Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 4 - Бетани. Глава 34: Проблема бытия мной

Ноябрь 1980, Милфорд, штат Огайо

В четверг у меня было обычное свидание с Элис. Мы все еще были просто хорошими друзьями, и я не ожидал, что это изменится в ближайшее время.

В пятницу мы с Бетани пошли поужинать в «Пондерозу» и поели стейки и печеный картофель. Как только мы закончили, я расплатился и быстро пошел к машине, поехав прямо в квартиру. Мы разделись через несколько секунд после того, как закрыли дверь.

«Мне нужно, чтобы ты выебал меня до одури», — прорычала Бетани.

Я притянул ее к себе и крепко поцеловал, наши языки боролись друг с другом. Я поднял ее и положил на кровать. Она раздвинула ноги, и я оказался между ними. Я прижал свой член к ее половым губам и вошел в нее, проникая прямо в ее глубины. Я не делал пауз, просто отстранялся и снова входил в нее.

Бетани громко застонала и обхватила своими мощными ногами мой зад. Она начала яростно толкаться в ответ на каждый толчок, ее киска крепко сжимала мой член, когда она напрягала все мышцы. Она крепко сжимала меня ногами и руками, а ее ногти впивались в мою спину. Груди Бетани были зажаты между нами, а ее соски были твердыми и упирались мне в грудь. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы оба покрылись потом и запыхались.

«Еби меня жестче!» прорычала Бетани.

Я колотил ее изо всех сил, впиваясь в нее снова и снова. Мы были потеряны в нашей похоти друг к другу, наши тела двигались на высокой скорости к вершинам оргазма. Через несколько минут Бетани испытала свой первый оргазм, все ее тело содрогалось, когда я глубоко входил в нее. Еще два оргазма последовали через несколько минут. Бетани не переставала биться об меня.

«Еби меня, черт тебя побери!» задыхалась Бетани.

В этот момент я действовал на одной лишь силе воли, поэтому я позволил оргазму взять верх над собой и глубоко вошел в ее киску, выбрасывая в нее струю за струей спермы. Бетани глубоко вдохнула, задержала дыхание, а затем ее тело сильно задрожало, и ее киска сильно сжалась на моем члене! Бетани громко застонала, когда ее киска сильно спазмировала вокруг моего члена.

Мы рухнули вместе, пытаясь перевести дыхание, наши потные тела соприкасались по всей длине. Через некоторое время я пришел в себя настолько, что смог придвинуться и обнять Бетани. Я мог сказать, что она поцарапала меня, но ощущения были не такими неприятными, как прошлой ночью.

«Бетани, почему мы такие жестокие в последнее время?» спросил я, когда ее дыхание пришло в норму.

«Я не знаю. Просто кажется, что нам нужна какая-то разрядка. Повернись на минутку и дай мне посмотреть на твою спину».

Я повернулся, чтобы показать ей.

«Все не так уж плохо. Только несколько легких царапин. Я старалась быть осторожнее».

«Все в порядке, Милая. Я в порядке», — сказал я.

Некоторое время мы лежали молча.

«Что-то не так, — сказал я, — и нам нужно выяснить, что именно. Раньше мне это не нравилось, а теперь начинает нравиться. Кажется, все крутится вокруг боли, и это меня очень беспокоит. Царапины на моей спине, то, что я шлепаю тебя. Я пытаюсь наказать себя за что-то? Я пытаюсь наказать тебя за что-то?»

«За что? Ты открыт со мной, и если ты ничего не скрываешь, я не могу вспомнить, что ты сделал такого, за что ты мог бы корить себя в данный момент. Или, может быть, ты еще не разобрался со своими эмоциями по поводу Анни и Доны? Ты все еще злишься на себя из-за них? Или ты все еще злишься на Бекки из-за ребенка?».

Я думал об этом несколько минут.

«Может, это действительно чувство вины так со мной поступает? Я говорил с доктором Мерсер обо всех этих вещах, о которых ты упомянула, и я думал, что справился с ними».

«Ты будешь жить с ними всегда», — мягко сказала она, слегка проведя рукой по моему лицу. «Ты не забудешь их и они не исчезнут. Но знаешь что, в твоем случае это хорошо. Ты получил несколько тяжелых уроков. Главное — не зацикливаться на этом. Если ты зациклишься, это тебя съест и уничтожит. Я поняла это на примере своей ситуации».

«Но то, что я сделал, и то, что случилось с тобой, даже близко не похоже!»

Я притянул ее к себе и глубоко поцеловал. Она вздохнула и прижалась ко мне.

«Нет, но я перешагнула через статус жертвы изнасилования. Я никогда не забуду, что это произошло, и это будет влиять на меня до конца моей жизни. Но это не определяет, кто я, по крайней мере, с тех пор, как я встретила тебя. Когда я говорила с доктором Мерсер о сексе с тобой, прежде чем мы сделали это в первый раз, она была обеспокоена тем, как изнасилование повлияет на мою сексуальную жизнь. Я помню, как она немного беспокоилась о том, что я захочу унижать себя, потому что я была какой-то нечистой или недостойной. У меня были некоторые реальные проблемы с восприятием себя как сексуально желанной, а не как испорченного товара.

«В каком-то смысле это было похоже на веру Трейси в то, что ни один парень никогда не захочет ее. Я боялась, что ни один парень никогда не захочет меня, потому что я была изнасилована, забеременела и сделала аборт. Но ты никогда не смотрел на меня как на испорченный товар. Ты научил меня, что я сексуальная, желанная девушка. Ты доказываешь это каждый раз, когда занимаешься со мной любовью. Ты не представляешь, как много для меня значило, когда ты сказал мне, что чувствуешь, что ты у меня первый. Сначала я не могла понять, как ты мог так сказать, учитывая то, что произошло, но потом я поняла, что ты действительно, искренне верил в это. Что в глубине души ты был уверен, что то, что Джош сделал со мной, не имело ничего общего с сексом».

Бетани приподнялась на локте, чтобы видеть мое лицо, и продолжила говорить.

«Может быть, мы оба наказываем себя за наши прошлые проступки. Я уверена, что твоя мама согласится, что мы ужасные грешники и наша испорченность не знает границ. Подозреваю, что твоя подруга Кара сказала бы то же самое, хотя кто знает, ведь она борется с тем же, что и мы. За исключением родителей Мелани, никто из наших родителей не относится спокойно к нашей сексуальной жизни. Общество говорит, что это неправильно. Церкви, в которые ходит каждый из нас, говорят, что это неправильно. Мы живем в мире, где общество, и особенно наши родители, учителя и церковные лидеры, говорят нам, чтобы мы выросли и вели себя как взрослые, но когда мы это делаем, они выходят из себя.

«Так что, возможно, проблема именно в этом. Мы чувствуем себя виноватыми не потому, что считаем свои поступки неправильными, а потому, что так много других людей так думают о нас! Конечно, мы совершили несколько ошибок, очень больших. Но знаешь что? Мы справились с ними. Подумай об этом. Когда у тебя были проблемы, ты пытался их решить. Ты обращался за профессиональной помощью. Да, несколько раз ты выходил из-под контроля, но ты признавал это и пытался исправить ситуацию. Да, ты причинил боль некоторым людям, но я не знаю, можно ли было этого избежать. Ты делаешь все возможное, чтобы любить людей, заботиться о них и быть рядом с ними. Может быть, я чувствую себя виноватой, потому что в глубине души я все еще думаю, что недостойна такого парня, как ты».

Она нежно поцеловала меня и крепко обняла.

«Бетани, я думаю, что ты заслуживаешь большего. Я думаю, ты заслуживаешь парня, который полностью посвятит себя тебе. По факту, это как раз то, что ты тогда сказала мне, чего ты хочешь пару лет назад, когда мы занимались любовью в первый раз. Я не думаю, что ты заслуживаешь парня, который трахает практически любую девушку. Это я не заслуживаю такой девушки, как ты — той, которая так предана мне».

Бетани села и повернулась, чтобы посмотреть на меня.

«Послушай себя! Это ты говоришь? Или это твоя мама?» — резко сказала она.

«Моя мама? О чем ты говоришь?»

«Твоя мама так втоптала твою самооценку, что в глубине души, подсознательно, ты не думаешь, что достаточно хорош для кого-то! Это совершенно логично. Ты говорил об этом с доктором Мерсер?»

«Не напрямую. Мы говорили о моих отношениях с мамой, но не достигли большого прогресса. Хотя в остальном она сказала, что, по ее мнению, у меня все хорошо».

«Уверена, ты не все ей рассказал. Ты скрывал от нее что-то по какой-то причине. Может быть, ты думал, что защищаешь меня или какую-то другую девушку, или пытался скрыть свои отношения с сестрой. Или какая-то комбинация этих вещей. Позволь мне спросить тебя вот о чем — почему ты занимаешься сексом?»

«Это зависит от девушки, Бетани. Иногда это просто для удовольствия. Иногда — ради любви. Иногда — для утешения».

«А что было с Трейси? Ты настаивал, что это не был трах из жалости. Это было для удовольствия? Для утешения? Для любви?»

«Ничего из этого, вообще-то. Это было просто правильно для нее. Это то, что ей было нужно».

«Подумай хорошенько», — ее глаза сузились. «Кто еще, во всей школе, мог бы сделать это для нее? Кто вообще обратил бы на нее внимание?»

«Ну, судя по тому, что она говорит, никто», — сказал я.

«Так какие у нее были варианты? Эта девушка вполне могла закончить жизнь одинокой, незамужней женщиной без чувства собственного достоинства и без друзей. А сейчас? Ты видел ее? Ты помог ей, как помог мне. Да, у нас были разные проблемы, но ты помог нам. Но ты зациклился на этом. Ты зациклен на сексе и на всем том, что произошло из-за секса. Ты чувствуешь себя виноватым. Вот что тебя беспокоит в отношении Кары. Что ты будешь чувствовать себя виноватым, даже если она подойдет к тебе и потребует, чтобы ты трахнул ее до одури».

«Она не станет этого делать».

«Нет, сделает, и ты это знаешь! И это терзает тебя. Когда она подойдет к тебе 1 декабря и скажет, что хочет поцелуй, на самом деле она скажет: «Я хочу, чтобы ты меня трахнул!». Ты знаешь это. Она это знает. И это сводит тебя с ума! Это одна из длинного списка вещей, которые тебя гложут. Ты изображаешь хороший вид, но, в конце концов, тебя разрывают Бекки, Анни, Дона, Дженнифер, Кара и я. Ты также испытываешь трудности с Джойс и Элис. И давай даже не будем обсуждать Стефани. Твоя мама искалечила тебя, Стив. Я окончательно поняла, насколько сильно, когда увидела, как вы ссоритесь.

«Ты не хочешь быть свободным от нее. Ты хочешь ее одобрения. У меня для тебя новость, Стив Адамс, ты НИКОГДА не получишь его. Никогда. Чем сильнее ты пытаешься получить его, тем более хреновой становится твоя жизнь. Если ты не сможешь исправить это и тем не менее займешься любовью со своей сестрой, ты разорвешь себя на части. Я не хочу быть рядом, чтобы видеть это, но я буду, потому что я люблю тебя. Но это будет уродливо. Очень уродливо. И все из-за твоей мамы».

Я сел, чтобы посмотреть Бетани в лицо.

«Мне плевать на то, что думает моя мама!» рыкнул я. «Мне все равно. Она может идти прямо в ад. Мне не нужно ее одобрение! Какого хрена, Бетани?» сердито сказал я.

«Ты пытаешься получить одобрение своей сестры в качестве замены. Это не сработает. Секс с ней — это, по крайней мере, частично, чтобы получить ее одобрение. Это ни черта не исправит. Это только усугубит ситуацию. Я однажды сказала тебе, что если твои отношения со Стефани развалятся, это уничтожит тебя. Теперь я в этом уверена».

Я покраснел от гнева и сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

«Ты слушала, что я сказал маме? Это звучало так, будто я хотел одобрения? Нет! Я говорил ей все как есть и пусть живет с этим».

Бетани взяла обе мои руки и посмотрела мне в глаза.

«Это то, что ты говоришь себе. Так ты справляешься. Но глубоко внутри, в том месте, куда ты не хочешь заглядывать из-за страха того, что ты найдешь. Ты хочешь, чтобы она одобрила тебя; чтобы она видела тебя таким, каким ты видишь себя. Она этого не сделает, и пока ты не поймешь этого, ты не сможешь стать тем, кем ты хочешь быть, или тем, кем ты нужен мне. Ты женишься на девушке, которую одобрит твоя мама. На девственной, консервативной девушке, которая очень религиозна и имеет те же самые представления о сексе, что и твоя мама. И из-за этого ты будешь ей изменять».

Я изо всех сил пытался сдержать свой пыл, но постепенно проигрывал битву.

«Бетани, о чем ты, блядь, говоришь? Ни одна из вас не такая. Ни Дженнифер, ни ты, ни Карин, ни Элис, ни Джойс. Мне не нужна такая девушка, как ты описала! Ты несешь бессмыслицу».

«Да, это так. Ты разрушишь все эти отношения, включая наши. И знаешь что? Ты разрушишь их специально. Ты найдешь способ разрушить их, потому что тебе нужно одобрение твоей мамы, а она его не даст. Ты не женишься ни на одной из девушек, которых она называет «шлюхами», и это касается всех нас. Это будет касаться даже Кары, когда у вас двоих начнутся отношения».

«Чушь!»

«Ты не обязан меня слушать. Но если ты не станешь, что ж, я не знаю, что делать. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как ты уничтожаешь себя, пока мы делаем вид, что все в порядке».

Она отпустила мои руки, встала с кровати и пошла в ванную. Я встал, чтобы последовать за ней, и обнаружил, что она заперла дверь. Я услышал, как работает душ, и вернулся, чтобы сесть на кровать и подождать ее. Я был уверен, что она ошибается, но она не слушала меня. Я не хотел, чтобы наши отношения закончились.

Я услышал, как вода остановилась, и Бетани вышла, обернув вокруг себя полотенце, что показалось мне странным. Она подняла свой фиолетовый лифчик и трусики и повернулась, чтобы вернуться в ванную.

«Бетани?» мягко сказал я.

Она проигнорировала меня и снова зашла в ванную, закрыв дверь. Через минуту она вышла оттуда в нижнем белье и начала надевать остальную одежду.

«Бетани, что происходит?»

«Ты везешь меня домой. Просто оденься».

«Какого хрена?» сказал я, мой характер вспыхнул. «Ты подвергаешь меня психоанализу, а когда я не соглашаюсь с твоими бредовыми выводами, между нами все кончено? Ты расстаешься со мной? Это то, что здесь происходит?»

«Пока ты не будешь готов выслушать меня и работать над проблемой, да. Я буду твоим другом, я буду с тобой разговаривать. Я не похожа на Дженнифер в этом плане, но я не могу продолжать в том же духе».

«Значит, ты разрушаешь наши отношения, чтобы не дать мне разрушить их?» вскричал я. «Какого хрена?»

«Нет, я покончу с этим сейчас, пока мы оба не пострадали еще больше. Одевайся.»

Я едва удержался от ответа «Иди нахуй, Бетани!». Я встал с кровати и быстро принял душ. Я продолжал думать о том, что она сказала, но я просто не мог этого принять. Я высушился и, в отличие от Бетани, вышел из ванной голым, чтобы одеться. Бетани сидела на диване и даже не подняла глаз. Когда я закончил одеваться, Бетани встала и вышла из квартиры. Я последовал за ней, закрыв за собой дверь. Мы сели в машину, и я направился к дому Бетани.

«Бетани, — умолял я, — не делай этого!»

«Сейчас ты должен признать, что у тебя есть проблема, и решить ее. Пока ты этого не сделаешь, я думаю, тебе нужно держаться подальше от всех нас. Я не могу сказать тебе, что делать, но сейчас, пока ты не поймешь это и не начнешь решать проблему, ты только навредишь людям, включая себя. Ты пытаешься сделать невозможное и ты потерпишь неудачу. А когда ты поймешь, что потерпел неудачу, может быть уже слишком поздно. И еще больше людей пострадает».

«Ты говоришь мне прекратить заниматься сексом? Ты хочешь расстаться со мной и говоришь, чтобы я перестал заниматься сексом? Если мы не будем вместе, какое это имеет для тебя значение?».

«Потому что я твой друг и забочусь о тебе. Ты в плохом состоянии, даже если ты этого не понимаешь. Я боюсь, что ты сойдешь с ума, как тогда, когда у вас с Дженнифер произошла короткая ссора. Не делай этого!»

Я крепко сжал руль и ничего не говорил, пока мы не добрались до дома Бетани.

«Я не хочу тебя потерять», — сказал я, и слеза скатилась по моей щеке.

«Тогда признай, что у тебя есть проблема, и работай над ней. А до тех пор я буду для тебя лучшим другом, каким только смогу быть».

«Убирайся!» твердо сказал я, сжимая руль так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Бетани вышла из машины, оглянулась и сказала: «Я действительно люблю тебя, Стив», затем закрыла дверь и вошла внутрь.

Слезы начали катиться по моему лицу. Мне хотелось кричать. И я закричал. Во всю мощь своих легких. Я кричал до боли в горле. Сделав пару глубоких вдохов, я включил передачу и осторожно выехал с подъездной дорожки Бетани. Я знал, что нахожусь в сверхэмоциональном состоянии и, вероятно, не должен садиться за руль, но мне нужно было попасть домой. Я проехал пару миль, не превышая скорость, и благополучно добрался до дома.

Я вошел в дом, проигнорировав приветствие Стефани, и пошел в свою комнату. Я разделся, надел плавки, пошел в бассейн и плавал кругами, пока не смог едва двигать руками и ногами. Я с трудом вылез из бассейна и взял полотенце, чтобы вытереться, прежде чем вернуться в дом. Стефани стояла в дверях и выглядела очень обеспокоенной.

«Стив, что случилось?»

«Не сейчас, Мелкая», — хрипло сказал я и протиснулся мимо нее.

Я прошел по коридору в свою комнату, закрыл и запер дверь, затем пошел в ванную, закрыл и запер обе двери. Я залез в душ, включил его, сел под струю и заплакал. Не знаю, сколько я так просидел, когда услышал голос Стефани.

«Стив?» — мягко сказала она, — «Выйди и поговори со мной, пожалуйста. Ты меня пугаешь».

Я встал, выключил воду и вышел из душа. Я был рад увидеть, что Стефани не было в ванной. Очевидно, она взломала замки, но ей хватило ума уйти до того, как я вышел. Я высушился, обернул вокруг себя полотенце и вышел в свою комнату.

«Я подожду в коридоре, Стив», — тихо сказала Стефани и выскользнула из моей комнаты.

Я оделся и открыл дверь, чтобы дать Стефани знать, что я одет. Я сел на стул за столом, когда она вошла, закрыл за ней дверь и сел на мягкую подушку.

«Спасибо, Мелкая. Я рад, что ты пришла. Прости, что не поговорил с тобой раньше».

«Что случилось? Ты так плаваешь, только когда тебя что-то беспокоит».

«Это Бетани. Она порвала со мной».

«Что? Почему?»

«Потому что она подвергла меня психоанализу, а я с ней не согласился».

«И что она сказала?»

«Что она думает, что я разрушу все свои отношения, потому что в глубине души я хочу маминого одобрения, а она никогда его не даст. Я просто не вижу этого».

«Думаю, я тоже этого не вижу. Тебе все равно, что думает мама».

«Я так и сказал Бетани, но она убеждена, что мне действительно не все равно и что я хочу получить мамино одобрение. И она говорит, что я испорчу свои отношения со всеми девушками, а потом женюсь на какой-нибудь невинной, консервативной девушке с такими же заморочками насчет секса, как у мамы».

«Ни за что! Я не могу представить, чтобы ты так поступил. Откуда у Бетани эта идея?».

«Мы говорили о нашей недавней потребности в более физически интенсивном сексе. Ну, знаешь, как с царапинами, которые у меня были. У меня есть еще несколько, но не таких серьезных, потому что она была осторожна».

«Я видела, когда ты вылез из бассейна, старший брат», — мягко сказала Стефани.

«Я пытался понять, почему вдруг я почувствовал, что мне нужны такие вещи, когда раньше я хотел простого, ванильного занятия любовью. Знаешь, я сверху, Дженнифер снизу и просто нежно любим друг друга до множественных оргазмов для нее и большого для меня».

«Ну, я бы сказала, что с тобой случилась Катт. Мелани всегда доводила тебя до пределов, но в конце концов ты всегда возвращался к тому, что только что сказал. Я знала, что Дженнифер тоже просила тебя расширить границы, но ты всегда возвращался к простому занятию любовью. Мы с ней говорили об этом, а также о многом другом. Потом, если ты был честен со мной и своим дневником, ты целый год прожил в Швеции без секса втроем и, кроме Катт, ничего даже отдаленно дикого. Я не считаю всю эту историю с Биргит/Карин, потому что она настолько нестандартна, что мы можем пока забыть о ней. Ты встретил Катт, и каким-то образом она открыла твою дикую сторону и лишила тебя ограничений. Но в Швеции это было только с ней. Насколько я могу судить, ты никогда даже не предлагал сделать что-то подобное с кем-то еще».

«Это правда, Мелкая. Однажды я дразнил Петру и Софию насчет секса втроем, но я знал, что этого никогда не случится, поскольку София на это не пойдет. Из дикого была только Катт».

«А потом ты приехал домой и шокировал Дженнифер своим новым отношением. Хотя ей это понравилось. А с кем-нибудь еще у тебя были дикие отношения? Я имею в виду, кроме Бетани?»

«Это зависит от того, что ты имеешь в виду», — сказал я. «У меня был анальный секс с Бетани один раз и с Кэти Уилл один раз. Но в остальном — нет, и только один раз с несколькими партнерами».

«Кэти и Бетани? Не ожидала такого, старший брат!».

«Хорошая догадка!» усмехнулся я.

«Так в чем проблема? Ты отшлепал Бетани, и вы несколько раз занимались довольно жестоким сексом. Почему тебя это беспокоит? А тебя не беспокоило, когда ты помогал Дженнифер с ее фантазией об изнасиловании?»

«Не совсем. Это было странно, но меня это не беспокоило. Не так, как сейчас».

«Так почему это беспокоит тебя? Тебе понравилось?»

«Да, понравилось. И именно это меня беспокоит, я думаю. То, что боль и насилие доставляли мне удовольствие. А также Бетани».

«Я не знаю, что на это сказать. Это звучит немного странно, но не похоже, что ты намеренно причинял Бетани боль. И я полагаю, ей это понравилось?»

«Да, наверное».

«Тогда пусть это тебя не беспокоит. Но дело ведь не в этом, правда? Ты не закончил».

«Итак, мы начали говорить об этом, и у нас добрались до чувства вины за то, что мы делаем вещи, которые не одобряют наши родители, священники и общество».

«Ну, да. Да, конечно. Взрослые устанавливают глупые правила и ждут, что мы будем слепо следовать им, и выходят из себя, когда мы этого не делаем».

«Согласен. В любом случае, потом она сказала, что на самом деле это не чувство вины для меня, а то, что я пытаюсь получить мамино одобрение. Что я хочу, чтобы мама видела меня таким, каким я вижу себя. А поскольку я не могу этого получить, я ищу одобрения у тебя. И именно по этой причине я согласился заняться с тобой любовью. Чтобы получить твое одобрение».

«Что? Она так сказала?» — удивленно воскликнула она.

«Да, она сказала».

«Стив, посмотри на меня», — сказала Стефани, обхватывая обе мои руки своими, подтягивая их почти к подбородку и заглядывая мне в глаза. «ТЫ веришь в это? Ты согласился заняться со мной любовью, потому что тебе нужно мое одобрение? Потому что ты не хочешь меня как-то разочаровать?»

Я вздохнул, опуская свой взгляд: «Да, Мелкая, это была причина, по которой я изначально согласился это сделать».

«Слушай внимательно», — медленно сказала она, подталкивая мой подбородок руками, чтобы я повернулся к ней лицом. «Посмотри на меня, я люблю тебя. Я люблю тебя безоговорочно. Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Я хочу заниматься с тобой любовью, старший брат. Я страдаю по тебе так сильно, что ты даже не можешь понять».

Она сделала паузу, глубоко вздохнув.

«Но если ты делаешь это, потому что думаешь, что тебе нужно сделать это, чтобы получить мое одобрение или признание, не делай этого. Если это означает, что мы никогда не будем заниматься любовью, как бы больно это ни было, я справлюсь с этим. Пожалуйста, не делай этого только потому что ты думаешь, что это единственный способ получить мое одобрение. Это не так. Если ты хочешь, то есть действительно хочешь, заняться со мной любовью, тогда да, я хочу тебя. Но, и это очень важно, ты должен быть уверен. Быть уверенным в своих чувствах и мотивах. Мы не можем сделать это только потому, что я этого хочу. Ты тоже должен этого хотеть.

«Что бы ни случилось, неважно, займемся мы любовью или нет, я всегда буду любить тебя. Я всегда буду принимать тебя. Вопрос, который ты должен задать себе, старший брат, — почему ты хочешь быть со мной. Моя любовь не зависит от твоего ответа. Он у тебя есть. Несмотря ни на что».

Я сидел с минуту, просто глядя на свою младшую сестру. Каковы были мои мотивы? Почему я хотел сделать это? Я думал, что знаю, но ее откровенный разговор потряс меня до глубины души. Я был в шоке от удара Бетани и Стефани. Я заглянул вглубь себя, в ту область, которую, по словам Бетани, я избегал. Я увидел только одно. Глубокую неизменную любовь к моей сестре, безусловную и безоговорочную.

«Я люблю тебя, Стефани», — просто сказал я.

Она вздохнула, поднося мои пальцы к своим губам, всего лишь короткое, электрическое прикосновение: «У меня есть одно сожаление, Стив. Только одно. Я сожалею, что мы не можем пожениться и иметь детей вместе. Я знаю, что это невозможно. Но что мы можем иметь, так это совершенное выражение любви. Ты этого хочешь, старший брат? Не моего принятия. Не моего одобрения. Но выражение нас, того факта, что мы едины».

«Да, Мелкая. Это то, чего я хочу».

Она сжала мои руки, улыбаясь с любовью, и это выражение сказало мне гораздо больше, чем любые слова в тот момент. Мы сделали несколько вдохов, и ее взгляд смягчился.

«Тебе нужно подумать над тем, что сказала Бетани. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что она может быть права. Когда ты споришь с мамой, ты пытаешься убедить ее принять твою точку зрения. Я думаю, что Бетани пытается сказать тебе именно это. Может быть, она просто использовала неправильные слова. Может быть, одобрение — это не то слово. Но ты пытаешься убедить ее, что ты прав. Мама никогда не согласится с тобой. Ты зря тратишь свое время на попытки».

«Ты хочешь сказать, что я должен просто сдаться и позволить ей победить?»

«Она уже победила», — мягко сказала Стефани.

«О чем ты говоришь?»

«Подумай об этом. Ничто из того, что ты можешь сделать, никогда не сделает ее счастливой, и все же ты продолжаешь пытаться. Она никогда не согласится с тобой, даже если ты ей что-то докажешь. И все равно, ты продолжаешь пытаться. Она все еще контролирует тебя. Твоя первая мысль, когда ты вообще что-то делаешь, — о том, как отреагирует мама».

«Черт», — вздохнул я, ощущая чувство поражения.

«Я думаю, тебе нужно поговорить со своей девушкой. И нужно сходить к доктору Мерсер. Объясни ей все, включая нас».

«Что? Я не могу рассказать ей о нас, Стефани!»

«Ты, ебаный идиот, ты должен рассказать ей не о сексе, а о том, что хочешь моей любви и принятия!»

«В этом есть смысл, Мелкая».

«Конечно!» — ухмыльнулась она. «Хочешь совет?»

«От тебя, Мелкая, всегда».

«Сделай перерыв. Конечно, наладь отношения с Бетани, но сделай перерыв. Отмени свидание понарошку с Дебби на несколько недель. Не делай ничего с Джойс завтра вечером. Просто сделай перерыв. Приведи свою голову в порядок, прежде чем трахаться дальше».

«Я думаю, Бетани тоже пыталась мне это сказать. Я просто не понял. Ты знаешь, что я должен был встретиться с Катт на следующий день после Дня благодарения».

«Она безопасна. Я знаю, я уже говорила о ней, что она открывает твою дикую сторону и снимает твои ограничения, но из всех девушек, с которыми ты мог бы трахаться, сейчас она, вероятно, единственная безопасная. Ты не любишь ее так, как других девушек, включая Дебби В».

«Я не люблю Дебби В, Мелкая».

«Ты говоришь, что нет, но ты любишь ее. На самом деле, сейчас это самые стабильные, любящие отношения, которые у тебя есть. Вы оба просто принимаете друг друга такими, какие вы есть, вы оба заботитесь друг о друге и вы оба наслаждаетесь тем, что делаете. Она сделает все, что ты попросишь, а ты сделаешь все, что попросит она. И через все это дерьмо, у вас двоих никогда не было никаких проблем. Даже когда ты сорвался после Дженнифер, какая девушка принимала тебя таким, какой ты есть? Какая девушка давала тебе комфорт и любовь?»

«Вот дерьмо.»

«Да, старший брат. Ты иногда бываешь ебаным идиотом, ты знаешь это?»

«Да. Так что же я должен делать? Жениться на ней?»

Стефани хихикнула: «Нет, я так не думаю. Но это может быть неплохой идеей в долгосрочной перспективе. По крайней мере, это было бы стабильно».

«Теперь ты просто несешь бред, Мелкая».

«Нет, это не так. Вообще, если подумать, то я только что изменила свое мнение. Ты хочешь иметь хорошую стабильную ситуацию на несколько месяцев? Не назначай свиданий ни с одной из девушек, с которыми ты можешь быть в будущем. Вместо этого пригласи на свидание Дебби В.

«Но она не хочет публичных отношений, Мелкая! А что насчет Бетани?»

«Сейчас, похоже, Бетани не хочет встречаться с тобой. С ней все будет в порядке. Я думаю, что ей нужно увидеть серьезные улучшения в твоих мыслях и действиях, прежде чем она пойдет с тобой на свидание, не говоря уже о сексе с тобой. Что касается Дебби, она не хочет, чтобы ваши свидания были публичными, но я уверена, что она была бы счастлива встречаться с тобой».

«В этом есть смысл».

Она крепко обняла меня.

«Я люблю тебя, Стив».

«Я люблю тебя, Стефани», — мягко сказал я, целуя ее макушку.

Она сжала меня, разорвала объятия и вышла из моей комнаты. Я достал свой дневник и писал почти до двух часов ночи, пытаясь разобраться в своих мыслях. Я поставил будильник, чтобы успеть поплавать со Стефани, и рухнул в кровать, даже не снимая одежды. Я сразу же заснул и спал крепким сном.