Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 6: Повесть о трех городах, часть III

Июль 1979 — Фалькенберг, Швеция

В пятницу, когда я вернулся с пробежки, Пэм снова была в лифчике и трусиках. Я свистнул ей, она хихикнула, затем закончила одеваться. Я принял душ, и мы пошли завтракать и заканчивать наш последний день. Когда занятия закончились, мы были практически свободны. В субботу у нас было несколько факультативных мероприятий, а в воскресенье мы возвращались в свои семьи.

После ужина в пятницу я взял Пэм за руку, и мы пошли к реке. Было тихо и спокойно, и первые двадцать минут прогулки никто из нас ничего не говорил. Потом я решил задать вопрос, который весь день вертелся у меня в голове.

«Сегодня утром ты специально ждала моего возвращения, прежде чем одеться?».

Она не ответила, но покраснела до пунцового цвета. Так и есть! Она хотела, чтобы я снова увидел ее. Вопрос заключался в том, что мне с этим делать. Мы прошли еще несколько шагов, и я остановился, повернулся, притянул ее к себе и нежно, но коротко поцеловал. Она просто смотрела на меня, без выражения, не двигаясь. Я был обеспокоен тем, что неправильно истолковал ситуацию.

«Почему ты это сделал?» — тихо спросила она.

«Просто мне показалось, что это правильно, наверное. Извини».

«Нет, не извиняйся», — быстро сказала Пэм. «Это было просто неожиданно».

«Ты попросила меня быть самим собой и относиться к тебе так, как я обычно отношусь к девушке», — сказал я. «Когда ты покраснела на мой вопрос, я расценил это как признание того, что ты действительно хотела, чтобы я увидел тебя в нижнем белье. Ты также держала меня за руку, когда мы гуляли вчера и сегодня. Так что тот поцелуй был моим нормальным поступком, тем, что я обычно делаю. И, честно говоря, мне понравилось то, что я увидел».

«На самом деле там не так уж много интересного», — вздохнула она.

Я подавил усмешку и не стал говорить, как это похоже на парней и размеры их членов, о чем Мелани давно меня упрекала.

«Что это с девушками и их озабоченностью размером груди? Почему ты считаешь себя неполноценной?»

«Потому что парни всегда пускают слюни на девушек с большой грудью!»

«Не я, честно говоря. Большинство девушек, с которыми я встречался, были с меньшим размером. Если ты действительно так обеспокоена, я могу взглянуть, провести тщательный, полный осмотр и сообщить результат!»

Она покраснела еще больше, но тоже засмеялась.

Мой следующий шаг был рискованным, но я позабочусь о том, чтобы у нее был шанс возразить. Я подошел к ней сзади, положил руки на ее бедра и нежно провел ладонями по ее бокам. Когда она не стала возражать, я провел обеими руками по ее грудям и нежно обхватил их на секунду. Они были не очень большими, немного меньше, чем у Мелани, но больше, чем у Бекки, и намного меньше, чем у Пии. Пэм не двигалась и не дышала.

«Я был прав», — легко сказал я. «Они идеальны!»

Я убрал руки с ее груди, взял ее руку в свою и слегка потянул. Мы снова начали идти.

«Зачем ты это сделал?» — спросила она, ее голос был чуть выше шепота.

Я остановился, повернулся, посмотрел ей в глаза и сказал: «Потому что ты этого хотела».

Она просто уставилась на меня. Я продолжил.

«Так же, как ты хотела, чтобы я увидел тебя в лифчике и трусиках сегодня утром. Так же, как ты думала о том, что завтра, когда я вернусь с пробежки, на тебе будут только трусики».

Она задохнулась, прикрыла рот рукой и стала ярко-красной. Я знал, что был прав. Теперь мяч был в ее руках.

Мы шли обратно в общежитие бок о бок, никто из нас ничего не говорил. Мы пошли в комнату отдыха, чтобы посмотреть телевизор. Я играл в бильярд с парой других парней, а Пэм сидела с несколькими девушками. После нескольких партий в бильярд я сказал Пэм, что буду писать в дневнике, а потом почитаю. Она не пошла сразу, но подошла минут через двадцать.

«Завтра у нас будет много мероприятий», — сказал я. «Я хочу совершить путешествие на каноэ по реке. Ты в деле?»

«Конечно», — сказала она.

Немного позже я пошел почистить зубы и переодеться, а затем лег в кровать, пожелал спокойной ночи и довольно быстро уснул. Пэм все еще сидела за своим столом, когда я задремал.

Я проснулся, как обычно, и отправился на пробежку. Я думал о предстоящем телефонном разговоре с ван Хуками. Я надеялся, что смогу поговорить с Бекки наедине, но не был уверен, что это будет возможно. Я надеялся, что она ответит на звонок или что после того, как мы закончим разговор с ее родителями, я смогу поговорить с ней.

После звонка я узнаю, еду я домой или нет, и мне нужно будет решить, что сказать Стефани. Я должен был позвонить в четверг вечером, вероятно, чтобы избежать проблем с родителями. Это означало бы позвонить очень поздно вечером по шведскому времени, но я решил, что у Андербергов с этим проблем не будет.

Я подумал о Биргит и задался вопросом, что бы она сказала и сделала. Приняла бы она это так, как приняла Дженнифер? Был бы это конец нашим отношениям? Мне бы хотелось думать, что она приняла бы ситуацию и справилась с ней так же, как Дженнифер, но я никогда этого не узнаю. Сейчас мне точно не помешал бы совет Биргит, но у меня не было возможности его получить.

Я закончил пробежку, вернулся в общежитие и поднялся по лестнице. Я не был уверен, чего ожидать после вчерашнего разговора. Она могла быть полностью одета, в этом случае мне не нужно было бы ничего говорить или делать. Она может быть в лифчике и трусиках, и в этом случае я могу просто хихикать и улыбаться ей. Она может быть и без лифчика. Последний вариант создавал некоторую дилемму.

В своем сознании я слышал два разных послания: Джойс говорила мне найти одну девушку и быть с ней в течение года, а Дженнифер, Стефани и Биргит советовали мне веселиться. Вообще-то, совет Стефани заключался в том, чтобы заниматься сексом на стороне столько, сколько разрешит Дженнифер, а это было практически неограниченно, по крайней мере, пока я здесь. Я знал, что Джойс тоже права. И я точно понимал, к чему она клонит.

Я также понимал, что я все еще нахожусь в поиске людей, с которыми я могу соединиться. Я все еще искал. Если смерть Биргит и научила меня чему-то, так это тому, что судьба — жестокая госпожа. Я, конечно, приложил руку к своим поступкам, но также я осознал, что любой человек может умереть в любой момент. Кто угодно может исчезнуть из моей жизни в любой момент. Мелани почти исчезла. Дженнифер чуть не исчезла, но не из-за смерти, а потому что мы оба по-дурацки себя повели.

Я решил, что лучшим вариантом действий будет то, что если Пэм сделает то, что я предполагал. Я не стану делать вид, что ничего не произошло, принесу комплименты, а затем пойду в душ. Это может показаться немного холодным, но какой бы невинной она ни казалась, я предпочту поговорить с ней в полной одежде о том, чего она хочет. Мы могли бы сделать это в какой-то момент в течение дня, наверняка. Тогда я смогу решить, что мне делать. Это было не совсем правильно. Я знал, что хочу сделать. Мне нужно было решить, что я ДОЛЖЕН сделать.

Я открыл дверь в комнату и не удивился, увидев Пэм в одних трусиках, с маленькими, упругими, круглыми грудями на виду.

«Я был прав. Они идеальны!» — сказал я, повторяя комментарий, сделанный накануне вечером.

Я взял свои вещи и пошел в душ. Когда я вернулся, Пэм была одета и сидела на стуле, глядя на меня со скрещенными руками.

«Давай позавтракаем!» — сказал я. «У нас будет много времени, чтобы поговорить позже».

Она пошла за мной на завтрак, и мы ели вместе с Тревором и Марией. Они собирались провести день вместе, не участвуя ни в каких мероприятиях. Мы увидимся с ними на вечеринке, которая была запланирована на вечер субботы. Все мы уедем в воскресенье утром между 9 и 11 часами утра, в зависимости от того, куда мы направлялись.

Мы с Пэм и двумя вожатыми из YFU и еще четырьмя студентами по обмену отправились за каноэ. План состоял в том, чтобы проплыть около 20 километров вниз по реке, где мы бы перекусили, а затем уехать обратно из пункта проката каноэ. Оказалось, что Пэм несколько лет ездила в летний лагерь в Висконсине, похожий на лагерь Мэридейл, и довольно хорошо управлялась с каноэ. У меня было немного меньше опыта, потому что я сосредоточился на верховой езде, но все же я мог справиться.

Мы оба надели спасательные жилеты, и я снова подумал о смерти Биргит. О том, как этот простой оранжевый жилет мог спасти ей жизнь и позволить мне быть с ней.

«Я совсем запуталась», — сказала Пэм, когда мы оттолкнулись от берега реки и оказались впереди всех.

К счастью, мы смогли достаточно отделиться от трех других каноэ, чтобы поговорить наедине.

«О чем?» — спросил я.

«О тебе. Я не понимаю. Вчера ты схватил меня за грудь через футболку. Сегодня я показала их тебе, а ты только сказал, что они «идеальные» и ушел. Это бессмысленно!»

«Ты посылала всевозможные сигналы, но я не уверен, что это правильное время, правильное место, или что я правильный парень, чтобы принимать эти сигналы. Наверное, было ошибкой трогать тебя и целовать».

«Ошибкой? Почему?» — Она была совершенно сбитой с толку.

«Потому что я получаю смешанные сигналы. Сигналы, что я могу что-то делать с тобой, и предупреждающие знаки, что не могу. У меня были некоторые предположения о тебе, которые подтвердились, когда я решил задать тебе вопрос о том, сколько у тебя опыта с парнями, и ты упредила меня, сказав, что ты девственница. Это подтвердило предупреждающие знаки. Я воспринял это как довольно четкий красный флаг».

«Но потом я получил новые позитивные сигналы, когда ты целенаправленно сделала так, чтобы я увидел тебя в нижнем белье во второй раз. Первый раз, возможно, был случайным, но второй — точно нет. Так что у меня были смешанные сигналы. А сегодня утром, когда я вернулся с пробежки, ты была топлесс. Это был громкий сигнал, что я могу что-то с тобой сделать, но, если честно, твое заявление о девственности было более громкой предупреждающей сиреной.»

«Меня осенило, что я, вероятно, зашел слишком далеко. У меня большой опыт, я имею в виду реально большой. Возможно, я не тот парень, который тебе нужен. Мне следовало просто оставить намеки и просто быть с тобой вежливым, вместо того чтобы поощрять тебя. Прости меня за это».

«Я сделала то, что сделала, потому что хотела этого», — твердо сказала Пэм. «Я сказала тебе, что увидела кое-что, что мне понравилось в самолете, и я время от времени видела в тебе мельком того парня с самолета здесь. Все, что ты сказал, правда. Первый день в нижнем белье был не совсем специально, но я немного задержалась. Вчера было специально, как ты и сказал. Я действительно хотела, чтобы ты прикоснулся ко мне так, как ты это тогда сделал. Я хотела, чтобы ты меня поцеловал.»

«Ты был совершенно прав насчет того, что я планировала сегодня утром. Я не могу поверить, что ты знал, что я собиралась сделать сегодня утром. И я не была уверена, как ты отреагируешь. Я почти не сделала этого из-за твоих слов, но решила, что ты не против. А потом ты сказал, что они выглядят мило, и ушел. Я была растеряна и обижена. Я до сих пор не понимаю, что не так».

«Если бы я дотронулся до тебя, что бы произошло?»

«Я не знаю. Я не уверена».

«Извини, позволь спросить по-другому, чего ты хотела, чтобы произошло?».

«Я не уверена», — тихо сказала она.

«Это то, о чем я подумал. И именно поэтому я повел себя так, как повел. Я точно знаю, как прикоснуться к тебе, чтобы ты возбудилась, чтобы разбудить в тебе похоть, если позволишь такое выражение. И я не считаю, что это правильно. Я мог бы заполучить тебя в свою постель за несколько минут. И ты могла бы сделать что-то, о чем потом пожалела бы».

«Ты чертовски уверен в себе!»

«Да, наверное. Но я хочу сказать, что ты играешь с огнем. Я не хочу, чтобы ты обожглась. Мне очень жаль, если я ранил твои чувства сегодня утром».

«ОК», — вздохнула она.

Некоторое время мы гребли молча. Прежде чем задать вопрос, который явно висел над всем этим разговором, я должен был решить, что мне делать. Я очень хотел Пэм; в противном случае я бы не стал ей подыгрывать. В конце концов, это был вопрос о том, чьему совету доверять, и я решил довериться единственному человеку, который еще не навел меня на ложный след.

«Мой ответ на твой вопрос — «да», — сказал я.

«Откуда ты вообще знаешь, в чем заключается мой вопрос?»

«Опыт. Мяч теперь в вашем распоряжении. Реши, действительно ли это то, чего ты хочешь, и скажи мне об этом на вечеринке сегодня вечером, не раньше».

Она молчала довольно долго. Когда она заговорила, мы поговорили о наших семьях, наших школах в Штатах, наших друзьях и о том, чем мы будем заниматься до конца лета. Мы подплыли к причалу прокатной компании и вылезли из каноэ. Мы были первыми из группы, кто добрался до причала с большим отрывом. Мы сидели на причале и ждали остальных, последние прибыли примерно через двадцать минут после нас.

Мы дошли до небольшого киоска с едой на другой стороне дороги и купили обед. После еды мы погрузились в мини-автобус и поехали обратно вверх по реке к кампусу. Когда мы приехали туда, мы вернулись в комнату, я взял свою книгу и пошел почитать на улице до ужина. Я не был уверен, куда пошла Пэм, но знал, что увижу ее за ужином и на вечеринке.

Я ненадолго задремал под большим дубом, прислонившись к стволу с книгой на груди. Когда я проснулся, до ужина оставалось несколько минут, поэтому я вернулся в комнату, чтобы вернуть книгу, а затем пошел на ужин. Пэм уже была там с Тревором и Марией. Я взял свою еду и сел рядом с Пэм. Тревор и Мария казались потерянными друг в друге, но еще через одну ночь они окажутся почти на противоположных концах страны: она будет жить в Мальме, а он — в Лулео.

Когда ужин был закончен, мы отправились в комнату отдыха для вечеринки. Мебель, за исключением бильярдного стола, была придвинута к стенам, чтобы освободить место для танцев. Я спросил Пэм, танцует ли она, и она ответила, что да. Когда зазвучала музыка, мы начали танцевать. Первой песней была Dancing Queen группы ABBA, затем You Make Me Feel Like Dancing Лео Сайера. После них было еще несколько быстрых песен.

Первой медленной песней была Nobody Does it Better Карли Саймон из фильма о Джеймсе Бонде «Шпион, который меня любил». Мы с Пэм танцевали, мои руки на ее талии, а ее — на моих плечах. Подборка песен состояла из быстрых и медленных композиций, и все они были танцевальными. Когда зазвучала песня Swaying to the Music Джонни Риверса, я притянул Пэм ближе к себе, и она положила голову мне на грудь, пока мы танцевали. Когда песня закончилась, мы взяли по паре кока-колы.

Было около 22:00 и люди начали расходиться. Пэм ничего не сказала, и я предположил, что она решила отказаться.

«Я готов подняться наверх», — сказал я.

«ОК», — ответила она, ее голос был чуть выше шепота.

Мы поднялись наверх и увидели, что открыта только одна ванная комната, поэтому я позволил ей взять свои вещи и воспользоваться ею первой. Когда она вернулась в своей длинной рубашке для сна, я пошел чистить зубы и одеваться в постель. Когда я вернулся в комнату, Пэм сидела в кресле в одних трусиках.

«Они все еще идеальны!» — усмехнулся я.

Она хихикнула, легла в мою кровать и натянула на себя одеяло. Я выключил весь свет, кроме настольной лампы на ее стороне комнаты, и включил радио с часами, чтобы послушать музыку. Затем я достал свои резинки из сумки и положил их на столик рядом с кроватью. Наконец, я снял футболку и шорты и забрался к ней в постель.

«Три резинки?» — спросила она.

«У меня есть еще, если этого недостаточно!» — усмехнулся я.

«Это обещание?» — хихикнула она.

«Возможно, это немного многовато для твоего первого раза, но я в деле, если ты тоже!»

Пэм немного поизвивалась и сбросила трусики на пол.

«Я уже давно готова сделать это!»

«Что ты уже делала?»

«Мы с моим соседом начали играть в доктора, когда нам было по восемь лет. Мы не остановились, когда стали подростками. Мы целовались, конечно, мы много трогали, однажды он поцеловал мою грудь и между ног, а однажды я поцеловала его штуку. Пару раз мы использовали руки, чтобы возбудить друг друга».

«Была ли причина, по которой вы этого не сделали?».

«Нас поймали около года назад и не разрешали видеться».

Как я ее понимал! Впрочем, моей маме не удавалось держать меня подальше от Мэри или Бекки, или от кого-либо еще, если на то пошло.

«Значит, ты хочешь поиграть со мной в доктора?» — усмехнулся я.

«Нет, я хочу почувствовать тебя в себе. Я была готова к сексу целый год!»

Я притянул ее к себе, нежно поцеловал и обхватил рукой ее попку. Она поцеловала меня в ответ, раздвигая губы и проталкивая язык в мой рот. Я провел рукой вверх и вниз по ее спине и по попе несколько раз, затем мягко толкнул ее на спину. Я стянул с нее одеяло, чтобы видеть ее.

Ее небольшие упругие груди были увенчаны твердыми розовыми сосками, окруженными бледными ареолами. У нее был плоский живот, очень маленький хохолок коричневых волос на лобке, пухлые половые губы и сильные, мускулистые ноги.

«Остальная часть тебя так же хороша, как твоя грудь!»

Я опустил голову к ее левой груди и нежно втянул сосок в рот, отпустил его и сделал то же самое с другим. Я двигался взад-вперед между ними и нежно провел правой рукой по ее животу, по небольшой копне волос и между ног. Я нежно провел пальцем по ее уже влажным половым губам и она слегка вздрогнула.

Я отпустил ее грудь и начал покрывать поцелуями ее тело, волосы на лобке, а затем всю щель. Я использовал плоский язык, чтобы лизнуть ее киску сверху вниз, ощущая ее терпкий вкус. Я сделал это несколько раз, а затем провел кончиком языка между ее губками, осторожно прощупывая их и найдя вход, продвинулся дальше, кончик языка коснулся ее преграды, заставив Пэм слегка вздрогнуть, когда я надавил на нее.

Я лизал и целовал ее пару минут, затем провел языком между ее половыми губами и нежно лизнул ее клитор. Она вздохнула и сильно выгнула бедра, когда я прикоснулся к ней, положила руку мне на затылок и провела пальцами по моим волосам. Я еще несколько раз провел языком по ее клитору, а затем нежно пососал его, нежно проводя языком по ее пуговке, отчего Пэм начала стонать.

Я положил руки ей под попу и притянул ее киску к себе, прижавшись губами к ее половым губам, крутя языком вокруг ее клитора и нежно посасывая. Пэм застонала, выгнулась и прижала мою голову к себе рукой. Она продолжала нежно покачивать бедрами, пока ее оргазм не закончился.

Я переместился обратно, чтобы лечь рядом с Пэм, и мы обменялись поцелуем. Я протянул руку и взял резинку, разорвал упаковку, и она смотрела, как я натягиваю ее на свой твердый член. Я лег на нее сверху, мой член уперся в ее лоно.

«Это может быть немного больно», — мягко предупредил я.

«Моя сестра сказала, что сначала было чертовски больно. Просто сделай это!»

Сохраняя зрительный контакт, я взял в руки член, провел им вверх и вниз по ее щели, чтобы смазать резинку, а затем, слегка надавив, провел им вверх и вниз между ее мясистыми наружными половыми губами. Я нашел вход в ее туннель и осторожно надавил, мой член медленно раздвинул ее врата. Я вошел в контакт с ее девственной плевой и она слегка кивнула. Я осторожно продвинулся вперед и встретил сопротивление. Я надавил чуть сильнее, но все еще не достиг прогресса, поэтому я немного ослабил давление.

Пэм раздвинула ноги как можно шире, поставив пятки на мои бедра, а затем положила руки на мой зад. Она прикусила нижнюю губу и осторожно потянула меня за таз, подбадривая. Я снова начал продвигаться вперед и был остановлен. Пэм сильно потянула меня за мой зад, сильно выгнула бедра, и я вошел.

«Ух! Как будто ужалило! Подожди, ОК?»

Я просто оставался неподвижным, стараясь вообще не двигаться.

Примерно через минуту она прошептала: «Просто аккуратно вводи до конца».

Она была достаточно мокрой, поэтому я слегка надавил на бедра, чтобы член вошел глубже, впервые раздвинув ее. Наши лобковые волосы спутались, и я продвигался вперед, пока между нашими тазовыми костями не возникло плотное соприкосновение. Я опустил свое тело на ее тело и поцеловал ее.

«Просто оставайся так, пожалуйста», — прошептала она.

«Ты в порядке?»

«Моя сестра была права — сначала было чертовски больно. А теперь в основном просто ощущение наполненности».

Я нежно поцеловал ее несколько раз, пока полностью входил в нее, стенки ее киски плотно прилегали к моему члену, с большим давлением вокруг основания от ее мясистых половых губ. Спустя пару минут и довольно много нежных поцелуев, она слегка выгнула бедра несколько раз.

«Давай, двигайся, но будь нежнее, пожалуйста».

Я медленно вытащил почти весь член, затем очень нежно ввел обратно, пока снова не оказался полностью в ее глубинах. Я сделал это во второй раз, затем в третий, наблюдая за ее глазами в поисках признаков боли или удовольствия. После третьего удара я увидел желание в ее глазах и повторил нежное действие. На этот раз она слегка двинула бедрами мне навстречу, крепко обняла меня и сдвинула ноги так, что ее икры оказались на моих бедрах.

Чувствуя, что теперь она в порядке, я начал ровные, медленные толчки, на которые она отвечала, слегка приподнимая бедра, когда я входил в нее. После дюжины или около того толчков я вытащил почти весь член, крепко поцеловал ее и быстро толкнулся вперед, погружаясь до конца и сильно сминая наши лобковые волосы друг с другом.

«Унгх!» — буркнула Пэм.

Я повторил тот же толчок и это вызвало еще одно ворчание. Не отмечая признаков боли, я продолжил умеренные толчки. Она начала встречать их, и я задал темп, ориентируясь на силу ее толчков. Мы увеличивали темп, ее ноги крепче обхватывали меня, пока мы не перешли на более быстрый и жесткий темп. Теперь она хрипела при каждом толчке, и я мог сказать, что она была очень близка.

Меньше чем через минуту она сильно выгнула бедра, застонала мне в рот, когда мы целовались по-французски, и ее киска спазмировала, крепко сжав мой член. Я вводил и выводил его во время ее оргазма, пока она крепко прижималась ко мне. Я был близок и не видел необходимости сдерживаться, и через несколько секунд я застонал, глубоко вошел в Пэм и заполнил резинку своей спермой.

Мы лежали там, я полностью в ней, и целовались. Когда я почувствовал, что моя эрекция начала ослабевать, я схватил презерватив и вытащил его, затем снял, встал, завернул его в салфетку, бросил в мусорное ведро и вернулся в постель рядом с Пэм. На резине было немного крови, и я видел немного между ее бедер, но ничего похожего на Бекки.

Я натянул на нас одеяло, затем притянул Пэм в объятия, мы несколько раз поцеловались, а потом она прижалась ко мне. Я протянул руку и выключил свет, мы повернулись на бок и заснули.

В субботу утром я проснулся рано, как обычно, и выскользнул из постели. Пэм едва шевелилась, пока я надевал шорты и футболку и выходил на пробежку. Я пробежал свои восемь километров, а потом минут десять шел пешком, чтобы остыть. Когда я вернулся в комнату, Пэм все еще спала, но она зашевелилась, когда я закрыл дверь.

«Ты хорошо пробежался?» — спросила она.

«Да, почти как обычно».

«У тебя осталось достаточно энергии для меня?»

«Если ты чувствуешь себя в форме, думаю, я смогу справиться», — усмехнулся я.

«Ну, мне немного неудобно, но это последний шанс увидеть тебя до встречи в Стокгольме, а после нее, возможно, в Абиско».

Стокгольмская встреча будет в декабре, когда я буду у Андерссонов. Поездка в конце учебного года в Абиско севернее полярного круга, примерно за неделю до нашего возвращения в США.

Я вернулся в постель, и мы начали целоваться. Она надрачивала меня, чтобы я стал твердым, а я нежно ласкал ее пальцами, будучи очень осторожным, чтобы не надавить слишком сильно. Она быстро довела меня до эрекции.

«Почему бы тебе не быть сверху», — предложил я. «Так ты сможешь все контролировать».

«Звучит заманчиво!» — хихикнула она.

«Возьми одну из резинок, и я покажу тебе, как надеть ее на меня».

Она так и сделала и неуверенно разорвала упаковку. Она держала его в руке и рассматривала.

«Разверни его немного, примерно на дюйм или около того».

Она так и сделала.

«Теперь возьми меня и надень его на головку, но убедись, что оставила немного места сверху».

«Зачем?»

«Чтобы моей сперме было куда вытекать, и она не порвала резину».

«Это было бы плохо!»

«В высшей степени!»

Она схватила меня и смогла надеть резинку на мой член.

«И что теперь?»

Я вспомнил маленький трюк Элизы.

«Ну, ты можешь использовать свои руки, чтобы просто скатать ее вниз, или, если ты хочешь быть действительно сексуальной, используй свои губы».

«Ооо, я попробую!»

Она прижалась губами к моему члену и надавила так глубоко, как только могла, пока не подавилась, а затем отстранилась.

«Просто используй свою руку, чтобы закончить».

Она так и сделала, а я лег на спину, потянул ее на себя и помог ей правильно расположиться на мне.

«Теперь просто обними меня, направь свою киску на мой член и медленно опускайся вниз».

Она так и сделала, потратив минуту или около того, чтобы я вошел в нее.

«Теперь положи руки мне на грудь и просто двигайся, как тебе приятно. Из стороны в сторону, вперед и назад, вверх и вниз».

Я положил руки ей на бедра, и она сделала несколько неуверенных движений, нащупывая то, что ей было приятно. Она двигалась вперед-назад, потираясь клитором об меня.

«Наклонись и поцелуй меня, а потом дай мне пососать твой сосочек!».

Она поцеловала меня, затем предложила мне пососать свою грудь. Она застонала от этого и медленно увеличила скорость, с которой она вжималась в меня. Я уделил внимание ее соску, одновременно переместив руки к ее попке, чтобы крепко сжать ее. Пэм начала стонать и через минуту заворчала, сильно прижалась ко мне, а я щелкнул языком ее сосок. Она застонала, и ее киска спазмировала, крепко сжимая меня.

Когда оргазм прошел, она задыхалась: «Ты можешь продолжать?».

«Столько, сколько нужно, Пэм, но не переусердствуй!».

В течение следующих десяти минут мы довели ее еще до двух оргазмов.

«Хватит, я думаю, я немного устала. Я могу кончить тебе рукой, если ты не против?».

Я кивнул и помог ей слезть. Она сняла резинку, бросила ее на пол и начала дрочить мне рукой, пока мы целовались.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я застонал. Она повернулась и смотрела, как струи моей спермы выплескиваются мне на живот. Она продолжала дрочить мне до последней струи, затем отпустила меня. Она посмотрела на свою руку, которая была покрыта моей спермой, и неуверенно провела языком по ней.

«Как-то солоновато», — ухмыльнулась она.

Я крепко поцеловал ее, затем взял несколько салфеток, чтобы вытереть сперму со своего тела. Мы встали, приняли душ вдвоем, оделись и пошли на завтрак, где присоединились к Тревору и Марии. Мы с Марией ехали в одном поезде на юг, а Тревор и Пэм — на север. Они должны были сделать пересадку в Стокгольме, причем Тревор поедет намного дальше на север, а Пэм — в Упсалу. Марии не пришлось бы пересаживаться на другой поезд.

Мы закончили завтрак и пошли в свои комнаты собирать вещи. Мы обменялись адресами и номерами телефонов, быстро собрали вещи и сели в одно из мягких кресел, она сидела у меня на коленях, а ее ноги свесились через край. Говорить было особо не о чем, поэтому мы сидели в тишине, пока не пришло время уходить. Мы взяли свои сумки и спустились вниз. Пэм и Тревор уезжали в 9:00 утра, а мы с Марией были в следующей группе ребят и отправлялись на поезд в 9:30 утра.

Мы с Пэм обнялись и попрощались.

Она прошептала мне на ухо: «Сегодня будет немного больно, но оно того стоило!».

Я нежно поцеловал ее в губы, и она села в автобус. Тревор обнял и поцеловал Марию и последовал за Пэм в автобус. Мы помахали им, когда они уезжали. Мария поблагодарила меня за то, что я хорошо отнесся к смене комнаты.

«Похоже, вы хорошо поладили!» — ухмыльнулась она.

Я только улыбнулся.

Примерно через тридцать минут мы сели в автобус и поехали на вокзал. Поездка на автобусе и поезде прошла без происшествий, и после того, как я попрощался с Марией, я сошел с поезда, чтобы встретиться с Андербергами. Мы поехали домой, и я сразу же принялся за стирку. Рольф протянул мне стопку писем.

«Семь писем, Стив, и все они от разных девушек?» — усмехнулся он.

«Большинство моих друзей — девушки, Рольф. И одно из них от моей сестры».

«Стив, я поговорил с Андерсом Йонссоном, и они организуют для тебя посещение «гимназии» в Гётеборге в первую неделю твоего пребывания там для записи на занятия. Я предложил курс «Naturvetenskap», или естественные науки, так как это больше всего похоже на то, что ты будешь изучать в школе у себя дома».

«Спасибо!» — сказал я.

«Андерс кажется хорошим человеком, и я думаю, что проблемы с твоей мамой остались в прошлом. Конечно, я думаю, что поначалу он будет немного осторожен, но этого следовало ожидать. Если ты будешь там такой же, как и здесь, то никаких проблем не будет, я в этом уверен. Он также поинтересовался, играешь ли ты в гольф».

«Я играл несколько раз, но не очень хорошо».

«Они члены гольф-клуба в Ховосе и он обещал уроки, если ты захочешь».

«Звучит заманчиво!»

Я пошел в свою комнату, чтобы прочитать почту, которую Рольф мне передал. Там были письма от Дженнифер, Стефани, Элис, Мелани, Джойс, Бетани и Бет. Письмо от Мелани было самым интересным. В нем было три фотографии — на одной две пары джинсов, спутанных на полу, на второй — смятая постель, а на третьей — Мелани в одной лишь футболке «Ohio State», едва прикрывающей пах. Я рассмеялся. Похоже, Пит и Мелани снова вместе.

Большая часть дня уйдет на то, чтобы ответить на письма и написать одно маме, о котором просил отец. Прежде чем начать, я позвонил Пия, чтобы подтвердить, что мы заедем за ней в 8 утра на следующий день. Она была очень рада получить от меня весточку, что меня порадовало.

После того как я написал ответы, я отправился на прогулку перед ужином. Я знал, что моя дальнейшая судьба находится в руках родителей Бекки. Я думал о Пэм и понял, что на самом деле не испытывал к ней никаких чувств. Пэм была для меня лишь интрижкой, не более того. Если бы я увидел ее в Стокгольме и у меня был шанс подурачиться, я бы, наверное, так и сделал. Так же, как и тогда, когда мы будем в Абиско. Но я не вижу в этом ничего большего.

С Пией была какая-то искра, но я подумал, не связано ли это с моей нуждой в утешении после прощания с Биргит, а не с чем-то другим. Я подозревал, что так оно и есть, но следующие несколько дней помогут мне это выяснить.

Июль 1979 — Индиан Хилл, Огайо и Хельсингборг, Швеция

После ужина я помог с посудой и, когда все было готово, дал Рольфу знать, что мне нужно воспользоваться телефоном. Я вернулся на кухню, закрыл раздвижную дверь и набрал номер дома Бекки. Она, должно быть, сидела у телефона, потому что ответила с первого звонка.

«Привет, Бекки. Как дела?»

«Привет, Стив! У меня все хорошо. Вчера я была у врача, и все в порядке. Как ты?»

«Хорошо, Бекки, хорошо. Мы можем поговорить минутку, пока ты не приведешь своих родителей?»

«Конечно».

«Твоя мама давит на тебя, чтобы ты сделала аборт?»

«Мы говорили об этом».

«Пожалуйста, послушай меня! Пожалуйста, прими свое собственное решение по этому поводу. Не позволяй своей маме заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь».

«А как насчет тебя?» — спросила она.

«Я хочу, чтобы ты родила нашего ребенка. Но это твое решение. Я серьезно».

«ОК. Давай я позову маму и папу».

Я услышал щелчки, когда она включила громкую связь и повесила трубку на внутренний номер, на который она ответила.

«Привет, Стив», — сказал мистер ван Хук.

«Здравствуйте, мистер ван Хук», — сказал я, а затем затаил дыхание.

«Я не уверен, что это правильный поступок, но Бекки убедила нас ничего не говорить твоим родителям на данный момент».

Я вздохнул с огромным облегчением. Это означало, что я могу остаться. И что я вернусь домой к трехмесячному ребенку.

«Спасибо, сэр. Я очень ценю это».

«Не за что. Как дела?»

«Просто отлично, сэр. Пока что все идет хорошо».

«Это хорошо. Пожалуйста, поддерживай связь с Бекки».

«Я уже планировал это сделать. Она уже должна была получить от меня письмо».

«Получила. Я позволю вам поговорить с ней сейчас. Береги себя, и мы увидимся, когда ты вернешься домой».

«Спасибо.»

Я услышал щелчки телефона, когда она переключила трубку с громкой связи.

«Я знаю, ты сказала, что доктор сказал, что все в порядке, но сказал ли он что-нибудь еще?» — спросил я.

«Не совсем. Он дал мне витамины для беременных, и мы назначили осмотры каждый месяц. Когда я буду на третьем месяце, он сделает тест под названием УЗИ, который сфотографирует ребенка, чтобы посмотреть, как идут дела».

«Круто! Я бы хотел их увидеть!»

«Я посмотрю, смогу ли я как-нибудь отправить тебе одну».

«Что ты собираешься делать с шахматами?» — спросил я. «Если команда Милфорда увидит, что ты беременна, слухи распространятся. Хотя я доверяю Мэри и Дженнифер, достаточно, чтобы об этом узнал не тот человек, и это может дойти до моей мамы».

«Я не планировала играть в шахматы в этом году. Думаю, это было бы слишком. И так будет достаточно тяжело со школой, беременностью и рождением ребенка».

«ОК. Пожалуйста, позаботься о себе и о нашем ребенке».

«Я позабочусь», — сказала она. «Я рада, что папа согласился скрыть это от твоих родителей».

«Я тоже», — сказал я. «Я тоже. Еще раз спасибо.»

«Пока, Стив».

«Пока, Бекки. Я скоро тебе напишу».

Я повесил трубку, затем быстро набрал номер дома Дженнифер и рассказал ей, что произошло. Она была счастлива, и мы признались друг другу в любви.

«Когда ты собираешься рассказать Стефани?».

«В четверг, наверное. Мне нужно поговорить с ней, когда родителей не будет дома».

«Я тебе не завидую», — сказала она.

Мы попрощались, и я повесил трубку. Я пошел смотреть телевизор с Андербергами и просто расслабиться. Я остаюсь. По крайней мере пока.