Глава 145

Ярус троглодитов

После Полной Трансформации Драмар ненадолго растерялся. Последние полгода он привык к тому, что рядом Древний, троглодиты с их селением; да и в последние месяцы у него была четкая цель — добывать ядра златок. Теперь же всё это закончилось.

Старый гоблин взял себя в руки и ушел как можно дальше от территории троглодитов, однако всё же не покинул окончательно их ярус, решив задержатся. Почему-то тут, в месте с огромным давлением, он ощущал себя в некой безопасности. Он чувствовал, что ему нужно время. Время подумать и привыкнуть к обновленному телу. Понять свои новые возможности.

Но даже не это было самым главным. Главной стала память, которая стала кристально ясной. В голове постоянно всплывали воспоминания самого раннего детства и молодости, которые словно происходили с кем-то другим, не с Драмаром. Он легко мог вспомнить то, чего, казалось, не помнил давно.

Почти целую неделю он сидел без еды и воды, совсем не шевелясь, на одном месте и вспоминал. Вернее, переживал заново. Словно впервые он увидел во всплывших воспоминаниях свою мать, пожилую гоблиншу, у которой он был боги знают каким по счету ребенком. Детей никто не считал — слишком уж часто они умирали, некоторым даже имя дать не успевали. А тех, кто выживал часто называли первыми пришедшими в голову именами.

Их племя была достаточно крупным, и, естественно, контролировалось дроу. Этих чернокожих существ Драмар невзлюбил с самого детства. Тогда, правда, они вызывали в нем только страх и он часто прятался за своими братьями, стараясь не попадаться им на глаза.

— Отец… — медленно прошептал Драмар. Перед глазами возник крепкий и низенький даже для их расы гоблин, который довольно скоро сгинул на Рудниках. Там работало всё их племя. Именно такая судьба ждала каждого ребенка мужского пола, который дорос до нужного возраста — смерть на рудниках через пять-шесть лет изнурительных работ на пределе сил. Потому что дольше не выживал никто. Драмар выжил…и сбежал. Эти воспоминания он увидел еще в пещере племени.

Чем больше воспоминаний проносилось перед его глазами, тем больше смертей он видел. Умирали все: друзья, Охотники, дети…его дети. Только он продолжал жить, пусть и со страшными провалами в памяти. Сейчас ему возвращалось каждое забытое воспоминание.

Но хуже всего были вовсе не ранние годы, а последние сотни лет в пещере. Перед глазами один за другим вставали похороненные дети, женщины, калеки, старики. И он помнил имя каждого из них. Каждое лицо отпечаталось навсегда в его памяти и смотрело будто живое. Он хоронил не всех, но многих. Счет шел на тысячи. Но тогда это был какой-то бездушный процесс: он двигался, делал, сжигал, закрывал мертвым глаза, а теперь…Теперь он всё переживал по-настоящему. Заново. Переживал то, чего давно нет. Тогда в пещер он тихо и терпеливо ждал свою смерть, а она всё не приходила. Теперь всё изменилось. Теперь смерть была от него далеко и становилось больно, из-за резко накатившего чувства вины. Оно схватило его и отпускать не собиралось.

Я ничего не могу изменить….Они мертвы….по моей вине…Моя ошибка погубила их. Они сделали меня временным вождем, а я завел их не туда…

И где было мое чувство опасности? Почему оно молчало⁈ Почему я выбрал именно эту пещеру?

Именно его выбор и прервал жизни многих поколений. Поставил на них окончательный погребальный камень.

Линии крови прерваны. Цепочка многих поколений исчезла, растворилась из-за одной ошибки.

— Я один…— сказал вслух Драмар.

Всё это время он избегал мыслей о собственной ошибке и к чему она привела. Было попросту не до того. Его гнала вперед вездесущая опасность подземелья и выживание — вот единственное, что его волновало…тогда. Теперь же ощущение беспредельной вины накрыло его с головой.

Тогда я был слаб и выживших детей у меня забрали. Сейчас всё по-другому. Я не подохну от случайной твари. У меня есть сила.

Внутри начинала кипеть обида и злость на естественных и единственных виновников вообще всего, что происходило с ним в жизни — на дроу.

Если бы не они, ничего этого бы не было. Никто бы не погиб. Никто бы не был рабом.

Он осознал одну простую вещь: пока он был слаб, он ничего не мог менять вокруг. Только сильные способным менять мир и бороться с ним. Всех слабаков жестокий мир Подземелья просто пожрет. Тут слабые погибают, а сильные становятся еще сильнее.

Я не стал умнее…не стал хитрее…не стал мудрее…Я такой же…

Он понял, что этих пятиста лет словно не было. Годы, прожитые в полумраке бессознательности не дают ничего нового. Он вспоминал Древнего, который рассказывал ему удивительные вещи и который столько знал, и это была лишь частица того, что он решил ему поведать.

Драмар взглянул на свое тело. Теперь оно, покрытое тускло-золотой кожей, мало напоминало тело старика. Исчезли морщины, застарелые травмы, суставы двигались как у молодого, перестав похрустывать, шрамы рассосались, а кожа разгладилась везде, где только можно.

Гоблин пощупал зубы. Даже за эти недели заново выросло несколько зубов, которых давно не было. Он обновился полностью. Да, его кожа, если присмотреться и внимательно ощупать, будто состояла из крошечных чешуек, но это не шло ни в какое сравнение с мутациями Охотников.

Но, несмотря на помолодевший внешний вид, внутри Драмар еще больше ощущал себя стариком, чем раньше. Из-за памяти.

Целый день гоблин вспоминал свои разговоры с Древним, прокручивал сказанные слова. Да, древний прямо указал ему зачем он помог ему обрести силу — чтобы он освободил гоблинов, а не бросался мстить и убивать любого дроу до которого дотянется.

Я должен ему…должен им всем…моим сородичам…Я должен себе!

Он должен был всему погибшему племени и загубленным поколения, должен выжившим детям — ЗурДаху, Кайре, Тарку, Саркху. Должен за то, что хоть и спас их, но привел в рабство и тем самым снова сделал неверный выбор. Снова ошибся. Должен тем, кто не дошел — Кае, Дракху, Кракху и…Инмару.

Если он ничего не сумеет исправить, никому не сможет помочь, то получится, что он получил силу зря, прожил столько лет зря, и обладая возможностями большими чем любой Охотник, так ничего и не сделал для своих.

Жуткое чувство одиночества кольнуло внутри, в самое сердце.

Это свобода…делать что хочешь…

Когда никто не имеет права тебе указывать что и как делать, и когда тебя ведет что-то другое, какое-то внутреннее чувство правильного.

Долг…

Впервые он понял, что значит это слово. Понял как-то по особенному, всеобъемлюще — так, как не понимал прежде. Будто получив обратно свои воспоминания он стал цельным.

На плече что-то зашевелилось…

Златка…

Их связь окрепла и он ощущал ее настроение и…эмоции.

Я не один.

Златка стала намного более самостоятельной, чем вначале. Она теперь могла улетать далеко вперед, на тысячи шагов, и разведывала обстановку. С ее новыми способностями она легко справлялась с тварями Подземелья, значительно крупнее себя.

Драмар снял ее с плеча.

— Тяжелая ты стала, Кая…

Златка вспорхнула и неподвижно зависла в воздухе, как умела только она.

— Да, нам пора идти вперед, но прежде…

Драмар глубоко вздохнул и погрузился в свое обновленное после Трансформации восприятие. Он понимал, что для златок, как и для него, восприятие их главная способность. Способность, дающая им возможность выживать и прятаться. И теперь он осознал, насколько неполноценным было его ощущение опасности до Полной Трансформации: оно было спонтанным, интуитивным, не всегда срабатывающим, часто бездействующим в нужные моменты.

Сейчас же оно стало огромным и…контролируемым. Оно будто совместилось с уроками троглодитов. Ощущение вибраций и чувство опасности словно объединились в что-то большее.

Драмар в прямом смысле видел и чувствовал вокруг себя более чем на тысячу шагов. Нужно было только замереть и сконцентрироваться, полностью уйти в ощущения и на него тут же наваливался поток информации. Поток маленьких и больших угроз, которым не было числа. Совсем как мелкие насекомые, вызывающие волны вибраций, которые учили его чувствовать троглодиты.

Сейчас гоблин проверял максимальную дальность своего восприятия и видимо…зашел слишком далеко. Потому что в глаза защипало, а по голове будто кувалдой начали лупить.

— Тяжело…надо тренироваться…— выдавил Драмар, сужая поле восприятия.

Он сумел разом охватить огромное пространство.

Надо привыкнуть, – подумал Драмар, — Начать с малого. Восприятие — это не только мое выживание, а и выживание тех, кто будет со мной. Я должен всегда ощущать угрозы, всегда и везде, даже во время сна. От маленьких до больших.

Раньше его способности срабатывали спонтанно, но теперь, учитывая что он привык полностью, в каждый момент контролировать свою кровь и гонять ее по телу, — контроль стал…абсолютным.

Достаточно было мысленного усилия — и его восприятие раскидывалось на сотни шагов вокруг, а если он добавлял усилия — то еще дальше.

Хоть сначала он и решил пойти дальше, то скоро передумал и еще на неделю задержался на территориях троглодитов. Он отрабатывал, тренировал восприятие. Учился использовать его во время передвижения, проверял границы, усиливал концентрацию на отдельных объектах, существах и поражался своим новым способностям.

Возникли некоторые трудности с, казалось бы, уже хорошо освоенной троглодитской походкой. Раньше она требовала определенных усилий, и давления этого яруса лишь играло на руку Драмару. Но с обновленным телом всякая тяжесть в передвижениях исчезла и чтобы бегать и прыгать не нужно было прилагать никаких усилий. Исчезла плавность и бесшумность походки. Это пришлось нарабатывать заново, но теперь гоблин знал как это делать.

С каждым днем освоения тела, в голове всё больше формировалась и укреплялась цель, которую поставил перед собой Драмар — освободить как можно больше сородичей, и сделать так, чтобы они выжили и стали сильнее.

На плечо вновь приземлилась златка и своими, словно поглаживающими ментальными волнами, начала его успокаивать. Насекомое не знало забот, тревог, душевных волнений — в нём была заложена одна цель и один инстинкт — выживать.

Это иногда помогало.

— Повезло тебе, — сказал Драмар, поглаживая золотистые крылья златки, — Что я тебя тогда не убил. Даже не знаю, что меня остановило…почему именно тебя?..

Златка-Кая затрепетала крылышками. Некоторые мысли Драмара она действительно понимала, но только если он дополнял мысль каким-нибудь эмоционально окрашенным образом. Этому приему он научился у златки.

— Ничего-ничего, — отряхнулся гоблин, — Сразу как освоюсь со своими способностями и телом, пойдём охотиться и добудем тебе ядра глаз — ты же хочешь их?

Усики насекомого дернулись, словно выражая согласие.

— Ну и обычных златок по пути наловим — твоих сородичей. Попробуем тебя ими накормить…Да и я сам должен проверить, повлияют хоть как-то на меня мелкие ядра или нет?

* * *

Взгляд Древнего следил за Драмаром.

Первые дни он его ощущал, а потом тот покинул пределы его восприятия и древний гоблин с облегчением выдохнул. Вернее….выдохнул бы, обладай он настоящим телом. Тело, которые выглядело как статуя, давно не функционировало — в нем держался лишь слепок сознания, удерживаемый мощной волей Тхларка. Так звали раньше того, кого Драмар именовал Древним.

Прощай старик, — послал он мысль вдогонку Драмару, и, не надеясь, что тот его услышит, — Надеюсь, ты сюда больше не вернешься.

Всё потому, что селение троглодитов представляло собой мощную ловушку, центром которой был глаз, — Первопредок злобоглаз. Тварь, чьи психические и телепатические способности поражали воображение.

Давным-давно Тхларк посчитал, что это место будет хорошим для медитации. Тут была достаточно высокая концентрация Ци, как для Подземелья, и троглодиты были достаточно миролюбивой расой.

Он ошибся. И понял Древний это сразу. Око поймало его.

Увы, некоторые ошибки совершаются лишь раз в жизни — больше и не надо.

Воля Злобоглаза сковала тело Тхларка, но наткнулась на мощный отпор его сознания и…спасовала. Продавить и подчинить Тхларка у глаза не получилось, однако и сам он не мог не то, что покинуть комнату, а и просто сдвинуться. Око оказалось чудовищно сильным.

Причем эту тварь особо не интересовали ни троглодиты, на которых оно пассивно воздействовало, ни изредка забредающие другие разумные. Ока было нечего бояться слабым. Оно их не замечало. Всё его внимание и все усилия были направлены конкретно на Тхларка, на его энергетическую структуру, потому что оно знало: если хватка хоть на мгновение ослабнет — он сбежит. Слишком уж лакомой целью был он, высокоранговый культиватор.

Хватка ока не ослабла ни разу за тысячи лет — оно могло ждать сколько угодно долго.

Да, Тхларк выработал определенную устойчивость к пси-волнам ока, но за это время и он сам сильно ослабел. Его оболочка год за годом разрушалась и он понимал, что его сознание, остатки его энергии, которой очень много, око сожрет и…станет сильнее, еще и потому, что получит его воспоминания, знания.

Именно поэтому каждый забредший гоблин был для него возможностью помочь, передать ту часть знаний, которые будут полезны. Да, его сил хватало, чтобы из добытых ядер удалить всё лишнее и помочь гоблинам пройти Полную Трансформацию, но не более: потрать он больше сил — его бы в миг просто раздавило и подчинило Око.

В каждом Измененном гоблине Древний оставлял крохотную частичку своей энергии, поэтому смерть каждого он чувствовал. Это было больно. Больно осознавать, что погиб очередной Измененный.

Мысли древнего гоблина вернулись к Драмару.

Я тебе соврал, старик…Если бы я мог помочь вам избавиться от рабства, думаешь я не помог бы вам? Думаешь, я не встал бы и не уничтожил дроу?…Я просто не могу…не могу…не могу помочь своим…

Вот только говорить этого старому гоблину он не хотел.

Увы, те гоблины, которые попадали сюда были…слишком тупы и недалеки. Но он им всё равно помогал, даже если знал, что это бесполезно.

Древний надеялся, что может он сам ошибается, и, возможно, именно этот гоблин сумеет изменить хоть что-то в судьбе соплеменников, сумеет на что-то повлиять.

Тхларк каждый раз следил за оком, за тем как оно реагировало на заблудившихся гоблинов, а потом понял, что такие мелкие энергетические сгустки оно либо не видит, либо просто не замечает. Видимо, оно было способно ощущать только мощных и могущественных существ. Собственно, те же троглодиты явно обладали собственной волей и жили своей обычной жизнью. Это была единственная маленькая радость Древнего. Хоть слабых гоблинов око не трогало.

С Драмаром Тхларк поступил иначе, чем с его предшественниками. В старике он увидел ум, хитрость, способность выживать и осторожность. В нем он увидел маленькую надежду. Он просматривал его мозг и ощущал разницу между ним и между теми, кто бы тут до него. Этот гоблин был другим, особенным, хоть Древний и не мог объяснить в чем это заключается. Для него уже один тот факт, что старик не прошедший Полную Трансформацию, не являющийся культиватором жил полтысячелетия был…не просто удивителен, а аномален.

Поэтому в старика он вложил больше, чем просто Полную Трансформацию. Пока тот спал, Древний поместил в его мозг закладки, куски памяти и знаний, воспоминаний, которые однажды станут доступны старику.

Мысли Тхларка прервала суровая реальность.

С грохотом, от которого вздрогнул троглодит, стоящий у выхода из комнаты, у Древнего отвалилась рука, ударившись о пол и рассыпавшись прахом.

Началось… — понял Тхларк, — Вместилище моего духа разрушается.

Легкая, призрачная радость наполнила всё его сознание. Наконец-то он вырвется из ловушки. Находиться в одном месте, да еще и пребывая в полном сознании было для него невыносимо, но до поры до времени борьба отодвигала на второй план всю безнадежность его ситуации.

Хорошо, что я успел помочь этому странному старику. – подумал он, — Наверное…всё же надо было сказать ему, чтобы он сюда не возвращался — мало ли, что надумает это гребанное око.

В тот же миг злобоглаз пронзил его «взглядом», сразу ощутив внезапную слабость добычи.

Пришло время….

Древний разрушался. Процесс этот был необратим и неизбежен.

Я еще посопротивляюсь, тварь!

* * *

Драмар справился с освоением нового восприятия довольно быстро. За неделю охоты он освоился с полем восприятия и научился его произвольно расширять во время движения, что поначалу не получалось.

Пока он занимался этим, златка начала свою охоту и довольно бодро добывали ядра из мелких тварей. Причем, чтобы вынуть ядро из тела ей хватало мощного мысленного усилия — ядро с чавком вырывалось из трупа и взлетало к ней. Способности насекомого позволяли ей проворачивать подобное. Так что помощь Драмара по добыче ядер сошла на нет.

Несмотря на активное поглощение ядер, темпы роста Златки подзамедлились. Видимо ей уже требовалось что-то покрупнее, например ядра злобоглаз.

И тут уже убивал сам Драмар. Эти твари легко передавливали ментальное воздействие златки. Для противостояния с ними она еще не доросла.

Зато теперь, с обновленным восприятием, Драмар всегда обнаруживал злобоглазов раньше, чем они его. Несмотря на то, что они не издавали ни малейшей вибрации, старик ощущал их злобу и затаенную жажду убийства — именно это их и выдавало за сотню шагов. Но даже если бы они появились прямо перед ним неожиданно — это не было бы проблемой. Воздействие злобоглаз на его сознание очень сильно ослабло и ментальные волны Драмар мог блокировать простым волевым усилием. Теперь он не испытывал от их воздействия никакой жуткой головной боли как раньше. Правда и по-настоящему крупных особей ему не попадалось.

Троглодисткую походку Драмар перестал так называть. Потому что он освоил ее заново, и теперь она была другой.

Неслышная поступь…

Старый гоблин переделал походку под себя. Он понял важную вещь: для каждого существа метод ходьбы должен отличаться, учитывать расовые особенности. Более того, нужно вносить изменения на каждом отдельном ярусе. Теперь он знал, чего нужно добиваться и постоянно тренировал неслышную поступь. Теперь он даже не использовал Обращение Крови. Это было больше не нужно. Его Трансформированное тело почти не ощущало давления троглодисткого яруса.

Пора подниматься выше…на этому ярусе мне почти нечего делать…

Единственное, что он сделал перед тем как покинуть этот ярус — это поймал с десяток златок и вытащил из них ядра. Найти этих существ с его новыми возможностями стало еще проще. Укрыться от него было невозможно.

Держа в руке все эти ядра он раздумывал.

— Одно…или сразу все? — спросил он златку.

Та просто затрепетала крыльями.

— Ясно, не знаешь. Ладно, начну с одного.

Закинув в рот ядро он почувствовал легкое жжение и ничего более. Одновременно с этим он закрутил в теле Обращение и ощутил как новая Кровь буквально в секунду растворяет ядро и эта маленькая капля, содержащаяся в ядре, становится частью тела Драмара.

Любопытно…но слишком мало. Я даже эту едва почувствовал…

Он растворил в себе ядро так, будто это был кусок мяса. Даже быстрее.

— Хорошо. Тогда попробую сразу всё.

Одно за другим, он побросал ядра в рот и ощутил, как они становились частью его. Очень быстро. Все они растворились в старике буквально минут за пять, и, кроме легкого прилива сил и бодрости, он ничего не ощутил.

— Мда… — протянул Драмар, — Видиво теперь буду ядра отдавать тебе, Кая.

Златка радостно затрепетала крыльями. Размером она была больше головы Драмара и мало напоминала то крошечное насекомое, которое он пощадил.

Видимо, – подумал он, — Это теперь для меня настолько незначительное количество, что изменений может вообще не быть никаких.

Драмар убедился, что сейчас поглощение новых ядер ему ничего не даст и отправился назад. Наверх. Дорогу он знал.

Едва он очутился на новом ярусе, как ощутил непривычную легкостью в теле, будто от пребывания на ярусе ниже его сила кратно усилилась.

Нет…она точно усилилась.

Драмар сел и тут же начал привыкать к новому состоянию. Вдобавок он раскинул свое восприятие на полторы тысячи шагов вокруг. В сидячем положении ему уже удавалось охватить такую территорию без каких-либо болей.

Чуть позже, для проверки своего тела, он совершил несколько забегов, десятки прыжков, поднятие камней — всё то, что могло хоть как-то измерить его силу. Выросла и скорость и сила. Драмару даже стало немножко не по себе от такой силы. Он мог прыгнуть на десяток шагов с места даже особо не напрягаясь.

Моя сила ног возросла от того, что я привык к тому сумасшедшему давлению.

Понемногу Драмар начал осваивать новый ярус, который был намного больше яруса троглодитов.

Сейчас, со своим восприятием и памятью, Драмар понял важную вещь: что ярус троглодитов — это некий боковой закоулок, ямка-ответвление в стороне от других ярусов. Обособленная область, совсем небольшая по сути.

Перед тем как двинуться дальше, Драмар сотни раз в голове прокрутил свой путь внутри этого обособленного яруса, воспроизводя путь от селения троглодитов и сюда, на стык между ярусами. Убедившись, что его память кристально ясная, гоблин двинулся дальше, по ходу привыкая к отсутствию давления.

Путь по этому ярусу занял не одну неделю. Драмар мог бы сразу подняться выше, так как знал, где находится спуск-подъем, но он хотел изучить эти места детальнее. Потому что он был уверен: знание о них ему пригодится. Он присматривал подходящие пещерки, удобные проходы, источники воды и уровень опасности тварей, потому что с ним потом будут его соплеменники.

Однако тратить слишком много на этот уровень он не стал — он понимал, что невозможно не то что запомнить, а просто обойти такие обширные территории. Его ждали другие ярусы.

На мгновение он представил как эти места заселяются гоблинами — сильными, обученными, которые могут постоять за себя, но уже через минуту резко оборвал себя.

Незачем об этом думать. Нечего мечтать. Еще ничего нет. Ничего не сделано. Никто не освобожден. Я даже не знаю, где находятся дроу.

Драмар плавно поднимался с яруса на ярус, на каждом проводя по нескольку недель времени, изучая ближайшие территории.

Благо, его память словно архив карт, хранила все дороги, пещеры и пути, которыми он прошелся хотя бы раз. В голове не было никакой путаницы и неточности. Он мог с закрытыми глазами пройтись теми дорогами, которыми прошелся уже раз.

Без провалов в памяти он помнил путь, который привел его к троглодитам. Поэтому найти то место, тот ярус, откуда он изначально сбежал от дроу оказалось несложно. Просто заняло несколько недель.

Пять ярусов вверх. Оттуда он спустился.

Когда Драмар очутился на родном уровне он застыл.

Вон он — тоннель, по которому я убегал от дроу…

Старый гоблин раскинул восприятие на максимально возможное расстояние и двинулся вперед. Медленно, шаг за шагом. Златка отгоняла мелких тварей, более крупных убивала ментальными импульсами.

Гоблин закрыл глаза и восприятие стало еще мощнее. После того как он научился ощущать вибрации, ему не нужно было смотреть куда он идет — он это и так знал. Драмар уже выяснил, что с закрытыми глазами его восприятие менялось, оно словно объединялось со способностью ощущать вибрации и тогда в его голове возникала объемная карта. Сейчас он этим воспользовался.

Довольно скоро внутри возникло неприятное чувство тревоги и разочарования.

Драмар приближался к той самой пещере-святилище, куда его привели дроу. Теперь ни в ней, ни вокруг нее не было ни одного дроу. Везде были следы зверья и насекомых. Лишь возле тоннеля, ведущего в пещеру, где раньше кучковались пауки можно было рассмотреть застарелые следы ящеров и дроу. Именно тут Драмар и сбежал, разорвав веревки и используя сжигание крови.

Он застыл.

Тут было неприятно находиться. Перед глазами стояли картины, воспоминания о собственной слабости.

А теперь…теперь я смог бы убить их?

Он не знал. Ответ мог дать только бой.

Сзади обеспокоенно летала златка, а внутри гоблина всё больше разрастался росток ненависти. Он приблизился к пещере шагов на двадцать и застыл. Из пещеры навстречу ему выползали пауки-огневки. Много пауков.

Поначалу старик не обращал на них внимания, он погрузился в воспоминания. А потом заметил, что они агрессивно настроены: их брюшка раздувались, готовясь вспыхнуть и расплескать вокруг себя пламя. Твари ползли по потолку, по стене, по полу.

Глаза Драмара смотрели равнодушно. Этих мелких пауков он не боялся и не важно как много их будет. Тем не менее, они начали прыгать на златку, и это его разозлило.

Вух!

Мощная ментальная волна откинула десяток пауков от златки. Она не была беззащитной и настроена была по боевому.

Однако этот импульс лишь оглушил огневок.

— Этих жрать будешь? — спросил он златку и та замахала крыльями, как бы говоря — Да, — Никогда их не любил.

В голове вспоминались слова Древнего о пауках и крови Первопредка в них.

Бах!

Драмар с силой хлопнул в ладоши и волна звукового удара была так велика, что все огневки со стен и потолка попадали на пол лапами кверху. Пятка старика тут же наступила на одного из них. Раздался треск и взрыв синего пламени, опалив его ногу. Но, кроме копоти, на ноге не было ни единого ожога. Золотая кожа надежно сдерживала подобные повреждения.

Хрусть! Хрусть! Хрусть!

Драмар начал безжалостно давить пауков руками и ногами. Туннель наполнился вспышками подыхающих огневок. Золотая кожа плавно становилась черной от копоти.

Если раньше он просто не любил этих тварей, то теперь он ощущал нечто большее…Какую-то брезгливость. Сначала пауки бросались на него, а потом резко начали отступать к пещере.

Их ведет чья-то воля. – понял Драмар сразу.

Гоблин успел уничтожить почти сотню пауков, прежде чем они успели скрыться в пещере-святилище.

Однако за ними Драмар не пошел и застыл прямо перед ровным входом. Внутри пещеры мерцали разными цветами пламени тысячи огневок, плотным ковром покрывающих стены, пол и своды пещеры.

Сколько их тут… — ошеломленно подумал Драмар, — Десятки тысяч, если не больше.

Такого количества огневок в одном месте он никогда не видел.

Но остановился гоблине не поэтому. Он ощутил злую и могущественную волю внутри святилища. Это было ощущение схожее с тем, какое он испытал от огромного глаза в пещере троглодитов. Это было что-то, для чего он просто незаметная песчинка.

Если я войду, то больше я оттуда не выйду. — четко осознал Драмар и тут же, немедля развернулся прочь. Рисковать он не собирался. Не зря огневки ощущали себя там под защитой. Не зря…

— Собираем ядра, — сказала он скорее для себя, чем для златки, — И вперед. Тут нам делать нечего.

Собрать ядра много времени не заняло. Пальцы Драмара легко и быстро выдергивали их из мертвых тел. Когда в руке насобиралась большая кучка, он мысленно спросил Златку, не боится ли она. Ядра пауков вызывали в нем легкое опасение.

Однако златка мысленным усилием подняла ядра в воздух и….уселась на них. Поглощать ядра она пока явно не собиралась.

Гоблин пожал плечами. Если он что-то и понял про златку, так это то, что это насекомое очень умное и никогда не сделает что-то себе во вред.

Убедившись, что возле святилища ему делать нечего он двинулся дальше. Ему нужно было вернуться. Вернуться той дорогой, которой он шел с детьми. Ее он нашел легко. Он, конечно, не собирался возвращаться в пещеру, где пробудился Предок. Это было бы самоубийством. Но все же кое-какие незавершенные дела у Драмара были. Пусть это были на первый взгляд нелогичные поступки, но он ощущал, что должен это сделать.

Он вернулся в тоннель, где их с детьми застал камнепад. Тот самый, который разделил их на две группы.

Даже спустя столько лет после обрушения, тоннель был труднопроходимым, всюду валялись булыжники и обломки скал.

Почти два дня Драмар искал нужное место. Место, где они потеряли двоих. Двоих мальчишек.

Более двух сотен булыжников пришлось перевернуть гоблину, прежде чем он нашел останки этих двоих.

Он сел рядом с их разбитыми костями и громко вздохнул. Нельзя было их так оставлять. Нельзя.

Мощным хлопком он разогнал мелких тварей, которые копошились вокруг скелетов мальчишек, несмотря на то, что там не осталось ничего — одни кости.

— Можешь поднять их кости? — обратился он к златке. Та сделала мысленное усилие и вся груда костей, оставшихся от мальчишек, взмыла вверх.

— Спасибо, Кая.

В тот же день он похоронил их в небольшой пещере, выдолбив яму и накрыв ее кучей камней.

— Кракх… — положил он камень сначала на левую могилу, а затем на правую, — И Дракх.

Он помнил имена вообще всех, с кем когда-либо соприкасался за свою длинную жизнь. К сожалению. Впервые он пожалел, что у него хорошая память.

Тем не менее, на душе сразу стало легче и спокойнее.

Но это было еще не всё. Было еще одно место, которое он хотел посетить.

Драмар направился туда, где их поймали дроу — в старое селение. Вот только теперь он ничего не боялся: он читал следы и ощущал всё вокруг на две тысячи шагов. Его было невозможно застать врасплох.

Старое селение, ставшее тогда для него и детей ловушкой, встретило его тишиной и запустением. Никаких дроу тут не было. Только затершиеся их следы.

Пожалуй, мало кто, кроме Драмара смог бы их заметить. Через столько-то лет.

Но перед глазами Драмара стояли воспоминания погони и пыток. Он помнил где и как это происходило, и надолго застыл в центре селения. В том самом месте, где они связанные лежали. Он и дети.

Хоть и глубоко погруженный в себя, Драмар четко держал восприятием многоярусное селение и каждое мгновение ощущал где и какая тварь ползла. Ожидаемо, ни одной опасной для него не было.

Именно поэтому, здоровенная крадущаяся змея звучала в его восприятии как грохот, раздавшийся в ночной тишине. Не заметить ее было невозможно.

Вжух!

Взвившись в прыжке, змея попыталась на него напасть. Драмар усмехнулся.

Вот только…его вмешательства и не понадобилось. Златка мощным ментальным импульсом отбросила тварь прочь. Та в момент прыжка словно наткнулась на каменную стену. Однако, это было ещё не всё: златка удерживала большущую змею, длиной в десяток шагов, прижатой к полу.

Драмар в который раз удивился способностями своей питомицы. Медленным шагом он подошел к шипящей и прижатой к полу змее.

— Тихо-тихо… — протянул он руку и силой прижал голову змеи к полу

Отпусти ее.

Златка ослабила давление и змея тут же попыталась вырваться. Вот только ее голова была по-прежнему прижата железной хваткой старика. Зато освобожденное тело тут же начало бить по телу Драмара, а затем попыталось обвиться и задушить его.

Глаза Драмара вспыхнули огнем. Он активировал Кровь и обрушил всю ее мощь на змею. Та в ужасе попыталась сбежать, но старик ее держал.

— Не уйдешь…

В голове старика одно за другим возникали воспоминания девочки со змейкой.

— Кайра…Ты ее змейка…да? Не узнала?

Он понимал, что змеи не те животные, которые могут похвастать подобной памятью, поэтому в следующее мгновение он прокусил губу и, раскрыв пасть змеи, плюнул ей в рот.

Прошло несколько минут и змея начала избавляться от малейших признаков агрессии и страха. Она признала, что гоблин перед ней в разы сильнее и…главное, теперь между ними образовался канал связи. Нерушимой связи.

Драмар помнил маленькую змейку, помнил ее окрас, ее вид, и здоровенная змея перед ним была…той самой змейкой Кайры.

— Змейка Кайры, — еще раз произнес он, — Ты, конечно, не помнишь, но я убил твою мать. Но это был честная схватка. Либо я — либо она.

Голова змеи прижалась к полу, а язык шипя высунулся вперед.

— Тебя надо откормить ядрами. С моей кровью ты можешь пережить Поглощение. Пока ты слабовата. Ты должна стать сильнее.

Змея не понимала что он говорит, но не ощущала от него направленной агрессии и ее это успокоило.

Теперь ты никуда не денешься, — подумал Драмар, — Теперь мы связаны. Он знал что с каждым днем и с каждой новой каплей его, мутантской крови, их связь будет крепнуть. Будь у него обычная кровь, — ничего бы не вышло. Но он давно не был обычным. И он знал что его кровь обладала мощным влиянием на более слабых существ.

Через день он покинул старое селение. Позади него летела златка, все еще пожирающая запас паучьих яде, а сбоку скользила огромная, длиной в десяток шагов — змея.

Драмар вышел на охоту.

Загрузка...