Переводы польских форумов за 2008 г.

18 мая 2008 года МакГрегор За польские СМИ

http://macgregor.salon24.pl/74171,index.html

MacGregor O polskie media

Господин Станислав Михалкевич в одном из своих последних фельетонов «Агентура и клановость» (http://www.michalkiewicz.pl/tekst.php?tekst=369) напомнил обстоятельства ослабления Речи Посполитой в саксонскую эпоху и в период разделов.

«(…) У Польши были все козыри для того, чтобы набирать силу: большая территория, плодородная земля, немалое население, словом — всего в достатке. Однако соседи становились всё сильнее, в то время как Польша — всё слабее.

Следует добавить, что причиной ослабления Польши не была бедность. Польша при Августе III быстро возродилась после разрухи, вызванной Северной войной (…).

Разница между богатством Польши и бедностью Пруссии была видна и при Станиславе Августе Понятовском. Жалуясь Екатерине на прусского короля Фридриха Великого, который устроил таможню в Квиджине, обложив пошлиной польскую торговлю, он пишет:

«Его Величество Король Прусский получает от Польши около трёх миллионов шестисот тысяч прусских гульденов, что составляет около девятисот тысяч рублей в год. Это равно всему доходу Бранденбургской Пруссии».

Только на этом фоне видно, как богата была Польша, и как бедна была Пруссия. Но у Пруссии было 195 тысяч солдат, а у Польши — только 18 тысяч.

(…) Ну, хорошо, но почему у Польши было только 18 тысяч солдат, если она была так богата? А потому, что в 1720 году в Потсдаме был подписан российско-прусский трактат, согласно которому оба стратегических партнёра обязались не допустить никаких реформ в Польше, особенно — увеличения армии.

Почему они могли дать друг другу такие обязательства? Потому, что, как Россия, так и Пруссия, имели в Польше столько своих агентов, что были способны остановить любую попытку каких-либо реформ, в особенности — любую попытку увеличения военной мощи государства.

Это обстоятельство склоняет нас к тому, чтобы заново присмотреться к люстрации, особенно в свете недавно обнародованной информации о том, что во времена профессора Леона Кереса Военная Информационная Служба заблокировала возможность раскрытия самых опасных агентов, поместив их досье в так называемый «закрытый архив». В этой ситуации мы лучше поймём причины демонстративного пренебрежения, которое проявил по отношению к властям польский профессор Бронислав Геремек, равно как и другие особы, пользующиеся репутацией моральных авторитетов.

Таким образом, мы видим, что агентура саксонской и станиславовской эпох была причиной смертельной болезни государства. Но почему агентура так распространилась в Польше, а не наоборот? Почему Россия, Пруссия или Австрия имели у нас столько агентов, а Польша у них своих агентов не имела?

Я думаю, что причины такого положения вещей следует искать в упадке гражданского духа, а в особенности в распространении в Польше клановости. Как известно, Польша была республикой, в которой в силу этого обстоятельства большую роль играли политические партии. Но политические партии — это ещё не клановость.

В чём же, в таком случае, заключается клановость? В своего рода ослеплении, ожесточении, желании восторжествовать над политическим противником любой ценой — даже ценой нанесения вреда собственному государству. Люди, ослеплённые клановостью, перестают понимать, что их позиция и перспективы зависят от положения государства, в котором они живут. Они теряют чувство реальности до такой степени, что готовы воспользоваться помощью врага собственного государства, лишь бы только одолеть, а ещё лучше — уничтожить политического конкурента

Примером клановости является заместитель великого канцлера Иероним Радзеёвский, который назло королю Яну Казимиру привёл в Польшу шведов.

Примером клановости является группировка князей Чарторыских, которые для того, чтобы воплотить в жизнь свои замыслы, что должно было усилить их позицию, призвали в Польшу российские войска. Правда, реформы, предлагаемые Чарторыскими, были даже полезны стране, но применённое ими лекарство оказалось опаснее болезни — потому что российские войска из Польши больше не ушли.

Наконец, примером клановости является тарговичанин Щенсны Потоцкий, который после очередного раздела Польши поехал в Петербург плакаться на свою судьбу Екатерине. Та, однако, топнула ногой и сказала сурово: «Ваше отечество здесь!» — потому что почти все огромные владения Потоцких оказались в границах России.

Ну, а сегодня? Ведь сегодня мы тоже недовольны своим государством. Оно не оправдывает себя именно в тех областях, в которых ничем нельзя его заменить: слабое в военном плане, коррумпированное, пронизанное агентурой, служащей иностранным государствам, с плохо работающей системой правосудия и грабящее граждан налогами.

А в каком направлении развивается деятельность политических группировок, находящихся у власти?

Все инициативы, которые появились в последнее время, имеют две цели: во-первых — максимально заблокировать доступ на политическую сцену новым кругам и людям, а во-вторых — парализовать собственное государство.

Разве не на это направлен замысел изменения конституции с целью ограничения, а вообще-то — отмены власти президента? Оказывается, что тот же самый бич клановости, который в XVIII веке стал причиной упадка нашего государства, всё ещё преследует нас.

Побочным эффектом этой клановости является агентура в государственных структурах. Она явно чувствует себя ещё лучше, чем в XVIII веке, и обладает ещё большим влиянием, чем тогда. Потому что тогда польские патриотические круги всё-таки предприняли отчаянную попытку спасения государства от уничтожения, приняв конституцию З Мая. Сегодня единственная идея — это ликвидация независимости и присоединение Польши к ЕС, который есть не что иное, как очередное воплощение Германской Империи, находящейся в стратегическом партнёрстве с Российской Империей.»

Таково мнение пана Михалкевича.

Если бы не паралич Речи Посполитой, вызванный проникновением иностранных агентов, дело 3 Мая дало бы ожидаемые плоды, а польско-литовско-русская держава была бы в состоянии расправиться с агрессивными соседями, с каждым в отдельности, и со всеми вместе.

Нынешние времена отличаются от тех тем, что в нашей части Европы место армии заняли СМИ.

И так же, как при «короле Стасе» бедная Пруссия имела 195 тысяч солдат, а богатая Польша — 18 тысяч, так сегодня большинство польских общегосударственных и местных СМИ (по крайней мере, на Отвоёванных Землях) находится в немецких руках, а независимая «Жепа» приговорена Тевтонскими Узурпаторами Старательного Камердинера (каламбур, по первым буквам — ТУСК, прим. перев.) к приватизации.

Тогда каждая несмелая попытка увеличить армию объявлялась покушением на золотую вольность.

Сегодня недавние попытки декоммунизации и люстрации, предпринятые правительством Ярослава Качиньского, были объявлены фашизмом и держимордизмом, а евродепутат Геремек призвал к гражданскому неповиновению

Кратко, но, к сожалению, верно выразил это анонимный посетитель форума:

Lolok

— Давайте не будем обманывать себя, это не поляки выбрали Туска, это немцы выбрали, благодаря капиталу, инвестированному в наши СМИ. А теперь он делает всё, чего ждут от него немцы. Вы нас продали, предатели.

Когда-то победу в клановых спорах обеспечивали чужие войска, сегодня — чужие СМИ.

Тогда падение Речи Посполитой произошло из-за разницы в военной силе.

Сегодня бесповоротное падение Речи Посполитой произойдет (и, может быть, скоро) из-за иностранных СМИ.

Пока что они поддерживают разукрашенный специалистами по пиару виртуальный образ нашего нынешнего правительства. Но уже скоро может оказаться, что Меркель топнет туфелькой и на жалобу, что "Polen ist verloren», ответит заплаканному премьеру: «Dein Vaterland ist hier».