Дело оставалось за малым — приручить жуков. Приучить их к кормежке, и к тому, чтобы они не убегали от него, чтобы слушались и не боялись.
На это ушло больше недели. Огневики оказались капризными жуками. Если те же светляки охотно шли на контакт, то эти постоянно норовили укусить, а затем вспыхнуть и обжечь его руку.
Выдрессировать жука каким-то командам у Зур’дах так и не получилось, все трое попались слишком норовистые. С другой стороны, выполнять какие-то особые команды и не требовалось. Только вспыхнуть и не убегать. Есть еду, к которой они за неделю привыкли, и вспыхивать. Вот и все.
Чуть сложнее оказалось найти сонную траву. У Зур’даха имелось только два пучка которые достались от матери. Еще несколько он одолжил у Драмара. Его жилище было настоящей кладовой разнообразных трав, зелий, настоек, порошков. Их было даже больше, чем у его матери.
И всю эту неделю гоблиненок собирал столько сухой травы, столько сухих растений сколько возможно, и все это складывал сначала в корзинки, которые тоже взял у Драмара, а потом стал сваливать прямо возле его жилища. Тот ничего против не имел, и даже не задавал никаких вопросов.
Впрочем, эту неделю старик сам пропадал куда-то то на полдня, то почти на целый день, оставляя его одного. Следил он только за одним — чтобы мальчишка ел приготовленную им еду.
Кроме того, заготовленные травы, а их набралось много, Зур’дах перенес поближе, почти на край жилищ изгоев. Этот хлам, хвала богам, был никому не нужен. Никто ни разу так и не позарился на собранные им растения.
Дело оставалось за малым: перенести и разложить это все позади жилища зур.
Гоблиненок дождался пещерной ночи, и тогда вышел. Старик крепко спал.
Все необходимое он приготовил заранее. Спрятав пучки сонных трав за пазуху, а огневиков в складки одежды, Зур’дах двинулся к своей цели. Обе руки были заняты корзинами, вот только сухие растения в них ничего не весили и нести их было легко.
Окольными путями Зур’дах пробирался к месту своего прежнего жилища. Еще неделю назад он присмотрел какими дорогами идти, чтобы его не заметили. И сейчас гоблиненок шел задами шалашей, осторожно выглядывая и прикидывая, откуда лучше начать.
Занять позицию там, где его бы не было видно, оказалось несложно.
Сначала он решил, что удача сегодня не на его стороне. У зур, очевидно, был день без мужчин, поэтому все трещали без умолку сидя перед жилищами. Подобраться незаметно казалось невозможным. Зур’дах решил ждать. Решимость сделать задуманное дала ему достаточно терпения, чтобы ждать почти два часа.
Спустя это время зуры все же разошлись, исчезнув за пологами своих шалашей. Гоблиненок облегченно вздохнул. Ноги, руки, шея — все затекло за этот период ожидания, и теперь он осторожно разминал свое окоченевшее тело. Как следует размявшись он приступил за работу.
Первым чуть возвышался шалаш Ташки. К нему Зур’дах и проскользнул. Позади него, везде где только можно было, мальчик разложил растений, сухого мха, мертвых насекомых, которые тоже хорошо горели, и дополнительно весь тот легковоспламеняющийся хлам, который собирал в течении недели.
Потом настал черед других шалашей.
Осторожно, не спеша, и бесшумно он ходил вокруг шалашей раскладывая пучки трав. Каждое мгновение приходилось оглядываться и проверять, не наблюдает ли кто, не вышла ли наружу какая-нибудь зура?
Все обошлась, казалось сама удача сегодня на его стороне.
Обложив десяток шалашей, — на большее количество просто не хватило бы трав, он вернулся к первому и самому важному для него шалашу Ташки.
В прошлые разы, когда Зур’дах был тут, он заметил просветы и щели в ее шалаше, через которые он мог подсматривать за тем, что она делает.
Мерзкая жирная баба!
И она была не одна. Из шалаша раздавалось равномерное и громкое пыхтение и периодически стоны.
Прислонившись к шалашу гоблиненок ждал. Ждал, пока все закончится и он сможет приступить к главному. К своей мести.
Прошло немного времени, и все эти звуки сменились раскатистым храпом. Гоблин, который сейчас находился в шалаше у Ташки — уснул. Заглянув в щель, Зур’дах убедился, что и сама Ташка тоже лежит, медленно засыпая.
Подождав несколько минут, он засаленными, зато плотными тряпками, закрыл три крупных отверстия в шалаше, и такие же тряпки накинул на отверстие для выхода дыма. Это было самым сложным: попасть ровно так, чтобы ткань плотно накрыла дымоход не соскальзывая.
Затем мальчишка достал огневку и пучок сонных трав. Поскольку внутри и так было накурено и горели к углях ароматические травы, — сонную траву в таком аромате сразу и не заметишь…А когда заметишь — будет поздно.
Гоблиненок просунул зажженный пучок сонной травы через последнюю оставленную дырку. Дым медленно и неторопливо начал наполнять шалаш.
Первый пучок сгорел быстро. Храп продолжался. Но у гоблиненка имелся еще один, чтобы уж наверняка, хоть зура пока и не подавала признаков того, что собирается просыпаться.
В шалаше уже все пропахло концентрацией сонной травы. Так что даже если бы эти двое не спали, сейчас, вдохнув десяток глотков воздуха наполненного дурманящим запахом травы, они все равно погрузились бы в глубокий сон.
Однако и на этом он не закончил. С помощью жука-огневика он поджег со всех четырех сторон шалаш. Медленно и неспеша тот начал разгораться, но пока это были лишь небольшие огоньки, грозящие со временем превратиться в ревущее пламя.
Гоблиненок рассыпал корм для жуков по низу шалаша и жук устремился туда, радостно разбрызгивая искры вокруг себя. Когда он ел, он всегда радостно сфыркивал зажигательные искры вокруг себя.
Не теряя даром времени, на полусогнутых ногах, Зур’дах подбежал к другому шалашу, поджигая разложенные заранее пучки трав. Тут не требовалось уже сонной травы. Она была нужна лишь для Ташки. У второго шалаша он тоже оставил жука и рассыпал корму.
Один…второй…третий…
Всего он поджег семь шалашей, прежде чем кто-либо заметил огонь.
Услышав как кто-то начал кричать, он понял что хватит, что надо срочно удирать прочь, пока его не заметили. Все, что он мог, он сделал, а главное — отомстил Ташке.
Он надеялся, что она не выберется из пылающего жилища, надеялся на то, что эта тварь обгорит полностью…вот на это он рассчитывал больше всего. Для этого и нужна была сонная трава, чтобы Ташка не сбежала из пылающего жилища.
Зур’дах побежал, петляя между жилищами. По пути, хвала богам, ему никто не встретился. И это несмотря на вспыхнувший пожар, наверняка разбудивший кучу гоблинов. Но даже разбуженные, они, похоже, не торопились вылезать из своих жилищ.
Пылающий снопом огонь далеко отбрасывал искры и свет.
Так светло в пещере еще никогда не было, — подумал Зур’дах.
Добежав почти до конца Окраин, он обернулся.
Полыхало знатно. Но недолго. К его огромному сожалению, огонь слишком быстро закончился. Шалаши моментально выгорели, а перекидываться огню дальше было больше некуда, гоблинские жилища располагались не так уж близко друг другу, — минимум пяток шагов пространства между ними было. Поэтому, кроме семи зажженных шалашей зур, ничего больше не вспыхнуло.
В воздухе сильно пахло гарью, а столбы дыма над местом пожарища довольно скоро исчезли, растворились во тьме под потолком пещеры.
Довольный совершенным, гоблиненок медленно пошел по Окраинам к жилищу Драмара.
Настроение, впервые за полторы недели со смерти матери, было радостное.
Все обратную дорогу самодовольная улыбка не сходила у него с губ.
Главное, чтобы Драмар не узнал. — подумал он.
Драмар узнал. Сразу.
По одному виду старика Зур’дах это понял. Когда он вернулся после поджога, старик все так же храпел и гоблиненок сам завалился спать.
Но вот сейчас, как только он проснулся, то увидел устремленный на себя и осуждающий взгляд Драмара.
— Ты идиот. — констатировал он как очевидную и непреложную истину.
Зур’дах не знал, что на это ответить.
— Ты хоть понимаешь, что наделал?
— Понимаю. — гоблиненок даже не стал отпираться.
Кроме поджога, его было не за что обвинить, а за поджог стыдно ему не было.
А потом вдруг выпалил:
— Эта тварь получила по заслугам!
Драмар только покачал головой.
— Ты просто малолетний идиот. Ну поджег бы только жилище Ташки, остальные-то зачем было поджигать?
Старик казалось начал заводиться.
— Они все виноваты. — ответил Зур’дах.
Драмар покачал головой, как бы говоря, ну что за мелкий придурок стоит перед ним?
— Ты думаешь получиться безнаказанно поджечь семь жилищ и ничего за это не будет? — нахмурив брови спросил старик.
Зур’дах хмыкнул.
— Я видел как малышня тут поджигает шалаши калек. И ничего им за это не было.
Драмар покачал головой и смотрел на него как на полоумного.
— Это изгои малец, всем плевать на них. Зуры — не изгои! И ладно бы всего одна пострадала… — он не закончил и махнул рукой.
Гоблиненок не понимал, с чего вдруг этот разговор вообще происходит.
Я в своем праве. Праве мести. — подбодрил он себя.
— Меня никто не видел, и никто не узнает что это сделал я.
Теперь настала очередь стрик хмыкнуть.
— Ты даже не представляешь, сколько зур и изгоев тебя видело.
— Ну и что с того? Когда они сделали это с мамой… — он приостановился, слова шли с трудом, а затем продолжил. — Что, никто не видел кто это сделал? Они точно знают кто это, но молчат. Почему им можно, а мне нет?
— Потому что за ними Стражи не придут, а за тобой придут, — серьезно ответил Драмар, — С твоей мамой произошел совершенно другой случай. Совершенно другой…
— А знаешь, что сделают за такой проступок с тобой?
— Что?
— Если кто-то погиб, то убьют, жизнь, за жизнь. Если раны, ожоги, то лишат конечности. В твоем возрасте пора знать законы.
Зур’дах сглотнул и побледнел.
Об этом он вообще не думал. Ни о каком наказании. Ему казалось совершенно справедливым, что за то, что сделали с его матерью, расплатятся все зуры до последней. А сама мама никогда ему не говорила, какие наказания бывают от Стражей. То ли не считала нужным, то ли хотела объяснить позже…Только всегда говорила что Стража тупые бездельники от которых нет толку. И…и все равно хотела чтобы он, когда вырос, стал Стражем.
— И что? — вдруг спросил он Драмара с легкой тревогой в голосе, — Кто-то сдох?
— Тебе повезло, что нет.
Гоблиненок облегченно выдохнул. Хотя потом вновь нахмурился. Получается месть не свершилась?
Ташка не сгорела?
— Столько зур получили травмы и увечья, которые не вылечить, что распрощаться тебе с ногой или рукой точно придется, — вдруг отрезвил его старик, — А кроме самих зур, там были мужчины-гоблины, не изгои, понимаешь? В этом все дело…
Зур’дах перепугался. Глаза забегали. Он вспоминал. Вроде ведь зуры почти несколько часов сидели снаружи, болтая…Вот он поспешно и подумал, что у них никого нет. Да, у Ташки он видел этого гоблина, но остановить его в случае с Ташкой уже ничто бы не смогло.
Значит, — подумал он, — мужчины у остальных зур все это время были внутри?
Хреново.
— Значит, надо бежать?
Пока его не нашли. Если старик знает что случилось, значит и остальные знают?
— Пришлось бы… — вдруг добавил старик, глаза в глаза глядя на него, — Если бы твоя мать не попросила меня о тебе позаботиться, я бы и сам тебя отдал Стражам. А так…
Гоблиненок смотрел на старика.
— Так нужно убежать? — все-таки спросил он. — Чтобы Стражи не нашли. Да?
— Сбежать? — Драмар расхохотался. — Нет.
А потом вдруг посерьезнел.
— Если ты пообещаешь меня во всем слушаться, то я договорюсь со Стражами.
— Договоритесь? Как?
— Сам увидишь. Но сейчас мне нужно от тебя другое, нужно, чтобы ты пообещал мне не делать больше таких глупостей как вчера. Можешь это сделать? Я могу тебе поверить?
Зур’дах задумался на пару мгновений. А месть? Как же месть? Они должны ответить.
— Если ты волнуешься о мести, то можешь считать, что отомстил полностью.
— Я не… — начал было гоблиненок.
— Ты маленький и пока еще слабый. На большее ты пока не способен, кроме как поджигать халупы. Но чего ты этим добьешься? В следующий раз тебя кто-то просто прихлопнет, а труп выбросит за пределы пещеры, где его сожрут падальщики. А искать тебя никто не будет, родных у тебя нет.
Звучало…правдиво.
Но и обещать во всем слушаться не хотелось. Совсем не хотелось.
— Я жду.
Но старик говорил правду, он сейчас даже с Поглощенным ядром слаб. Теперь его любой может…прихлопнуть и сказать, что так было, а разбираться никто не станет.
— Хо…хорошо. — выдавил он из себя с трудом.
Сначала сказал, а потом подумал, что зря связал себя этим обещанием.
С другой стороны…Драмар хотя бы относился к нему…серьезно.
— Тогда слушай, что я тебе скажу. Когда придут стражи, молчи, просто молчи, не отвечай ни на один вопрос. Я буду говорить за тебя. Ясно?
— Ясно. — подтвердил мальчик.
Если старик обманул, и никакие Стражи его не ищут, то и он сам заберет обратно свое слово выполнять указания старика. Так решил про себя Зур’дах.
Мало ли, что там удумал этот странный Драмар.