Подземелье

Глава 116

Тренировки с копьем проходили так же как и раньше, просто к обычным стойкам, выпадам, и уворотам добавилось…метание в цель. Зачем это им однорукий объяснил просто:

— Ваш напарник убит, а копье после него осталось, — это отличная возможность попасть твари в критическую точку.

Тут дело пошло быстрее: за неделю от полностью неподвижных и крупных целей, они перешли на движущиеся мишени, которые крепились или к ящерам или к другим существам. Вообще Зур’дах заметил, что они ускорились во всём: больше не уделялось столько времени каждому движению, приему, — и было видно, что однорукому это совсем не нравилось, — но он всё равно сколько мог учил их стойкам, приемам, постоянно рассказывал и вдалбливал в их головы в какой ситуации и когда применять всё, чему он их учил.

Зур’даху в бросках копья сильно помогало зрение, которое, как только он вновь продолжил напитывать Кровью глаза, стало гораздо острее.

Именно Кровь в эти недели волновала тренера больше всего. Тренировки с одной увеличились до пяти в день. И это сработало. За две недели каждый из детей научился Обращению. Впрочем, Зур’дах уже неделю как закончил обращение и осваивался с новым навыком. Теперь он действительно понял — насколько важно владеть Силой Крови, причем даже не той ее особенностью, которая связана со слухом, или зрением, или выносливостью и тому подобным, а именно с Обращением.

Как только гоблиненок научился осознанному Обращению, он понял, почему с Маэлем тот старший мальчишка разделался так легко — Обращение давало ощутимую прибавку к скорости и реакции. Первое, что ощутил Зур’дах, когда прокрутил Кровь по всему телу — это жжение: легкое, будто изнутри все кровеносные каналы вдруг стали в несколько раз горячее. На лбу выступил пот, а в глазах защипало. Словно в теле вместо привычной крови возникла вдруг другая, более агрессивная субстанция. Однако внутреннее ощущение подсказывало — это просто Кровь, которая потекла по тем каналам, которые он волевым усилием пробил для нее за неделю тренировок. И если раньше он ощущал ее только возле сердца и в глазах, то теперь каждая конечность равномерно наполнялась этой Кровью. Обращение стало не смутным, непонятным ощущением, а вполне осознанным процессом, впрочем, как и у остальных детей. Они тоже разобрались с этим, и та же Кайра и Тарк делились с Зур’дахом своими ощущениями, которые полностью совпадали.

В дополнение к этому тело наполнила необычная легкость, будто он отдохнул и принял смесь ядер, и…сила. ЗУрДах подпрыгнул, однако выше ли чем обычно было непонятно. Потом пробежался. Сделал десяток различных упражнений, взобрался на крышу, спрыгнул, и понял — да, он стал быстрее.

Сегодня прошла первая тренировка посвященная уже самому Обращению.

— Каждый из вас наверняка заметил, что Обращение ощутимо ускоряет тело, но при этом ощущается неприятное жжение.

Дети кивнули.

— Но одно дело использовать просто сидя или стоя Обращение, и совсем другое — во время боя или хотя бы тренировки. Когда вы в движении — вам это делать в разы сложнее, жжение увеличивается и вы вдобавок можете легко потерять контроль.

Однорукий заставил каждого из детей использовать Кровь во время легкого бега. Ожидаемо, у многих сбилась концентрация и глаза погасли — верный признак, что над Кровью утерян контроль.

Зур’даху упражнение далось легко — просто потому, что подобное он уже пробовал делать.

Когда все дети более менее сумели удерживать контроль, заставляя кровь Обращаться и одновременно бежать, однорукий сказал:

— Хорошо. Теперь нужно проверить, сколько каждый из вас способен удерживать это состояние. Скажу сразу, — чем выше ваш круг, тем дольше вы способны находиться в этом состоянии.

Один за другим дети бежали под пристальным взглядом Тарлаха. Кроме того, гоблин использовал песочные часы с черточками для замера времени, и после каждого ребенка записывал его результат на полу. Имя-время, имя-время, имя-время.

Интересно разобраться, как по ним считать… — подумал Зур’дах, глядя на часы, — И понять бы, что он там пишет…

Как и все гоблинские дети ни писать ни читать Зур’дах не умел.

— Следующий…следующий…следующий…

Как он предупредил, те, у кого был выше круг дольше могли поддерживать это состояние и быстрее бежать.

Но вот странно…Драмар нам ничего такого не говорил — ни про Обращение, ни про то, что Кровь можно использовать и получать от нее усиление…может он не знал?

Наверное знал, — решил в итоге Зур’дах, — Просто нам было еще рано о таком говорить…

Дошла и до него очередь. Его результат ожидаемо был самым высоким.

— Продолжаем…

Дальнейшая тренировка свелась к тому, что однорукий заставлял их бежать и делать Обращение. И с каждым разом детей хватало на всё меньшее время. К тому же они настолько устали даже после двадцати попыток использования Крови, как не уставали и после часового бега.

— Что, выдохлись? — ухмыльнулся однорукий, — Запоминайте не менее важную вещь — Обращение не берет силы из ниоткуда, он берет ВАШИ же силы взаймы, но расходует в более короткий срок, поэтому использовать Обращение в бою нужно с умом. Вы должны понимать сколько сил это отнимет, и сколько времени у вас есть! Вы должны знать свои пределы, иначе вы просто пластом ляжете перед тварью и…сдохнете.

— Именно поэтому Обращение Крови используется для коротких, завершающих рывков, когда вы уже изучили соперника и знаете как с ним расправиться. Вы удивляете противника неожиданно возросшей скоростью. Обращение — ваш шанс выжить там, где вы бы погибли, поняли?

Раздалось дружное, — поняли.

— И самое главное, — однорукий умолк, — Вы всегда должны вовремя остановиться. Потому что после определенного предела, после того, как ресурсы вашего тела израсходованы полностью, Кровь начинает сжигать саму себя, чтобы дать вам силы.

— Сжигать себя?

— Да, и тогда вы начинаете терять круг, кусок за куском, и чем дольше это продолжается — тем ближе вы к тому, чтобы стать…обычными.

Воцарилось молчание, во время которого все дети переваривали новую информацию.

Ничего себе, — подумал Зур’дах, — И так бывает? Можно потерять круг?

— Сжигание Крови используется только тогда, когда вам грозит неминуемая смерть, когда других вариантов нет. Поверьте, тогда вам уже не важно сколько у вас кругов.

— А как понять, что Кровь начала сжигаться?

— О, малец, поверь — ты почувствуешь такую нестерпимую боль, что пропустить это будет просто невозможно. А то жжение, которое вы чувствуете сейчас — детский лепет, по сравнению с Сжиганием Крови.

Зур’дах сразу задумался о том, сжигал ли он когда либо сам кровь? Но покопавшись в воспоминаниях не обнаружил подобных эпизодов. Тем более, что его круг всегда рос. Да и той боли, которую описывал однорукий он ни разу не испытывал.

Ощущения от постоянного использования Обращения уже на тренировке отличались. Тут их заставили работать на максимум. С каждым Обращением жжение усиливалось, а кровь, которую Зур’дах прогонял по телу, будто начинала тяжелеть. Усталость в теле накапливалась неимоверная. Неудивительно, что после такой тренировки всем детям страшно захотелось жрать.

Так много Зур’дах еще никогда не ел. Использовать долго Кровь оказалось очень затратно для организма.

Теперь внимание однорукого переключилось на тренировку Обращения. Несколько раз в день. Им пришлось чаще питаться как обычной едой, так и смесью ядер. И, что логично, время, которое каждый из детей мог пребывать в этом особом состоянии с каждым днем увеличилось. Самые слабые, правда, быстро дошли до своего предела, и, как ни старались, — остановились на двадцати секундах. Дольше их тело не могло выдать с первым кругом.

Но если с Обращением стало все понятно, то с Силой Крови Зур’дах разобрался не сразу. Он, занимаясь тьмой на заднем дворе казармы, долго думал, что же за способность у него. Глаза это, или нет? Потому что у остальных детей, например у Кайры или Тарка, были вполне прогнозируемые способности: во время Обращения их тела, кроме того, что ускорялись, еще и становились крепче, чем другие дети похвастаться не могли. Саркх о своей способности молчал, а у Маэля это была скорость. У детей с первым кругом способности либо не пробудились, либо были слишком слабыми, почти незаметными.

Может глаза давно пробудились, и они и есть та самая Сила Крови, и я занимаюсь ерундой? Может я ищу то, чего нет… — задумался вновь Зур’дах.

Однако, внутри он понимал — что-то он упускает. Поэтому шаг за шагом вспоминал путь в Подземельях. Какие ощущения и состояния он испытывал. И самым мощным и необычным был бой с многоножкой.

Как же я это тогда сделал? — думал Зур’дах.

В голове всплывали приказы, которые он отдал многоножке и та….та повиновалась.

Как мне вернуть то ощущение?

Тогда эмоции зашкаливали и он не понимал, что делает; тело и разум повиновались крови и действовали на каких-то скрытых инстинктах. Вспоминать бой было больно — наверное именно поэтому он запрятал его куда-то глубоко внутрь, стараясь не думать о случившемся.

Сейчас же он сидел и был полностью спокоен. Ключом к пониманию способности определенно были глаза. Потому что тогда у него полностью пропало зрение, точно так же как сейчас, когда он направлял ВСЮ кровь к глазам.

Значит, — понял он, — нужно делать тоже самое.

Вот только теперь для экспериментов ему нужно было найти хоть какую-нибудь живую тварь. Какое-нибудь насекомое. И для этого у него был Прожора. Паук оказался очень ловким охотником и в его сети на крыше казармы да и не только попадалось достаточно много живности. Правда, обычно она там и погибала. Насекомых, да и вообще ничего живого, паук не ел. Только Тьму. Поэтому уговорить его притащить живую добычу оказалось легко. Их мысленная внутренняя связь становилась всё лучше и лучше. Зур’дах понимал желания Прожоры, а тот — его.

Поэтому довольно скоро у ног Зур’даха оказалась свалена дюжина спеленутых тьмой паука насекомых.

Начал опыты гоблиненок с самого маленького: с мухи-кислотницы — противной твари, оставляющей неприятные разъедающие кожу ожоги. Положив ее перед собой, он осторожно вызывал Кровь в глаза. Теперь, после тренировок с Обращением, он точно знал и чувствовал, сколько именно использует Крови. Начал он с небольшого количества. В основном из-за опасения, что муха просто умрет от страха, как те тренировочные мухоедки у однорукого.

Не умерла. Муха просто испуганно заметалась, пытаясь вырваться из паутины паучка.

Не оно, — понял Зур’дах, — Тогда все было по-другому.

Он добавил крови в глаза и мир вокруг стал темнее. Вновь насекомое заметалось в страхе, пытаясь вырваться и улететь. Гоблиненок продолжил попытки, постепенно увеличивая количество крови в глаза.

Это всё не то, — подумал Зур’дах после тридцати попыток.

Надо наверное дать команду.

Следующую попытку гоблиненок сопроводил командой Замри. Нужной реакции по-прежнему не было. Зур’дах попробовал приказывать то громче, то тише, а потом и вовсе мысленно, но всё это не работало.

Шаг за шагом, Зур’дах вспоминал свое состояние в момент приказа. Внутри была ярость, злость, жажда наказать тварь.

Даже просто вспоминая, гоблиненок начинал распаляться против своей воли. Стиснув зубы он громко выдохнул. Кровь рефлекторно хлынула в глаза, затмив мир. Он вновь увидел крохотный огонек жизни насекомого. Хотелось убить, уничтожить его. Зур’дах часто и нервно задышал, как в припадке.

— Замри, тварь! — выдохнул он.

Вернув нормальное зрение, гоблиненок увидел, что прежде беспокойная муха застыла, будто неживая и лишь крохотный хоботок, двигающийся вправо-влево, говорил о том, что насекомое живо. Просто застыло. Странное ощущение могущества наполнило грудь мальчишки.

Я могу приказывать ей!

Эмоции были главной составляющей.

Через пять-шесть секунд вновь зашевелила своими конечностями. Оцепенение прошло.

Зур’дах продолжил попытки.

Теперь, зная что это работает, он действовал более уверенно. Вспомнить эмоции, использовать кровь и отдать приказ.

Вскоре он понял, что такого большого количества крови для такой маленькой твари не требуется. Главное — немного крови и…эмоциональный всплеск, который совпадает с приказом. Это понимание пришло не сразу — раз на пятидесятый, после которого пришлось поменять муху на другое насекомое. Она уже была никакой и просто лежала кверху лапками: живая, но на последнем издыхании.

Тогда Зур’дах взялся за тварей покрупнее — за жуков, пойманных Прожорой.

Опытным путем гоблиненок выяснил, что чем крупнее жук, тем больше Крови требуется для приказа. Но он уже знал, что может приказать даже огромной твари, вроде той многоножки, которая убила…Каю.

Теперь, когда он понял как ее активировать, оставалось лишь научиться пользоваться этой способностью его Крови.

Однако, в тот день продолжить опыты была не судьба, — его нашел на заднем дворе однорукий.

— Зур’дах! — недовольно рявкнул он, — А ну живо поднимайся, тебя ждет тренировка.

— Но… — вдруг возразил гоблиненок, которые едва успел спрятать трупы насекомых в одну из щелей в полу, — Мы же скоро ложимся спать!

Это был конец дня, и все тренировки закончились.

— Да мне плевать. Тебя хочет видеть Старший Наставник. У тебя будет с ним тренировка. Советую тебе собраться с силами и делать то, что тебе говорят.

Всю сонливость, которая была в нем, тут же как ветром сдуло.

— Да, одн…тренер, — быстро вскочил с пола Зур’дах.

Однорукий еще несколько недель назад предупреждал о том, что Старший Наставник будет с ним заниматься Балансом, но за это время всё как будто подзатихло, и гоблиненок думал что всё отменилось. Оказалось нет.

Турхус был недоволен. Его жизнь после того, как его избил тот малявка покатилась ящеру под хвост. Если конечно что-то может быть хуже жизни бойца-раба. В нем разочаровались, а это значило, что он перестает быть таким ценным как раньше. Хуже всего то, что его начали ставить на обычные, несмертельные бои, да и вдобавок ему тренер устроил настоящий ад из тренировок.

Правда, была и обратная сторона случившегося, — с плеч Турхуса будто сняли невидимый груз ответственности. Он даже стал драться еще лучше, яростнее, в том числе и потому, что пытался доказать не кому-то, а самому себе, что он не стал хуже, что он по-прежнему сильный.

Кровь многоножки…раньше Турхус думал, что она самая сильная, что соперников ему быть не может. Так было до встречи с тем злосчастным мальчишкой, Зур’дахом. Преимущество в скорости было за ним, Сила Крови была за ним — но этого не хватило. Сила Крови мальчишки, воздействие которой он ощутил на себе, почти подавила его. Заставила просто оцепенеть от страха. Это было немыслимо.

Хоть немного спасло ситуацию, помогло скинуть это давление чужой Крови, — Обращение. Он, в отличии от новоприбывших малявок, уже давно умел использовать непрерывное Обращение и сопротивляться чужой Крови, да и сам мог давить на других, но…тут оказался бессилен. Просто раздавлен. Ведь спасовал не он, а его кровь. Кровь многоножки, которой он так гордился, и которая не раз спасала его в сложных ситуациях в Ямах, — подвела. Попросту забоялась.

Осознание того, что он просто недооценили силу мальчишки, и что шансов у него не было, — пришло лишь через несколько недель позора. Потому что если неподготовленный ребенок младшего его лет на пять избил его, подготовленного, без малейших шансов, — значит Сила Крови его в разы выше. Другого объяснения просто не было. И он это принял. Потому что умение трезво оценивать как свои силы, так и силы соперника, — главное условие выживания на Арене.

Лишь потом он узнал, что у мальчишки седьмой круг. Седьмой! Такой был только у Наставников или бывших бойцов Арены. Взрослых. А тут у ребенка…

В душе до сих пор оставалась легкая ненависть к удачливости мальчишки, и к тому, что он унизил его перед всеми. Хоть Турхус и понимал, — он виноват сам. Однако, виноват лишь в недооценке соперника. А вот в том, что полез проучить его…в этом он вины не чувствовал. Так было принято. Ставить новичков на место и указывать их положение было необходимо. Это неписаный закон. Так делали все и всегда. И его, когда он прибыл сюда, ставили на место. Он ведь тоже мнил себя тогда самым сильным.

Его невеселые мысли прервала громко плюхнувшаяся рядом с ним Таля.

— Жопу так себе отобьешь. — повернулся к ней Турхус.

— Не твое дело. Хочу отбиваю. Моя жопа.

Рука девушки уже размахнулся дать ему подзатыльник, но Трухус ее перехватил.

— Сарам пропустил? — поинтересовался Турхус прижимая Талю к себе.

— Да, куда он денется, — хохотнула девушка, — Дала ему пощупать где хотел, и разрешил.

— Ублюдок, — процедил парень.

— Ладно тебе, это ж не однорукий урод, от меня не убудет, — ухмыльнулась Таля.

— Тьфу! — сплюнул Турхус недовольно.

— Лучше целуй, пока есть время.

И хоть парень был слегка взбешен из-за Сарама-надсмотрщика, однако не воспользоваться представившейся возможностью было глупо.

На деле надсмотрщики должны были воспрещать подобное. Но Таля…Таля нашла подход к Сараму, самому молодому, который дежурил половину времени. Легкие вольности, как бы сказали дроу — и он отпускал ее к Турхусу, хоть самому парню такие методы совсем не нравились. Получалось не он один получал от Тали…что-то. Однако, сама она относилась к этому именно так. Если по-другому не добиться времени вдвоем — значит так надо.

Какое-то время они были заняты только собой.

Наконец, с трудом, Турхус оторвался от губ девушки. Жестких, тонких, как будто злых на весь мир.

— Слушай, — вдруг спросил он, — Ты чуть не поубивала тех гноллов! Что на тебя нашло? Тебе повезло еще, что Наставник был в хорошем настроении, иначе бы наказал тебя.

Девочка хмыкнула.

— Не наказал бы, я единственная самка среди вас, видел как он меня обожает? — Вот-вот… Хаха…

Потом лицо ее вдруг помрачнело, будто вопрос заставил ее вспомнить что-то не слишком приятное. Слишком личное.

— Эти твари изнасиловали мою мать, а потом убили, так что я буду избивать каждую тварь, когда у меня будет возможность. Я бы и их щенков разорвала на части, но эти твари начали следить за своими выводками. Боятся.

Она замолчала.

— Убивать-то ее было зачем? Ну изнасиловали ладно, но убивать?… Никогда не пойму. Суки!

— Ну… — попытался успокоить Талю Турхус, — Они заплатили за это своими жизнями, убийство самки….всегда наказуемо. Да и это было давно…

Таля хмыкнула.

— Для кого давно, а для кого как вчера. Жаль эти суки мне редко на Арене попадаются. Всего лишь троих ублюдков сумела убить за всё время. Мне не везет.

Девочка умолкла, а потом добавила:

— Но убивала я их с огромным удовольствием. Знаешь, Турхус, я чувствую, что в Ямах они мне еще попадутся, и уж тогда им конец.

Турхус вздохнул. Ему вообщем-то на гноллей было плевать. Никаких личных счетов к ним он не имел.

Пальцами он начал перебирать шрамы-метки на тонкой руке Тали. Каждый из них значил либо бой насмерть, либо просто бой, вернее, победу в нем. В большинстве случаев он прекрасно помнил где и против кого она билась, потому что они всегда ездили вместе на все бои. С тех самых пор, как попали сюда.

Тем не менее, Таля с увлечением начала рассказывать про каждый шрам, про каждый бой. И особенно подробно она остановилась на тех трех боях, когда убила гноллей.

Парень слушал без особого интереса, ведь слышал он это десятки, если не сотни раз.

— Там был тот сопляк, — сказала совершенно неожиданно Таля, — На наших боях. Поздравляли нас потом.

— А?

— Тот, который…тебе руку сломал.

Турхус сглотнул. Тема была неприятна, ведь до ее прихода он об этом и думал. О сопляке.

— Да, был. — согласился он.

— Мелкий совсем. Как он умудрился с тобой справиться, не пойму…

— Седьмой круг, — выдавил Турхус, словно оправдываясь.

— Они еще Силой Крови не владеют, да и обучение до конца не прошли. Слабаки.

— Управлять Кровью их быстро научат.

На десяток мгновений повисла пауза.

— Он такой сильный? — вновь спросила Таля.

— Да. Измененные руки дают огромное преимущество. Вырваться из них невозможно, — решил признаться Турхус, — Через несколько лет он будет новым Чемпионом.

Таля пожала плечами.

— Это неважно. Чемпион или не чемпион. Главное — чтобы мы с тобой были вместе и живы, — обняла она его и посмотрела в потолок, — Не хочу сдохнуть на этой гребаной Арене, как половина наших. Мы же с тобой даже еще не делали этого.

Таля подмигнула, а Турхус скрежетнул зубами. Да, им подобного ни за что бы не разрешили. Он мотнул головой прогоняя дурацкие мысли и попытался отвлечься, думать о другом. Но мысли вернулись к тому, что чемпионом быть ему недолго. Как только тот малой подрастет, так самого Турхуса сразу или продадут, или…или…будут слать на сомнительные бои.

— Ты забыла, что делают с бывшими Чемпионами.

Таля побледнела.

— Тебя не продадут, ты хороший боец.

Турхус хмыкнул.

— Помнишь что стало с предыдущим Чемпионом?

Таля помнила, но смутно, потому что никогда об этом толком не думала. Девушка замотала головой:

— Нет, тебя не тронут. Ты ценный.

Их прервал голос надсмотрщика:

— Ей! сопляки, нализались⁈ Время вышло, пора! Сейчас старший надсмотрщик появится, сами будете объясняться. — раздался голос Сарама.

Турхус недовольно оторвался от губ Тали и вздохнул.

— Сука! Этот выродок как всегда не вовремя! — ругнулась Таля.

Их прерывали каждый раз, как только он распалялся и входил во вкус. Начинал по-настоящему наслаждаться близостью с Талей.

Гребанные надсмотрщики. Гребанные правила. Гребаные дроу. Гребанные Ямы, — подумал Турхус, — Чтоб оно всё провалилось.

Саркх подслушивал. Теперь всё время, и узнал много нового. Оказалось, что несколько детей регулярно доносят Старшему Надсмотрщику о происходящем. Вернее, они рассказывали всё одному из молодых надсмотрщиков, а тот уже передавал всё своему Старшему. И к удивлению Саркха, доносили дети вовсе не на других детей, а на…своих надсмотрщиков, тренеров, и даже дроу-стражников. Ничего ценного мальчишка от них не услышал, скорее это всё делалось по-привычке, чтобы всё контролировать. Однако сама ситуация его удивила. Он-то полагал, что если и следить за кем, так за новичками-детьми. Но нет. Дети никого не волновали. С другой стороны — это было логично: дети — не опасны, а вот взрослые…да.

Единственное, чего не понял Саркх, так это зачем дети это вообще делают — какую выгоду, какую награду за это получают. Он и сам с большим удовольствием подслушивал взрослых. Особенно Даха и реже однорукого. Слежка за Дахом принесла плоды. То, что нарушитель из этих двоих именно Дах, было очевидно из их диалогов с одноруким. Вот только что именно Дах нарушал Саркх не знал, просто потому, что не знал что запрещено надсмотрщикам. Что он такого делал, что боялся высшего наказания? — смертной казни.

Подслушивая, он пытался узнать это, и делать это было не так сложно, благо, к тому времени их группу уже отпускали гулять на пятьсот, а то и более шагов от казармы. Так что побродить, затаиться, сесть незаметно в скрытых местах Саркх имел возможность. А еще он заметил что дроу-стражники…гораздо более невнимательны чем надсмотрщики. Как будто им было вообще всё равно, что происходит в Ямах.

Впрочем, сегодня его внимание привлек Дах, который переговаривался с другим надсмотрщиком, которого Саркх видел впервые. Он осторожно повернул голову и прислушался. Звук, словно рассеянный, по его волевому желанию прояснился. Стало четко слышно разговор.

— Ты принес?

— Да…тихо ты, осторожнее. Ты ненормальный…но я достал. Быстрее. Всё, я ушел.

Глаза Саркха были закрыты, поэтому он не видел, что там происходит, да и не смог бы увидеть — всё происходило внутри склада. И главное открой он глаза — слух бы….рассеялся; у его способности были свои недостатки.

Впрочем, за две недели подслушиваний картина стала вырисовываться и Саркх всё понял. Некоторые надсмотрщики передавали друг другу ядра. Кроме того, они их прятали в глубоких щелях ближе к Разлому. Как они умудрялись это делать и не попадаться оставалось для Сарках загадкой. Он хотел узнать больше, гораздо больше о том, что тут происходит. Будто с каждым подслушанным секретом его любопытство только распалялось.

Но то, что это запрещено — было для него очевидно.

— Что ты от меня хочешь? — резко спросил однорукий, когда Дах подсел к нему, — Ты слишком заметен. Я тебя предупредил — если не перестанешь собираться со своими дружками, со мной даже не разговаривай. Я хочу спокойно жить и не искать неприятностей. С меня хватило.

— Послушай…

— Не буду я тебя слушать! Мне не интересно всё, что вы делаете, ясно? Собираетесь…разговариваете…тьфу…старые калеки.

— Ты не понимаешь о чем говоришь, — отмахнулся Дах, — Выслушай. Во-первых, про наши встречи знают, и они разрешены. Мы старые бойцы, которые сражались вместе — это нормально, нам позволено собираться, а во-вторых…

— Во-вторых можешь засунуть себе в одно место и больше ничего не говорить. Ничего нового ты не скажешь.

Однорукий встал.

— Я предупреждал тебя. Еще раз говорю, мне не интересно что у вас там происходит. Всё Дах, выполняй свою работу, а я свою и ни у кого не будет проблем.

— Послушай, — схватил его за руку надсмотрщик, — Мы научились безопасному Поглощению, понимаешь? Нашли способ сделать так, что каждое Поглощенное Ядро — удачное.

— Что ты сказал? —испуганно спросил однорукий.

Глаза его забегали вокруг, будто выискивая незримого врага. Вдруг его словно ударили под дых и он побледнел.

— А ядра вы откуда взяли?

— Тссссс, — заговорщицки сказал Дах, — Потом, не тут. Видишь, а говорил тебе не интересно.

Надсмотрщик развернулся и пошел в другую сторону, оставив однорукого в полной прострации и с неутоленным любопытством.