И почему мы бежим так медленно? — подумал Зур’дах, когда началась тренировка.
Однако, все дети впереди бежали именно так, поэтому куда-то рваться было бы глупо. Правда, кое-кто думал по-другому.
— Куда ты рвешься, придурок? Беги за всеми! — рявкнул тренер на Саркха, — Тебе не нужно никого обгонять, твой место сзади — вот и держись его.
Полсотни шагов — и Зур’дах уже совсем уверенно пристроился в шаг к остальным. Ничего сложного в беге, естественно, не было. Вопрос был лишь в том, как долго их будут заставлять бегать.
— Шагу! — вновь раздался голос Тар’лаха и дети плавно начали ускоряться.
Ну, если мы будем бежать так, то это легко, — подумал Зур’дах.
Отдав эту команду Тар’лах отошел к Даху-надсмотрщику и о чем-то начал с ним переговариваться.
Зур’дах облегченно выдохнул. В присутствии этого однорукого гоблина ему почему-то было не по себе.
— Кайра! — позвал девочку Тарк, бегущий сразу за ней.
— Что? — не оборачиваясь спросила она.
— Как думаешь, что будет с Сариком?
— Откуда я знаю? — недовольно пробурчала она, — Может этот надсмотрщик нам потом скажет.
Тарк продолжил что-то спрашивать, но уже тише. Но несмотря на это, их было слышно всем вокруг. Бег был слишком медленный и дети могли бежать и одновременно переговариваться друг с другом.
Зур’дах молчал и подумал, что Сарику, судя по словам однорукого, никакие тренировки не грозят, раз он не прошел ни одного Поглощения, а чем тут занимались остальные рабы — они еще не знали, тем более рабы-дети.
Через минут десять такого легкого бега первые капли пота выступили на лбу Зур’даха. Оба взрослых гоблина тем временем продолжали разговаривать. Только раз в две минуты Тар’лах рявкал детям «быстрее» и они немного ускорялись, понемногу набирая уже приличный ход.
Но, даже через пятнадцать минут, усталости Зур’дах не чувствовал. Впрочем, и остальные бегущие дети признаков слабости и усталости не показывали. Никто тяжело не дышал, бежали все легко. Однако бег продолжался. За следующих полчаса однорукий заставил их ускориться раз десять, пока все не вышли на действительно предельную скорость, при которой бежали и громко пыхтели. Даже у Зур’даха сбилось дыхание, но он по итогу шел первым, седьмой круг давал о себе знать. А ведь и остальные тут были Измененные Ядрами мутанты — ни одного обычного ребенка. У всех была повышенная выносливость.
Довольно скоро начали валиться самые слабые.
— Продолжаем! — крикнул тренер.
Несмотря на это, с каждой минутой бегущих оставалось все меньше и меньше. Скоро Зур’дах увидел тяжело дышащих и взмыленных Кайру и Тарка. Они сидели на полу рядом с остальными. Саркх пока держался, но подотстал. Вообще детей теперь бежало меньше десятка, и этот десяток сильно растянулся. Зур’даху пришлось обогнать часть детей, потому что у него, в отличии от них, силы еще были.
Все дело в седьмом круге, — подумал он, — Раньше я не был настолько выносливым.
Да, ему дышалось тяжело, но пока что тело не отказывало как у остальных. Через какое-то время упавших однорукий поднимал и заставлял бежать в том темпе, в котором они могут. Саркх свалился уже дважды. Кайра и Тарк — трижды.
— Сколько ты можешь бежать? — прошипел один из детей Зур’даху, который единственный еще бежал, подгоняемый тренером, — Пока бежит последний, бегут остальные.
— Тихо! Вы все у меня будете выкладываться на полную! Встал и беги как можешь.
Такая «выжимка» продолжалась еще с полчаса. Даже Зур’дах под ее конец свалился и судорожно глотал воздух.
— Ну наконец-то, — прошипели ему два мальчика, — Он ждет пока последний упадет, только тогда переходит к следующим упражнениям. Упал бы раньше — уже б закончили.
— Кому-то дышать стало легко? — спросил Тарлах, — Сейчас вам снова воздуха будет не хватать, засранцы.
Зур’дах десяток секунд просто лежал не двигаясь. Встать и сделать шаг он бы не смог. Он действительно выложился на полную, однорукий с хлыстом на площадке этому поспособствовал. Да что там говорить, эти двух мальчишек-болтунов он заставил сделать еще несколько кругов, пока не убедился, что они точно вымотаны до предела.
Пожалуй, так бежали они только один раз, — от камнепада.
— Хорошо-хорошо… — приговаривал он, прохаживаясь между развалившихся на площадке детей.
— А теперь поднимаемся! — щелкнул хлыстом по полу он.
И что дальше? — подумал Зур’дах, поднимаясь, — Не опять же бег?
Нет, дальше оказался вовсе не бег.
— Давайте, упор лежа, и сотню отжиманий. Знаю, что считать не умеете — я считать буду, живо!
Упасть обратно на пол было приятно, а вот начинать отжиматься — нет.
Зур’дах уже был выжат досуха. И, тем не менее, отжимания пошли легко. Хоть, конечно, каждый последующий десяток давался сложнее. Он сбился уже после второго десятка, однако считать им и не нужно было.
Считал однорукий.
— Двадцать…Тридцать…Куда ты падаешь? Я считаю! Давай продолжай, а ты куда валишься, придурок! Сорок…Я слежу за каждым.
— Давай-давай Сурх, когда будет сотка — я тебе лично скажу. Работайте задохлики, иначе в Ямах вы не выживете.
К собственному удивлению, сотку Зур’дах выдал довольно легко. В принципе, выдали ее все. Некоторым было легче, кому-то тяжелее, но справились все. Однако, на одной сотне однорукий останавливаться не собирался.
— Вторая сотня, пошли! Первая разминочная была!
А вот на второй сотне свалилась уже половина детей. ЗУрДах же, хоть и сильно замедлился, с ней справился. Кайра и Тарк отвалились еще на половине, Саркх пыхтел изо всех сил, но тоже не дотянул.
Закончив отжимания, Зур’дах откинулся на пол и задышал тяжело и часто, закрыв глаза.
Наконец-то! — подумал он, — Передохну.
Раньше он никогда не отжимался специально; никто ни его, ни других детей не заставлял это делать, но для него это оказалось не так тяжело — просто потому, что его тело было крепче и выносливее остальных. Вдруг он ощутил на себе пристальный взгляд.
Он открыл глаза.
Над ним стоял однорукий.
— Давай! — рявкнул он, — Вставай, чего лежишь? В тебе еще полно сил, ты уже даже потеть перестал. Еще сотку с твоим кругом ты спокойно сделаешь. Мы работаем до полного отказа, ясно?
Зур’дах не успел даже ничего сказать. Его как котенка, за шкирку перевернули, и поставили в позицию отжиманий.
Впрочем, спорить ни с кем он не собирался. Уж точно не с тем, у кого в руках хлыст. Он и так понял, что тут не спорят и без спросу не разговаривают — просто делают что им говорят…иначе…Иначе та самая плетка пройдется по его плечам, — в этом он не сомневался.
Плетка, кстати, обрушилась на плечи детей. Самых слабых — тех, кто не мог продолжать отжиматься.
— Вот! Вот! Можете же под плеткой! Вас, оказывается, надо просто подстегнуть! Вон, еще десятку выдал, а говорил «не могу», — можешь-можешь! Лежать и прохлаждаться они вздумали. Давайте! Нечего ждать моей плетки. Сами себя заставляйте, уже не маленькие. Ну!
Зур’дах тем временем закончил свою сотню и упал прямо на пол, даже не переворачиваясь.
Отдыхать ни ему, ни остальным долго не дали. Пару минут — не больше.
— Поднимайтесь, разминка закончена. Теперь за дело.
Остальные дети, кряхтя и вздыхая, послушно встали и выстроились в линию.
Значит… — с горечью подумал Зур’дах, — Это еще не всё…
Он поднялся и стал с краю к шеренге детей. Рядом были Кайра, Тарк и Саркх. Девочка потирала спину, на которой вспухал след от хлыста.
А я даже не заметил, когда ее успел этот урод ударить!
— Так, вы четверо! — обратился Тар’лах к ним, — Вопросы не задаете, просто делаете тоже самое что и остальные. Повторяете за ними, ясно?
— Да. — нестройно сказал Зур’дах с соплеменниками.
— Тащите камни! — скомандовал однорукий детям и шеренга зашагала на противоположный край площади.
Только теперь гоблиненок заметил, что там были свалены в высокую кучу крупные булыжники прямоугольной формы. Они были практически одинакового размера, лишь у каких-то больше сколов, а каких-то меньше. Дети один за другим подходили, брали булыжник, и отходили обратно, к тренеру.
Зур’дах схватил камень.
Неудобный.
Его приходилось держать двумя руками, поскольку шириной он был в шаг, а толщиной — в две ладони. Даже гоблиненку он был тяжеловат. Хоть измененные руки и справлялись с тяжестью, они ощущали этот вес. Остальные дети и вовсе с трудом тащили камень: он их шатал то вправо, то влево. Но…никто камень не выронил.
Зур’дах мог, в отличии от остальных, хотя бы идти ровно, пусть и через двадцать шагов стал тяжело дышать. Кайра так и вовсе еле удерживала камень — ей было сложнее чем мальчикам. Однако, помочь ей было невозможно. Каждый отвечал сам за себя.
Когда последний ребенок взял камень и стал на свое место, раздался голос однорукого:
— Поднять над собой.
Каждый из детей поднял камень над собой.
Зур’дах сделал это довольно легко. Сложность была в том, чтобы самому не шататься, чтобы сохранять баланс. И как раз таки ноги у многих шатались.
— Держиимммм! — протянул Тар’лах.
— Держиимммм!
— Держиимммм!
Прошло с полминуты, а они продолжали держать камень. Зур’дах сильно вспотел. Руки и так после отжиманий ой как ощущались, а тут еще и держать тяжеленный камень. Тело было уже как следует измотано.
Наконец, он услышал команду:
— Опускаем.
Один за другим, камни грохнулись на пол площадки. Дети не утруждали себя плавным опусканием. Собственно, мелкие осколки отлетели от камней в разные стороны. Раздались дружные облегченные вздохи.
Перерыв был недолгим, но за это время Зур’дах разглядел странную штуку в руках у безрукого, что-то вроде двух прозрачных сфер, заполненных…песком?
— Что это? — спросил он у ближайшего к нему гоблиненка.
Тот на него посмотрел как на идиота.
— Как что? Ты что, не знаешь? Это же часы…
Удивление его было искренним.
— А для чего они?
— Время они меряют, — ответил другой гоблиненок, а потом добавил первому, — Ты сам когда попал сюда вначале тоже не знал, что это такое, так что нечего умничать.
А потом уже пояснил Зур’даху:
— Видишь, — показал он пальцем на часы возле однорукого, — Когда песок пересыпается полностью вниз — значит пора, значит время вышло. Тогда Тар’лах переворачивает часы, понял? Получаются одинаковые промежутки.
Значит, одинаковые промежутки? У них в племени таких не было. Во всяком случае он не видел, может, конечно, у шамана и были…
Зур’дах кивнул, хотя не понял, на какие промежутки делится время: сами они в племени и так инстинктивно ориентировались, сколько времени прошло. Просто знали — и всё. Точно так же было и в Подземельях с Драмаром.
— Я, кстати, Дур’ах. — протянул он руку.
Второй гоблиненок засмеялся.
— Че смешного? — оскалился второй, — Твое имя не лучше. Сопляк с одним кругом, у меня их хотя бы два.
Теперь резко погрустнел уже второй, и отвернулся. Что значило имя его он не знал — не все гоблинские слова были ему понятны, видимо языки все же немного, но отличались.
— Зур’дах.
Поговорить им не дали.
— Подъем, дохляки! — разнесся по площади голос однорукого, — Камни в руки — и за работу.
Один за другим, дети похватали камни и на вытянутых руках удерживали над головой. Толку от подобного занятия Зур’дах пока не видел никакого. Чем это им поможет? Вот если бы их учили драться на копьях, или мечах, — это да.
Усталость в этот раз пришла еще быстрее. Пот тек по лицу, но вытереть его было невозможно. Зур’дах заметил, как у некоторых детей начинают подрагивать ноги. А через пару мгновений появились первые упавшие. Руки уже горели, но терпеть еще было можно.
— Держим! — рявкнул Тар’лах, видя что кто-то начал заваливаться.
Зур’дах закрыл глаза на пару секунд, вновь привыкая к весу.
В любом случае, положенное время гоблиненок продержался. Как и еще с десяток самых выносливых, а может, самых тренированных детей. Однако, даже тем, кто уронил камни раньше, пришлось нелегко: однорукий заставил их до конца измеренного времени поднимать камни до живота, — выше они просто не могли.
— Опускаем! — прозвучала команда и оставшиеся на ногах дети дружно и с грохотом побросали камни.
Зур’дах взглянул на тренера, который едва они закончили перевернул часы другой стороной. Посыпался черный песок.
То, как он сыпался вниз, плавно и будто никуда не спеша, — завораживало.
Впрочем, не успели часы пересыпаться на четверть, как однорукий скомандовал подъем.
Третий раз дался гоблиненку тяжелее второго, а четвертый — тяжелее третьего.
Более сорока раз старый однорукий гоблин заставлял их стоять с булыжником над головой. Самых слабых подстегивала плетка. С каждым разом восстановиться было все сложнее. ЗУрДах хрипло дышал, другие чуть ли не задыхались. Лица их надулись от натуги как шарики.
На ногах оставались самые стойкие, и…как было понятно, те, у кого больше всего Кругов.
Встать. Поднять. Держать. И дожидаться, пока позволят опустить. Такая была очередность.
Все мысли пропали из головы. Думать Зур’дах мог только о том, как болят ноги, руки, как течет пот в глаза, и как начинает сводить судорогами конечности. На любые другие мысли ни сил ни времени не было. Забылось на время и то что он он стал рабом, и что неизвестна судьба Драмара, и сбежать отсюда невозможно, — все это затмила чудовищная усталость.
Повтор. Повтор. Повтор. Будто он всегда находился на этой жаркой площадке. Всегда, до бесконечности поднимал камни, и всегда валился с ног от усталости.
Вот дерьмо.
Дышать. Дышать. Надо дышать.
Надо было успеть отдышаться перед следующим подходом.
Так сильно ни его самого, ни его соплеменников никто и никогда не истязал. Тренировки Драмара, которые казались им тогда тяжелыми, и близко не стояли по изнурительности с тем, что они делали сейчас. Там, когда они падали — их оставляли в покое; тут, если дети падали, — их поднимали и заставляли стоять до тех пор, пока они действительно не истощат свои тела полностью, до полного изнеможения.
Каждый раз, один за другим, они валились на пыльный пол площадки.
Зур’дах уже после третьего раза был весь в пыли и мелкой каменной крошке, которая кололась и липла к телу.
— Отдыхаем.
Пять минут отдыха — и их подняли на ноги.
— Берем камни и возвращаем на место, — раздалась команда безрукого.
С трудом дотащив камни на ту сторону площади, они вернулись к гоблину
Наконец-то, — подумал Зур’дах, — Неужели это все?
Оказалось не все.
— А теперь давайте, легонький бег.
Зур’дах простонал.
Один за другим дети начали идти — бегом это было сложно назвать.
— Ну же, старые клячи, прибавьте шагу! Моя бабка срать быстрее бегала чем вы!
Понемногу они прибавили шагу.
— Я тут сдохну… — простонал Тарк.
Бег ему давался особенно тяжело, в отличии от удержания камней.
— От такого еще никто не подыхал, малец, только сильнее и крепче становились.
Тренер махнул хлыстом в опасной близости от их ног, и дети чуток ускорились. Как оказалось, силы в них еще были.
Зур’дах от себя не ожидал такой выносливости. После Поглощения всей той кучи ядер, проверить свою выносливость, силу и скорость возможности у него не было.
— Никому из вас сдохнуть я не дам, можете не волноваться, — разносился вслед детям громкий голос однорукого, — Ничего, привыкнете к нагрузкам. Это так, подготовка, настоящие тренировки будут потом, а это так — ясли.
Если это ясли, то что будет потом?
— Бежим-бежим, мои маленькие бойцы. Будем поднимать вашу выносливость.
Справа от Зур’даха какой-то мальчишка зашептал:
— Когда новеньких приводят, он всегда жестит. Вы уже третья четверка за две недели. Нам такое каждый раз устраивают. В остальное время чуток легче.
— А ты давно тут? — спросил Зур’дах.
— Уже три недели. — гордо ответил тот.
— Тихо! Если есть силы разговаривать, значит есть силы бежать! Побегаем дольше из-за вас, болтунов.
Зур’дах с мальчишкой поймали десяток красноречивых взглядов.
Ноги гоблиненка еле плелись, и бег это напоминало отдаленно. Но, похоже, безрукого и такой темп устраивал.
Ощущение времени исчезло и превратилось в одну бесконечную пытку: шаг-шаг-споткнулся. Шаг-шаг-споткнулся. Шаг-шаг-споткнулся.
Раз пять Кайра и Тарк падали, но тренер рывком их поднимал и, поддерживая, помогал бежать дальше. Остальных он подстегивал кнутом.
Вечно это продолжаться не могло. Предел прочности был даже у Измененных Ядрами детей.
— Отдыхаем, — громко сказал Тар’лах через полчаса. Последний забег длился всего полчаса. Хотя по ощущениям детей он длился несколько часов минимум.
Зур’дах с огромным удовольствием во всем теле рухнул на пол и аж заулыбался. Впрочем, как и Тарк рядом.
— Наконец-то…закончилось… — задыхаясь выдавил он.
Кололо во всем теле. Лицо горело, будто его чем-то острым намазали. Но хуже всего было под ошейником: он сильно натер и теперь пот огнем разъедал рану под ним. Хотелось сорвать чертов ошейник и приложить к ране что-то не просто холодное, а ледяное. Конечно же, никакой возможности сделать подобное у Зур’даха, как и у остальных его соплеменников, не было.
Что там за остальные тренировки придумал однорукий дальше, он себе не представлял — ему и этих было достаточно.
В этот раз отдых был долгий: они лежали и приходили в себя почти полчаса. Под конец начали расхаживаться по площадке на трясущихся ногах. Когда дети пришли в себя, их вновь выстроили в одну линию.
— Ну что, новенькие, — глянул Тар’лах на их четверку, — Теперь такое ждет вас каждый день, а когда окрепнете — еще больше радостей жизни будущего бойца.
— Так, теперь мы идем жрать. Идем ровно, друг за другом; ни вправо, ни влево шагу не делаем, иначе моя плетка живо вас вернет на место. Поняли?
Весь ряд кивнул и угукнул за компанию, хотя говорил гоблин для них.
Закончилось… — с облегчением выдохнул Зур’дах, когда они вышли за пределы тренировочной площадки.
Гоблиненок пару раз оглянулся назад, но надсмотрщика-Даха нигде не было.
Остальные дети, в отличии от их четверки, прекрасно знали куда им идти, поэтому не оглядывались как Зур’дах, который рассматривал и новые строения и идущих мимо взрослых гноллей и гоблинов-рабов, и смотрел на виднеющийся кусочек бездны с клубящейся тьмой. Ему было все интересно.
Между домами тут было расстояние не меньше двух десятков шагов. Всё было прямое, ровное, чистое и убранное: по сравнению с родной пещерой — разительное отличие, там был сплошной беспорядок и вечный мусор под ногами.
По сути — это был подземный военный городок.
Ни одной норы в полу, — подумал Зур’дах, разглядывая идеально ровный пол.
Они вышли за пределы знакомой ему территории: везде вокруг были либо одноэтажные, либо двухэтажные длинные каменные строения. Им встретилось несколько групп детей постарше их, и шли они по десять-пятнадцать особей. Таких мелких, как дети их группы тут больше не было.
Шли, впрочем, они совсем недолго. Меньше десяти минут, и то — так долго лишь потому, что быстрее мальцы после тренировки идти не могли.
Остановились они возле большого длинного строения, чем-то напоминавшего казарму. Окон в нем не было, только вход без двери или чего-то подобного.
Оттуда шел явный запах еды.
Пахнет…непривычно, — принюхался Зур’дах.
Живот его моментально заурчал, напоминая о себе. Кушать хотелось. Особенно после такой тренировки, когда все силы полностью израсходованы. Остальные дети тоже шумно втянули воздух.
— Еда… — довольно протянул какой-то мальчик.
— Да-да, — пробурчал тренер, — Сейчас нажретесь до отвала. Не переживай.
Они зашли внутрь как только другая группа гоблинов-подростков покинула помещение. Рассмотреть их Зур’дах не успел.
Внутри оказалось достаточно большое помещение.
Места тут хватило бы не только на их группу, а еще на десяток таких же. По залу казармы стояло с пяток длиннющих столов, за двумя из которых уже сидели группки детей и ели.
Выдавала еду толстая гоблинша, стоявшая за огромным казаном с черпаком; за ней было помещение, закрытое дверью, — очевидно сама кухня.
На столе прямо у входа была свалена металлическая посуда — тарелки и ложки.
— Берете миски и к поварихе, — сказал тренер новеньким, — Получили порцию — отошли. Давайте, живо, никого не задерживаем.
Один за другим дети подходили к чану с едой.
Плюх! — гоблинша черпаком наливала остро пахнущую жижу в миску, и ребенок отходил, усаживаясь за ближайший стол.
Зур’дах взял еды и сел рядом с каким-то гоблиненком. Наклонился и принюхался к этой горячей, пышущей жаром похлебке.
Запах вкусный. — констатировал он.
Едва их группа детей расселась, как вошла следующая: старше может на год- два. Очередь двигалась очень быстро. Никто не толкался, не спорил. Не было произнесено ни слова. Возле Зур’даха уселись Тарк, Саркх и Кайра.
Она держала миску и руки ее до сих пор подрагивали. Подъем камней на тренировке давался ей особенно тяжело.
Ели быстро, потому что после этой изнурительной тренировки тело просто требовало энергии.
— А вы давно тут? — спросила Кайра соседнего мальчишку.
— Я — почти четыре недели. Мы же самые младшие, тут нет тех, кто долго. Я — самый старый. Остальные прибывают раз в неделю.
Он указал на конкретных детей, и кто из них в каком порядке прибывал.
По большому счету, — подумал Зур’дах, — Они такие же новички как и мы. Поэтому многие устают не меньше нас.
Мальчик продолжил рассказывать, набивая рот, и Зур’дах прислушивался к тому, что он говорил. Произносил слова он немного странно, но все они были понятны.
Большинство детей тут были результатом удачных попыток Поглотить Ядро. Причем, всё это происходило в разных рабских селениях, принадлежащих дроу. Как понял Зур’дах, ко всему этому приложил руку тот самый Хозяин — Айгур. Его посланники убеждали матерей за определенное вознаграждение, и за некоторые улучшения условий жизни, дать некоторым из своих многочисленных детей Ядро. Если такой ребенок выживал — Айгур его быстро выкупал, пока никто не узнал об этом. Если же ребенок умер — ничего страшного не было.
— У меня три брата так померли. Один был совсем маленький…
Смертность среди детей была высока.
— Понятно… — протянул Зур’дах.
— Но есть и такие как вы — Дикие, их, правда, мало.
«Дикими» они, по примеру взрослых, называли пойманных в Подземельях гоблинов, которые обычно сами давали собственным детям Ядра, пытаясь повысить общую выживаемость. Однако, взрослые гоблины к Айгуру не попадали — только дети. Куда девали взрослых — мальчишка не знал.
— А сам ты откуда? Дикий или из рабского поселения?
— Из рабского, — равнодушно ответил мальчишка.
Зур’дах заметил, что их нисколько не беспокоило, что они рабы.
Может, — подумал он, — это потому, что они всегда ими были, — с детства.
— Но проходил Поглощение я уже тут. Меня просто купили, пока я еще был обычным. Нас было семь, из моего поселения. Правда… — он грустно вздохнул, — Из наших выжил я один.
На какое-то время мальчишка помрачнел, однако довольно скоро пришел в себя, вернув себе беззаботный вид…
Зур’дах не заметил как за разговором опустошил всю миску. Однако кушать все еще хотелось. Похлебка с кусочками неведомых тварей оказалась на удивление вкусной и…острой. Во рту все еще жгло, но это не сильно смущало гоблиненка.
— Добавки хочешь? — спросил его мальчишка, — Дождись пока очередь пройдет и только тогда подходи. Иначе по шее получишь.
Так он и сделал. В общем-то, почти весь их стол пошел получать добавку: одной порции всем оказалось мало.
Правда, пришлось подождать минут пять, пока прошло две группы взрослых, которые получали еще первую порцию.
Зато после второй порции еды Зур’дах почувствовал наконец сытость. Дикий голод ушел. А учитывая, что нормально их во время пути сюда не кормили, заталкивая на остановках сухой перекус, — они впервые за долгое время нормально поели. В похлебке были куски неизвестного ему мяса, и Зур’даху хотелось, чтобы их было побольше. Такого вкусного в племени он не ел.
По команде однорукого они поднялись.
Зур’дах заметил, что у других отрядов детей были свои тренеры, следящие за порядком: их можно было легко отличить от других взрослых по кожаными нагрудникам и плеткам. Некоторые из них выглядели просто жутко: изуродованные гоблины, кто без глаза, кто без руки; один был и вовсе без ноги, вместо нее у него была примотана деревянная нога, издающая жуткий стук при каждом шаге.
Впрочем, Зур’дах посмотрел на безрукого, — их тренер тоже был с,,изъяном,,.
А еще…на всех гоблинах были ошейники. Зур’дах поначалу думал, что наверное бывает какое- то исключение, — но его не было. Рабами тут были все гоблины. Все до единого: и взрослые и дети.
После того как они поели, их повели обратно.
Только уже не на площадь, а в то помещение, где они спали. Вернее, спали в нем остальные, Зур’дах тогда спал в Яме Тьмы.
— Так, мальцы, — сказал Тар’лах, — У вас есть два часа на сон. Поэтому советую спать, а не болтать, потому что ровно через два часа вас ждет новая тяжелая тренировка.
Зур’дах нашел свободное место и лег. Уговаривать спать его было не нужно — глаза и сами слипались. Уже краем уха гоблиненок услышал, как за их группой пришли на отдых и другие. Это на мгновение заставило его вскинуть голову и взглянуть на них.
Барак оказался заполнен почти полностью. Сотня детей.
Зур’дах увидел среди вошедших детей постарше и Турхуса. Тот его даже не заметил. Руки его были перемотаны, а лицо все еще было полностью опухшим и с кровоподтеками.
— Тебе не давали смесь? — услышал он голос однорукого.
— Давали, но этого оказалось недостаточно. — ответил Турхус.
— Значит, надо еще принять. Я скажу Даху — он тебе достанет. Тебя нельзя терять время.
Впрочем, сейчас видеть избитого Турхуса ему было приятно. Этот придурок поплатился за свои слова, а еще за то, что швырнул Сарика ни за что, ни про что — так что Зур’дах ощущал себя полностью правым. Кроме того, благодаря этому он попал в Яму Тьмы и теперь он хотел попасть туда второй раз: потому что тьмы он уже не боялся, а вот еще раз понять как так вышло, что его руки могут разрывать тьму, — он хотел.
Кто-то тихо разговаривал друг с другом, но на них скоро шикнул Тар’лах.
Зур’дах же почти сразу отключился, не обращая внимания на мелкий шум.
— Что думаешь про новеньких? — спросил Дах-надсмотрщик однорукого.
Они сидели возле казармы, пока дети отдыхали перед следующей тренировкой.
— Нуу… — протянул Тар’лах, — Ребята оказались крепче и выносливее, чем я думал поначалу. Особенно тот, чернорукий. Он из всех самый крепкий.
— С седьмым кругом, который. — ухмыльнулся Дах.
— Да. Теперь я верю в его седьмой круг, а то было подумал, что этот выживший из ума старик все напутал, как с ним частенько бывает.
— Было бы странно, если бы ребенок с седьмым кругом не был самым крепким и выносливым.
Однорукий кивнул, соглашаясь.
— Сомнения у меня все равно были.
— Какие сомнения — две измененные руки недостаточный признак высокого круга?
— Руки не показатель. Бывают случайности и совпадения, иногда даже части тела меняются раньше времени, просто потому, что кровь плохо усвоилась.
— Это редкость, — возразил надсмотрщик.
— Верно…
— Но малец меня порадовал, — признал он через пару секунд, — Турхус уже давно уперся в потолок — из него ничего выжмешь, как бы Старший Наставник не хотел. А рисковать и повышать его круг Хозяин ни за что не захочет — Чемпион среди малышни, как-никак.
Тарлах вздохнул.
— В мое время все было по-другому.
— Ага, — поддакнул Дах, — И дохли вы как мухи.
— Ладно, — отмахнулся он от надсмотрщика, — Ты же не об этом поговорить хотел.
— Не об этом.
— Слышал, что мальцы рассказывали?
— Ты о том, что их поймали в каком-то поселении? Ну, и что с того?
— Нет, я о том, где они жили до того, как прибыли в место, где их поймали.
— И?
— Они слыхом не слыхивали ни о каких дроу, гноллах, людях, и рабах. Понимаешь? У них целое огромное племя жило свободным.
— Опять ты о своих свободных гоблинах? — однорукий сплюнул, — Такому не бывать, и ты сам это знаешь.
— И главное, — добавил Тарлах, — Смотри, где эти мальцы теперь — с нами, рабы, как и остальные.
— Мальцы говорят, племя было огромным, — продолжил Дах, не обращая внимания на слова однорукого.
— Они считать-то толком не умеют: для них три больших семьи уже будут крупным племенем.
— Нет-нет, — возразил Дах, — Я попросил их описать пещеру и количество жилищ, а уже поэтому можно судить о величине.
— Ну и где это племя?
— Погибло, — мрачно вздохнул надсмотрщик.
— Вот-вот, и я о чем. Если их поймали где-то на Втором Ярусе, как они говорят, то оно и неудивительно. Выжить там нам, гоблинам, — невозможно. Что они своим примером и доказали. Ну не могут гоблины выживать в открытых Подземельях — наша раса слишком слаба.
Дах сжал кулак, но ничего не ответил.
— А вот то, что старика не привели сюда — жаль, — продолжил Тарлах, — Вот с ним бы поговорить, — уж он то знал больше, чем эта мелкотня.
Молчали они в этот раз долго. Каждый думал о своем. Прервал молчание однорукий.
— Но даже если ты прав, и племя было огромным, и если даже допустить, что оно не одно, то просто подумай вот о чем — сколько наших рабских поселений раскидано только по Первому Ярусу, сотни? Так что я вот что тебе скажу: если кто-то из гоблинов живет «свободно», едва выживая в Подземелье, то я могу ему только посочувствовать. Тут я хотя бы жив. А племя этих мальцов уже мертво.
— Но если бы… — начал было Дах.
— Тихо ты! Молчи! — оборвал его Тар’лах, — Даже не произноси то, что хочешь сказать. А я знаю, что ты хочешь сказать.
— У мерзкой псятины не только нюх хороший, но и слух что надо: они за две сотни шагов могут нас услышать, если захотят, — тренер встал и прошелся, — Не стоит создавать себе проблемы на пустом месте, Дах.
— Ладно…
— Пора бы уже тебе смириться. Сколько лет живешь уже тут? Пора поумнеть. Да, ты был свободным и стал рабом, как часть детей. Такая жизнь — не самая плохая уже просто потому, что она у тебя есть. Нам с тобой, в отличии от этих мальцов, хотя бы на Арене сражаться не надо.
— Тьфу… —сплюнул Дах-надсмотрщик в ответ на эту речь.
Он хотел едко заметить, что Тар’лах так говорит только потому, что родился рабом, но понял что это будет слишком, — тот обидится.
— Ладно, я успокоился, — сказал он спустя пару минут напряженного молчания, — Что с детьми? Как думаешь, когда их начнут выставлять на бои?
— Ну, во-первых, они пока даже близко не готовы. Если мне каждую неделю будут подкидывать новичков, то срок подготовки растянется, а во-вторых…я надеюсь что мне дадут хотя бы два года, как это делали всегда. А так…их сейчас растерзает любой зверь в Яме. Я уж не говорю про отсутствие навыков и слабую тренированность.
— Вечно тебе достаются самые маленькие… — сказал Дах.
— Я хотя бы их подготовлю нормально, не то что другие…у моих хотя бы выживаемость в Ямах больше.
Дах кивнул. Это было правдой. Прошедшие жесткие тренировки Тар’лаха чаще выживали в тяжелых боях.
— Единственное что может заставить Айгура раньше выпустить детей в бои — это успехи. Если этот чернорукий будет показывать слишком хорошие результаты, то это риск, что в Ямы он отправится первым. Все-таки, чем меньше бойцы — тем больший интерес они представляют, и тем больше денег приносят Хозяину.
С этим ничего поделать оба не могли.
— Увы…