Переводы польских форумов за 2008 г.

25 августа 2008 года Мартин Босацкий, Вашингтон США: А может, договориться с Россией?

http://wyborcza.pl/1,76498,5618220,USA__A_…4&startsz=x

MARCIN BOSACKI, WASZYNGTON USA: A może by dogadać się z Rosją

Мир, в котором Китай, Россия или Иран, довольно ужасные локальные державы, будут иметь в своих зонах больше влияния, чем Америка, после 8 августа гораздо более возможен, чем это было до сих пор. Но мир от этого не стал бы лучше.

История не простит этого Михаилу Саакашвили. Да, его спровоцировали русские, это факт. Но он мог не поддаваться на провокацию. На атаки посылаемых русскими осетин он мог ответить только обороной. Может быть, русские не решились бы на открытую агрессию. А если бы решились, у них не было бы такого мощного аргумента: «Ведь это не мы начали. Мы только отвечаем».

К сожалению, президент Грузии позволил себя спровоцировать. Его решение послать 8 августа грузинские войска на Цхинвали — это катастрофа и для Грузии, и для всего мира. Если бы Кремль захотел, менее чем через сутки его танки вошли бы в Тбилиси, а Михаил Саакашвили стал бы лидером правительства в изгнании.

Бравый президент Грузии вызвал геополитическое землетрясение, самое сильное после победы польской «Солидарности» и разрушения Берлинской стены в 1989 году. Увы, по сравнению с теми, с противоположным вектором силы.

Впрочем, может быть, президент Грузии сам ничего не вызывал. Это, скорее, его руками Москва выпустила наружу годами нараставшие тектонические сдвиги в мировом раскладе сил. С 8 августа 2008 года с каждым днём всё очевиднее становятся три вещи: 1) возвращение сильной России на международную арену, 2) слабость Америки, а также 3) анемия НАТО и разделение внутри западного мира.

Русские-победители

Мы знали, что Россия не только более агрессивна, но и гораздо более сильна, чем 10 лет тому назад. В 1999 году её ВВП составлял 200 миллиардов долларов, сегодня — почти 2 триллиона. Экономика России поднялась с 22 на 10 место в мире. Символично — в этом году она превысила уровень 1990 года, последнего года СССР.

Что с того, что большая часть этого роста основана на поднявшихся ценах на нефть и газ. Что с того, что провинция всё ещё бедна, а социальное неравенство увеличивается. Для правителей России это имеет мало значения. Главное, это рост силы государства, унижаемого (по их мнению) в течение 20 лет. Поэтому военный бюджет России растёт ещё быстрее, чем ВВП. В 1999 году он не составлял даже 3 миллиардов долларов. Сегодня — более 40 миллиардов.

Теоретически мы всё это знали. Но одно дело знать, другое — увидеть. Символом бессилия Москвы 90-х годов были российские дивизии, выгнанные из Грозного несколькими тысячами партизан. Сегодня весь мир смотрит на российских солдат у памятника Сталину в грузинском Гори. Хозяйничают там, как настоящие победители.

Когда несколько лет тому назад Путин говорил, что «распад СССР был величайшей геополитической катастрофой XX века», многие считали, что это риторика, рассчитанная на ностальгирующие российские массы. Сегодня эти слова звучат серьёзно.

«Готовность России к использованию беспощадной силы — это мощный сигнал, — пишет в «New York Times» Дэвид Штерн. — Звезда Кремля восходит. Это замечают в казахской Астане и в азербайджанском Баку».

Замечают тем внимательнее, что агрессия Кремля не встретила решительного противодействия. «Никто не хочет поддерживать проигравшего», — говорит Марта Брилл Олкотт, эксперт из Carnegie Endowment. Проигравший — Америка.

Обеспокоенный Буш

Официальный Вашингтон вторит Бушу, когда тот говорит: «Мы будем защищать свободную Грузию». Многие повторяют вслед за кандидатом в президенты Джоном Маккейном: «Сегодня мы все — грузины».

Но неофициально многие эксперты и дипломаты жалуются: «Во что втянул нас этот Саакашвили?»

Царит недоумение:

— Неужели мы, действительно, настолько слабы, что не можем ничего сделать?

Как пишет в консервативном "National Review» Клаудиа Росетт: «Мир оглядывается, где же его демократический супер-коп. А супер-копа нету».

То, что творится в Грузии, — это полная компрометация Запада, а в особенности Америки, потому что к международной пассивности Европы, даже у её собственных границ, мы все уже привыкли.

Сигналы о том, что стог сена, каковым уже давно была Южная Осетия, вот-вот вспыхнет, усиливались с весны. Москва сочла тогда провокацией два шага Запада — признание независимости Косово и туманные перспективы членства в НАТО для Украины и как раз Грузии. Пообещала отомстить. Между грузинами и поддерживаемыми ею осетинами всё чаще доходило до перестрелок.

США не сделали ничего.

Недооценили масштаб угрозы? Дипломаты США утверждают, что это не так. И раздают журналистам направо и налево утечки информации с точными описаниями — кто, когда и сколько раз предостерегал Саакашвили, чтобы он не поддавался на провокации.

Но то, что ближайший союзник, собственно говоря, протеже, не послушался, ещё более компрометирует Вашингтон.

Но более всего компрометирует то, как Вашингтон на проблемы Грузии отреагировал. Президент Буш не прервал свой визит на Олимпиаде в Пекине и выразил общее «глубокое беспокойство».

Это останется в истории вместе с другими мудрыми мыслями 43 президента США. Вроде той, 2001 года, когда после встречи с Путиным он сказал: «Я посмотрел в глаза этому человеку, ему можно доверять».

Или когда в мае 2003 года он объявил в Ираке: «Миссия закончена». Или в августе 2006 года хвастался спасательной миссией в Новом Орлеане: «Супер-работа!».

Однако в августе 2008 года Джордж Буш не только допустил очередной ляп. В августе 2008 года Буш действительно является очень, очень слабым президентом. А Америке не очень-то есть чем пугать Россию.

В Кремле об этом знали. Поэтому момент, когда эффективно спровоцировали Саакашвили, был выбран идеально. Уже через три месяца новому президенту США, кто бы он ни был, легче было придумать быстрый ответ Москве и убедить союзников в правильности этого ответа. Буш, лидер непопулярный, уходящий, сотрудники которого, в том числе и по внешней политике, оставляют его один за другим, не в состоянии ничего сделать.

Слабая Америка

Почему Америка сегодня так слаба? Что она должна делать дальше? Ответов в Вашингтоне и Нью-Йорке столько, сколько теорий о месте Америки в мире.

Изоляционисты, собственно говоря, радуются. Для них всё зло от того, что Америка суёт свой нос в разные странные места в мире. Их гуру Пат Бьюкенен, известный публицист и бывший политик республиканцев, пишет: «Растущая сила России ничем не угрожает важным интересам США», а Россия имеет право навести порядок «в своей собственной зоне».

Два других направления — либеральные сторонники гуманитарных интервенций США в мире и неоконсерваторы — определяли направление внешней политики США почти всё то время, которое прошло после распада СССР, одни при Клинтоне, другие после 11 сентября 2001 года.

Сегодня на войну в Грузии и те, и другие смотрят подобным образом — как на нападение агрессивного деспота на молодую демократию. О том, чтобы «не обвинять жертв», с гневом говорят как Ричард Хорлбрук, один из создателей дипломатии Билла Клинтона, так и неоконсервативный «Weekly Standard». Но представители обоих направлений потихоньку критикуют Саакашвили.

По мнению неоконсерваторов, Америка слаба, потому что Клинтон в 90-е годы демонтировал её военную мощь, а Джордж Буш на втором сроке потерял «cohones». Отказался от великих планов переустройства мира, проявил слабость в переговорах с Северной Кореей или готовность к переговорам с Ираном. «Если кроме Афганистана и Ирака Америка перед лицом угроз не в состоянии даже вынуть пистолет из кобуры, мы ожидаем всё больше перестрелок — и больше жертв на нашей стороне», — пишет Клаудиа Росетт.

Для либералов причиной поражения Америки является как раз подготовленный неоконсерваторами «мускулистый морализм» первого срока Буша, растрачивание большинства средств Америки на войну в Ираке, наконец — некомпетентность тогдашней дипломатии США. Советник Барака Обамы и профессор Джорджтаунского университета Чарльз Капчан говорит, что одной из причин войны было то, что «США и Саакашвили стали слишком близки», что дало Саакашвили иллюзорное чувство собственной силы.

Примерно так же критикуют Буша реалисты. Это направление доминировало во внешней политике США в те времена, когда ею управлял Генри Киссинджер. Его всегда интересовала в международных отношениях скорее реальная сила, чем принципы, распространение демократии или защита прав человека. Для реалистов мир — это концерт держав, кстати, именно этим термином они охотно пользуются.

Реалистов скомпрометировало то, что падение коммунизма застало из врасплох. Внутренних движений в лагере противника, таких, как «Солидарность», они не принимали всерьёз. Это реалисты стояли за гротескным в своей близорукости призывом Джорджа Буша, который в 1991 году, за четыре месяца до распада СССР, призывал в Киеве украинцев, чтобы они не выходили из Советского Союза.

По мнению реалистов, нынешняя война России — это неприятное, но неизбежное напоминание о том, что мир возвращается на круги своя. «В будущем кризис в Грузии будет рассматриваться как первый из поворотов, вернувших мир к многополярности», — пишет умеренный реалист Уэсс Митчелл из вашингтонского Центра Анализа Европейской Политики.

Тезис о том, что многополярность и утрата Америкой гегемонии в мире неизбежны, появляется во всех американских СМИ.

Эти настроения прекрасно использует Россия. Когда я пишу эти слова, CNN передаёт интервью с Михаилом Горбачёвым. Лауреат Нобелевской премии, сегодня представитель Кремля на Западе, объясняет американцам, как детям:

— Два наших великих, цивилизованных народа должны сотрудничать, договариваться. В этом нам не могут помешать несерьёзные авантюристы и провокаторы из Грузии.

Ещё яснее сказал несколько дней тому назад министр иностранных дел России Сергей Лавров:

— Америка должна выбрать: такие друзья, как Саакашвили, или сотрудничество с Россией в важных вопросах, например, ядерного оружия Ирана.

В последнее время я разговаривал с тремя аналитиками из Вашингтона: реалистом, экспертом неоконсервативного аналитического центра и либералом из бывшей команды Клинтона. Все они сказали: «Лавров, к сожалению прав». Только неоконсерватор добавил: «В какой-то степени».

Нормальный мир

Четыре дня Джордж Буш находился в состоянии «глубокой обеспокоенности», и заслуга его пробуждения принадлежит, несомненно, Джону Маккейну, республиканскому кандидату в президенты. Это он с самого начала призывал Россию уйти, агрессию называл агрессией и предлагал, хотя и лихорадочно, способы противодействия.

Теперь его идеи — от приглашения Грузии в НАТО до исключения России из G8 — присвоили и Буш, и Обама.

Однако, никто не считает всерьёз, что эти жесты, вместе с последним предложением пригласить Михаила Саакашвили выступить в Конгрессе США, сильно повредят Владимиру Путину. Самое большее, добавят горчинку в сладкое шампанское торжествующего фактического правителя России.

Единственным серьёзным поражением Москвы после 8 августа пока что является польско-американский договор по ПРО.

Жесты Америки — это сигнал для Путина: ты выиграл первый раунд, но это ещё не конец. Очередные шаги Америка будет в состоянии предпринять, когда станет сильнее. Поэтому все, реалисты и идеалисты, левые и правые, повторяют сегодня: Америка должна вернуться к насчитывающим сто лет словам Тэдди Рузвельта: «Говори тихо, а за спиной держи большую дубину».

Джордж Буш говорил очень громко — когда объявлял после 11 сентября войну «оси зла», а на втором сроке — крестовый поход за демократический мир. А вот дубины у него не было, и не только по его вине. Америке не хватало солдат на полторы войны в Ираке и Афганистане.

А свои великие и прекрасные слова Буш сам дискредитировал в Абу Грейб и Гуантанамо!

Следующий президент США, Маккейн или Обама, усилит Америку не только потому, что попросту не будет Бушем. Он, наверняка, сделает три вещи. Сделает Штаты независимыми от импорта нефти и от нефти вообще. Усилит армию США. И укрепит ослабевшие союзы Америки.

Удастся ли 44 президенту восстановить силы США?

Это было бы хорошо. Американский гегемон, хотя иногда слишком медлительный (Клинтон в Боснии), иногда слишком самоуверенный, вплоть до лицемерия (Буш в Ираке), хорошо послужил миру. Гораздо чаще он защищал права человека, нежели нарушал их. С 80-х годов под американским зонтом демократия и/или независимость пришли в десятки стран, от Филиппин и Южной Кореи, части бывшего СССР и Центральной Европы до — быть может — Ирака и Афганистана.

Может быть, правы реалисты, говоря, что последние 20 лет — это были только каникулы истории. «Нормальный мир», в котором Китай, Россия или Иран, довольно ужасные локальные державы, будут иметь в своих зонах больше влияния, чем Америка, после 8 августа гораздо более возможен, чем это было до сих пор. Но мир от этого не стал бы лучше.

Нерешительная Европа.

Америка 8 августа оказалась захвачена врасплох, не в боевой стойке, впервые с 1989 года. Европа же никогда по-настоящему этой боевой стоки и не принимала.

Мир заметил это во время войн в бывшей Югославии, во время скандалов из-за войны в Ираке, в случае невозможности представить какие-то определённые предложения Молдавии, Украине и Белоруссии. Способной на собственную инициативу Европы больше нет, и если бы Лиссабонский трактат был введен в действие, всё равно не было бы. Инерция и разногласия в ЕС слишком велики.

Не известно, что было более поразительно во время нынешнего кризиса. Разница в оценке ситуации между такими государствами, как Польша и Швеция, и такими, как Италия? Переговоры Саркози, которые выглядели серьезными до той минуты, когда оказалось, что, в сущности, не известно, о чём француз договорился с Кремлём?

Чемпионами непоследовательности, однако, стали немцы. Когда канцлер Ангела Меркель уверяла грузин, что они будут в НАТО, одновременно дипломаты, руководимые Франком-Вальтером Штайнмайером, были решительно пророссийскими. У Германии по отношению к России две разные политики. И так уж хорошо, что левая часть правительства Германии была настолько деликатна, что не повторила слов своего духовного отца, бывшего канцлера Герхарда Шредера. Директор наблюдательного совета концерна Газпром говорил, что он не хочет, «чтобы Грузия затрудняла (…) стратегическое партнёрство Германии и России». И повторяет мантру, что «Европа может играть истинную роль (в мире) только между Америкой с одной стороны и Азией с другой стороны. Я вижу Россию как часть Европы».

Через год все польские паломники на Ясней Гуре должны молиться, чтобы выборы в Германии выиграла бывшая жительница ГДР Ангела Меркель, а не русофил Штайнмайер.

Простак Саакашвили

Любовь серьёзных политиков Западной Европы к России, как видно, не охладевает ни при каких обстоятельствах. В Польше её слишком легко объясняют — как в случае со Шрёдером — исключительно российскими деньгами. Или впечатлением, которое производят на лидеров Франции или Великобритании подмосковные дачи, бани и прогулки в санях.

В русофильстве западной элиты, конечно, много низкой, но понятной расчётливости. Дипломатические отношения с Россией существуют уже 300 лет. Договаривались при царях, при коммунистах и теперь, с новой Россией. Партнёр, может, быть не самый приятный, но сильный. И более-менее предсказуемый. В отличие от этих новых авантюристов.

Это ещё одна вещь, которой Саакашвили простить нельзя. Не стиснул зубы. Саакашвили утвердил в Вашингтоне, Берлине и Париже образ новых безответственных, неотесанных простаков, из-за которых всегда бывают какие-то неприятности.

Действия президента Саакашвили — это хуже, чем преступление, это ошибка. Мне хотелось бы ошибаться, но о вступлении Грузии в НАТО можно забыть надолго, если не навсегда. Призывы Маккейна, Обамы или Меркель принять Грузию в НАТО — не более, чем риторика. Как пишет реалист Майкл Доббс в «Washington Post»: «Важнейший вывод таков: мы должны быть очень осторожны, принимая в НАТО или хотя бы обещая принять страны, которые не хотим и не в состоянии защитить».

Активная Польша.

Что должна делать Польша?

В обозримом будущем нам не грозит, что по улицам Белостока русские танки будут разъезжать, как в Гори. Но сценарий российского энергетического доминирования в Европе, особенно в нашем регионе, не только реален, но уже реализуется. И крайне наивен тот, кто верит, что вслед за энергетическим и экономическим доминированием не придёт и политическое.

У Польши в свете 8 августа 2008 года две основные цели: остаться членом западных структур, причём членом сильным, а не периферийным. И делать всё, чтобы структуры эти не распались. Чтобы при новой геополитической комбинации потери Запада в нашей части мира были как можно меньше.

Западу вряд ли удастся принять Грузию в ЕС. Но нельзя допустить, чтобы Грузия стала вассалом России. От этого зависит, будет ли открыт единственный неконтролируемый Москвой путь для газа и нефти с Каспийского моря и из Средней Азии.

Во-вторых, теперь Россия начнёт решительную битву за Украину. Вступление Украины в НАТО (а потом в ЕС) завершило бы начатую в 1989 году стратегическую революцию региона. Это как нельзя более в интересах Польши. Но Украина должна — наконец-то — по-настоящему захотеть этого. Если Киев выберет восточное направление, для Польши это будет печально — нет ничего хуже, что всё время стоять на границе (чтобы не сказать — на фронте). Наиболее пессимистический сценарий — это такой, когда Украина ясно пожелает интеграции с Западом, а его пассивность и действия России этой интеграции помешают

Польша будет в состоянии бороться за хорошую европейскую энергетическую политику, за восточную политику, а также за тесную трансатлантическую солидарность тогда, когда она будет сильна в структурах ЕС. Нашу позицию может усилить возрождение идеи центрально-европейского блока в ЕС. Я знаю, об этой концепции говорится с начала 90-х, и никогда ничего реального не вышло. Но наступило чрезвычайное время. Последние месяцы принесли ободряющий прецедент. На саммите НАТО почти вся Центральная Европа сообща боролась за то, чтобы приоткрыть калитку в альянс для Украины и Грузии.

С 8 августа Польша совершила два хороших шага. Первым, хотя, в основном, символическим, была мобилизация лидеров пяти государств для совместного визита в Грузию. Вторым — подписание через пять дней после российского вторжения в Грузию договора о ПРО.

Однако чудовищные споры вокруг обоих событий между президентом и правительством компрометируют нас. Эти дрязги слышны и в Вашингтоне, и в Берлине, и в Киеве, и в Москве. Польша должна оставаться серьёзным государством.

История и в самом деле вернулась. Увы, у неё лицо дьяволов с картин Иеронима Босха. Надо принять бой.