Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 13: Последствия, Анни, ABBA и ABC-80, часть I

Примечание к части

Еще немного сложностей перевода. В названии главы все на А - Aftermath, Annie, ABBA, and the ABC-80

Сентябрь 1979, Ховос/Гётеборг, Швеция

После короткого сна я решил немного собраться с мыслями, прежде чем позвонить девочкам. Пока я это делал, Сюзана зашла ко мне в комнату.

«Ты в порядке?» — спросила она.

«Да, мне уже немного лучше, спасибо. Мне грустно, но, думаю, все будет хорошо», — вздохнул я. «Мне нужно позвонить моей сестре и двум моим подругам, которые знали об этом, и сообщить им».

«Кто-то знал об этом?»

«Да, люди, которым я могу доверять, что они не скажут моим родителям».

«Включая твою младшую сестру?»

«Мы с ней очень, очень близки. Я рассказываю ей абсолютно все. Она знает всю мою жизнь, о чем я думаю, что делаю, о чем мечтаю. Я очень скучаю по ней. Поэтому я надеялся, что мы сможем хотя бы подружиться. Мне нравится, когда у меня есть сестра, с которой я могу поговорить».

«Ты можешь поговорить со мной», — сказала Сюзана. «Я буду слушать».

«Спасибо. Позволь мне позвонить».

Сначала я позвонил Дженнифер. Ее реакция более или менее совпала с моей собственной.

«Боже мой! Это ужасно! Я не могу поверить, что ее мама так поступила! Ты, должно быть, опустошен».

«Да. Что мне сейчас нужно, так это твои объятия, но я не могу их получить».

«Разве там нет никого, кто мог бы тебя обнять?»

«Не то же самое, Джен, даже близко нет».

«А как насчет Пии?»

«Она в трех часах езды. И даже если так, она больше похожа на Джойс, чем на тебя или даже на Мелани».

Мы поговорили еще несколько минут, а потом я позвонил Мелани. Она была более практичной.

«Ты должен признать, что для нее жизнь была бы адом, если бы она родила твоего ребенка. Для тебя это было бы легко, правда. Ты бы играл в отца по выходным или когда угодно, и, возможно, платил бы алименты, когда подрастешь. Это не изменит твою жизнь в шестнадцать лет. Бекки предстояли кормления в три часа ночи, грязные подгузники, мало сна и почти невозможность закончить старшую школу. И у нее совсем не будет социальной жизни. Какой парень-подросток из старшей школы стал бы встречаться с девушкой, у которой есть ребенок, даже если бы она могла найти время на свидание?».

«Я признаю это, Мелани. Я знаю, что ей было бы тяжело. Но это был мой ребенок».

«Да, это был твой ребенок. Но мы с тобой оба знаем, что у тебя будет шанс зачать еще одного. И у нее тоже, когда придет время. Сейчас было не время».

«От этого не легче», — запротестовал я.

«Я знаю. Но подумай о ней, пожалуйста. Я знаю, что ты не любишь ее, но она тебе небезразлична».

«Ты права; она мне все еще дорога», — вздохнул я, смирившись с моментом.

Я сделал глубокий вдох и заставил себя улыбнуться, даже если она не видела: «Как у вас с Питом дела?».

«Ебемся друг с другом до одури!» — весело заявила Мелани.

Я усмехнулся: «Хорошо, очень хорошо!».

После еще нескольких минут светской беседы мы завершили разговор, и я позвонил Стефани. Я знал, что есть шанс, что мои родители будут дома, но я должен был рискнуть. Ее ответ был таким, как я и ожидал.

«Хорошо. Я знаю, что ты расстроен, но эта сучка не должна была забеременеть в первую очередь. Это был шлюховатый поступок и просто неправильно. Теперь ты можешь покончить с ней раз и навсегда!»

«Стефани, она убила моего ребенка!»

«Да, убила. Ребенка, которого она обманом заставила тебя сделать. Ребенка, которого не должно было быть. Ребенка, которого ты не хотел».

«Но я хотел!»

«Нет, не хотел! Может быть, после, но ты не хотел этого ребенка, когда он был сделан. Ты знаешь, что я люблю тебя, старший брат, но я говорила тебе, что она опасна. Тогда ты не послушал, теперь, может быть, послушаешь».

Стефани иногда сама была стервой, но она была права. Она предупреждала меня, а я ее не послушал.

«Ты права, Мелкая, но от этого не легче».

«Я знаю. У вас с Дженнифер будут дети, когда придет время», — сказала она. Затем ее голос смягчился почти до шепота: «Я люблю тебя, старший брат».

«Я люблю тебя, Стеф».

Я повесил трубку и вернулся в свою комнату. Сюзана зашла проверить меня и я сказал, что все в порядке, хотя на самом деле это было не так. Остаток воскресенья я провел в подавленном состоянии, думая о том, что могло бы быть. В таком состоянии я даже не смог писать в своем дневнике. Это должно было подождать.

Следующая неделя прошла как в тумане. У меня не было настроения ни на что. Я бегал по утрам, что давало мне время подумать. Что-то беспокоило меня в глубине души. О ребенке и о том, что крутилось у меня в голове. Там была подсказка, если бы я смог ее расшифровать.

В среду утром во время пробежки меня осенило.

Я родился в апреле 1963 года, что означало, что мама, скорее всего, забеременела где-то в июле 1962 года. Мама и папа поженились в конце ноября 1961 года. Где-то между тем временем и июлем 1962 года у мамы случился выкидыш. Я понятия не имел, каков срок восстановления после выкидыша, но предположение о паре месяцев казалось верным. И чтобы понять, что у нее был выкидыш, она, вероятно, должна была быть на втором месяце беременности.

Я также знал, что мои родители познакомились в конце июля 1961 года. Брак был заключен быстро: папа прилетел из Лос-Анджелеса в Цинциннати, где жила мама, чтобы встретиться с ее родителями. Они поженились в Лос-Анджелесе менее чем через четыре месяца после знакомства. Я попытался вспомнить их фотографии в церкви, но в памяти всплыла лишь черно-белая фотография, на которой мама и папа выглядели намного моложе, чем сейчас.

Срань господня!

Это стукнуло меня как тонна кирпичей! Была ли мама беременна? Они должны были пожениться? Это бы многое объяснило в моей маме. Если у нее был секс до того, как она встретила моего папу, потом был секс с папой в Лас-Вегасе, она забеременела и была вынуждена выйти замуж, то неудивительно, что она была так напугана тем, что я занимаюсь сексом. И если все это было правдой, она бы полностью сошла с ума из-за беременности Бекки.

Это должно было быть так. Это бы все объяснило. Возможно, с моими новыми знаниями я смогу понять, как справиться с мамой. Возможно, мой выпускной год будет не таким уж плохим. Конечно, я понятия не имел, как я смогу использовать эту информацию в своих интересах, но само знание было ценным.

Я все еще был в подавленном состоянии и мне очень нужны были Дженнифер или Стефани. Они были недоступны, потому что находились в Огайо. Пия могла бы помочь, но ее не было в Гётеборге, и я не увижу ее еще три недели, когда она приедет на концерт ABBA. Никто из школьниц не был больше, чем простыми подругами. Петра и София казались слишком молодыми и неопытными, а мы с Фредой просто не сошлись, как я надеялся. Единственной, с кем я по-настоящему общался, была Сюзана, но наша дружба только начиналась.

Я понял, что у меня нет близкой эмоциональной поддержки, и это пугало. Это было похоже на то время, когда я остался без Дженнифер и Мелани и только расстался с Бекки. Я дрейфовал в пустоте и одиночестве. Как и тогда, я был окружен людьми и все равно оставался один.

Я записал свое первое письмо Дженнифер на кассету. Я просто говорил в магнитофон в течение двадцати пяти минут, изливая все, что было у меня на уме и в сердце. Я написал короткую записку Андерссонам, в которой рассказал им, как идут дела. Я также купил Карин поздравительную открытку и небольшой подарок, который положил в коробку и адресовал ее маме, чтобы подарить ей на день рождения. Я отправлю все в понедельник из почтового отделения недалеко от Шиллерски.

Наступила суббота и мне совсем не хотелось кататься на коньках, но я обещал. Присутствие Софии, Петры и Томаша немного взбодрило меня, но я все еще был на нервах. Я шел к дому Софии вместе с ними тремя. Петра и Томаш попрощались и пошли дальше.

«Тебя что-то беспокоит», — сказала София. «Зайди на минутку».

Мы вошли в дом, и после того, как мы поздоровались с ее родителями, она провела меня в свою комнату.

«Что тебя беспокоит?» — спросила она.

«Просто некоторые вещи дома, с которыми я должен справиться. Просто много всего, а человек, с которым я бы поговорил обо всем этом, дома».

«Могу ли я помочь?» — спросила София.

«Я не знаю. Это очень сложно».

«Я не хочу видеть, как ты грустишь. Позволь мне помочь тебе».

«Все в порядке. Правда. Я справлюсь с этим».

«Ты не должен быть один. Пожалуйста, я могу помочь. Ты хочешь заняться чем-нибудь в субботу вечером, только мы вдвоем?»

«Конечно. Что ты хочешь сделать?»

«Просто приходи в следующую субботу в 17:00».

«ОК.»

Она обняла меня, проводила до двери и я пошел домой, все еще пребывая в подавленном состоянии.

В воскресенье днем я сыграл с Патриком партию в гольф. Вечером я наконец-то написал в дневнике, после того как неделю не мог этого сделать. Это немного помогло, но мне все еще нужна была Дженнифер. Я решил позвонить ей, хотя знал, что мы не сможем долго разговаривать.

«Ты не один», — сказала она. «У тебя там есть друзья, верно? Обратись к ним за помощью. Что насчет девушки, с которой ты встречался?»

«Пия? Она в другом городе, в трех часах езды на поезде. Я не смогу увидеться с ней пару недель».

«Есть ли кто-то в Гётеборге?»

«Я думаю, что девочки слишком молоды и неопытны. Есть моя приемная сестра, но она только недавно стала ровно относиться ко мне».

«Я люблю тебя, но тебе нужен кто-то, кто будет тебя поддерживать. Найди кого-нибудь, ОК? Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что тебе нужно. Даже если это будет просто утешительный секс, это поможет».

«Единственная девушка, с которой я встречаюсь, которая могла бы подойти, не любит заниматься любовью, она просто делает это так сильно и быстро, как только возможно. Это не дает комфорта, только разрядку. А мне нужна ты. Очень.»

«Я знаю, но тебе нужна кто-то ближе к тебе. Я думаю, Биргит это поняла. В тебе есть что-то, что нуждается в таких отношениях на данном этапе твоей жизни».

Она, конечно, была права.

«Это как в прошлом году, когда у меня не было ни тебя, ни Мелани после разрыва с Бекки».

«Не делай глупостей, Стив, но, пожалуйста, найди кого-нибудь поближе к тому месту, где ты сейчас находишься, ОК?».

«Я люблю тебя, Дженнифер.»

«Я люблю тебя, Стив».

Я повесил трубку, не чувствуя себя лучше. Я решил попробовать найти Сюзану и поговорить с ней.

Я нашел ее смотрящей телевизор с Патриком и Перниллой.

«Сюзана, не хочешь прогуляться? Мне очень нужно с кем-то поговорить».

«Конечно. ОК».

Мы шли по улице, и я практически вывалил на нее все: Биргит и ее смерть; мой разрыв с Мелани и Дженнифер; Бекки, ее обман и беременность; мою маму; аборт. Она просто слушала, ничего не говоря.

«Ого!» — сказала она. «Столько всего произошло с одним парнем за пару лет. Я даже не знаю, что сказать и как тебе помочь».

«Просто позволь мне выговориться. Я благодарен, что ты просто слушаешь».

«Ну, все, что я могу сказать, это то, что тебе нужно проводить время с друзьями, я знаю, что ты ходишь кататься на коньках с Петрой и Софией. Может быть, с ребятами из твоего класса? Просто будь рядом с людьми, которые тебе нравятся, и веселись».

Это почти то же самое, что сказала Дженнифер.

«Хороший совет», — сказал я. «Спасибо, что выслушала. Ты будешь моим другом?»

«Да, я буду твоим другом. Я сделаю все возможное, чтобы помочь».

Мы вернулись в дом, и я лег спать, морально измученный.

Октябрь 1979, Ховос/Гётеборг, Швеция

В понедельник произошло нечто, что ненадолго отвлекло меня от мыслей о Бекки и ребенке. Хельге привел меня в одну из обычно неиспользуемых классных комнат и показал мне нечто, от чего у меня загорелись глаза — четыре компьютера! Компьютеры были шведской модели под названием ABC-80 и были практически идентичны моему TRS-80 дома! Это не решило бы моих проблем, но это дало мне занятие, которое могло хотя бы на время отвлечь меня от них.

Компьютеры были доступны во время перемены, а также после уроков. Я записался на один из компьютеров на перемены, а затем по средам после уроков. Я познакомился со студентом третьего курса по имени Ян, который, похоже, обладал тем же уровнем навыков программирования, что и я. Мы с ним разговорились, и он записался на те же периоды, что и я. Похоже, у меня появился новый приятель-программист!

Во вторник Бенгт пригласил меня на вечеринку в пятницу, которую он устраивал для некоторых ребят из класса. Это не была вечеринка для всего класса, но там будет примерно половина девочек, плюс несколько парней и друзья Бенгта. Я сказал, что с удовольствием пойду. Он дал мне адрес и сказал, что я могу просто доехать с ним на трамвае и автобусе до его дома недалеко от Вястра Фрёлунда. Вспомнив совет, я спросил, могу ли я взять с собой кого-нибудь. Он сказал, что конечно.

Я попытался решить, кого спросить. Я решил, что одна из трех девушек, которые помогали мне за обедом со шведским языком, будет хорошим выбором. Сюзанна казалась слишком тихой и не ходила на последнюю вечеринку. Кристина была бойкой, но она тоже не ходила на предыдущую вечеринку. Оставалась Анни. Когда я подумал об этом, она была как раз в моем вкусе — умная, уверенная в себе и дружелюбная.

За обедом я пригласил ее на вечеринку и она сказала, что с удовольствием примет участие, но поедет домой на последнем автобусе, как и на предыдущей вечеринке. Я сказал, что я не против, и сообщил ей о планах поехать туда с Бенгтом. В конце обеденного перерыва я сообщил Бенгту, что Анни будет присутствовать на вечеринке вместе со мной.

В среду днем мы с Яном говорили о программах, которые мы могли бы написать. Он придумал математическую игру, которую назвал «Кувшин», в которой нужно было перемещать курсор по экрану, чтобы собрать числа, которые складывались в случайное число, выбранное игрой. Я решил написать игру для игрового автомата. Мы оба приступили к работе над своими программами, спрашивали друг у друга совета и проверяли программы друг друга. В течение нескольких часов я не думал ни о чем, кроме программирования.

В пятницу мы с Анни пошли на вечеринку к Бенгту. Как и на предыдущей, мы слушали музыку, танцевали, ели и пили. В основном я танцевал с Анни, но несколько раз танцевал и с другими девушками. В отличие от предыдущей вечеринки, я обнаружил, что после нескольких рюмок мне было не так больно и я меньше думал. Впервые в жизни я напился; напился до такой степени, что ничего не чувствовал и ни о чем не заботился. Я даже не осознавал, что Анни ушла, более того, к полуночи я вообще мало что осознавал. Все, что я знал, это то, что эмоциональная боль ушла.

К сожалению, она прошла только до следующего утра. Когда я проснулся, все эмоции снова нахлынули на меня, и к тому же у меня была ошеломляющая головная боль. Я поплелся на автобусную остановку и смог сесть на нужный автобус до Ховоса. Приехав туда, я бросил свои вещи и сразу же пошел в ванную, разделся догола, включил сауну на более высокую температуру, чем обычно, вошел внутрь и сел на полотенце. Как только камни нагрелись, я налил втрое больше обычного количества воды, чтобы получить серьезный пар. Я сидел там и позволял головной боли и водке выходить из моего тела в виде пота.

Примерно через пятнадцать минут после того, как я вошел, пришла Сюзана.

«Стив? Почему так много пара? Слишком много!»

«Я напился прошлой ночью», — ответил я. «Я пытаюсь пропотеть».

«О, нет!» — выдохнула она. «Пожалуйста, не начинай пить. Мальчики становятся очень глупыми, когда много пьют! А папа становится очень злым».

«Не волнуйся», — простонал я. «Думаю, я усвоил урок на этот раз. Сегодня утром я проснулся с теми же проблемами, что и до того, как напился, да еще и с ужасной головной болью».

Она села рядом со мной, и когда ее глаза расширились от удивления, я понял, что, не подумав, нарушил семейную практику ношения купальника в сауне.

«Стив, — хихикнула она, — никакого купальника!»

Я усмехнулся: «Извини, дома у Мелани мы всегда были голыми. Я даже не думал об этом. Давай я возьму плавки и вернусь».

«Нет, все в порядке. Я не расстроилась. Не волнуйся! Мама с папой не войдут и я ничего не скажу».

Реакция Сюзаны, а также то, как она проявила беспокойство в тот день, дали понять, что наши отношения улучшаются. Тот факт, что она могла шутить по поводу того, что я голый, был неожиданностью, учитывая, какой отстраненной она была большую часть моего пребывания. Похоже, то, что я был добр к ней, принесло свои плоды. Может быть, мы все-таки сможем стать друзьями.

Я закрыл глаза и расслабилась еще на десять минут. К этому моменту мне стало немного лучше, поэтому я встал, обернул вокруг себя полотенце, пошел надеть плавки, затем вышел и нырнул в бассейн. Шок от перехода от 70°C к 18°C был бодрящим и очистил мой разум. Я проплыл дюжину коротких кругов, каждый из которых составлял лишь четверть от того, что я делал дома, а затем вылез. Я снова чувствовал себя по крайней мере получеловеком.

Я решил, что мне нужно вздремнуть перед встречей с Софией, поэтому закрыл жалюзи в комнате, снял плавки, высушился и забрался в постель. Я проснулся через пару часов, проголодавшись. Я пошел и съел поздний обед, а затем отправился на прогулку. Около 16:00 я принял душ, затем оделся для свидания с Софией, дошел до ее дома и прибыл незадолго до 17:00.

Я позвонил в звонок и София впустила меня. Она взяла меня за руку и провела через весь дом в свою комнату. Она закрыла и заперла за нами дверь.

«Мои мама и папа сегодня ушли на ужин, а Фредерик гуляет со своими друзьями», — сказала она, прикусив нижнюю губу.

Я даже не подумал дважды. В тот момент я был настолько эмоционально нуждающимся, что не смог бы сопротивляться, даже если бы захотел. Я притянул ее в свои объятия и поцеловал. Она прижалась своим телом к моему и наши языки заплясали вместе. Я крепко притянул ее к себе и она так же крепко обхватила меня руками. Она разорвала поцелуй и подошла, чтобы закрыть жалюзи. Она включила радио, а затем откинула одеяло.

София стояла в нескольких футах от меня, стянула футболку через голову и бросила ее на пол. Она потянулась, расстегнула лифчик и стряхнула его, позволив ему упасть. Она схватила свои шорты и трусики, стянула их и отпихнула. Она стояла передо мной обнаженная, и я наслаждался красотой ее оливковой кожи и темных волос.

София улыбнулась мне и я понял, чего она хочет. Я быстро снял рубашку-поло, носки, джинсы и нижнее белье. Я стоял перед ней, такой же голый, а она разглядывала меня.

«Пожалуйста, люби меня, — сказала она, — но будь очень, очень нежным».

Это было именно то, что мне было нужно, именно то, что помогло бы заполнить эмоциональную пустоту. Я взял ее за руку и повел к кровати. Мы забрались в нее, легли бок о бок и нежно поцеловались. Нежные поцелуи перешли в нежные французские поцелуи, а наши руки блуждали по телам друг друга.

Я взял в руку ее грудь и несколько раз провел большим пальцем по соску. Я мягко толкнул ее на спину, опустил рот к ее груди и нежно втянул ее, двигая языком из стороны в сторону по ее соску, подобно тому, как двигался мой большой палец. Я поменял грудь местами и уделил такое же внимание другой. Я переместил губы на ее живот и провел языком круги вокруг пупка, затем несколько раз провел языком внутрь и наружу.

Я целовал вниз, пока мои губы не коснулись мягких волос на лобке, и я почувствовал запах ее возбуждения. Я продолжал целовать вниз и, когда дошел до ее половых губ, провел языком между ними и несколько раз лизнул вверх и вниз, наполняя свой язык ее вкусом. Я осторожно ввел язык в ее отверстие, кончиком надавливая на девственную плеву. Она не казалась слишком толстой, поэтому я подумал, что боли и крови будет немного. Она была очень мокрой, поэтому я переместился к ней между ног.

Я расположил свой член так, чтобы его кончик находился на половых губах чуть дальше ее отверстия, затем опустился на нее. Я нежно поцеловал ее несколько раз, затем заглянул в ее глаза. Она прикусила губу и кивнула.

«Mjukt och försiktigt, Steve.» («Мягко и осторожно, Стив»).

«Okej. Jag gör som du vill. Det kanske gör lite ont.» («Хорошо. Я сделаю то, что ты хочешь. Может быть немного больно.»)

«Jag vet, det är okej.» («Я знаю, все в порядке»).

Я слегка толкнулся бедрами и мой твердый член раздвинул ее нижние губы, соприкоснувшись с девственной плевой у входа в ее туннель. Она обхватила меня руками и крепко прижалась ко мне. Я подождал мгновение, глубоко поцеловал Софию и вошел в нее. Она слегка вздрогнула, но не издала ни звука. Я толкнулся в нее еще глубже, и ее тугие стенки раздвинулись передо мной, обхватив мой член. Еще один легкий толчок, и наши лобковые волосы спутались.

Она громко вздохнула, а затем сказала: «Den är så stor i mig! Vänta lite!» («Он такой большой во мне! Подожди минутку!»).

Я подождал. Я был рад, что мне не пришлось прерывать момент, чтобы спросить, что она сказала; все было на очень простом шведском.

«Okej, du kan fortsätta nu.» («Хорошо, давай»).

Я медленно отстранился, пока не осталась только головка, а затем снова медленно вошел в нее, мой член раздвинул ее киску, когда я полностью погрузился в нее.

«Lägg dina ben på mina.» («Положи свои ноги на мои»).

Она обхватила мои бедра своими ногами.

Я начал осторожно входить в нее, нежно целуя ее, наслаждаясь контактом. София тихо стонала мне в рот каждый раз, когда я полностью погружался в нее. Она начала слегка двигать бедрами навстречу мне, притягивая меня плотнее к себе и руками, и ногами.

«Ja, Steve, det är perfekt!» («Да, Стив, идеально!»).

Темп дыхания Софии медленно увеличивался, пока я продолжал медленно двигаться в ней. Я увеличил скорость и силу своих ударов, и она двигала бедрами навстречу каждому удару, стоная все сильнее и сильнее. Она крепче сжала меня руками и застонала, все ее тело задрожало, когда ее охватил первый оргазм.

«Herre gud!» — задыхалась она.

Я согласился. Для меня такие занятия любовью были бальзамом на мою измученную душу. Я был полон решимости сделать так, чтобы это продолжалось как можно дольше. Поэтому я продолжал в том же темпе и через несколько минут она застонала и выгнула спину — ее накрыл второй оргазм. Мне нравилось чувствовать, как ее киска сжимает меня, когда я двигался в ней. В течение следующих десяти минут у нее было два небольших оргазма, и я начал двигаться в умеренном темпе, работая над своим собственным освобождением, надеясь, что у нее будет последний большой оргазм.

Я двигался в ней и прижимался к ней, доводя ее до кульминации, от которой, как я надеялся, у нее перехватит дыхание. Я двигался быстрее и сильнее, и она двигалась вместе со мной. Теперь она хрипела при каждом сильном толчке, и ее дыхание стало неровным. Мы оба были близки к невероятному оргазму, и я глубоко поцеловал ее, наши языки извивались и вращались, когда наши потные тела прижимались друг к другу.

София задыхалась: «Ja, ja, ja», — выгибала спину, сильно вдавливала в меня бедра и громко стонала, когда ее оргазм взорвался, все ее тело сильно тряслось, ее киска спазмировала на моем члене. Я вошел в нее так глубоко, как только мог, прижался к ней и застонал, выпуская струю за струей глубоко в нее. Я видел звезды.

«Herre gud, Steve, det gick för mig fem gånger! Oj, tju-fem minuter? Hur kan det stämma?»

«Прости, София, я сейчас не могу нормально думать, что ты сказала?»

«Я сказала: «Боже мой, Стив, у меня было пять оргазмов! А ты продержался двадцать пять минут? Как такое может быть?»

«Я рад. Я хотел, чтобы твой первый раз был потрясающим».

«Так и было. Петра сказала мне, что ее первый раз был меньше двух минут, а моя подруга Мария сказала, что ее — около минуты! Ни у одной из них не было оргазма в первый раз».

Зная то, что я знал о Петре, эти две минуты были ее заслугой, учитывая, как жестко она трахалась. Парень без большого опыта никогда не смог бы продержаться с Петрой.

«Что ты чувствуешь?»

«Немного странно. Не больно, но чувствительно».

Мой член начал сдуваться и я притянул Софию к себе, чтобы обнять.

«Это была одно из лучших и самых долгих занятий любовью, которые у меня когда-либо были».

«Было ощущение, что ты нуждался в этом».

«Да. Спасибо, что занялась со мной любовью».

«Не за что. Я сделаю это с тобой снова, если ты захочешь, особенно если это поможет тебе чувствовать себя лучше».

«Сейчас?» — Я ухмыльнулся.

«Нет. Но скоро!»

«Мне бы этого хотелось», — сказал я.

Мы обнимались около тридцати минут.

«Ska vi duscha?» — спросил я. («Хочешь принять душ?»).

«Tillsammans?» — хихикнула она. («Вместе?»)

«Ja visst!» (Конечно!)

Я встал, взял ее за руку и помог ей встать с кровати. Она повела меня в ванную и мы вместе вошли в душ. Она отрегулировала воду и мы встали под струю. Я взял мыло и нежно намылил ее тело, следя за чистотой каждого сантиметра, уделяя особое внимание ее соскам и клитору, доводя ее до небольшого оргазма в процессе.

София вымыла мое тело, уделив особое внимание моему члену и яйцам. Когда я смыл с себя воду, мы крепко обнялись, наши тела скользили и прижимались друг к другу. Я нежно поцеловал ее, и она выключила воду. Я взял полотенце и тщательно вытер ее, а она сделала то же самое для меня. Мы вернулись в ее комнату и оделись. Она открыла окно в своей комнате, чтобы проветрить ее и мы сняли простыни с кровати. Я заметил лишь крошечное пятнышко крови на огромном мокром пятне, которое мы создали.

София положила свежие простыни на свою кровать, а испачканные положила в стиральную машину. Она заварила чай, поставила хлеб, масло и сыр, и мы пили чай и перекусывали, пока стиральная машина не закончила работу и она не переложила простыни в сушилку. Она предложила мне уйти, пока никто не вернулся домой, поэтому я притянул ее к себе и нежно поцеловал.

«Спасибо», — сказал я. «Это было чудесно. Мне это было очень нужно».

«Это был потрясающий первый раз», — сказала она. «Это было лучше, чем я ожидала от своего первого раза!» Она снова вздохнула и продолжила: «И я знаю, что тебе это было нужно. Я так и сказала».

«Ты сделала это только для меня?»

«Нет. Отчасти для тебя, но в основном для себя».

Затем она сказала то, что меня напугало.

«Jag älskar dig, Steve.»

Я снова поцеловал ее.

«София, я не могу тебе этого сказать».

«Я знаю. Все в порядке. Не волнуйся. Я не имею в виду, что мы поженимся или что-то в этом роде, просто сейчас я чувствую к тебе большую любовь, и кажется, что тебе нужно много любви».

Она была права, но эти слова все еще пугали меня.

«Спасибо, София, мне очень, очень нужно было это услышать».

«Катаемся на коньках в следующие выходные?»

«Да! В субботу. Увидимся».

Я шел обратно вверх по склону к дому с бурными эмоциями. Занятие любовью с Софией было утешительным и это помогло мне эмоционально. Проблема была в том, что мое сердце все еще болело и я был в замешательстве. Я все еще чувствовал себя так, как будто кто-то оторвал часть меня. Я понял, что это более слабая версия тех эмоций, которые я испытал, когда умерла Биргит. Мне нужно было оплакать ее. Я написал письмо, но не было ни могилы, которую можно было бы посетить, ни места, где можно было бы оставить цветы, ни места, где можно было бы оставить письмо.

В воскресенье после завтрака я отправился на прогулку. Я провел три часа, гуляя по всему Ховосу, просто размышляя и пытаясь справиться со своими эмоциями и понять, как же все-таки скорбеть. В одном я был уверен — выпивка не была решением проблемы. Это только усугубило ситуацию, добавив к моим эмоциональным болям физические.

Занятия любовью с Софией помогли, хотя и временно. Пия приедет меньше чем через две недели, но только на несколько дней. Разговор с Сюзаной немного помог, но только для того, чтобы упорядочить мои мысли. Мне нужна была Дженнифер, но все, что я мог сделать, это позвонить ей. Поздно вечером в воскресенье я так и сделал.

«Джен, мне трудно. Ты мне нужна».

«А что, если однажды меня здесь не будет?».

«Не говори так! Пожалуйста, не говори так!»

«Извини. Я знаю, что это пугает тебя из-за Биргит. Но ты должен перестать зависеть от меня, Мелани или Стефани в плане эмоциональной стабильности. Мы можем помочь, но в конце концов, ты должен научиться справляться со всем в основном самостоятельно. Я знаю, что ты пока не можешь этого сделать, так что ты нашел кого-то, кто может тебе помочь?».

«И да, и нет. Есть две девушки, которые в некотором роде особенные, но секс облегчает состояние лишь на короткое время».

«Да ладно? Ты знал это с тех пор, как умерла Биргит. Секс может заставить тебя чувствовать себя хорошо на несколько минут, — хихикнула она, — ну, гораздо больше, чем несколько минут с тобой! Но он не может заполнить пустоту. Это может сделать только любовь».

«Я люблю тебя, Джен!»

«Я тоже люблю тебя, Стив. Но знаешь что? Ты еще не знаешь, что такое любовь. Если бы ты знал, ты бы не был так растерян. Когда ты узнаешь, что это такое на самом деле, ты, наконец, сможешь стать тем мужчиной, которым ты хочешь быть».

«Как мне это узнать?» — спросил я.

«Никто не может тебе сказать. Никто не может даже описать тебе это. Когда ты найдешь ответ, ты будешь знать. И все станет ясно — что тебе нужно делать, чтобы стать мужчиной, мужем, отцом, каким ты хочешь быть; с кем ты должен быть; что ты должен делать».

«Но как?»

«Я не могу сказать тебе. Я не думаю, что сама знаю ответ. Ты должен найти его сам. Биргит знала это и послала тебя узнать это. Ответ где-то там. Найди его. Ради нас обоих, пожалуйста, найди его».

«Я постараюсь; это все, что я могу обещать».

«Это все, что каждый из нас может сделать».

«Боже, я скучаю по тебе, Джен».

«Я тоже по тебе скучаю, но это хорошо для нас. Быть раздельно в течение этого времени — это хорошо. Это сделает тебя сильнее. Ты нужен мне сильным. Ты нужен Стефани сильным. Ты нужен нам обеим сильным!»

«Я люблю тебя, Дженнифер».

«Я люблю тебя, Стив».

Я положил трубку еще более растерянным, чем когда взял ее, чтобы позвонить Дженнифер. Она дала мне еще одно задание. Первое заключалось в том, чтобы перестать отдавать контроль над своей жизнью другим. Теперь она советовала мне поработать над эмоциональной стабильностью и понять, что такое любовь. Она была права — эти две вещи, как и вопрос контроля, были ключом к тому, чтобы стать отцом и мужем, каким я хотел быть.

Как я мог эмоционально поддерживать жену и детей, если сам был эмоционально разбит? Как я мог обеспечить стабильную обстановку в доме, если я был нестабилен? Как я мог любить свою жену и детей, если я не знал, что такое любовь на самом деле? Возможно, ребенок был подсказкой. Я любил ребенка не за то, что он мог дать мне, а за то, что я мог дать ему. Возможно, в этом был ключ. Сейчас я любил Дженнифер за то, чем она была для меня, а не за то, чем я мог быть для нее. Неужели все так просто? Просто посмотреть с другой стороны?

Я исписал десяток страниц в своем дневнике и когда я закончил, мне было с чего начать. Мне нужно было начать смотреть на вещи по-другому. Вместо того чтобы смотреть на то, что люди могут сделать для меня, я должен был смотреть на то, что я могу сделать для них. Это был следующий шаг на длинном пути. Это может быть простая концепция, но я был уверен, что она не будет легкой.