Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 1: Путешествие начинается

2–3 июля 1979 Детройт, штат Мичиган, и Стокгольм, Швеция

«Если вы, в конечном итоге станете жить скучной и несчастной жизнью из-за того, что слушали свою маму, папу, учителя, священника или какого-то парня по телевизору, говорящего вам, как делать свое дерьмо, то вы это заслужили».

-Фрэнк Заппа

Я ехал, все еще пребывая в шоке, на заднем сиденье машины Пита и наблюдал за проплывающими мимо пейзажами. Я пытался осмыслить то, что сказала мне Бекки; пытался понять, что я могу сделать. Всего тридцать минут назад все выглядело так многообещающе. Затем мой мир был потрясен, и у меня появился целый ряд новых проблем, к которым я не был готов.

Больше всего меня беспокоило то, как это повлияет на мой год в качестве студента по обмену. Правила YFU были ясны — если девушка забеременела, то ты исключаешься из программы. А если ты уже был родителем, то ты даже не имел права подать заявку.

Я снова и снова прокручивал в голове этот разговор.

«Привет, Стив, это Бекки», — мягко сказала она.

«Бекки? Я как раз собираюсь уходить. Что случилось?»

«Стив, мне кажется, я беременна».

«Что?!»

«У меня должны были начаться месячные через неделю после того, как мы были вместе. У меня задержка на неделю».

«О Боже, Бекки!» — Я задохнулся. «Как? Ты же принимаешь таблетки!»

Она начала плакать: «Нет, не принимаю. Я перестала в июне прошлого года».

Черт! Она забеременела нарочно. У меня не было никаких сомнений. Она изо всех сил пыталась заняться со мной сексом в декабре, но я не хотел. Вот почему она нервничала, когда мы наконец сделали это! А июнь был до нашего марафонского секса! Тогда она пыталась, но потерпела неудачу.

«Ты сделала это специально!» — сердито сказал я. «Почему?»

«Потому что я люблю тебя! Потому что я хочу тебя!»

«Так ты думала, что поймать меня в ловушку беременности — хорошая идея? Как ты могла быть такой тупой?»

Она всхлипывала: «Теперь ты меня ненавидишь!»

«Бекки, ты знаешь, что я должен уехать сейчас. Я не могу пропустить свой рейс. Я позвоню тебе завтра из Стокгольма. Никому ничего не говори об этом. Пожалуйста!»

«ОК», — всхлипнула она.

И я повесил трубку. Мне следовало воспользоваться резинкой, когда мы были вместе в последний раз. Я попытался вспомнить, не упустил ли я какие-нибудь признаки. Конечно, она нервничала, но тогда это не имело значения. Я думал, это потому, что мы давно не были вместе, и она была недовольна конечным результатом. Был еще самодовольный взгляд, которым она одарила Стефани, но это было уже позднее.

Я вспомнил ту первую новогоднюю ночь с ней, когда она сказала, что не волнуется о беременности. Скорее всего, она перестала принимать таблетки в тот день, когда мы сняли ожерелья, или вскоре после этого. Теперь я подозревал, что именно поэтому она попросила меня вернуться через месяц. Она планировала заманить меня в ловушку! Стефани все время была права — я действительно был глупым мальчиком.

Бекки ошиблась в одном важном моменте — я не ненавидел ее. Я был очень расстроен, но я не ненавидел ее. Она создала несколько больших проблем. Во-первых, мне нужно было скрыть эту информацию от мамы и от YFU. Это может оказаться невозможным, потому что Бекки придется рассказать родителям. Если бы это случилось раньше, я бы поддержал ее, и мы бы рассказали им вместе. Сейчас это было невозможно сделать.

Меня занимал вопрос, станут ли ее родители скрывать это от моих родителей. И пришел к выводу, что они могут. Я знал, что моя мама произвела плохое впечатление на ван Хуков, так что они, по крайней мере, отнесутся к этому с некоторым пониманием. Я осознал, что существует реальная возможность того, что они захотят, чтобы мы поженились. В шестнадцать лет я не считал это хорошей идеей и был убежден, что в долгосрочной перспективе из этого ничего не выйдет. Я уже сказал об этом Бекки и ребенок ничего не изменит.

Несмотря ни на что, я буду помогать заботиться о своем сыне или дочери. Я просто не смогу примириться с собой, если не сделаю этого. Мне также не нравилась идея аборта и я ясно дал понять это Бекки. Я боялся стать отцом, но я не мог представить, что убью невинного ребенка из-за своего страха, глупости или чего-то еще. Это просто не имело смысла для меня. Не то чтобы я был противником этой концепции — я чувствовал, что Бетани приняла правильное решение, когда сделала аборт после изнасилования. Последнее слово было бы за Бекки, но я бы сказал ей о своих чувствах.

В конце концов, моя дальнейшая судьба зависела от родителей Бекки и от ее эмоционального состояния. Если бы они рассказали моим родителям, меня бы отправили домой из YFU. Если бы они этого не сделали, мне пришлось бы столкнуться с последствиями, когда я вернусь домой. Моя мама будет в бешенстве. Но в чем я был уверен, так это в том, что я точно не хочу, чтобы она вмешивалась сейчас, потому что она, скорее всего, полностью выйдет из себя.

Другой моей насущной проблемой была красивая молодая девушка рядом со мной. Это будет кинжалом в ее сердце, который может разлучить нас навсегда. Я должен был сказать ей. Вопрос заключался в том, сказать ли ей сейчас, попытаться остаться с ней наедине или сказать ей по телефону после разговора с Бекки. Последний вариант показался мне трусливым и я сразу же исключил его. Мелани и Пит были моими друзьями и я был также близок с Мелани, как и с Дженнифер. Это должно было произойти сейчас.

«Дженнифер?» — сказал я осторожно.

«Когда ты собираешься мне сказать?» — подозрительно спросила она.

Связь. Она знала.

«Что ты сказала, Дженнифер?» — спросила Мелани.

Мы оба проигнорировали ее.

«Сейчас», — сказал я. «Я собираюсь сказать тебе сейчас».

«Давай, скажи», — сказала она. «Тогда мы сможем поговорить».

«Это была Бекки, она позвонила, когда мы уже уходили. У нее задержка месячных на неделю, и она думает, что беременна».

«Какого хрена?!» — Мелани громко выругалась.

«Святое дерьмо, Стив!» — воскликнул Пит, но его голос был тихим.

«Пит, Мелани, просто помолчите и дайте мне поговорить со Стивом», — твердо сказала Дженнифер.

Они кивнули в знак согласия.

«Могу предположить, что она бросила принимать таблетки», — сказала Дженнифер. «И она забеременела специально».

«Похоже на то. Она сказала, что бросила принимать их на следующий день после того, как мы расстались в июне прошлого года. Помнишь, она просила меня встретиться с ней через месяц? И она была полна решимости заняться со мной сексом? Ну, теперь я знаю почему. Тогда она не забеременела, но я подозреваю, что это потому, что прошло всего около четырех недель с тех пор, как она перестала принимать таблетки. На Рождество она настойчиво уговаривала меня заняться сексом, но я отказался. Я все-таки занялся с ней сексом пару недель назад, в основном потому, что обещал ей прощальный трах».

«А я по глупости велела тебе это сделать», — сказала Дженнифер с заминкой в голосе. «Твоя сестра была права, Стив».

«Как будто я не знаю!» — вздохнул я. «На этот раз я достиг максимума по шкале «тупой мальчик».

«Что ты собираешься делать?» — спросила Дженнифер.

«Я не знаю», — вздохнул я. «Если она расскажет моим родителям, моя мама позвонит в YFU через несколько секунд и я буду в самолете домой в течение 24 часов. Таковы правила YFU. Ты знаешь, что моя мама устроит настоящий праздник. И жизнь, какой я ее знаю, закончится. Это будет хуже, чем все, что было раньше».

«О Боже, это правда! Ты показал мне правила YFU. О, Стив, мне так жаль».

«Ну, моя семья не знает. Я почти уверен, что она не сказала своим родителям, но, очевидно, ей придется это сделать. Если они не скажут моим родителям, я смогу остаться в Швеции. Многое зависит от того, как ван Хуки отреагируют на это. Я постараюсь убедиться, что Бекки скажет им, что она специально заманила меня в ловушку. Надеюсь, это поможет».

«И что же ты тогда будешь делать?»

«Я не собираюсь жениться на ней», — сказал я. «Этого просто не может быть. Я скажу ей об этом без обиняков, когда буду звонить ей из Стокгольма. Что касается ребенка, я не откажусь от него и сделаю все возможное, заботясь о нем и о ней, но я не женюсь на ней ни сейчас, ни когда-либо».

«А как насчет аборта?» — спросила Дженнифер.

«Ну, это не мне решать, но я бы сказал «нет», если бы она меня попросила. Я просто не могу представить, как убьют невинного ребенка только потому, что я был глупым мальчишкой».

«Это один способ посмотреть на это. Другой — устранить проблему, которую ты можешь легко устранить».

«Ты меня знаешь», — ответил я. «Смог бы я когда-нибудь убить своего собственного ребенка? Даже не рожденного? Даже подумать об этом?»

«Нет, не смог», — подтвердила Дженнифер.

«Джен, забудь о YFU. Забудь Швецию. Забудь Бекки. Что ТЫ собираешься делать?»

«Что я могу сделать, кроме как любить тебя?»

«Ты не злишься?»

«Я вне себя от злости», — прорычала она. «Я злюсь на Бекки за то, что она такая коварная маленькая сучка. Я злюсь на себя за то, что сказала тебе, что с ней можно трахаться. Я злюсь на тебя за то, что ты был тупым мальчишкой. Да, я зла!»

«И что?»

Она вздохнула, опуская плечи: «И я люблю тебя. Больше, чем я когда-либо смогу сказать. Мы справимся с этим. Я не собираюсь бросать тебя».

Я прижался к ней и она просто обняла меня. Несколько минут мы ехали в тишине.

«У этой маленькой сучки есть нервы, Стив», — сказала Мелани. «Это самое низкое, что я могу придумать. Я понятия не имею, почему она решила, что это сработает с тобой!»

Дженнифер тихо проговорила: «Мелани, она понимает его чувство добра и зла и его абсолютную приверженность своим обязательствам. Она рассчитывала на это, чтобы сделать его своим спутником жизни, но она ужасно просчиталась. Стив сделает все, что в его силах, чтобы позаботиться о ребенке, но то же чувство добра и зла подсказывает ему, что он никогда не сможет жениться на такой коварной и скрытной особе».

«Ты права, Дженнифер», — согласилась Мелани, — «Так как же нам помочь Стиву?».

«Я пока не знаю», — сказала Дженнифер. «Во-первых, он должен поговорить с ней и поговорить подольше».

Пит заговорил: «Стив, у меня есть телефонная карточка AT&T, по которой я звоню родителям из школы. Может быть, ты сможешь позвонить Бекки из Детройта. У нас будет достаточно времени».

«Неплохая идея, Пит», — ответил я. «Ты прав, мы будем в аэропорту с запасом во времени. Может быть, я смогу справиться с некоторыми своими страхами до того, как сяду в самолет. Это бы очень помогло. Конечно, мой самый большой страх уже исчез, потому что Дженнифер только злится на меня, а не говорит, что больше не хочет меня видеть. С этим я могу справиться».

Обе девушки захихикали, а Пит усмехнулся.

«А как насчет Стефани?» — спросила Дженнифер.

«Я даже не хочу думать об этом», — сказал я с покорностью. «Она будет так разочарована во мне, что я даже не могу представить, как она будет расстроена из-за меня. Я отложу разговор с ней, пока мы с Бекки не разберемся во всем. Сейчас ей лучше не знать. Я был бы признателен, если бы вы трое тоже держали это при себе».

«Конечно, Стив. Ради тебя, конечно, мы это сделаем», — с любовью сказала Мелани.

Около 13:00 мы остановились пообедать в ресторане Stuckey's. Я не был особенно голоден, но все равно поел. Я понимал, что следующие несколько дней буду совершенно не в себе, и не поесть как следует было бы довольно глупо. Мы вернулись на дорогу, и, если не считать короткой остановки в зоне отдыха, чтобы воспользоваться удобствами, мы проехали прямо до Детройта. Пит высадил нас с девочками у вылета, вместе с моим багажом.

Сотрудник Skycap просмотрел мои проездные документы и наклеил соответствующие бирки на мои сумки. У меня была маленькая сумка через плечо, которую я держал при себе. В ней была книга, зубная щетка, зубная паста и несколько упаковок вишневых конфет Jolly Ranchers. Там же лежали мой паспорт, проездные документы, записная книжка, дорожные чеки и несколько других вещей. Что еще важнее, там было письмо Биргит и фотографии Дженнифер, Мелани, Стефани и одно общее фото всей нашей банды, которое мы сделали в Ист-Форке.

Мы подождали, пока Пит припарковал машину и пошел к тому месту, где мы стояли. Когда он подошёл, мы вошли в терминал и я зарегистрировался у стойки специальных вылетов для авиакомпании Northwest Orient Airlines, а затем у координатора YFU, которая отметила мое имя в списке. Я сообщил ей, что мне нужно сделать телефонный звонок и я пойду к выходу, как только закончу.

Пит нашел таксофон AT&T, который находился в относительно тихом месте. Я ввел строку цифр с карточки Пита, а затем номер Бекки. Я был рад, что она ответила.

«Стив? Ты еще не можешь быть в Стокгольме!»

«Нет, я в Детройте, в аэропорту. У меня было немного времени до посадки на самолет, и я решил позвонить тебе. Со мной Пит, Мелани и Дженнифер. Пит отвез меня сюда, а девочки поехали со мной. Они все знают, что ты мне сказала».

«Ох», — тихо сказала она.

Я думаю, уже одно это сказало Бекки, к чему все идет. Дженнифер взяла мою руку и сжала ее.

«Бекки», — сказал я тихо, но твердо. «Я не ненавижу тебя. Давай сначала разберемся с этим. Я не ненавижу и не могу ненавидеть тебя, что бы ни случилось. Я очень разочарован в тебе, очень расстроен тобой и невероятно зол. Я не могу поверить, что ты специально забеременела!».

«Я знаю. После того, как я рассказала тебе, я проплакала несколько часов. Я совершила огромную ошибку, Стив. Огромную.»

«Наш секс при расставании в прошлом году был связан с беременностью, не так ли?»

«Да, — призналась она, подавляя рыдания, — но, наверное, прошло мало времени после того, как я перестала принимать таблетки. Я надеялась, что забеременею, и тогда ты будешь со мной. Я была такой тупой».

«Да, — сказал я, — была. Наверное, мне нужно знать, о чем ты думаешь».

«Ты ведь не собираешься жениться на мне?».

«Нет, я не женюсь на тебе. Этого просто не произойдет. Я хочу внести ясность. Это абсолютное, окончательное, четкое «нет». Я никогда не женюсь на тебе. Ты это понимаешь?»

Дженнифер улыбнулась и снова сжала мою руку.

«Да», — всхлипнула она. «Наверное, изначально я думала, что ты решишь жениться на мне, если я забеременею, но в глубине души я знала, что этого никогда не произойдет. Теперь я действительно все испортила».

«Это точно. Давай вместе разберемся, как с этим справиться? Я помогу тебе. Ты поможешь мне?»

«Да, помогу. Это моя вина».

Я подумал, что немного легкомыслия может помочь.

«Кажется, я тоже был там в то время», — сказал я. «И мне это понравилось».

«Нам обоим понравилось, не так ли?» — сказала она, звуча немного позитивней, но только немного.

«Бекки, забудь о вине, пожалуйста. Твои родители, мои родители и весь мир будут вечно искать виноватых и возлагать вину. Меня это не волнует. Мы занимались сексом и сделали ребенка. Это делает меня, по крайней мере, частично ответственным».

«Я не понимаю, как ты можешь так говорить, когда я тебя обманула!»

«Что самое важное ты знаешь обо мне?»

«У тебя сильное чувство добра и зла, и ты всегда отвечаешь за свои поступки. Вот почему ты так нравишься папе».

«О твоем папе. Ты уже рассказала ему? Или маме?»

«Нет. Пока нет. Я могу немного подождать, если это поможет».

«Поможет. Я беспокоюсь, что твои родители расскажут моим родителям, и меня отправят домой из Швеции из-за правил YFU».

«О нет! Это может случиться? О Боже, Стив, мне так жаль!».

«Сейчас с этим ничего нельзя поделать», — сказал я. «Как ты думаешь, твои родители расскажут моим?»

«Возможно, нет, теперь, когда я думаю об этом. Твоя мама сказала моему отцу несколько очень неприятных вещей обо мне, о том, как они меня воспитывали и какие они ужасные. Он был потрясен тем, насколько сумасшедшей была твоя мама и какие ужасные вещи она говорила. Он сказал, что удивлен тем, что ты так отличаешься от своей мамы и как ты справляешься со всем этим. Я думаю, он считает ее сумасшедшей!».

«Не думаю, что я могу поспорить с его оценкой моей мамы», — сказал я. «Если они не скажут моим родителям, тогда мы сможем разобраться с этим. Я полагаю, ты собираешься родить ребенка, даже если я не женюсь на тебе?»

«Да», — сказала она. «Да».

«ОК. Тогда нам нужно будет многое выяснить после рождения ребенка. Что ты думаешь о том, чтобы подождать пару недель, чтобы сказать твоим родителям, а потом я позвоню, и мы скажем им вместе?».

«Правда? Ты это сделаешь?» — сказала она сквозь сдавленные рыдания.

«Да, сделаю. Тогда мы все сможем обсудить, как лучше поступить. Но, и я хочу, чтобы это было ясно, я собираюсь сказать им без обиняков, что я не женюсь на тебе, а ты скажешь им, что забеременела специально и обманула меня, прекратив принимать таблетки и не сказав мне об этом».

«Папочка будет так расстроен мной!».

«Да, он расстроится. Но я собираюсь сказать правду. Я всегда так делал, ты же знаешь».

«Да, всегда, это еще одна вещь, которая нравится папочке в тебе. Он будет очень зол на меня».

«Может быть, сначала», — сказал я. «Но он любит тебя. Он будет разочарован тобой, и это продлится намного, намного дольше».

«ОК. Ты всегда хорошо справлялась с папочкой и я тебе доверяю».

«Я позвоню тебе из Швеции в субботу 14-го. Планируй на 16:30 по вашему времени. Убедись, что твои родители будут, пожалуйста. И убедись, что мы сможем воспользоваться громкой связью в кабинете твоего отца».

«Хорошо. Их будет интересовать, что происходит, но я что-нибудь придумаю. Обещаю.»

«Когда я буду звонить, позволь мне говорить первым и я скажу свое слово. Потом ты должна будешь сказать, что бросила пить таблетки, не сказала мне об этом и специально забеременела, чтобы вернуть меня».

«Да, я скажу», — всхлипнула она.

«Мы все уладим, я обещаю».

«ОК.»

«Мне нужно идти. Я поговорю с тобой 14-го числа. Береги себя и нашего ребенка».

«Хорошо!» — сказала она четко.

Я повесил трубку. Я полез в карман и протянул Питу 20-долларовую купюру. Он попытался отказаться, но я настаивал.

«Итак, я услышала половину разговора, — сказала Дженнифер, — она собирается сотрудничать?»

«Да. Она попытается уговорить своих родителей не говорить моим родителям. Будет немного неловко возвращаться домой через год к трехмесячному ребенку и рассказывать об этом моим родителям, но это лучше, чем быть отправленным домой. Мне просто жаль, что я не смогу быть там, когда она родит, скорее всего, в марте, я думаю».

«13 марта было бы интересно», — ухмыльнулась Дженнифер.

«Да, день рождения Стефани. Ясное напоминание ей о том, какой я тупой мальчик».

«Ты должен сказать ей!» — сказала Дженнифер.

«Я знаю», — вздохнул я. «Я знаю. Я сделаю это, как только улажу дела с Бекки и ее родителями. Стефани будет очень расстроена и разочарована и скажет: «Я же тебе говорила» и «Я предупреждала тебя, что она опасна». В любом случае, давайте пройдем к воротам».

Мы прошли по коридору, быстро прошли через металлоискатели и ручной досмотр моей сумки и сумочек девушек, и пошли ждать у выхода А-5. Я зарегистрировался у другого координатора YFU, который снова отметил мое имя в списке. До посадки оставалось около двадцати минут, поэтому мы вчетвером нашли место вдоль стены. Я прислонился спиной к стене, Дженнифер села между моих ног, откинулась назад, и я крепко обхватил ее руками.

«Я так люблю тебя, Дженнифер. Спасибо, что поддерживаешь меня. Я не заслужил этого, учитывая как глупо я себя повел».

«Стив Адамс, ты совершил ошибку. Я люблю тебя. Я не позволю одной ошибке разрушить все, даже если она настолько велика. И если бы я просто сказала тебе не делать этого, ты бы не сделал. Я должна была догадаться. Каждый раз, когда в дело вмешивается эта девушка, случаются плохие вещи».

«Я сам принял решение», — сказал я. «Пожалуйста, не вини себя, ОК?».

Мы сидели молча, пока координатор YFU не объявил, что через пять минут будет посадка. Мы с Дженнифер встали и просто обняли друг друга. Я чувствовал, как по ее лицу текут слезы. Я поцеловал ее долго и крепко, потом еще раз, на этот раз нежно. Я отпустил ее, обнял Мелани, мы поцеловали друг друга в щеку, а потом мы с Питом похлопали друг друга по спине.

«Мелани, Пит, большое спасибо. Позаботьтесь от меня о моей девушке, пожалуйста».

«Можешь на это рассчитывать!» — сказала Мелани.

Я обнял Дженнифер и подошел к координатору, которая вычеркнула меня из списка и указала мне на дверь, ведущую к взлетной полосе. Я подошел к двери, повернулся, крепко обнял Дженнифер, а затем нежно поцеловал ее.

«Я буду скучать по тебе. Я позвоню тебе от Андерссонов, а потом от Андербергов».

«Я люблю тебя, Стив и я буду очень скучать по тебе!» — всхлипывала она.

«Я тоже люблю тебя, Дженнифер».

Я отпустил ее и передал агенту на выходе свои документы на рейс. Она просмотрела их, отдала обратно и отправила меня по трапу. Перед тем как повернуться, чтобы войти в самолет, я оглянулся, помахал рукой и послал воздушный поцелуй Дженнифер. Она улыбнулась и помахала рукой. Я вошел в самолет и стюардесса направила меня к моему месту у окна, прямо перед крылом.

Наши места были распределены так, что люди, летящие в одни и те же страны, сидели вместе. Справа от меня, на среднем сиденье, сидела Пэм Симпсон из Висконсина, а на сиденье у прохода — Тревор Ганн из Мичигана. Потребовалось около двадцати минут, чтобы посадить всех и закрыть двери. Объявленное время полета составляло чуть меньше девяти часов. Мы должны были приземлиться в Стокгольме около 9:00 утра по местному времени.

Пэм была симпатичной шестнадцатилетней девушкой из О’Клер, штат Висконсин, с каштановыми волосами, карими глазами и средним телосложением. Она собиралась жить в Уппсале, которая находилась недалеко от Стокгольма. Тревору из Гранд-Рапидс тоже было шестнадцать, он был ростом 160 см, худощавый и светловолосый. Он собирался жить в Лулео на крайнем севере Швеции.

Самолет вырулил от ворот на взлетную полосу. Почти сразу же взревели двигатели и мы помчались по взлетной полосе в воздух. Я просто смотрел в окно и мысленно перебирал события дня, думал о Дженнифер и Стефани и о том, как мне будет их не хватать.

Мы довольно быстро набрали крейсерскую высоту 37 500 футов и направились на северо-восток в сторону Канады и Атлантического океана. Я болтал с Пэм и Тревором, и это помогло мне отвлечься от мыслей о Бекки и нашем ребенке, растущем в ее утробе. Тревор был первым бейсболистом в бейсбольной команде своей школы, а Пэм играла в маршевом оркестре своей школы. Ни один из них не увлекался шахматами или компьютерами.

Кают-компания начала подавать ужин и я выбрал курицу. После еды нам предложили фильм «Маппеты», но я отказался от наушников и включил свет, чтобы почитать свою книгу. У меня была «История Второй мировой войны» сэра Бэзила Лидделла Харта, которую я начал читать примерно за неделю до этого, и прочел около 100 страниц из 900. Тревор и Пэм решили посмотреть фильм, поэтому у меня была полная тишина.

Я выпил несколько банок колы, так как не планировал спать в самолете. Когда фильм закончился, и Тревор, и Пэм дремали несколько часов, прежде чем был подан завтрак. Менее чем через час мы начали снижение в стокгольмский аэропорт Арланда. Я видел множество маленьких городков и ферм, пока мы летели все ближе и ближе к месту назначения. Мы снизились, и шины заскрипели, когда мы коснулись земли.

Мы быстро снизили скорость и свернули на рулежную дорожку, а затем к трапу. Мы подъехали к терминалу и двигатели были выключены. Мы поднялись, я взял свою сумку и фетровую шляпу и встал в очередь на выход из самолета. Я спустился по трапу на асфальт, затем вошел в здание терминала, где нас встретил координатор YFU.

Мы быстро прошли таможенный и иммиграционный контроль и в мой паспорт поставили штамп. Затем всей группой пошли к выдаче багажа, я нашел свои сумки и положил их на тележку. Когда мы получили свой багаж, нас разделили на тех, кого встречали в Арланде, и тех, кто должен был ехать на поезде в другое место. Я попрощался с Тревором, потом с Пэм, а затем последовал за высоким шведским мужчиной, чтобы встретиться с принимающими семьями.

Я увидел высокого светловолосого мужчину и красивую женщину, которые держали табличку с надписью «Стив Адамс» большими печатными буквами. Это были мистер и миссис Андерссон. Рядом с ними стояла потрясающе красивая светловолосая девочка-подросток, должно быть, Карин, младшая сестра Биргит. Я увидел сходство с Биргит и в миссис Андерссон, и в Карин. Я подкатил свою тележку к ним.

«Hej», мистер Андерссон!»

«Hej», Стив!»

Мы пожали друг другу руки, а миссис Андерссон поцеловала меня в щеку. Карин приветствовала меня широкой улыбкой и быстрым объятием. Мы подкатили мою тележку с багажом к обочине и подождали, пока господин Андерссон сходит за машиной. Я рассмеялся, когда он подъехал на серебристом Volvo 244DL.

«Что-то смешное, Стив?» — спросила миссис Андерссон.

«Да. Несколько недель назад мой друг заехал за мной на ужин на серебристом Volvo 244DL, и тогда я подумал, что увижу здесь много Volvo. Забавно, что это идентичная модель и цвет!».

«244DL — самый популярный автомобиль в Швеции!» — сказала миссис Андерссон с улыбкой.

Мистер Андерссон подъехал и вышел из машины, чтобы открыть багажник. Мы погрузили мои вещи в машину, и миссис Андерссон сказала мне сесть на переднее сиденье, а сама вместе с Карин села на заднее.

«Итак, Стив, сначала мы отвезем тебя в нашу квартиру, выпьем кофе с печеньем, а потом поедем к Биргит. После этого у нас обед, и, возможно, ты захочешь вздремнуть. После ужина дома мы отвезем тебя посмотреть часть Стокгольма. Завтра мы позавтракаем, а потом посадим тебя на поезд до Гётеборга».

«Мистер Андерссон, на самом деле я поеду в Хельсингборг. Планы изменились. Я объясню позже, но вот мои билеты на поезд на завтра».

«ОК», — сказал он. «Пожалуйста, зови меня Ларс, а мою жену — Анника».

«Спасибо, Ларс! И еще, мне нужно купить цветы, пожалуйста. И мне нужно будет обменять деньги, чтобы я мог за них заплатить».

«Конечно».

Мы отъехали от аэропорта и направились в город. Я на самом деле был в Швеции. Я буду вдали от дома в течение года, или так я надеялся. Я ехал к Биргит, чтобы попрощаться. Все это было именно так, как я планировал. Чего я не планировал, так это того, что моя беременная бывшая девушка будет ждать меня в Огайо.