Подземелье

Глава 108

Подлечили всех их быстро, тем более, что серьезные ушибы и гематомы были только у парочки детей — у остальных же лишь царапины, ссадины и синяки. Впрочем, смесью ядер Дах всё равно накормил всех детей.

Всё оставшееся время перед сном Зур’дах, Кайра и Саркх обсуждали произошедшее. Тем же занимались и другие дети. Каждый делился впечатлениями и…хвастался. Все уже будто позабывали как всё было на самом деле и начинали придумывать. Только Кайра была недовольна. Недовольно тем, что ей влетело больше других, и тем, что ей не дали себя показать. Слишком уж быстро закончился бой. Саркх был доволен. Тарк — нет. Они тихо играли в кости, почти без слов.

Когда первая волна возбуждения спала, детям скомандовали спать.

Теперь Зур’дах лежал и вспоминал произошедшее. Прокручивал в голове бой со Старшим Наставником.

Последний удар был хорош… — думал он, — Но Наставник его даже не почувствовал.

Что тогда, во время боя, что сейчас… — это расстроило Зур’даха.

Какой же у него круг?

По рукам точно не определить, руки ведь полностью черные, как и у самого Зур’даха.

— Все видели как я долбанул тому придурку между ног? Я даже слышал звон его…

— Маэль! Заткнись и спи! — раздался недовольный голос Даха, сидевшего у входа в казармы.

— Слушаюсь!

Тем не менее через секунду раздался громкий голос Маэля:

— А как он скрючился? Мне даже жалко его стало…Шучу! Эта гнида получила по заслугам, в честном бою он бы меня не победил.

Кто-то даже поддакнул мальчишке.

— Ну всё, Маэль! Я достаю плетку!

— Всё-всё, я молчу, уважаемый Дах, всё, теперь точно! Уже сплю!

Через мгновение раздался нарочито громкий храп. И тихие смешки других детей. Даха это устроило. Видимо, действительно наказывать он никого не хотел.

Этот искусственный храп словно послужил сигналом к тому, чтобы и остальные дети один за другим начали засыпать. По-настоящему.

Зур’дах долго ворочался. Слишком уж необычным было произошедшее событие. Спалось в эту ночь ему плохо.

На следующий день начались тренировки Крови.

Когда их собрал однорукий возле казармы, Зур’дах сразу понял, что сегодня будет не кулачный бой. Слова Тар’лаха это лишь подтвердили.

— Ну что, сопляки. Вчера кто-то из вас показал себя хорошо, кто-то… — он посмотрел на некоторых детей, — Не очень, но сейчас это не важно. Я сделал соответствующие выводы, и тренировки некоторых из вас будут…изменены. Сегодня мы начнем другие тренировки. Тренировки Крови.

Дети молчали. Ждали объяснения, что именно это значит.

— Вчера Старший Наставник убедил меня, что вам пора учиться использовать ту самую кровь, которую вы поглотили из Ядер.

— Что это такое вы вчера сами увидели.

— Когда Маэль, — глаза однорукого нашли мальчишку, — Заехал своему противнику между ног, тот потерял контроль, и все вы видели как у него вспыхнули глаза и он резко ускорился, — всё это следствие использования Крови. Осознанного использования. Не сомневаюсь, что среди вас есть те, кто знаком с подобным явлением, но все же для большей части это нечто новое.

— Так вот, первый признак того, что используется Кровь — глаза. Они начинают светиться изнутри, у каждого своим цветом. Когда это происходит, если вы умелы, — то вы усиливаетесь. Ненадолго, конечно.

Для кого-то это действительно было новой информацией, а для Зур’даха и Маэля — нет. Сам же гоблиненок догадывался о подобном эффекте, хотя и не понимал, как именно это работает.

— Кто-то среди вас наверняка и сам уже так делал, но делал ненамеренно. Скорее всего, если с вами подобное происходило, вы либо защищались от кого-то, либо происходило что-то плохое, — именно потрясения быстрее всего Пробуждают вашу Кровь. Тем не менее, это всё еще лишь одиночный всплеск. Это вовсе не контролируемое использование Крови, а то, что вы видели вчера — да.

— Вот контролю мы и будем учится. Тот мальчишка, в бою с Маэлем, всего лишь на пару мгновений использовал свои способности. Используй он их полностью — и сразу бой бы закончился не начавшись. Именно поэтому Старший Наставник запретил использование Крови, потому что тогда бой вышел бы слишком нечестным. Вчера лишь проверялись ваши навыки. Впрочем, мальчишка получил свое наказание. Старших надо слушаться. Беспрекословно. Запомните это.

Однорукий умолк, и обвел всех детей пристальным взглядом.

— А теперь те из вас, кто уже использовал кровь или чувствовал ее поднимите руки.

Зур’дах поднял руку. Рядом сделал тоже самое Маэль и еще трое-четверо детей.

Немного… — констатировал гоблиненок, глядя на них.

— Негусто…но ничего, могло быть и меньше. Вы шестеро уже примерно знаете, что это за ощущения, которые испытываешь когда кровь выходит из под контроля.

Зур’дах, впрочем, как и Маэль слушали внимательно. Гоблиненок сразу начал вспоминать свои ощущения, когда он использовал Глаза, и в большинстве случаев он не чувствовал никакого усиления тела, или скорости. Только тогда, когда срывался — в тех редких случаях.

Про них говорит однорукий? Именно про такие случаи?

Но Тар’лах долго не говорил: он быстро закончил и повел всех за собой. На задний двор казармы. Туда, где гоблиненок так часто занимался тьмой.

Надеюсь, Прожора не вылезет в самый неподходящий момент. — подумал гоблиненок, обшаривая глазами все трещинки в полу, стараясь заметить своего паука.

С облегчением он выдохнул. — Прожору нигде не было видно.

На пару минут однорукий их тут оставил, но затем вернулся с целой кипой закрытых горшочков. Нести их ему помогал Дах. Справились они в две ходки.

Каждый такой горшочек, плотно накрытый тканью и завязанный веревкой для надежности, Тар’лах поставил перед каждым из детей, которых рассадил в круг. Благо, места тут хватало.

— В каждом сосуде перед вами заперты сотни мухоедок. Эти твари очень чувствительны к любому малейшему использованию Крови, — для них это признак опасности. В остальное время они спят. Сейчас — тоже.

Зур’дах взял в руки закрытый тканью сосуд. Прислушался. Ничего. Ни звука изнутри не доносилось.

— Сказал же, — раздраженно кинул однорукий, — Спят, нечего их раньше времени тревожить.

Гоблиненок поставил сосуд на место.

— Как только у вас получится Пробудить Кровь, — они сразу загудят как встревоженный рой, — не заметить невозможно.

— Так! Поставьте перед собой на расстояние вытянутой руки и не трогайте.

Зур’дах чуть отодвинул сосуд от себя.

— Теперь я объясняю, что вам нужно сделать: те из вас, у кого это уже получалось, попробуйте вспомнить то самое ощущение, которое возникло, а если не выйдет — будем пробовать по-другому. А те, у кого ни разу кровь не пробуждалась, попытайтесь прямо сейчас очень сильно разозлиться, вспоминайте самое плохое, что с вами случилось и очень сильно и быстро дышите, практически до потери сознания — сердце должно быстро колотиться, а в глазах потемнеть. Начинаем.

Зур’дах сел и сосредоточился.

Ну я же могу использовать Глаза и так, без плохих воспоминаний. Это же совсем просто.

Он тут же оглянулся на других — все были погружены в себя, часть детей даже закрыла глаза.

Гоблиненок пожал плечами, пару мгновений он искал внутри кровь, еще секунда — и вся кровь хлынула к глазам. Они в то же мгновение изменили свой цвет, а мир вокруг исчез. Остались только светящиеся точки жизней вокруг. Жизни его одногруппников. Он не любил этот момент, когда оставался практически слеп. Чуть присмотревшись к точкам он заметил, что возле каждого из гоблинят тускло светятся по нескольку десятков совсем мелких огоньков — те самые мухоедки.

Взглянув перед собой он увидел такой же ворох песчинок жизни. Вот только они испуганно метались, будто ища выход. Еще мгновение — и все они потухли. Одновременно.

Зур’дах испугался. Если точки жизни гаснут, — значит пришла смерть. Значит насекомые погибли.

За несколько секунд гоблиненок вернулся к обычному зрению. Реальность вновь заиграла красками и он увидел мир таким, каким он был. Осторожно приподнявшись, он заглянул под ткань горшочка.

Как я и подумал… — скривился гоблиненок.

— Тренер! — позвал Зур’дах однорукого, — У меня проблема.

— Ну, — раздраженно подошел к нему Тар’лах, — Что там у тебя? Не получается вызвать кровь? Так ты только начал. Может разозлиться не можешь? Так я могу плеткой тебя так отделать, что злость будет разрывать изнутри.

— Другое, — махнул рукой гоблиненок, одновременно с этим поднимая ткань с сосуда.

— А?.. — недоуменно посмотрел однорукий.

— Подохли, — объяснил Зур’дах, — Как только я вызвал кровь, они подохли.

Тренер на мгновение замер. Такая ситуация с ним была впервые.

— Странно…но ладно, сейчас принесу новых. Мухоедки конечно чувствительны, и могут помереть от страха, но это должен быть сильный всплеск крови, очень сильный…

Он ушел и минут через пять уже вернулся с парочкой новых склянок. Зур’дах тем временем успел понаблюдать за безуспешными попытками остальных детей, которые пытались сами себя разозлить и громко и часто дышали. Кто-то дале себе несколько громких пощечин.

— В этот раз всё будешь делать при мне. Посмотрим, в чем тут дело. — заявил однорукий по возвращении.

Зур’дах сел.

— Начинай.

Гоблиненок прикрыл глаза, поднял из себя кровь и взглянул на мир своими почерневшими глазами. Скрывать тут было нечего.

И снова вокруг осталась только тьма и огоньки в ней. Перед ним замельтешил ворох испуганных мухоедок и…через через мгновение они все потухли.

Однорукий стоявший рядом громко выругался.

— Ты сам-то видел свои глаза? — спросил он Зур’даха, когда тот вернул свое обычное зрение.

— Ну…они чернеют.

— Ага, чернеют…ПОЛНОСТЬЮ! А должна меняться только внутренняя часть. Ты вбухал всю кровь в глаза, понимаешь? Всё, что в тебе было ты направил в глаза.

— Не понимаю… — честно признал Зур’дах.

— Оно и понятно, — махнул рукой Тар’лах, — Крови в тебе много,а ума мало.

— Ты когда Пробуждаешь кровь и направляешь ее в глаза, наверняка ни зги не видишь?

Гоблиненок на секунду задумался.

Почему же ни зги? Огоньки я вижу.

Однако об этом он решил умолчать.

— Да, не вижу.

— Всё это потому, что ты собираешь слишком много крови в одном месте. Это неправильно. Так ее использовать нельзя.

Но Зур’дах знал что можно, и что это бывает очень эффективно. С многоножкой именно такое состояние его и спасло.

Нет, там всё было по-другому.

— Хорошо, давай по-порядку. Кровь ты чувствуешь? Раз легко ее можешь Пробуждать.

Гоблиненок кивнул.

— Чувствовать то чувствуешь, но вот как использовать пока не понимаешь.

— Вспомни того мальчишку, который отделал Маэля — у него разве потемнели глаза полностью? Нет, только круг глаза вспыхнул кровью — и всё. Для этого достаточно небольшого количества крови. Небольшого!

— Ты ощущаешь всю кровь целиком, так?

— Да. — согласился Зур’дах.

— А теперь попробуй взять из всей этой крови пару капель и направить их в глаза, понял?

Зур’дах не понял, но кивнул. Нужно было попробовать.

— Заполняя всей Кровью глаза ты попросту лишаешь себя зрения, а какой в этом смысл? В бою тебе это никак не поможет, только помешает: слепой боец — мертвый боец.

— Мухоедок убираем — я увидел всё, что хотел, они тебе больше не нужны. Ты и так хорошо чувствуешь кровь. С таким количеством крови в глазах, ты их каждый раз до смерти пугать будешь. Садись обратно.

Гоблиненок сел.

— Теперь делай то, что я тебе сказал. Пробуждаешь кровь как обычно, а потом отделяешь от нее пару капель и их направляешь в глаза, понял?

— Понял.

Сказать по правде, он не контролировал количество крови, которое направлял. Всё происходило само собой. Он просто направлял кровь в глаза.

Ну…попробую…

Зур’дах прикрыл глаза и окунулся внутрь себя. Кровь откликнулась мгновенно на его малейшее мысленное усилие.

Уменьшить количество….и…направить…

Миг — и кровь единым потоком хлынула к глазам. Мир вокруг почернел.

— Заново, — раздался недовольный голос наставника, — От тебя вообще все мухоедки вокруг перемрут, не на чем остальным тренироваться будет.

Гоблиненок секунду подождал пока схлынет тьма и вновь предпринял попытку направить кровь в глаза, только в этот раз пытался взять ее поменьше.

Вот срань!

Он сразу почувствовал, что получилось по старому. Глаза опять подернулись чернотой и окружающий мир исчез

— Ладно малец, вижу это надолго. Я должен идти к остальным. Отсядь подальше от других, чтобы не поубивать чужих мухоедок. Ты поймешь, что всё правильно когда перестанешь слепнуть от этой тьмы. Понял?

Зур’дах кивнул.

— Как только ты почувствуешь, что кровь в глазах, а мир вокруг всё такой же — значит получилось. Давай. Продолжай.

Его охватил легкий азарт. Получится? Или нет?

Никто о подобных вещах ему не рассказывал. Драмар либо сам не знал, либо не хотел учить их подобному.

Зур’дах громко выдохнул и попробовал снова.

Неудача.

Кровь ему подчинялась, но вся. А нужно было использовать совсем чуть-чуть.

Ее слишком много… — подумал гоблиненок, начиная заново.

Опять не получилось…

После десятка таких попыток он оглянулся вокруг. Посмотреть как дела у других. И надо сказать кое-что изменилось. У некоторых детей от сосудов шло громкое жужжание потревоженных мухоедок, у других — мухоедки по-прежнему спали.

Интересно, а у кого-нибудь они сдохли как у меня?

Однорукий тем временем ходил между детьми и проверял кто и как справляется. Если кто-то не понимал, он садился и объяснял, что следует сделать и что должен ребенок почувствовать. Одному мальчику тренер без предупреждения влепил пощечину, и, к удивление Зур’даха, сосуд того сразу завибрировал.

Вдох — и Зур’дах вернулся к своим попыткам.

Раз двадцать гоблиненок вызывал кровь — и это было легко. Но скоро он заметил, что глаза начинают ощутимо побаливать, и кроме них начинала звенеть от боли голова.

Ему пришлось сделать перерыв на минуту-другую

Пока никаких изменений не было. Даже хуже, — с каждым последующим разом Пробуждать Кровь становилось лишь сложнее.

Ладно, — решил он, — Попробую еще раз.

Эта попытка Пробудить Кровь закончилась резкой вспышкой боли в голове и внезапно наступившей вокруг тьмой. Зур’дах отключился.

Разбудили его легкие пощечины однорукого.

— Ну что, перенапрягся, да?

Зур’дах встрепенулся и приподнялся. Он лежал на полу, а остальные продолжали занятие.

— Использование Крови сильно истощает, — добавил однорукий, — Как только появляется боль в голове и начинает мутить, надо сделать перерыв. Управлять кровью такой же навык как и любой другой, и требует времени для освоения.

А мог сразу сказать?

— Почему же вы не предупредили?

— Зачем? Ты ж упертый, лучше разок испытаешь на своей шкуре и тогда сам будешь чувствовать когда следует остановиться и знать свои пределы. Тем более, ты бы не послушал предупреждений.

— Ладно, надеюсь ты это все понял, ну что, хоть немного продвинулся?

Зур’дах не стал врать и отрицательно покачал головой.

— Жаль, но ничего. Другим вообще предстоит только чувствовать Кровь. Так что считай — повезло. Как только башка перестанет болеть — продолжай.

Гоблиненок кивнул.

— Только следи за собой и не падай в обморок.

Зур’дах сел.

Через время голову попустило, и он продолжил попытки. Первая же закончилась неудачей. Кровь двигалась в его теле цельным сгустком, а ему нужна была капля. Все потому, что он ощущал кровь целиком, как единый неразделимый кусок.

Что же делать? — подумал гоблиненок, — Как-то это можно исправить? Вон делал же тот мальчик, надравший Маэлю задницу…Я тоже должен суметь!

Очередная попытка вызвать кровь вызвала легкую головную боль.

Надо осторожнее. — подумал он.

Пошли чередования попыток и отдых. Попытки и отдых. И ни одной удачной.

Тренировка проходила тяжело и изматывающе. Пытаться постоянно использовать Кровь было ничем не легче длительного бега или бесконечных подъемов камней.

Зато Зур’дах понял свой лимит. Около двадцати раз до сильной головной боли, после нее следовало остановиться и ждать. Он заметил, что у других детей, у которых тоже получалось Вызвать кровь, — подобная проблема тоже была, и они тоже после нескольких удачных вызовов крови отдыхали.

Однорукий, на удивление, никого даже не бил плеткой. Впрочем, куда там бить? — двое мальчишек и так лежали и держались за голову, пуская слюни. Настолько сильной была головная боль от перенапряжения.

Значит у меня еще все хорошо, — подумал гоблиненок, — Не считая того обморока.

Что именно он делает неправильно — он пока понять не мог.

Все управление Кровью было построено на ощущениях, и как из целого выделить часть — он пока не понимал.

Зур’дах сел восстановить силы и…подумать. Под руку попался мелкий камешек, которым он стал бездумно водить по полу.

Если бы однорукий подсказал КАК это сделать было бы легче?

Потому что его объяснения были….мутными.

Зур’дах в раздражении отшвырнул в сторону этот мелкий камешек.

Вот и мне нужно от себя отделить такую же маленькую каплю, как этот маленький камешек, — подумал он, — Ничего же сложного!

Зур’дах закрыл глаза и погрузился внутрь собственных ощущений, прислушиваясь к Крови.

Он не пытался Пробудить ее, вызвать — нет. Он просто слушал ее.

Гоблиненок знал, что по ощущениям Кровь находится в районе сердца и направил туда все свое внимание.

Он глубоко вдыхал и медленно выдыхал. И каждый раз пытался нащупать, где находится Кровь, хоть и знал это.

Скоро он ощутил ее совсем иначе, нежели прежде, — как легкую тяжесть. И это было странное ощущение. Будто само сердце стало тяжелее и сильнее.

Вопрос лишь в том, как взять частичку крови. Оторвать?

Стало на мгновение страшно. А вдруг это больно?

Он продолжал прислушиваться к сердцу, одновременно начав Пробуждать кровь.

Капля внимания — и Кровь встрепенулась, как разбуженное после длительной спячки существо. Он попытался потащить ее наверх. Осторожно. Будто бы растягивая. И действительно, кровь вытянулась наверх.

Бам!

Кровь бесконтрольно хлынула наверх.

Зур’дах резко прервал процесс.

Слишком много. Мне нужно меньше.

Раньше он бы оборвать себя на полпути не смог, сейчас же это получилось.

Еще одна попытка.

Еще…

Еще…

Еще…

Гоблиненок громко и раздраженно выдохнул.

Десять попыток — и каждый раз он обрывал процесс почти сразу.

Но даже оборванные попытки отнимали много сил.

— Ну что? — спросил его подошедший однорукий, — Получается?

— Пока нет, но я что-то почувствовал.

Тренер лишь хмыкнул в ответ и отошел.

Ладно. Еще посмотрим, у кого первого получится!

Еще десяток попыток не приблизили его к результату, зато серьезно улучшили ощущение крови.

Пожалуй, так отчетливо он чувствовал Кровь только после пещеры Праматери, когда все его чувства были обострены до предела.

Есть! — вдруг понял он.

Теперь он мог ощутить и меньший объем крови.

Взять каплю…взять каплю…взять каплю…

Это было единственной мыслью.

Удар сердца и рывок. Мысленный рывок. И сразу легкая боль кольнула в сердце, будто туда воткнули раскаленную иголку.

Получилось!

Кусок крови он действительно оторвал. Ощущения не врали.

Большой, но уже меньше чем был. — подумал Зур’дах.

Но он все равно решил попробовать его направить в глаза. Кровь послушно рванулась наверх.

Секунда. И мир погрузился в серые сумерки. Все стало темным. В этот раз огоньков не появилось. Зато теперь все дети вокруг стали серыми силуэтам. Они не пропали полностью!

Сработало! — радостно подумал Зур’дах, и отпустил кровь, — Надо еще меньше оторвать.

Кровь моментально вернулась в сердце.

Проведя еще с десяток манипуляций внутри себя, гоблиненок понял как это сделать. Нужно было словно бы еще сильнее прищуриваться внутренним зрением и отрывать совсем капельку. Размер капельки он определял просто, — чем больше капля, тем сильнее кололо в сердце, и чем меньше, тем слабее.

После того как он это осознал дело пошло на лад.

С каждым разом ему удавалось взять все меньшую каплю крови. И если первые пять раз мир вокруг все еще был размыт, то к последним попыткам он видел все в привычном цвете и свете.

Была только одна проблема. Это требовало настолько большой концентрации, что глаза начинали болеть уже через десять секунд такого использования Крови. Что Зур’даху показалось странным, от большего количества крови так скоро глаза у него ни разу не болели. Потом — болели, но чтоб вот так, сразу, — нет.

Довольный, он поднялся. И сразу чуть не упал. Его пошатнуло и голова предательски закружилась. Он недооценил насколько тяжело ему дались это десятки, если не сотни попыток.

— У меня вышло, — сказал он, подходя к однорукому.

Тот удивленно посмотрел на него.

— Ну давай, показывай, что там у тебя вышло.

Они отошли чуть в сторону и Зур’дах сел.

Легкий укол боли в сердце и капля паучьей крови устремилась к глазам.

Зур’дах не видел себя стороны, но чувствовал как что-то изменилось. Мир остался прежним, но глаза видели по-другому, будто произошел какой-то внутренний сдвиг. Будто изменился угол зрения.

— Это оно? — спросил он у тренера, — Так?

— Да — оно, — ответил тот удивленно, — Потом ты будешь просто менять количество Крови, искать, сколько тебе нужно, сейчас оно явно неправильное. Но в остальном да, у тебя получилось, Зур’дах. Это очень хорошо.

Зур’дах не смог сдержать довольной улыбки.

— Но тебе сейчас лучше передохнуть. Главное, не забывай ощущений, которые сумел найти, понял?

Гоблиненок кивнул и лег прямо на пол, наблюдая за остальными.

Взгляд его прошелся по остальным детям: Кайра кривилась, делая попытку за попыткой, у Саркха, кажется, что-то получалось, во всяком случае его сосуд немного вздрагивал, Тарк напряженно уставился в пустоту, пытаясь разозлиться. Маэль…у Маэля похоже тоже все получалось, как и у Саркха — его сосуд сильно дрожал и гудел; у остальных же получалось с переменным успехом.

Зур’дах вспомнил ощущение в глазах, и вдруг понял что не ощутил никаких телесных изменений. Он точно не стал ни быстрее ни ловчее.

Я бы заметил!

Гоблиненок тут же встал, Пробудил Кровь и попытался пройтись, махнуть рукой…

Ничего не изменилось!

Он подошел к однорукому и спросил об этом. Тот лишь посмеялся над его вопросом.

— Это просто упражнение для контроля крови, оно вовсе не сделает тебя быстрее и сильнее. Вот когда мы приступим к следующему этапу, где используется ВСЯ кровь, тогда ты сам все почувствуешь.

Зур’дах кивнул.

— Если понял, то иди и продолжай делать. Отдохнул ты достаточно.

Значит просто упражнение? А я уже подумал…

Следующие десять-двадцать минут он занимался тем, что гонял каплю от сердца к глазам и обратно. Это ему начинало нравиться. Хоть было тяжело, но контроль с каждой минутой повышался. Это радовало.

Тренировка в целом длилась недолго. Возможно, однорукий хотел бы ее продолжать и дальше, но почти все дети свалились на пол от жуткой головной боли и заявили, что просто не могут продолжать.

Зур’дах и сам был не прочь передохнуть. Использование Крови сильно утомляло.