Дах-надсмотрщик какое-то время сидел возле ямы тихо и незаметно. Он не любил тьму. И, как любой гоблин, подобное наказание, тьмой воспринимал как удар по себе. Тьма была опасна, жестока и безжалостна. Хорошо хоть не убивала. Он, в свое время, и сам не раз бывал в подобных Ямах, — приходилось. Наказания едины для всех.
Дах прислушался: справа и слева из ям раздавались крики и иногда стоны, — нормальное дело. Под конец все наказуемые затихнут и будут в страхе трястись, каждую секунду ожидая очередной волны тьмы и уже не в силах кричать. Голос хрипнет очень быстро. А между волнами тьмы промежутки будут становиться все больше и больше, и под конец она и вовсе отступит.
Задача тьмы — высосать все силы, а не убить. Измучить, наполнить страхом, — а не убить. Истязать, — а не убить.
Дах плохо представлял как именно это работает. Наказание придумали дроу. Для них самих тьма не была наказанием — для них она была ценным и важным ресурсом. Ямы Айгура в этом смысле были уникальным местом: не так много было мест, где тьма из глубин находила себе выход наружу.
Любой из Родов хотел бы заполучить это место, но Шестилапые урвали его себе и отдали своему Изгнаннику, который устроил тут Ямы и занимался дрессировкой тварей и бойцов для Арен и Бойцовских Ям.
Мысли Даха вернулись к новому мальчишке. Тот оказался чрезвычайно силен: раздавить руки закаленного Поглощениями Турхуса четырнадцати лет — для этого требовалась неимоверная сила рук, и она у него была.
Интересно, какой у мальчишки круг, если Турхус со своим пятым оказался просто раздавленным? Конечно, возможно он просто не был готов и не ожидал такой силы от сопляка, но мальчишка в состоянии ярости пробудил кровь. И тут, надо сказать, даже Даха проняло до дрожи от всплеска крови мальчишки, хоть он был и взрослым гоблином и сам умел управлять своей кровью, и не раз сталкивался с серьезными противниками.
Ответ был один — более чистая кровь, чем у остальных. Турхус оцепенел всего на пару мгновений, скорее от растерянности, потом он сделал все правильно — активировал свою кровь и сопротивлялся воздействию чужой. Правда, проиграл в телесной силе.
Дах тихо выдохнул.
Ничего, — решил он, — надо будет всех новеньких завтра проверить. Жаль, сегодня не успел. Этот старый дроу-алхимик принимает в определенное время, а детей доставили Даху слишком поздно, чтобы проводить проверку.
Просто удивительно, — подумал Дах, — пятеро детей, из которых четверо — измененные. А они ведь Дикие, выловленные где-то в тоннелях Подземелья. И как у Диких получается обращать своих детей так удачно? Ведь уже не первых Диких к ним притаскивали.
Тут Айгур, Хозяин, при попытке улучшить мальцов теряет их десятками, пока наконец не получится потенциальный боец, а там…там будто клепают Измененных пачками.
Впрочем, мысли Даха вернулись к собственным проблемам, — он пришел поздно, и это его вина, и его накажут за то, что не уследил. При чем он ведь успел к началу заварушки: еще подходя к казарме он услышал звуки драки, и даже тогда особо не спешил, знал, что ничего страшного случиться не может. Ну встроят новичков в существующую иерархию, надают тумаков, — ничего серьезного произойти просто не могло, а тут…
Он ошибся. Когда он увидел происходящее, то на пару мгновений застыл, не в силах поверить. Семилетка поставил на колени четырнадцатилетнего бойца…
Дах покачал головой. Такого он просто не ожидал.
Что ж, кое-что в этом было и хорошее, — мальчишка будет хорошим бойцом. Очень хорошим. А если проверка старого алхимика покажет высокий круг, то может и лучшим.
Удивляло сейчас Даха совсем другое: в яме было тихо. Он сидел в пяти шагах, а оттуда не доносилось ни звука. Это было странно. В первый раз в Яме наказуемый всегда скулил, кричал, просил вытащить его, вопил что задыхается и так продолжалось пока у него были силы. Потом, от раза к разу, крики и вопли смолкали. Кричать сил не оставалось.
А тут же… — ничего. Тишина, будто внизу ничего не происходит.
Ему даже захотелось подползти на край ямы и заглянуть внутрь. Проверить, не помер ли малец там вдруг? Ведь тьма коварна и непредсказуема. Кто знает, что может случится? Может у мальца дыхалка слабая?
Зур’дах выдержал все наплывы тьмы ни разу не вскрикнув, хоть это было и непросто. Зато когда он понял, что может защищаться, что руки его способны воздействовать на тьму — он успокоился. Кричать было незачем. Путы тьмы он разрывал руками. Более того, по прошествии нескольких часов дышать стало даже легче, чем в самом начале. Будто тело постепенно привыкало к такой густой тьме. Он настолько свыкся с тьмой, и с таким удовольствием рвал ее на части, что когда рядом грохнулась металлическая цепь, — он вздрогнул от неожиданности.
Цепь значила одно, — наказание окончено.
Зур’дах уцепился за нее и полез наверх. И только оказавшись снаружи он осознал, насколько же тяжело было дышать внизу. Да что там дышать, — тьма перестала давить на тело и он просто лег на пол. Сил не было. Там, внизу, он даже не представлял что так устал, что борьба с тьмой его так сильно вымотала.
Он поднял глаза и встретился с пристальным взглядом надсмотрщика.
Тот как-то особенно внимательно его осматривал, с некоторым удивлением.
— Надеюсь, ты запомнишь эту ночь и больше не будешь нарушать правил. Вряд ли ты захочешь повторно испытать подобное «удовольствие».
Зур’дах кивнул, хотя теперь тьма очень даже его заинтересовала.
— Ладно, поднимайся.
Надсмотрщик взял за руку шатающегося гоблиненка и они пошли прочь от разлома и Ям Тьмы.
За прошедшую ночь гоблиненок ни разу не вспомнил об ошейнике, но сейчас тот напомнил о себе противным зудом.
— Знаешь, малец, — сказал надсмотрщик, — А ты неплохо держался как для того, кто первый раз оказался в яме. Там обычно даже взрослые кричат, а ты выдержал все.
Гоблиненок ничего не ответил. Не будешь же говорить, что все дело в его руках и в его крови, которые помогли ему пережить эту ночь почти безболезненно.
Шли они еле ковыляя, но даже так довольно скоро впереди показалось знакомое здание казармы, в которое их поместили на ночь, и в котором гоблиненок так и не переночевал.
Когда Зур’дах и надсмотрщик вошли, все дети уже встали и по команде вытянулись двумя ровными рядами.
— Вы тоже, — указал он на Кайру, Саркха, Тарка и Сарика, которые не стали к остальным.
Они моментально пристроились скраю линии.
Зур’дах нашел взглядом Турхуса. Тот выглядел далеко не таким самоуверенным как в первую их встречу, кроме того, теперь обе его руки были замотаны так, что пошевелить он ни кистью, ни пальцами не мог. И с этими сломанными руками он не знал что делать, куда их деть.
Да уж, — подумал Зур’дах, — С такими руками не подерешься.
— Турхус, как руки? — обратился к чемпиону надзорщик, — Что сказала знахарка?
Тот только скривился и попытался поднять руки, с ненавистью глядя на гобилненка.
— Сказала три недели, — коротко ответил он, очевидно имея в виду время восстановления рук.
— Дерьмово, — вынес вердикт надсмотрщик, а потом вздохнул, — Ну да ладно…ничего тут не поделаешь, хорошо что боев в ближайшие недели у тебя не планировалось.
— Все на выход, — скомандовал он дальше.
Вся толпа детей дружно вышла наружу. Зур’дах тем временем пристроился к своим.
Гоблиненок хотел было подойти к Сарику и узнать как он, но тот еще больше надулся и отошел от Кайры с Тарком. Хотя, казалось бы, они-то тут при чем?
— Где ты был? — тихо и обеспокоенно спросила Кайра.
— В яме. — сглотнув ответил Зур’дах, тут же вспоминая ночь, проведенную там.
Несмотря на то, что он гордился тем, что справился с тьмой, тело его было измочаленным, а ноги — ватными. Делать шаги было тяжело. Тарк сразу заметил его бледность и слабость, и подхватил под руку.
Несмотря на то, что он справился с тьмой — ноги у него были до сих пор ватные и идти было тяжеловато.
— Спасибо.
— Так что за яма? — спросил Тарк.
— За мной! — рявкнул надсмотрщик, и дети пошли за ним.
Зур’дах, пока они шли, постарался кратко пересказать что такое яма, в чем заключается наказание, и что он видел еще, пока шел туда. Даже Саркх с интересом прислушивался.
— Жуть. — констатировал Тарк после его рассказа.
А потом наступила уже очередь Зур’даха слушать. Как оказалось, после взбучки, которую он задал Турхусу, никто к ним больше не лез — все притихли. Более того, большинство детей оказались нормальными. Группка таких же детей как они рассказали Кайре и Тарку что тут, как и к чему. Как они живут и что делают, и главное — что это за место.
Зур’дах прервал их и задал, как ему казалось, главный вопрос:
— Отсюда можно сбежать?
Тарк молча покачал головой.
— Нет, — сказал Кайра, — Они пытались, вернее, некоторые из них. Тут повсюду дроу…и гоблины, и выход из пещеры один… Нет, это вообще невозможно.
— Тем более… — она умолкла, — ты же сам знаешь, что снаружи.
Зур’дах знал. Подземелье, в котором детям не выжить. Но и не спросить про побег он не мог.
Он кивнул, соглашаясь.
А сам он в это же время думал, — А действительно, куда бежать? Вокруг подземелья, где любая тварь их убьет. Это не говоря уже о том, что любой дроу их легко поймает и свяжет тьмой.
Зур’дах почесал кожу под ошейником, который все еще неприятно натирал.
— А что еще они рассказывали?
Гоблиненок слушал, что она говорила, и смотрел куда они пришли. Надсмотрщик привел их большую группу на каменную площадь, вокруг которой располагались многочисленные мелкие строения и пристройки. А чуть поодаль возвышалась четырехэтажная башня-особняк Хозяина.
— Стоять! Всем молчать! — рявкнул надсмотрщик, останавливая отряд.
Зур’дах рефлекторно закрыл рот, — такой у того был властный голос. Все дети мигом притихли.
— Стройтесь в ряд!
Один за другими дети выстраивались каждый на свое место — четко и уверенно. А вот Зур’дах со своими соплеменниками растерялся.
— Вы все ко мне, — кинул надсмотрщик им и дети отошли от остальных, не понимая чего ожидать.
— Так! Бег по кругу, медленно и без остановок! — дети после слов гоблина сорвались на бег и дружный топот сразу наполнил воздух и разрушил былую тишину площади.
— Сейчас придет Сургут и вами займется, так что не вздумайте отлынивать, вам же хуже, если он застанет вас бездельничающими.
— А вы — за мной, — кинул он новеньким, ведя их прочь от площади.
Шли они минут пять и петляли между мелкими домами и открытыми пристройками, где что-то хранилось в мешках. Остановились же они у небольшого каменного двухэтажного здания с деревянными створчатыми дверьми.
Надсмотрщик распахнул их.
— Боги! — воскликнул изнутри кто-то, — Когда научитесь стучать! А вдруг у меня что-то рванет⁉
Внутри оказалась комната с огромным каменным столом, уставленным кучей разнообразных колбочек и приборов, фляг, емкостей и шаров. Оттуда же шел и тошнотворный запах. Вернее, не запах, а целая смесь запахов, от которой Зур’даха прямо тут чуть не вырвало.
Изнутри дома, переворачивая часть сосудов, вылез старый-старый дроу. Увидев вошедших, он скривился, поднял к потолку голову, и запричитал:
— Опять это гоблинское отродье, ну что им опять надо? Ну почему меня вечно беспокоят вонючие рабы…о Боги, Праматерь, избави меня от них.
Надсмотрщик спокойно стоял и давал старику выговориться.
— Ну, — наконец спросил старый алхимик, — Зачем пришел?
Надсмотрщик поклонился, заставил сделать тоже самое детей, и тогда заговорил. Говорили они на дроуском, а не на гоблинском, поэтому ни слова из произнесенного дети не поняли. Зато за это время Зур’дах с интересом изучал старинные круглые стекляшки на глазах старика.
Странные штуки, — подумал гоблиненок, — Интересно, для чего они?
Дроу подошел к малышне, прищурившись, посмотрел на всех, а потом вернулся к столу и начал что-то искать.
Надсмотрщик тем временем заговорил с детьми.
— Это наш главный алхимик, — сказал гоблин, — Он проверит вашу кровь.
— Нашу кровь? — переспросила Кайра, — Зачем?
Зур’дах внутренне напрягся.
— Как зачем? Нужно определить ваш круг мутации. Круг ядра.
— Но у нас же… — Тарк показал на символ камнееда, чернеющий на его ладони, и два круга в нем.
— О… — протянул надсмотрщик, — Бывают разные случаи, у вас может быть три круга, но они соответствуют лишь одному полноценному. Всякое было. Так что твой символ — не показатель.
— А вот у него, — он взял Зур’даха за руку, — Вообще не видно круга. Надо определять с помощью…алхимика.
— Этот-то понятно, что пустой, — он кинул брезгливый взгляд на Сарика.
Зур’дах сглотнул и не стал говорить то, что и так знает, что у него седьмой круг. Потому что ничем этого он подтвердить не мог, а такими глазами как у него разглядеть силуэт паука никто не мог.
Скоро вернулся старый дроу, неся в руках большую книгу, которую раскрыл и положил перед собой на стол, и перо. Нужные для определения круга приборы видимо у него уже стояли.
— Начнем с тебя, самка. — сказал дроу на гоблинском.
Кайра подошла. Старик крепко схватил ее ладонь, сверкнул кинжал в его руке. Чирк! И по ладони девочки прошел длинный порез, под кровь из которого алхимик быстро подставил длинную колбу.
— Имя? — спросил он, беря в руки перо.
— Кайра.
Он записал что-то на листе, а потом взболтал колбу. Жидкость внутри всколотилась и смешалась с кровью девочки, потом резко поднялась пеной почти до краев, а потом стала медленно опускаться с шипящим звуком.
Только сейчас Зур’дах заметил насечки на колбе.
— Второй. — озвучил результат старик и записал в книгу.
— Следующий.
Так одного за другим он спрашивал имя, брал кровь, и записывал к себе в книгу.
Последним проверили Зур’даха.
— Отличная регенерация, — заметил алхимик, после того как вспорол ему руку. Кровь потекла в колбу и пошла реакция. Рана же на руке гоблиненка уже затягивалась, а через десять мгновений и вовсе полностью сошлась обратно.
Зур’дах тем временем присмотрелся к кинжалу старика. Тот был сделан из необычного черного материала с фиолетовыми прожилками и….испускал легкие вибрации тьмы, будто был живой.
— Сильная реакция, — равнодушно проговорил дроу, дожидаясь пока шипящая смесь осядет.
Жидкость стала полупрозрачной и снизу вверх, тонкой струйкой, стала подниматься кровь.
Одна насечка. Две…Три…Четыри…
Брови как надсмотрщика так и дроу удивленно поползли вверх. Пять…Шесть…Семь…
— Седьмой…
Оно действительно показывает мои круги! — подумал Зур’дах.
— Ммм…надо же… — вдруг подал голос надсмотрщик, — А это может быть ошибка?
После этих слов дроу встал возвышаясь над всеми в этом здании.
— Слушай ты, кусок гоблинского дерьма, ты что, сомневаешься в моих способностях?
— Да я… — замямлил было надсмотрщик.
— Седьмой, значит седьмой. — После этого дроу записал в книгу номер.
— Уважаемый… — начал было вновь надсмотрщик.
— Прочь! Неблагодарное рабское отродье, дожился! Поганые гоблины-вонючки сомневаются в том, что я говорю…
Надсмотрщик подтолкнул детей к выходу и они пошли прочь. Только дверь громко хлопнула за ними.
Сарика оставили.
— Нечего ему с вами делать, — пояснил надсмотрщик, — Он обычный, бойцом ему не стать.
Его отдали гоблину жутковатого вида с оборванными ушами, который сидел на камне возле большого дома из которого входили и выходили рабы. Когда он понял, что его оставляют одного, то заплакал, а потом даже заревел. Впрочем, гоблин с оборванными ушами быстро надавал ему подзатыльников и заставил заткнуться.
Оставшиеся дети тем временем вместе с надсмотрщиком успели отойти на достаточное расстояние.
— А куда вы его?… — первой решилась спросить Кайра.
— Девочка! — рявкнул на нее надсмотрщик, — Привыкай к тому, что надо отвечать только тогда, когда тебя спрашивают, а если не спросили — рта раскрыть не смей, понятно?
Кайра молча кивнула.
Впрочем, через секунду он все же ответил.
— Будет обычным слугой-рабом, какое ему там занятие подберут — я не знаю.
Собственно, это было всё, что он им сообщил и что знал сам. Судьба Сарика его нисколько не волновала.
— Но он же…Наш… — вдруг сказал Тарк.
— Ну чем ты меня слушал? — покачал головой надсмотрщик, — Сказал же, разговаривать только когда разрешат.
В следующее мгновение его плетка прошлась по спине Тарка, заставив вскрикнуть и схватиться за место удара.
— На первый раз считай простил. Как новенького. Но не все такие добрые как я. Могут хорошенько отделать. И вообще — ничего держаться за спину. Не так уж сильно я тебя и потянул. Я ж не изверг какой…
Добирались они обратно до площадки в полном молчании. Дети разглядывали новую пещеру, а надсмотрщик просто не был расположен разговаривать. Когда оказались перед площадкой, дети все еще бегали. Вот только стало их…меньше.
Зур’дах заметил, что теперь на площадке остались только самые маленькие, как раз их возраста. Вся остальная толпа детей исчезла. А еще появился новый гоблин. Он оставшейся тридцаткой детей и командовал. Старый, однорукий и с черными ногами.
Измененные! — понял он, — Обе ноги! Ничего себе…
Едва этот старый гоблин их увидел, как рукой он приказал детям остановиться, а сам подошел к надсмотрщику.
— Дах?
— Не смотри на меня так. Это твое пополнение.
— Не вовремя. — мрачно заметил старый гоблин.
— Тар’лах, — вовремя не бывает.
Тот мрачно посмотрел на четверку новичков.
— Ну, и что тут у нас? — продолжая смотреть на детей спросил он Даха.
— Что-что…хороший улов.
Зур’дах осторожно разглядывал однорукого. Волосы этого гоблина, похоже, давным-давно поседели, а глаза…глаза были фиолетовыми. Такого цвета Зур’дах никогда не видел среди гоблинов.
— Посмотрим еще, хороший или нет. Еще и девочка. Не место бабам среди бойцов.
— Хозяину решать, а не тебе — кто будет бойцом, а кто нет.
— Ну так? — спросил он Даха, — Говори уже, какой у кого круг…
— Два, два, Три, семь, — называя круг Дах тыкал в того, кому этот круг соответствовал.
На последнем слове брови однорукого взметнулись вверх:
— Семь? Я не ослышался?
— Не ослышался. — кивнул Дах.
— Хорошо, беру свои слова назад. Улов хороший. Кто их привез?
— Так Жарс.
— Ладно.
— Так, недоросли, зовут вас как? — спросил он детей.
Один за другим дети назвали свои имена и умолкли.
— Кто так называет гоблинов? — покачал головой Тар’лах.
— А вы чего стали? — рявкнул он на детей, отдыхавших на площадке, — Продолжать бегать, бега много не бывает.
Тридцатка гоблинят сорвалась на бег.
— Хорошо, с именами разобрались. А теперь рассказывайте — кто такие, где жили, как попались, Дикие ж?
Последний вопрос был задан Даху. Тот утвердительно кивнул.
— А они вообще нормально разговаривают на гоблинском? А то мало ли, на каком рыкают Дикие.
— Разговаривают-разговаривают, — убедил его Дах, — И всё прекрасно понимают.
— Давайте по-порядку…Где поймали?
— В поселении поймали. — первый подал голос Тарк
— Что за поселение?
Саркх попытался путано объяснить. Однако быстро объяснить, что пришли они вообще-то из другого поселение в это — было не так просто.
— Вообще… — добавила Кайра, — Нас туда привел Драмар.
— Драмар?
— Наш Старший. — объяснил Саркх.
— А сколько вас вообще там было? — спрашивал однорукий.
Дах тем временем присел и слушал ответы.
Дети дружно переглянулись после этого вопроса.
— Сарика вы забрали, — ответил Зур’дах, — А те, кто нас поймали, куда-то забрали Драмара.
— И это все? Все ваше племя состояло из шести гоблинов? — удивился Тар’лах.
— Нет! — выпалил Саркх, — Нас было много. Очень много. Больше чем вас тут.
Тут, — он имел в виду пещеру, где они сейчас находились.
— Ну, и где ж они?
— Погибли… — тихо ответила Кайра, — А мы успели убежать…
Глаза ее наполнились слезами и она стиснула зубы от воспоминаний.
Тар’лах переключился на Тарка, видя что он более сдержан.
— Насколько многочисленным было племя?
Вот тут Тарк замялся с ответом. Обозначить такое большое количество он не знал как. Поэтому он просто подтвердил, что гоблинов было больше, чем в этой пещере точно. Да и пещера сама была больше.
— А как погибли, что за тварь напала?
— Предок…
Вот теперь последовали еще более путанные объяснения о том, кто такой Предок. Впрочем, Тар’лах далеко не всему поверил, считая рассказы преувеличением, или просто искаженным детским восприятием.
— А зачем вам все это знать? — вдруг спросил Зур’дах, которому поднадоели эти расспросы, крутящиеся вокруг одного и того же, — вокруг самого ужасного, что с ними произошло.
— Ты, малец, не дерзи — следи за словами, иначе в следующий раз схлопочешь плеткой пяток ударов. На первый раз я вам прощаю, потому что новенькие, но впредь — думайте, прежде чем открывать рот. Как со мной, так и с другими взрослыми, понял?
Гоблиненок кивнул.
— Про дроу я вообще молчу, там не то что молчи, а глаза в пол сразу втыкай.
Гоблиненок кивнул, однако это он уже и так знал.
Так, вопрос за вопросом, безрукий вытянул из них все, что его интересовало. Впрочем, никто из детей никакого секрета из произошедшего с ними не делал.
— Хорошо, — хлопнул он себя по бедру целой рукой, — С этим мы закончили, а теперь — слушайте и запоминайте дальше. Вы теперь в Бойцовских ямах. И готовим мы бойцов, не обычных рабов.
— На этой площадке все дети — мутанты. Как вы. Так что не думайте, что стали особенными от того, что сожрали парочку ядер и пережили последствия. Вас ждут впереди тяжелые тренировки, а потом еще более тяжелые бои.
— Так, а теперь давайте посмотрим, что за твари вы такие…
После этого он брал в руку ладонь каждого из них, и присматривался к силуэту существа.
У меня не узнает.
— Камнеед…скорп….камнекраб… — уверенно перечислял он существ, кровь которых была в детях, — А ты? Чьи ядра жрал ты? — обратился он к Зур’даху.
Сначала у гоблиненка возникло желание соврать, — не хотелось говорить что в нем паучья кровь, — а потом он вспомнил, что и Саркх и Тарк знают, что в нем кровь паука.
— Паучьи…
После этого на пару мгновений воцарилась тишина.
Безрукий взглянул на Даха, но тот был не меньше его удивлен.
— Ты знал?
— Откуда. Но старый пень брал его кровь, так что уж он-то знает, какая у мальчишки кровь.
Пару мгновений безрукий размышлял, а потом пожал плечами.
— Паучья, так паучья. Не знаю каким богам ты молился, но тебе повезло: как для бойца у тебя идеальные места мутаций, — он указал на руки Зур’даха, — Очень удачно…
— Лучше могут быть только ноги. — он указал обрубком руки на свои ноги и ухмыльнулся.
— Паучьи мутации мне никогда не встречались. А особенности какие? Способности может? — пытливо уставился на него Тар’лах.
Зур’дах пожал плечами. Уж точно он не собирался рассказывать ни про свои глаза, ни про все остальные странности, вроде вселения в пауков.
— Кулаки стали крепче. — будто равнодушно ответил он.
— Ну это понятно, руки же изменились. Это все?
— Вроде все.
— Не все, — вдруг выпалил Саркх.- у него глаза становятся чернющими.
Безрукий внимательно посмотрел на гоблиненка, а сам Зур’дах зло сверкнул глазами на Саркха.
Мог бы и промолчать. Урод!
— Да, — подтвердил он, видя что отпираться бесполезно,- Ну и глаза черными становятся. Когда злюсь. Иногда.
— Это просто кровь. — махнул рукой Дах, — К способностям отношения не имеет. Тем более, что я уже видел его с такими глазами, когда он отделал Турхус.
Вот теперь безрукий действительно удивился.
— Сильно отделал? — поинтересовался он.
— Руки в хлам поломал.
— Серьезно… — помрачнел безрукий, — А этому что, ничего?
— Как видишь…
— Малец, — зло прищурившись обратился к нему Тар’лах, — А ты знаешь, какое наказание полагается за такое? За нанесение таких серьезных ран другому бойцу…
Знаю, — раздраженно подумал Зур’дах, — Ничего серьезного.
— Знает он уже, знает, — встрял Дах, — Я сам его отвел в Яму. Всю ночь там просидел. Свое он отмучился, так что он теперь научен. Будет теперь думать прежде, чем распускать свои руки.
Лицо тренера вытянулось от удивление.
— Сурово. Яма за первый же проступок! И как оно, в Яме?
Зур’дах задумался.
— Душно…и темно… — коротко ответил он, вспоминая тьму, которая пыталась его задушить.
Старик громко рассмеялся.
— Да уж, хорошо сказано — душно и темно….Хорошо. А теперь вы четверо, стать в шеренгу к остальным!
Зур’дах с остальными пристроились с краю.
Безрукий подождал десяток секунд, и вышел вперед перед детьми.
— Итак, маленькие вонючие засранцы, у нас пополнение.
Дети молчали.
— Поприветствуйте своих новых братьев! — рявкнул он вдруг.
И сестру, — подумал Зур’дах.
— Приветствуем братьев! Приветствуем братьев! Приветствуем братьев!
Поначалу нестройно, к третьему разу дети кричали уже синхронно.
— Так-то лучше. Жаль этот лысый идиот не объяснил вам правил, — он кивнул на стоящего сбоку Даха, — Иначе бы никаких драк между вами не случилось. Ну…или случились, но не с такими последствиями для обоих сторон.
Он зло зыркнул на новеньких и особенно на Зур’даха.
— Драки между вами ЗАПРЕЩЕНЫ! Понятно?
Дети стройно угукнули.
— Новеньких мы не обижаем, их жизнь и так обидела закинув к нам, ясно?
Вновь кивки.
— Это и вас касается, — обратился он к новеньким, — Ни к кому не задираться! Иначе я лично возьму в руки плеть, и разукрашу спину каждого, а рука у меня, поверьте, тяжелая.
— Ты понял? — обратился он к Зур’даху.
— Да.
Вообще-то тот придурок сам на меня напал, вернее на нас.
— Вы — будущие бойцы и поэтому у вас должна быть надлежащая подготовка. Впереди у вас целый год тяжелых тренировок. Ладно, что это я преуменьшаю, у вас впереди целая жизнь тяжелых тренировок, но первый год будет самым тяжелым. Так что выполнять что я говорю, и не ныть, иначе будете выть. Ясно?
— Вопросы потом! — оборвал он хотевшую задать вопросы Кайру, — Более того, на все твои вопросы, девочка, может ответить любой в этой шеренге, так что нечего беспокоить меня всякой ерундой. Все вопросы к твоим новым братьям, поняла?
Кайра кивнула.
— Возможно этот, — он указал на Даха, — Забыл вам сообщить зачем вы тут, так вот я это скажу за него, — Вы теперь Бойцы, это — ваша будущая жизнь, скорее всего короткая жизнь.
Он на мгновение умолк и добавил.
— Дерьмовая жизнь. Ваша цель — выжить и сражаться с Тварями на потеху публики.
Зур’дах сглотнул. Подсознательно он что-то такое себе и представил, глядя на этот огромный тренировочный лагерь.
— Ваша жизнь больше не ваша, она принадлежит нашему хозяину, вон там он живет, — он указал рукой на высокое строение в центре пещеры, — И теперь он решает — жить вам или умереть, уясните себе это крепко, новенькие. А теперь покажите все на что вы способны. Начнем, как обычно, с бега. Уж по подземельям вы бегать научились, да, Дикие?
Безрукий хмыкнул и махнул рукой.
Дети повернулись направо. Зур’дах сразу за ними, а уже через мгновение они начали бежать. Не спеша.