Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 35: Карин, часть II

Июнь/июль 1980 года, Стокгольм, Швеция

На мгновение Карин выглядела растерянной. Затем я увидел понимание в ее глазах. Затем ее глаза расширились от осознания смысла того, что я только что сказал.

«Но Стив, ты не можешь заниматься любовью со своей сестрой!»

«Карин, я не только могу, я чувствую, что должен. Я не думаю, что у меня есть выбор. Пока я не сделаю этого, у меня нет будущего».

«Стив, послушай, что ты говоришь! А что насчет нее? Что она скажет?»

«Она хочет этого», — сказал я. «Она хочет этого с семи лет. Сейчас ей тринадцать. Я не знал об этом, пока Мелани и Дженнифер не рассказали мне об этом в прошлом году».

«Они знали? Она им сказала?»

«Нет. Они сами догадались. Я был в неведении, пока они не сказали мне, что Стефани планировала прийти ко мне, чтобы лишить ее девственности, когда она будет готова».

«Это бессмысленно!» возразила Карин. «Вы же брат и сестра!»

«Да, это так. И на протяжении многих лет мы оказывали друг другу эмоциональную поддержку, давая друг другу именно то, в чем нуждались. У нас также прекрасная связь, хотя я не замечал этого вплоть до нескольких последних месяцев, пока не приехал в Швецию. Что касается страсти, то никто из нас не сомневается, что наше соединение будет вершиной страсти. Ее фраза гласит, что мы будем «трахаться друг с другом до потери сознания», и я не сомневаюсь, что она права».

«Но ты все еще не затронул вопрос, который я поднимаю. Это инцест!»

«Да, это так», — согласился я. «Я не скрываю и не игнорирую этот факт. Что я делаю, так это игнорирую то, что общество говорит об этом. Мне просто все равно, и Стефани тоже. Мелани и Дженнифер согласны со мной».

«Почему Дженнифер согласна?»

«Я не сказал тебе самого важного о ней. Дженнифер со Стефани то же самое, что ты с Биргит. Как ты знала, что я не могу быть с тобой, пока не займусь любовью с Биргит в последний раз, так и Дженнифер знает, что я не могу быть с ней, да и вообще ни с кем, пока не займусь любовью со Стефани. Я понимаю, что это может не иметь смысла для тебя или кого-либо еще, но Стефани — это ключ к моему будущему. Только благодаря ей я смогу наконец-то быть в состоянии быть со своим спутницей жизни».

«Значит, если я хочу тебя, я должна принять это?»

«Да», — сказал я. «Это произойдет. Я не жду, что кто-то станет делить меня с ней. Что бы ни случилось, мои физические отношения со Стефани закончатся. Они могут закончиться после того первого раза, а могут и нет. Несмотря ни на что, они закончатся, когда она или я посвятим себя кому-то другому».

«Я… Я не знаю, смогу ли я принять это. Мне нужно время, чтобы подумать об этом».

«Я знаю», — сказал я. «Я знал, что тебе нужно время. Это нормально, потому что мне тоже нужно время. Я слишком молод, чтобы связывать себя пожизненными обязательствами с тобой или с кем бы то ни было. Все, что мы решим сделать до того, как я вернусь в США, должно быть принято с учетом этого».

«Так что же нам делать сейчас?»

«Ты мне скажи», — сказал я. «Это тебе нужно подумать над тем, что я тебе сказал. У меня были месяцы, чтобы подумать о нас с тобой, и больше года, чтобы смириться с моими отношениями со Стефани».

«Ну, я не думаю, что мой план заниматься любовью весь день — хорошая идея сейчас».

«Согласен. Это было бы ошибкой. Я готов любить тебя, как тебя, не Биргит, в твоей постели. Но только после того, как ты будешь уверена, что это все еще правильно. Я также должен быть уверен, что ты сможешь принять меня таким, какой я есть, и что я могу предложить тебе прямо сейчас».

«Давай пойдем в парк и подышим свежим воздухом», — предложила она.

«Это хорошая идея», — сказал я.

Мы вышли из квартиры и прошли несколько кварталов до небольшого парка. Карин не взяла меня за руку и не обняла. Меня это не удивило, потому что она была смущена. По ее лицу я видел, что она потерялась в мыслях, обдумывая все, что я ей сказал. Мы молча сидели на скамейке довольно долго; я не хотел прерывать ее мысли, пока она не была готова говорить.

«Давай выпьем кофе в кафе на соседней улице», — предложила Карин.

Я кивнул в знак согласия, и мы прошли несколько кварталов, сели за столик на улице и заказали кофе.

«Я действительно запуталась», — тихо сказала Карин. «Я так сильно тебя люблю и хочу быть с тобой. Я уверена, что я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне. Но для меня это слишком сложно. Почему ты рассказал мне? Ты мог бы сохранить это в тайне и просто сказать мне, что хочешь подождать, пока ты не вернешься через два года. Я бы ждала тебя без вопросов!».

«Если мне придется хранить от тебя секреты, как мы сможем стать родственными душами? У нас должно быть полное доверие, открытость и честность. Другого пути нет».

Она вздохнула: «Ты прав. Если я узнаю, что у тебя есть секрет, это может разрушить все, что у нас есть».

«Именно. Вот почему ты должна была знать».

«Есть ли способ избежать этого?»

«Я не знаю. Но это не имеет значения. Я так люблю свою сестру, что не могу отказать ей в том, чего она хочет. Это просто должно быть так».

«Но если Стефани передумает, то этого не произойдет?».

«Да, но она не передумает. В этом я абсолютно уверен. Где-то следующей весной мы с ней воплотим наши чувства. После этого я смогу жить дальше, будучи уверенным в том, что знаю себя и знаю свою половинку».

«И тогда ты примешь решение?»

«Нет. Я не думаю, что разумно принимать окончательное решение, по крайней мере, пока я не поступлю в колледж, и, возможно, через несколько лет после этого. Позволь мне объяснить тебе это так — сейчас тебе четырнадцать. Через пять лет, когда я закончу колледж, тебе будет девятнадцать. Тебе не кажется, что это более подходящий возраст, чтобы подумать о помолвке? Когда мне будет двадцать два, а тебе девятнадцать? Или даже, может быть, через год после этого?»

«Я сказала тебе, что готова взять на себя такие обязательства и подожду, пока ты будешь готов».

«Биргит знала, что нам нужно вырасти, прежде чем мы сможем взять на себя такие постоянные обязательства перед кем-то».

«Ты хочешь сказать, что я должна ходить на свидания и заниматься сексом? Я не хочу!»

«Нет, я не это говорю, хотя если это то, что тебе нужно сделать, чтобы повзрослеть, то ты должна это сделать. В конце концов, Биргит встречалась с Йонасом».

«Ты говоришь так, как будто я маленькая девочка!»

«Карин, ты молодая женщина, но у тебя впереди еще много лет до замужества, и тебе предстоит многое узнать о жизни, как и мне, когда мне было четырнадцать. Как и сейчас. Я не хочу, чтобы ты откладывала свою жизнь в ожидании меня, когда я не могу дать тебе обязательства прямо сейчас и не могу быть уверен, что когда-нибудь смогу».

«Я не буду откладывать свою жизнь на потом, только свою сексуальную жизнь. Я могу подождать с этим. Я не собиралась заниматься сексом, пока не стану намного старше, но события привели нас туда, куда они привели. И даже так, хотя технически у меня был секс с тобой, у нас с тобой никогда не было секса как у Стива и Карин».

«Это правда. Ты подарила мне свою девственность всеми возможными способами, и все же у нас с тобой не было секса. Это очень странно, но это правда. Для меня ты, как Карин, все еще девственница, по крайней мере, по духу».

«Девственница по духу?»

«Да. Когда мы с тобой займемся любовью, это будет наш первый раз. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Ты даже сама это сказала — следующий раз будет для нас».

«Если есть «мы», » — вздохнула она. «Если есть «мы».

«Все так плохо?»

«Боюсь, что да. Я не уверена, что смогу справиться с этим».

«Мне жаль, правда. Я не знаю, что еще сказать».

«Давай пойдем домой, ОК?»

Мы вернулись в квартиру, и Карин пошла в свою комнату. Я пошел в комнату Биргит и достал свою книгу, чтобы почитать. Все, что я мог делать в этот момент, это ждать. Ждать Карин.

Ларс и Анника вернулись домой и застали нас в наших комнатах.

«Все в порядке?» спросил Ларс.

«Я не уверен», — ответила я. «Мы с Карин сегодня долго разговаривали и зашли в тупик. Я не знаю, есть ли решение или нет».

«Ну, если мы с Анникой можем помочь, пожалуйста, дай нам знать. Я уверена, что Анника и Карин поговорят. Ужин будет примерно через час, ОК?».

«Спасибо», — сказал я.

Я читал, пока Анника не позвала нас на ужин. Карин вышла из своей комнаты в то же время, что и я, и мы пошли к столу. Ужин прошел довольно тихо. Казалось, что проблема, которую мы с Карин решали, наложила отпечаток на все. Мне было не по себе, но я не знал, как избежать рассказа Карин о Стефани. Мы закончили ужин, и Анника сказала нам, что они с Ларсом уберутся.

Мы с Карин пошли в гостиную и сели на диван.

«Мне очень жаль», — сказала она. «Я испортила весь вечер своим настроением».

«Я свалил на тебя что-то очень серьезное без всякого предупреждения. Неудивительно, что ты расстроилась после того, как я тебе это сказал».

«Мне нужно переспать с мыслями, ОК?» спросила Карин. «Я обещаю, что мы сможем поговорить об этом утром».

«Все, что тебе нужно», — сказал я.

«Мне нужен ТЫ. Но я не уверена, что смогу получить тебя».

«Я понимаю. Поспи с этим, ОК?»

«Буду. Я иду в свою комнату».

«Спокойной ночи.»

«Спокойной ночи», — сказала она и пошла в свою комнату.

Я ждал, пока Ларс и Анника закончат мыть посуду.

«Где Карин?» спросила Анника.

«Она пошла в свою комнату. Ей нужно о многом подумать, и она хочет побыть одна и поспать».

«Мне так жаль», — сказала Анника. «Я бы хотела помочь. Вы двое казались такими подходящими друг другу».

«Так и есть», — сказал я. «Но есть проблема, которую Карин должна решить, прежде чем мы сможем двигаться дальше. Это моя вина, потому что я бросил на нее настоящую бомбу, но это то, что она должна знать».

«Я надеюсь, что вы двое сможете все уладить».

«Я тоже», — сказал я. «Я тоже. Думаю, я пойду почитаю, а потом посплю. Надеюсь, завтра все будет лучше».

«Я тоже на это надеюсь. Спокойной ночи», — сказала Анника.

«Спокойной ночи, Стив», — добавил Ларс.

Я читал пару часов, написал несколько страниц в дневнике, а потом лег спать.

Я на удивление легко заснул и крепко спал, проснувшись, как обычно, рано. Я встал и сделал пробежку, затем вернулся в душ и оделся. Я был рад увидеть Карин на кухне с Ларсом и Анникой и очень рад, что она накрыла мне завтрак.

«Доброе утро!» — сказала она.

«Доброе утро! Спасибо, что принесла мне завтрак».

«Не за что!»

«У вас двоих есть какие-нибудь планы на сегодня?» спросил Ларс.

«Нам со Стивом нужно поговорить», — ответила Карин.

«Хорошо. Это хорошо», — сказал Ларс.

Я тоже так думал. Если она была готова к разговору, то, надеюсь, мы сможем найти способ идти дальше. Когда Ларс и Анника ушли на работу, мы с Карин остались одни и сели на диван.

«Стив, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, кое-что очень важное».

«Я сделаю все, что ты попросишь, если это в моих силах».

«Вообще-то, нет, не сделаешь. Единственное, о чем я хочу попросить, я знаю, что ты никогда не сделаешь, поэтому я даже не буду просить».

Она хотела, чтобы я изменил свое мнение о Стефани, и она знала, что этого не произойдет.

«ОК. Так что же это?»

«Поцелуй меня так, как ты сделал это на вокзале в декабре. Всего один раз».

Я встал, взял ее за руку и притянул к себе, наши тела плотно прижались друг к другу. Я нежно поцеловал ее, и ее губы разошлись. Наши языки медленно танцевали в течение минуты или около того, а затем я почувствовал это, почти как взрыв бомбы. То чувство в декабре было похоже на хлопушку по сравнению с этим, было похоже на атомный взрыв. Я разорвал поцелуй и рухнул на диван.

«Боже мой», — прошептала она.

«Да, не думаю, что теперь мне нужно объяснять тебе, что такое Связь», — сказал я.

«Нет, нет, не нужно», — тихо сказала она.

Мы сидели молча какое-то мгновение, и я увидел, как по ее лицу скатилась слеза.

«Что случилось?» спросил я с трепетом.

«Я запуталась», — вздохнула она. «Серьезно запуталась. Не мог бы ты извинить меня на минутку, пожалуйста?»

«Конечно. Ты в порядке?»

Она улыбнулась: «Ну, в одном смысле, гораздо больше, чем в порядке! Мне нужно переодеться. Мои трусики совсем промокли от поцелуя!».

Она встала и пошла в свою комнату, затем зашла в ванную. Через несколько минут она вернулась на диван.

«То, что ты планируешь сделать со своей сестрой, неправильно. Я не одобряю. Я никогда не смогу одобрить».

«Тогда, думаю, между нами все кончено», — сказал я с глубокой грустью. «Я знаю, чего ты на самом деле хочешь, и мы оба знаем, что я не могу этого сделать».

«Ты прав насчет того, что я хотела спросить. Но ты ошибаешься в том, что между нами все кончено. Есть вещи в тебе, которые я должна принять. Первое — это то, что ты не можешь посвятить себя мне сейчас. Другое дело, что из-за этого у тебя будет секс с другими девушками, возможно, со многими другими девушками. И, что еще важнее, это то, что после завтрашнего дня я, скорее всего, не увижу тебя в течение двух лет».

«Все эти вещи мне не нравятся, но я все равно должна с этим смириться. Думаю, ситуация со Стефани — это еще одна вещь, которая мне не нравится, но с которой я должна смириться. Я сказала тебе, что не одобряю, и это правда. Но делай то, что тебе нужно. Я не вижу другой возможности. Я думаю, нам суждено быть вместе. После этого поцелуя я еще больше в этом уверена. И не только потому, что от него я промокла, но и потому, что я почувствовала, как твоя душа коснулась моей. Теперь я понимаю, о чем говорила Биргит. У вас с Дженнифер было так же?».

«Не так сильно. Но я думаю, что это из-за ситуации со Стефани и Дженнифер. Повлияла ли та ночь в декабре на тебя так же сильно, как этот поцелуй?»

«Даже близко нет. Я не чувствовала, как ты прикасался к моей душе в ту ночь. Я даже не могу представить, каково это будет».

«Так где мы находимся?»

«Это зависит от тебя, правда. Ты можешь получить меня прямо сейчас. Ты можешь взять меня в постель и любить меня. Если это то, чего ты хочешь».

«Да», — сказала я. «Да. Но я не уверен, что это правильно для нас сегодня».

«Стив Адамс, если ты заставишь меня ждать этого два года, я возненавижу тебя навсегда!»

«Правда? Я в этом сомневаюсь», — усмехнулся я.

«Конечно, ты прав!» — хихикнула она.

«Меня интересует вопрос, что это будет означать, если мы займемся любовью. Будет ли это обязательством? Если да, то мы не сможем этого сделать, как бы сильно мы оба этого ни хотели. Если это не обязательство, тогда что это?».

«Я не знаю ответа на этот вопрос. Я знаю только то, чего я хочу. Но ты тоже должен этого желать, иначе не имеет значения, чего хочу я. Это должно быть взаимно, как когда ты говорил об эмоциональной поддержке».

«У меня тоже нет ответов. Может быть, я сейчас слишком много думаю. В прошлом меня обвиняли в том, что я делаю это и все порчу. Дженнифер однажды сказала мне, что когда я пытаюсь понять, с кем я собираюсь быть в долгосрочной перспективе, я становлюсь глупее».

«Похоже, она знает, о чем говорит!»

«Я знаю», — сказал я. «Больше всего я боюсь ввести тебя в заблуждение или причинить тебе боль».

Затем я вспомнил, что Дженнифер сказала мне после этого, прямо перед тем, как я невольно исполнил ее фантазию об изнасиловании.

«Ты действительно можешь быть таким тупым? Черт! Стефани права — ты действительно «тупой мальчик»! Какого черта она хочет, чтобы ТЫ был у нее первым, я никогда, блядь, не пойму. Ты будешь думать об этом так много, что все испортишь. Ты почти сделал это со мной, когда я хотела, чтобы ты лишил меня девственности!».

Позже Дженнифер сказала, что Я должен определять условия моих отношений, и что когда я это делаю, они успешны. Когда я отдавал полный контроль, все заканчивалось катастрофой. Когда я брал ответственность на себя, ситуация улучшалась. Дженнифер рассказала мне, как с этим справиться.

«Да, Стив, все так просто! Ты все еще можешь быть вдумчивым, беспокоиться о правильном и неправильном, беспокоиться о наших потребностях, и все еще определять условия, с которыми ТЫ можешь жить; которые, как ты думаешь, отвечают твоим представлениям о правильном и неправильном. В конце концов, если мы не можем принять это, то хороших отношений не получится. Ты не сможешь измениться, чтобы приспособиться ко всем. Когда ты пытаешься это сделать, проблемы становятся все хуже и хуже. Перестань пытаться угодить нам, как ты пытался угодить своей маме! Ты не добьешься большего успеха!».

По сути, моим единственным вариантом действий было выяснить, что я могу предложить Карин на данный момент, и сказать ей об этом. Она должна была принять решение о том, что делать в этот момент. Вопрос был в том, что я могу ей предложить? Что я был готов сделать и сказать сейчас? Есть ли у нее потребности, которые я мог бы удовлетворить сейчас? Я думал о том, что Карин сказала мне сегодня, а также в декабре и в июле прошлого года. Я думал о том, что мы делали вместе.

«Учитывая все, что я тебе сказал, ты все еще любишь меня?» — спросил я.

«Да, — вздохнула она, — безоговорочно. Вот почему я могу сказать тебе, чтобы ты делал то, что тебе нужно, со Стефани».

«Мы знаем, что у нас есть связь, и я уверен, что у нас есть страсть, но как насчет эмоциональной поддержки? Я понимаю, что ты оказывала ее мне. Что я сделал для тебя?»

«Я нуждалась в тебе, чтобы справиться со смертью Биргит, так же, как ты нуждался во мне. Мы с тобой любили ее так, как мама и папа никогда не смогут понять. Ты был единственным, кто мог бы помочь мне смириться, так же как я была единственной, кто мог бы сделать это для тебя, с помощью Биргит, конечно. Мы поддерживали друг друга. Если это не соответствует твоему критерию Комфорта, то я не знаю, что могло бы соответствовать!»

«Ты знаешь, что я не могу посвятить себя тебе на данный момент. Если мы займемся любовью, это должно быть с пониманием того, что если между нами и случится что-то постоянное, то через много лет, и что это может никогда не случиться. Это большой риск, Карин. То, что мы сделали в декабре, можно воспринимать как способ попрощаться с Биргит. Если мы сделаем это сейчас, это только для нас, и это откроет совершенно новую главу в книге нашей жизни».

«Я все это понимаю», — сказала она.

«Будет нелегко для каждому из нас», — сказал я. «Три года назад я дал обещание твоей сестре, которое не могу дать тебе».

«Правда? Что именно ты ей пообещал? Нет, подожди, лучше спросить, что, по ее мнению, ты ей обещал?».

Я задумался об этом на мгновение. Что именно думала Биргит? На самом деле я понятия не имел. У меня, конечно, были кое-какие догадки: она говорила мне и писала. Но я не знал.

«Я не уверен, раз уж ты задала этот вопрос. Мне казалось, я обещал, что мы будем вместе навсегда, в конце концов».

«Биргит сказала мне и написала в своем дневнике, что вы оба обязались выяснить. Ничего больше. Она была уверена, как и я, но ты никогда не был уверен. Ты рассказал мне о Дженнифер, и Биргит знала все об этом от тебя и Мелани. Я также знаю о Бекки, гораздо больше, чем Биргит. Я знаю, что ты не уверен. Я принимаю это. Я уверена».

«А что, если ты ошибаешься?» спросил я.

«Тогда мне придется жить со своими решениями. Так же, как и тебе. Так же, как Биргит».

«Я думаю, мы должны пойти и сделать что-нибудь. Давай просто проведем день вместе и будем действовать шаг за шагом».

«Давай тогда пойдем в Гамла Стан и погуляем там. Мы также можем пообедать где-нибудь».

Мы вышли из квартиры и поехали на метро в Гамла Стан. Мы провели день, гуляя, заглядывая в магазины и разговаривая, действительно начиная узнавать друг друга. Я видел Карин как Карин, а она видела меня своими глазами, а не глазами своей сестры. После обеда мы держались за руки, пока шли, — наш первый настоящий близкий контакт за день, если не считать того единственного электрического поцелуя.

Поздно вечером мы вернулись в квартиру. Я пошел в ванную, вышел, чтобы надеть шорты и футболку, и обнаружил, что Карин перенесла мою сумку в свою комнату. Это было довольно ясным признаком ее решения. Я нашел Карин на кухне, работающей над ужином. Она резала мясо для фондю, а мне дала нож и попросила нарезать овощи. Мы работали бок о бок около тридцати минут, а когда закончили, Карин поставила миски с мясом и овощами в холодильник и включила два горшочка для фондю — один с маслом, другой с сыром.

Мы сидели в гостиной и разговаривали, пока ее родители не вернулись с работы. Анника закончила приготовления к ужину и позвала нас к столу. В отличие от предыдущего ужина, разговор за столом был оживленным и веселым. Когда мы закончили трапезу, Анника подала кофе.

«Похоже, вы двое решили свои проблемы», — сказала Анника с улыбкой.

«Ну, мы обсудили проблему, которая у нас была, мама, но для свадебных планов еще рановато!» — хихикнула она.

«Я надеюсь на это, Карин, в конце концов, тебе всего четырнадцать лет!» сказал Ларс с ухмылкой.

«Сначала я должна закончить гимназию», — согласилась Карин.

«Да уж, ты должна!» сказал я с насмешливой суровостью.

«Послушай своего парня, милая!» сказал Ларс.

«Папа, он пока не мой парень. Мы работаем над этим, но это займет много времени. Когда я назову его так, ты будешь знать, что мы преданы друг другу. Сейчас он еще не готов к этому; ему всего семнадцать, в конце концов. И, скорее всего, мы расстанемся на несколько лет».

«Мы с твоей мамой знаем, что это будет трудно. Мы надеемся, что у вас все получится, несмотря на расстояние и ваш возраст».

«Мы тоже», — тихо сказала Карин.

Когда мы допили кофе, мы перешли в гостиную, и я поговорил с Ларсом и Анникой о моей поездке домой, о моих планах на будущее и о том, что я надеюсь вернуться в Стокгольм через два года. Я предложил им провести отпуск в США, но они не знали, смогут ли они это сделать.

«Карин, Стив, мы отнимаем у вас слишком много времени. Пожалуйста, проведите оставшееся время, которое Стив проводит здесь, вместе и не беспокойтесь о нас», — сказала Анника. «Увидимся утром перед уходом на работу».

Карин улыбнулась и встала, взяв меня за руку.

«Спокойной ночи!» — хихикнула она.

«Спокойной ночи, Анника, Ларс. Еще раз спасибо.»

Карин повела меня в свою спальню, а я взял свою зубную щетку и пошел в ванную, чтобы почистить зубы и облегчиться. Когда я вернулся в спальню, Карин ушла в ванную. Я сел на край кровати, ожидая, когда она вернется. Когда она вернулась, она закрыла и заперла за собой дверь и встала передо мной. Она потянулась к подолу своей футболки, но я схватила ее за руку.

«Карин, нам нужно подождать», — сказал я.

«Почему?» — сказала она с ноткой отчаяния в голосе.

«Потому что ты не одобряешь, что я со Стефани, и это тебя беспокоит».

«Я говорила тебе, что ты должен делать то, что должен».

«Я знаю, Карин, но у тебя может быть другая реакция, когда это произойдет на самом деле. По правде говоря, я не знаю, какой будет моя реакция после того, как это случится. Я знаю только то, что это в корне изменит меня. Я не понимаю, как это может быть иначе».

Она помолчала мгновение, а затем сказала: «Ты прав. Это изменит тебя. Возможно, так, как мне не понравится».

«Я боюсь, что это может изменить меня так, что мне это не понравится».

«Тогда зачем это делать?»

«Потому что это правильно для Стефани и для меня. Потому что это ключ к моему будущему. Я знаю, это звучит странно, но это копилось годами, и это должно произойти. Если этого не произойдет, я, возможно, никогда по-настоящему не пойму себя».

По ее щеке скатилась слеза, и я притянул ее к себе.

«Я бы хотел спать с тобой в одной постели и обнимать. Но пока нам не стоит заниматься любовью. Когда мы увидимся в следующий раз, у меня будет гораздо больше ясности. Я не думаю, что связь исчезнет».

«Я так сильно этого хочу», — прошептала она. «Но знаешь что? Если ты будешь со мной навсегда, значит, придется ждать два года, прежде чем мы займемся любовью, тогда, думаю, мне придется смириться с этим».

«Ты не будешь меня ненавидеть?» легкомысленно спросил я.

Она хихикнула: «Никогда!».

Она выключила свет, мы забрались под одеяло, и она прижалась ко мне.

«Ты поцелуешь меня?» — тихо спросила она.

«Да. Один поцелуй».

Наши губы нежно соприкоснулись, а затем разошлись, позволяя нашим языкам соприкоснуться. Ощущения были такими же, как и предыдущим утром — взрывными. Мы целовались нежно, наши языки танцевали вместе около минуты. Я разорвал поцелуй, и Карин тяжело вздохнула.

«Боже, Стив, я опять вся мокрая!».

Я притянул ее к себе, чтобы мы могли обняться, и обнял ее. Она осторожно взяла мою руку, переместила ее на свою грудь и держала ее там. Даже через футболку я почувствовал, как ее сосок затвердел под моей ладонью. Карин прижалась ко мне так близко, как только могла, и удовлетворенно вздохнула. Мы заснули через несколько минут.

Когда я проснулся, мы все еще лежали вместе, и моя рука все еще лежала на ее груди. Я знал, что было бы неправильно вставать и бежать трусцой, поэтому я лежал и держал Карин, пока она не проснулась минут через двадцать. Она повернулась ко мне и быстро поцеловала меня в губы.

«Спасибо», — тихо сказала она. «Я думаю, ты принял правильное решение для нас, как бы тяжело это ни было».

«О, это было трудно!» усмехнулся я.

«Значит, ты был так же возбужден, как и я?» — хихикнула она.

«Да! Все, на что меня хватило, это прекратить поцелуй и просто обнять тебя. Но это было правильно для нас».

«Так мы согласны? Теперь есть «мы».

«Да; я думаю, это было очевидно с того момента, когда ты впервые обняла меня на могиле Биргит. Нам обоим просто нужно было смириться с ее смертью и увидеть друг друга своими глазами, а не ее».

«Я бы хотела, чтобы ты был здесь со мной, Стив. Это будут долгие два года!»

«Я знаю, но если подумать, разве этот год не пролетел очень быстро?»

«Да. Я просто надеюсь, что следующие два пройдут еще быстрее!»

«Я тоже! Пойдем к твоим родителям на завтрак».

Мы пошли на кухню, и Карин накрыла мне завтрак, как и в предыдущие дни.

«Мне нравится делать это для тебя», — сказала она с широкой улыбкой.

«Доброе утро, Стив!» сказал Ларс.

«Доброе утро, Ларс, Анника», — сказал я.

Анника накрыла им завтрак так же, как Карин накрыла нам. Я заметил, что во многом Карин была похожа на свою маму. Я подумал, есть ли сходство между Ларсом и мной, которого я не заметил. Это было бы интересным сравнением и могло бы объяснить некоторые чувства Биргит и Карин ко мне. У Ларса и Анники, похоже, были прекрасные отношения, и я надеялся, что их дочь учится на их примере. Моя проблема заключалась в том, чтобы отучиться от плохих примеров, поданных мне моими родителями.

Когда Аннике и Ларсу пришло время уходить на работу, Ларс крепко пожал мне руку и попрощался. Анника крепко обняла меня и поцеловала в щеку, только в краешек рта, близко, но не совсем так, как в декабре.

«Спасибо, что был рядом с Карин, когда она действительно нуждалась в тебе. Я надеюсь, что все получится так, как вы оба хотите», — тихо сказала она.

Когда я отпустил ее, Анника взяла Ларса за руку и притянула его ближе к себе.

«Еще раз спасибо за все, чем ты был для наших дочерей и для нас».

«Не за что, Анника. И тебе спасибо».

Тихий комментарий Анники, обращенный ко мне, поднял главный вопрос, который вертелся у меня в голове. Как я хотел, чтобы все получилось? На самом деле я не знал. Это было в будущем. Пытаясь выяснить это сейчас, я только отупею, как проницательно сказала мне Дженнифер.

«Стив, я уберусь. Иди прими душ и собери вещи, а потом я хочу, чтобы ты обнимал меня, пока мы не уедем на твой поезд».

Я согласился и быстро принял душ, оделся, а затем пошел собирать свои вещи. Карин закончила уборку на кухне и тоже пошла в душ. Она дразнила меня, заходя в спальню голой. Она была ошеломляюще красива, совершенна во всех отношениях. Я стоял с ошеломленным выражением лица, пока она одевалась.

«Тебе нравится то, что ты видишь, Стив?»

«Да, можно сказать и так. Ты совершенна!»

«Я рада, что ты так думаешь!» — хихикнула она.

Когда она закончила одеваться, мы пошли в гостиную и тихо обнимались на диване около часа, прежде чем нам нужно было ехать на вокзал. Я взял свою сумку, и мы направились к лифту. Всю дорогу до вокзала мы держались за руки, каждый погрузившись в свои мысли.

На станции Centralstationen мы вышли на платформу, где стоял мой поезд до Гетеборга.

«Как ты думаешь, мы сможем общаться каждую неделю? Или это будет слишком дорого для тебя?».

«Если мы будем говорить не больше десяти минут, то все будет хорошо. Я хочу говорить с тобой часто!».

Она крепко обняла меня, а я обхватил ее руками и держал, пока кондуктор не сделал последний звонок на посадку. Мы нежно поцеловались, а затем я повернулся и сел в поезд. Я наблюдал за Карин из окна, когда мы отъезжали, и увидел, что по ее лицу текут слезы. Как только я потерял ее из виду, я снова сел на свое место. В моих глазах тоже стояли слезы. Я закрыл глаза и в кои-то веки заснул во время путешествия.