Толкование на сто пятьдесят псалмов

Изъяснение псалма 18-го.

Пс. 18:1. В коне́ц, псало́м Дави́ду.

[В конец. Псалом Давида.]

От блаженного Павла приобретаем мы сведение о трех видах божественных законов. Он сказал, что закон дан был людям без письмени в самом творении и естестве. Невидимая бо Его, – говорит Апостол, – от создания мира твореньми помышляема, видима суть (Рим. 1:20); и еще: егда бо язы́цы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон (Рим. 2:14). Великим же Моисеем предан закон в письмени. Ибо Апостол говорит: преступлений ради закон приложися, вчинен Ангелы рукою ходатая (Гал. 3:19). Но Апостолу известен и третий закон, данный после первых, закон благодати. Закон бо духа жизни свободил мя есть, – говорит он, – от закона греховнаго и смерти (Рим. 8:2). И блаженный Давид в настоящем [992] псалме преподает людям согласное с сим учение, и в том же самом порядке. Сперва говорит о законе, который в твари проповедует Создателя, потом о законе, который дан Моисеем и желающим внимать сообщает большее ведение о Создателе, а после сего о законе благодати, который совершенно очищает души и освобождает от настоящего растления. Посему и в конец отсылает нас псалом, предрекая в конце Новый Завет.

Пс. 18:2. Небеса́ пове́дают сла́ву Бо́жию, творе́ние же руку́ Его́ возвеща́ет твердь.

[Небеса проповедуют славу Божию, и о творении рук Его возвещает твердь.]

Видимой только лепоты небес, видимого их величия, говорит пророк, достаточно к тому, чтобы проповедать силу Создателя. Если кто видит великое и красивое здание, тот дивится строителю дома, и кто рассматривает хорошо и красиво устроенную ладью, тот представляет в мыслях строившего судно, и при воззрении на изображение сама собою приходит мысль о живописце; тем паче видимая тварь взирающих на оную руководствует к Создателю. Пророк же упомянул о небе и о тверди, сообразно с учением великого Моисея, потому что и он сперва сказал о сотворении неба, а потом повествует о создании тверди, которую Бог, как сказано, наименовал также небом (Быт. 1:8). Никому да не покажется странным именование небеса, употребленное во множественном числе. Ибо Писанию обычно употреблять сие именование, иногда в единственном, а иногда во множественном числе. И в единственном числе именует блаженный Давид, ибо говорит: небо небесе Господеви (Пс. 113:24); и еще: одевающему небо облаки (Пс. 146:8). Но он также и в числе множественном говорит: хвалите Его небеса небес (Пс. 148:4). И сие имеет тоже значение, что и выражение небо небесе Господеви. Ибо видимое небо устроено как некий кров над землею; высшее же небо для видимого есть то же, что видимое для земли; и потому как называется небом небесе, так именуется и небесами небес. А мы видим, что и города имеют у нас двоякое именование. Ибо один город называем и Тарсом и Тарсами, одному и тому же городу даем название Фивы и Фив; так древние употребляли название Микены и Микен, зная, что город один, хотя именуется во множественном числе. Сие же сказано мною не без причины, но ради тех, которые покушались насчитывать много небес.

Пс. 18:3. День дни отрыга́ет глаго́л, и нощь но́щи возвеща́ет ра́зум.

[День дню передает слово, и ночь ночи возвещает знание.]

Потому что установленное преемство дня и ночи указует положенные Создателем [993] пределы, которых не смеет преступить неодушевленная тварь. День и ночь, сообразно с потребностью людей возрастающие и убывающие, друг у друга заимствующие время, и опять друг другу уплачивающие долг, доказывают бодрствующий над ними Промысл. Выражения же отрыгает глагол, возвещает разум, поведают славу не то дают разуметь, что видимые твари одушевлены; напротив того, видим некое олицетворение, вразумляющее всякого, как видимым возводиться к невидимому Богу и Ему приносить песнопение.

Пс. 18:4. Не суть ре́чи, ниже́ словеса́, и́хже не слы́шатся гла́си их.

Пс. 18:5. Во всю зе́млю изы́де веща́ние их и в концы́ вселе́нныя глаго́лы их. В со́лнце положи́ селе́ние Свое́.

Пс. 18:6. И Той, я́ко Жени́х исходя́й от черто́га Своего́, возра́дуется, я́ко Исполи́н тещи́ путь.

Пс. 18:7. От кра́я небесе́ исхо́д Его́, и сре́тение Его́ до кра́я небесе́, и несть и́же укры́ется теплоты́ Его́.

[Нет наречий и языков, на коих не слышны были бы голоса их. Во всю землю вышло вещание их и в концы вселенной слова их. В солнце поставил Он шижилище Свое. И оно, как жених, выходящий из чертога своего, как исполин, с радостью стремится пройти свой путь: От края неба исход его, и заход его на краю неба, и никто не укроется от теплоты его.]

Не суть ре́чи, ниже́ словеса́, и́хже не слы́шатся гла́си их. Во всю зе́млю изы́де веща́ние их и в концы́ вселе́нныя глаго́лы их. Яснее перевел сие Симмах, сказав: «и ночь ночи возвещает ведение, не речениями и словами, которых гласа не слышно, напротив того, во всю землю изошло вещание их», или, по переводу Акилы: «правило их» – потому что, не слова и речения произнося, но показывая правило и собственно чин свой, всю сушу и все море призывают к божественному песнопению.

В со́лнце положи́ селе́ние Свое́. И Той, я́ко Жени́х исходя́й от черто́га Своего́, возра́дуется, я́ко Исполи́н тещи́ путь. От кра́я небесе́ исхо́д Его́, и сре́тение Его́ до кра́я небесе́. И это яснее перевели три переводчика, сказав: «солнцу положи селение в них», то есть, в небесах. Так и великий Моисей учил: и сотвори Бог два светила великая, и положи я на тверди небесней, еже светити на землю (Быт. 1:16–17). То же самое сказал и божественный Давид, что положил солнцу селение на небесах, и катясь по небу, уподобляется оно красотою жениху, с великим благолепием выходящему из чертога, а быстротою – некоему исполину, с великою силою и крепостию совершающему путь.

[996] И несть и́же укры́ется теплоты́ Его́. Слово теплота пророк употребил здесь вместо слова свет, показывая, что действенность света солнечного больше, нежели действенность света рукотворенного, почему и в дали находящиеся могут наслаждаться теплотою солнечною. Тогда как свет рукотворенный не в состоянии производить сего действия на тех, которые не приближаются к нему, солнце, и издали посылая лучи, вместе с светом сообщает и теплоту. И сего достаточно к тому, чтобы показать людям Творца. Однако же Бог дал в помощь и закон, который бы заблуждающихся мог возвращать на путь. Ибо пророк говорит:

Пс. 18:8. Зако́н Госпо́день непоро́чен, обраща́яй ду́ши, свиде́тельство Госпо́дне ве́рно, умудря́ющее младе́нцы.

Пс. 18:9. Оправда́ния Госпо́дня пра́ва, веселя́щая се́рдце, за́поведь Госпо́дня светла́, просвеща́ющая о́чи.

Пс. 18:10. Cтрах Госпо́день чист, пребыва́яй в век ве́ка: судьбы́ Госпо́дни и́стинны, оправда́ны вку́пе,

Пс. 18:11. Вожделе́нны па́че зла́та и ка́мене че́стна мно́га, и сла́ждша па́че ме́да и со́та.

[Закон Господень непорочен: обращает души; откровение Господне верно: умудряет младенцев. Оправдания Господни – правы: веселят сердце; заповедь Господня светла: просвещает очи. Страх Господень – чист, пребывает во век века; суды Господни истинны, все они вместе праведны, вожделеннее золота и многоценного камня и слаще меда и сота.]

Законом, свидетельством, оправданиями, заповедью, судьбами пророк называет закон Моисеев. Ибо так именует себя и сам закон, когда говорит: сия оправдания и суды, какие дал Господь Моисею (Втор.  4:45), – а в другом месте: сохраняй закон Господа Бога Твоего, и соблюдай заповеди Его (Втор. 7:11). Называется же законом, потому что благоустрояет и в совершенство приводит общественную жизнь; а свидетельством, потому что служит свидетельством на согрешающих, и показывает наказание за преступление; оправданиями же, потому что научает справедливому и запрещает несправедливое, преуспевающих же в добре называет праведными; и заповедью, потому что заповедует и со властью повелевает, что должно делать; судьбами же, потому что указует Божественные определения и научает, каких благ сподобится сохраняющий закон, и каким наказаниям подвергнется преступающий его. Посему пророк говорит, что закон Божий, будучи свободен от всякой укоризны, обращает человеческие души, и соделывает их неукоризненными, а свидетельство, устрашая, умудряет несовершенных и младенцев; возвеселяют же сердце оправдания, указывая причину нашего оправдания; а заповедь просвещает зрение ума, научая, чем благоугождается Бог всяческих; благоговение же и страх Божий, внушая хранение [997] Божиих законов, приводят к наслаждению вечными благами. И справедливо страх Божий наименовал чистым, то есть, не подлежащим порицанию, тогда как страх человеческий порицается, и именуется робостью; судьбы же назвал истинными и оправданными, потому что определяют людям законные почести и наказания. Посему сказал, что они дороже золота и драгоценных камней и сладостнее меда, но не для всякого человека, а для того, кто истинно человек, и по жизни, по слову того же пророка, не уподобляется скотам несмысленным (Пс. 48:21).

Пс. 18:12. И́бо раб Твой храни́т я́, внегда́ сохрани́ти я́, воздая́ние мно́го.

[Ибо раб Твой хранит их: за соблюдение их воздаяние велико.]

И́бо раб Твой храни́т я. Какое же от сего приобретение? Скажи яснее.

Внегда́ сохрани́ти я́, воздая́ние мно́го, – то есть, решившимся хранить их предлежит самое великое воздаяние. И поелику сказал о себе, что хранит судьбы Божии, то, приведя себе на мысль человеческую немощь, и размыслив о чрезмерной силе сего изречения, немедленно присовокупил:

Пс. 18:13. Грехопаде́ния кто разуме́ет? От та́йных мои́х очи́сти мя.

[Грехопадения кто уразумеет? От тайн моих очисть меня.]

Хотя с великим усердием намереваюсь хранить заповеди Божии, но, по естественной немощи, и против воли увлекаюсь во многое, и в ином погрешаю, сам того не ведая, а в ином, препобеждаясь встретившимися обстоятельствами. Хотя избегаю греха на самом деле, но помыслы наполняют меня всякою нечистотою. Посему умоляю Тебя, Который можешь соделать чистым, и взываю к Тебе: от тайных моих очисти мя.

Пс. 18:14. И от чужди́х пощади́ раба́ Твоего́, а́ще не облада́ют мно́ю, тогда́ непоро́чен бу́ду и очи́щуся от греха́ вели́ка.

Пс. 18:15. И бу́дут во благоволе́ние словеса́ уст мои́х, и поуче́ние се́рдца моего́ пред Тобо́ю вы́ну, Го́споди, Помо́щниче мой и Изба́вителю мой.

[И от чуждых пощади раба Твоего: если они не возобладают мною, тогда я буду непорочен и очищусь от великого греха. И будут слова уст моих и помышление сердца моего всегда благоугодны пред Тобою, Господи, помощник мой и избавитель мой.]

И от чу́ждих пощади́ раба́ Твоего́. Не помыслы только окружают меня, но осаждает и полчище демонов. И одни злоумышляют отвне, другие содействуют внутри. Справедливо же назвал их чуждыми, как неприязненных и врагов, совершенно отрекшихся от свойства с нами.

А́ще не облада́ют мно́ю, тогда́ непоро́чен бу́ду и очи́щуся от греха́ вели́ка. И бу́дут во благоволе́ние словеса́ уст мои́х, и поуче́ние се́рдца моего́ пред Тобо́ю вы́ну. Вожделеваю воспользоваться Твоею помощью, чтобы, избежав их козней, мог я представить Тебе душу чистою от всякой укоризны, и, получив от Тебя прощение за прежние грехопадения, приносить Тебе вечное песнопение, непрестанно поучаясь в словесах Твоих. А сим предвозвещает Новый Завет, [1000] благодать крещения и дар Всесвятого Духа, с которым верующие приемлют оставление прежних грехопадений, и имея в нем достаточную помощь на последующее время, преодолевают восстающие страсти и злокозненных лукавых духов. Пророк присовокупляет к сему:

Го́споди, Помо́щниче мой и Изба́вителю мой. Кстати приложив к псалму сие заключение, призвал Господа, как Творца и Создателя, и Избавителя, как возрождением всесвятого крещения освобождающего от прежнего растления, избавляющего от рабства демонского, дарующего нетление и бессмертие. Псалом объемлет в себе то и другое, и начало его учит о создании и промысле, средина – о законе, а окончание – о благодати. Ибо говорит: грехопадения кто разумеет? и: от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба твоего, и: Господи, Помощниче мой и Избавителю мой. Податель же сих благ есть Новый Завет.