристалла, переливающегося серебристым светом.

Мррухс крепко сжимал фигурку охотника — так, словно нашёл великое сокровище, с которым не желал расставаться.

Ник прикладывал к уху раскрытый медальон, и улыбался странной, отрешённой улыбкой.

Шер поглаживала надетое на палец кольцо. И, словно зеркало, отражала улыбку своего супруга.

Вейми едва слышно наигрывала на флейте простенькую мелодию.

Бус замер, уставившись на раскачивающийся перед ним маятник.

Айрен надела-таки на голову корону.

Каждый из них был сейчас полностью погружен в себя.

…дудочка выдыхала незатейливую мелодию, простую, как сама жизнь, и такую же непостижимую. Её учили играть на флейте, её многому учили… Хорошая рабыня должна много знать и уметь. Но никогда с её губ не срывалось такой музыки. В этих звуках рождалась история, достойная стать легендой, древней, как сам мир. А может быть, и ещё древнее…

В ней была высокая башня, такая высокая, что птицы парили ниже узких стрельчатых окон. Даже облака плыли ниже… Лишь у дракона было достаточно сил, чтобы подняться так высоко, и только его крылья бросали тень на белоснежную облачную пену…

В ней была принцесса, напевающая эту мелодию над вышивкой, и чарующие звуки кружили над ней, вырывались за пределы комнаты под самой крышей, и гасли там, в бездонной пустоте. Принцесса ждала того, кто придёт и освободит её, прекрасного рыцаря, способного совершить невозможное.

В ней был подвиг, сильные руки и влюблённый взгляд.

В ней было обещание счастья…

Но всем существом тви'лекка помнила, кто она такая. Чары волшебной мелодии спадали с неё, бессильные увлечь туда, где она желанна и любима, где свет не гаснет во взгляде, где утро любви продолжается сто миллиардов лет…

Даже если и найдётся такой рыцарь — она будет для него только призом. Наградой. Приобретением. Врут древние как мир легенды, врут…

Для дракона она была драгоценностью. Сокровищем, за которое не жаль отдать даже вечность. Даже не ради обладания — ради тех отголосков песни, которые порой слышны сквозь узкие окна, и которые одни только и дают его крыльям силу.

Но где найти такого дракона?

Разве что самой превратиться в него…

Летанка одним движением сломала флейту пополам. И последний отзвук нерождённой легенды умер в тишине.

Шай сама не поняла, как это вышло, что прозрачные грани кристалла вместо привычной ей песни навеяли смутные поначалу видения. Что-то было в них от тех переливающихся, изменчивых образов, которые она видела в помещении, названном про себя картинной галереей, и арконка напрягала внимание, силясь постичь их значение. Но постепенно они сменялись куда более знакомыми и привычными видениями.

Их давала соль.

Радужные переливы, в которых тонули беспощадный холод одиночества и боль отчаяния. Только они и давали ей силы жить там, на Нар-Шаддаа, когда она поняла, что её предали. Соль убивала её — но ради того, чтобы добыть ещё немного сладостного забытья, она раз за разом вставала и шла искать работу.

И нашла веру.

А потом — клан.

Сила и яркость видений были такими, что Шай испугалась. Она должна была съесть всю соль на борту, чтобы получить такой результат. А в экипаже несколько Одарённых. Один из них прикоснулся к её сознанию, и Шай всегда ощущала его где-то близко, словно капитан отошёл на пару шагов. Он поймёт, он увидит, что с ней происходит — и как ей объяснить, что она не сломалась, не сдалась? Что она не прикасалась к запретному?

Шер подумает, что она нарушила своё слово… Шер будет смотреть на неё с жалостью, как на раздавленную мелкую тварь…

Про остальных не хотелось и думать.

У любого дара есть обратная сторона. Арконцы были лучшими шахтёрами в галактике — но теперь природные способности Шай обратились против того, что пыталось сделать из неё клятвопреступницу.

Кристалл в побелевших пальцах арконки покрылся мутной сеткой трещин, хрустнул — и посыпался мелким песком.

Песчинки таяли в воздухе, не долетая до пола…

…сквозь медальон, у которого не было задней стенки под чеканной крышечкой, дышала бездна, которую Ник хорошо знал. Он был этой бездной, он становился ею, когда вёл корабль напрямик, без разведанных, проторённых путей гиперпространства, соединяющих миры галактики. Он снова растворился в ней — не знающий сейчас ни сомнений, ни колебаний, одержимый единственной страстью своей жизни — полётом. Ему сейчас не нужна была никакая цель, его никто нигде не ждал, ему незачем было спешить — и он плыл, тёк, жил и дышал самим состоянием полёта в никуда, он сам был — полёт… Когда точно знаешь, что в любое мгновение можешь найти дорогу куда бы то ни было — тебе уже не нужно искать…

Он и не искал. Пока не ощутил странное прикосновение к своему холодному, лишённому всяких человеческих чувств разуму, обнажённому, подобно звёздам, не скованным ничем, кроме сил тяготения. Он помнил, что его уже касались раньше — точно так же, когда-то очень, очень давно. Вечность назад. Или вечность вечностей… Зов, невыразимо прекрасный, призыв, на который невозможно не откликнуться. Он тогда думал — его позвала… Шер?

У крохотной искорки тепла бесконечно далеко позади не было имени, которое можно было бы облечь в звуки человеческой речи, но он узнал бы её среди всех неисчислимых звёздных россыпей Вселенной. Вот только она была — позади. А зов — где-то впереди, так далеко впереди, что он не мог увидеть, кто зовёт его. Даже сейчас, будучи единым с безднами космоса — не мог. Но если не она — то кто?

Он потянулся на зов, обретая желание и цель. Единственную цель, которую не мог найти сам — потому, что она превосходила всё, доступное человеческому разуму. Тот, кто звал, кто пел ему — он знал дорогу. Зовущий мог показать Нику путь, который он сам никогда не найдёт — он знал это совершенно точно…

Но чем стремительнее Ник летел на зов — тем дальше и слабее становилась та единственная звёздочка, которая светила ему. И в какой-то момент он понял, что если не остановится, если не вернётся — он потеряет её. Навсегда.

И тогда никакая цель, никакой путь уже не дадут ему ничего, потому что всё станет бессмысленно.

Если некуда, если не к кому возвращаться — для чего тогда всё остальное?

…голос там, впереди, становился всё дальше, всё тише. Всё глуше.

Музыка зова замирала в бесконечной пустоте.

Говорят, у Вселенной нет границ. Как и у Силы.

Но границу Силы он уже нашёл.

Когда-нибудь он найдёт и этот предел.

Они найдут его вместе.

Когда-нибудь…

Штурман захлопнул крышку медальона с отчётливым щелчком.

И открыл глаза, в которых ещё дышала бездна.