Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 1 - Биргит. Глава 22: Условно-досрочное освобождение

Январь 1978

Мама, казалось, сдалась. Папа сказал, что поскольку он сказал мистеру ван Хуку, что я могу поужинать у них дома, и поскольку именно мистер ван Хук имел реальные претензии, и он хотел, чтобы я пришел на ужин, папа не видел, как он мог отказаться.

Папа также сказал, что, по его мнению, я должен сам решать, ходить мне в церковь или нет, а поскольку священник в принципе сказал мне не причащаться, он не видит смысла заставлять меня ходить.

Я предложил компромисс. Я буду ходить хотя бы раз в месяц, если она позволит мне решать, когда ходить, а когда нет. И я буду ходить на Рождество, Страстную пятницу, Пасху и другие обязательные святые дни. Это был компромисс, с которым я мог жить. Папа одобрил его. Мама поняла, что битва проиграна, и неохотно уступила, хотя явно не была согласна.

Я был условно-досрочно освобожден. У меня снова были права на телефон. Я собирался увидеться с Бекки. Я не мог говорить с ней до нашего ужина, но я уже видел свет в конце тоннеля. Мой первый звонок был Дженнифер. Она была рада услышать, что я снова могу говорить по телефону. Мы хорошо поговорили, и она спросила, могу ли я прийти на ужин после работы через пару недель. Я сказал ей, что уверен, что все будет ОК. Она была очень рада этому. Я, конечно, с нетерпением ждал этого.

Затем я позвонил Мелани. Я рассказал ей о тайном визите, который организовала Стефани и о моем разговоре со священником. Мы поговорили о том, как я должен поступить с мистером ван Хуком, и она согласилась с планом моего отца. Она подумала, что это наиболее вероятный способ получить то, что я хочу, и что Бекки знает, как лучше поступить с ее отцом. Я должен просто следовать ее примеру.

Мелани сказала, что у них с Питом все хорошо. Перед тем, как мы попрощались, я упомянул о планах на двойное свидание, и она сказала просто сообщить ей об этом, и она уверена, что Пит согласится.

Если бы не было так поздно, я бы позвонил Биргит. Поскольку это было невозможно, я позвонил Джойс. Она ответила и завизжала, услышав мой голос. Хороший знак. Однако я должен был беспокоиться не о ее отце, а о дедушке. Я сомневался, что он окажется таким же разумным, каким в конце концов оказался мистер ван Хук.

Я спросил, не хочет ли она поплавать. Она сказала, что с удовольствием. Она подумала, что ее отец может настоять на том, чтобы Конни тоже пришла. Я сказал ей, что у меня нет проблем с этим, и сказал, что позвоню ей снова через несколько недель, чтобы подтвердить субботу 18-го, так как пока я не могу об этом спросить. Она сказала, что все будет ОК.

Наконец, я позвонил Анне и попросил ее выбрать пятницу или субботу в феврале для двойного свидания. Единственный день, который мне не подходил, было 4-е число. Она пошла посоветоваться с мамой и спросила, подходит ли 10-е число. Я ответил, что да, и мы повесили трубку. Мой социальный календарь пополнялся. Конечно, мне, вероятно, понадобится время для Бекки, но я решил, что лучшим вариантом будет воскресный ужин в первые пару раз, когда мы виделись, поэтому я оставил воскресенье свободным.

На той неделе учеба прошла нормально. Келли сделала несколько намеков на то, что я должен пригласить ее на свидание. Я не ответил, так как у меня была еще пара недель, прежде чем я смог пойти на свидание. Но я дал понять, что скоро приглашу ее. Я хотел увидеть эту грудь. Честно говоря, я предпочитал меньшие, но мне действительно хотелось поиграть с ними и посмотреть, на что это похоже. Сменить обстановку, так сказать. И, конечно, казалось, что она хочет мне это показать. Больше, чем это? Ну, она дразнила, но немного осторожно.

В четверг повторилась предыдущая неделя. Но на этот раз Мэри сказала мне за обедом, что придет около 19:30. Мне удалось выйти и вернуться так, чтобы Джефф не узнал об этом. Я знал, что Стефани прикроет меня, как сможет. Мэри ушла довольная, и я тоже. Я сдержал свое слово и не вошел в нее без резинки. «Ой, какашка!» — был мне ответ. Но я также получил оргазм, а она — два.

В субботу я первым делом позвонил Биргит. Я сильно по ней скучал. Думаю, мое эмоциональное состояние усугубило это. Возможно, в глубине души я переживал, что как-то все испорчу и потеряю ее навсегда. Мы поговорили. Она выражала свою любовь и убеждала меня, что я должен следовать за своим сердцем, и что судьба приведет нас туда, где мы должны быть.

Следовать своему сердцу было легче сказать, чем сделать. Что, если мое сердце предаст нас?

«Биргит, я знаю, кому мое сердце принадлежит!»

«Я знаю. Я люблю тебя, Стив Адамс!»

«Я люблю тебя, Биргит Андерссон!».

Мне нравилось разговаривать с ней и слышать ее голос. Но я не был уверен, что после разговора мне стало легче. Я был в смятении.

Остаток субботы прошел в обычном режиме: я работал на кассе, когда Андреас совершал обход, как обычно, пополнял запасы на витрине, подметал и протирал столы. Дженнифер пришла на обед. Я очень ценю то, что ее мама подвозит и забирает ее каждую субботу в зимнее время. Я сказал об этом Дженнифер, и она ответила, что я очень нравлюсь ее маме — почти так же, как и ей самой.

Произошло нечто новое — когда она уходила, она поцеловала меня, обняла и сказала: «Я люблю тебя». Я рефлекторно ответил: «Я тоже тебя люблю».

Она улыбнулась и побежала садиться в машину. Я действительно любил ее. Я надеялся, что она понимает, что я люблю Биргит и что я влюблен в Бекки. Я боялся, что она этого не понимает. Я был убежден, что, несмотря на ее первоначальные протесты, секс и любовь для Дженнифер были неотъемлемой частью друг друга.

В воскресенье рассвело ярко и ясно. Одна проблема с ранним пробуждением — мне предстояло долго ждать 14:00, когда меня заберут на ужин в дом Бекки. Я не собирался идти в церковь, поэтому был дома с папой. Я читал газету, занимался домашними делами, стирал и вообще старался быть занятым.

Около 13:00 я принял душ, надел брюки и рубашку на пуговицах. Я решил произвести как можно более хорошее впечатление. Я понимал, что на восстановление отношений потребуется время. Но я знал, что ключ к Бекки находится в руках ее отца.

Когда отец увидел меня, он полностью одобрил мое решение. Он сказал, что я проявляю должное уважение, и это поможет мне достичь моей цели — встречаться с ней.

Мистер ван Хук приехал за мной один. По дороге в Индиан-Хилл он поддерживал лишь светскую беседу. Было ясно, что он проверяет меня. Я был полон решимости пройти все испытания. Я подумал, не спросит ли снова напрямую о моих намерениях, как это было в канун Нового года. Что ж, я перейду этот мост, когда до него дойду. Путь к успеху был усеян минами. Один неверный шаг — и мне конец.

Мы подъехали к дому. Припарковавшись, мы вошли в дом. Я увидел Бекки, и она направилась ко мне. Я слегка покачал головой, чтобы ее отец не увидел и она остановилась. Я увидел, как ее мама улыбнулась и быстро прикрыла рот. Я попался. Но похоже её мама за нас, подумал я.

Бекки не выглядела счастливой. Я не знал, когда смогу объяснить ей это, и надеялся, что она все поймет. Когда мы вошли в гостиную, я выбрал кресло с мягкой спинкой вместо кушетки или дивана. Лицо Бекки опустилось, и она села в такое же кресло с мягкой спинкой слева от меня. Ее мама и папа сидели на диване. Лоис принесла закуски и прохладительные напитки и протянула мне колу, даже не спросив.

Я мог бы легко привыкнуть к этому. У моих родителей было много денег — вероятно, столько же, сколько и у ван Хуков, — но, кроме еженедельного визита горничной, они не нанимали прислугу и тому подобное. Правда ван Хуки не перегибали палку в этом отношении — домработница на Новый год была временной, а Лоис не жила в доме.

Мистер ван Хук начал излагать правила ухаживания за своей дочерью. Не то слово, которое он использовал, но это было именно так. Дело в том, что это было близко к тому, что я уже планировал сделать. Поэтому я слушал. Я кивнул в нужный момент. Я сказал, что понял, когда он спросил. Когда он закончил, я привел свой план в действие.

«Сэр, ничего, если мы с Бекки посидим вместе на диване?».

Он кивнул. Ее мама улыбнулась. Бекки почти прыгнула на диван.

Подойдя, я сказал: «Я бы хотел взять ее за руку, если вы не против».

Я получил разрешение и на это.

Мы с Бекки сидели на диване, держась за руки. Она была дерганная, но я надеялся, что она понимает. Она продолжала сжимать мою руку. Я сжимал ее в ответ. Разговор перешел на вопросы о том, как у меня дела в школе, какие у меня планы на лето и тому подобное.

В конце концов, я попросил разрешения поиграть в бильярд с Бекки и сказал, что буду рад, если кто-нибудь из них присоединится к нам. Ее мама быстро сказала, что в этом нет необходимости, но они будут часто нас проверять. На это Бекки очень сильно сжала мою руку.

Мы спустились вниз, чтобы поиграть в бильярд. Бекки попыталась обнять меня, но я отстранил ее. Я прошептал «еще нет», и она надулась. Мы играли в бильярд, и я следил за тем, чтобы всегда находиться в нескольких футах от нее. Я не хотел рисковать. Мы мало говорили, пока играли.

Примерно каждые десять минут вниз спускались либо ее мама, либо папа, либо Лоис. У меня всегда была полная бутылка колы. Мы сыграли пять партий, из которых я выиграл четыре. Я предложил ей подняться со мной наверх, взяв ее за руку. У меня было на это разрешение. Мы нашли ее родителей в гостиной, и я попросил у ее отца разрешения поиграть в шахматы. Он дал его, и мы пошли в библиотеку.

Сидя за шахматным столом, она наконец спросила: «Что происходит?».

Я попросил ее поверить мне, что я знаю, что делаю. Она неохотно кивнула. Мы сыграли несколько партий в шахматы, каждый из нас выиграл одну и свел вничью третью.

Я взял ее за руку, и мы пошли искать ее родителей. Я попросил разрешения отвести ее в беседку. О прогулке не могло быть и речи, так как снега было почти по пояс. Мы были бы на виду у дома, поэтому я подозревал, что проблем не возникнет. Я получил кивок от ее отца. И улыбку от ее мамы. Я посмотрел на ее отца и спросил, не будет ли он против, если мы будем стоять, обнявшись. Он даже улыбнулся, когда сказал «да».

Мы вышли на улицу, и я обнял ее за плечи. Она сделала то же самое. Мы немного постояли в беседке, и я сказал: «Бекки, я скучал по тебе. Очень. Твой отец довольно ясно объяснил, каковы основные правила. Он пока не доверяет мне. Но я работаю над этим».

«Ты собираешься спрашивать разрешения на все?»

«Так и задумано».

«Не могу дождаться, когда увижу его лицо, когда ты спросишь, можем ли мы заняться сексом в моей постели», — хихикнула она.

«Ты прекрасно знаешь, что он абсолютно уверен, что мы будем заниматься этим как кролики, если у нас будет возможность. Как ты думаешь, почему он дал понять, что наши «свидания» будут проходить под строгим контролем и наблюдением?»

«Действительно».

«Он больше всего боится, что мы будем, как однажды выразился мой друг, «дурачиться друг с другом до поглупения».

«Думаю, ты прав», — согласилась Бекки. «Я все еще хочу сделать это».

Она сказала это, но я почувствовал некоторую нерешительность в ее голосе.

«Бекки, когда ты будешь готова, и ни секундой раньше. И после того, как мы все обсудим. Я рад, что мы подождали. Хотя твое тело говорит тебе сделать это, и, возможно, твое сердце, ты все еще нервничаешь. Я подожду».

Она крепко притянула меня к себе и обняла. Она рассказала мне, что мама прочитала ей лекцию о сексе и отношениях. Они долго говорили, и Бекки убедила маму, что это действительно была ее идея лечь со мной в постель. Маме это не понравилось, она сказала, что понимает, но дала понять, что понимание — это не одобрение. Это было скорее неохотная уступка. С ее отцом все было по-другому. Он был «папой», она была его маленькой девочкой, и он не мог смириться с ее сексуальной активностью. Это было за гранью.

Я сказал ей, что понимаю, и именно поэтому я делаю то, что делаю. Я делал успехи, и я мог сказать, что ее мама на нашей стороне. Ее отцу потребуется некоторое время. Он никогда не придет в себя, пока я не надену ей на палец кольцо и мы не проведем церковную службу.

Бекки спросила: «Ты делаешь предложение?» с глупой ухмылкой на лице.

«Разве мы не слишком молоды для этого?».

«Да. Но тогда папе придется принять это».

«Нет, он никогда не примет этого. Он будет терпеть. Но он кажется мне человеком, который просто не может представить, что его ребенок будет с таким мужчиной».

Она молчала мгновение. Затем она заговорила.

«Стив, я так тебя люблю, что мне больно, когда я не могу с тобой поговорить».

«У меня была огромная пустота в течение трех недель», — сказал я. «Быть с тобой заполняет эту пустоту. Мне не нужно заниматься с тобой сексом. Только когда ты действительно готова. И, как я уже сказал, не раньше, чем мы полностью все обсудим».

«Разве ты не хочешь меня?» — сказала она, почти умоляя.

«Ты знаешь, как трудно было не сделать то, о чем ты просила в новогоднюю ночь? Мне потребовалась каждая унция силы воли. Если бы у меня была защита, я бы, наверное, сделал это. Но это было бы ошибкой».

Ее лицо опустилось, но я продолжал.

«Ошибкой, потому что ты не была готова. Потому что мы должны разобраться с нашими чувствами друг к другу и характером наших отношений. Я не могу представить, что ты просто хочешь заняться бессмысленным, пустым сексом. Правда?»

«Нет», — мягко ответила она.

«Тогда давай не будем торопиться и проработаем это. Кроме того, мы еще некоторое время не сможем побыть вдвоем. И вряд ли я спрошу твоего «папочку», можем ли мы подняться в твою спальню и заняться любовью, как ты предлагала раньше!»

«Действительно».

Мы вернулись в дом и сели на диван рядом друг с другом. Она положила голову мне на плечо и свернулась калачиком рядом со мной.

Ее мама сказала: «Стив, тебе не нужно спрашивать разрешения. Мы с мистером ван Хуком понимаем, что ты влюблен. Мы просто хотим, чтобы ты принимаешь разумные решения. Мы хотим, чтобы ты не спешил и не торопил события».

Мистер ван Хук просто сидел и смотрел.

Его жена продолжила: «Пожалуйста, не торопитесь. Пожалуйста, уважайте друг друга и себя. Мы разрешаем вам встречаться, как сказал мой муж. Но мы ожидаем, что вы будете вести себя как взрослые люди. А это означает ответственность. У вас определенно нет нашего разрешения на неподобающее поведение. И мы бы предпочли, чтобы вы не были вместе наедине».

Когда она закончила, я встал и сказал: «Мистер и миссис ван Хук, спасибо, что доверились нам».

Ее отец сказал: «Вы это заслужили. Проследи за тем, чтобы оно сохранилось. Пока вы не сделаете ничего, что нарушит это доверие, вы можете видеться. Пока что мы предпочли бы, чтобы ты приходил на ужин по воскресеньям. Мы можем обсудить «свидания» на следующей неделе».

«Сэр, я с удовольствием приду на ужин. Я так сильно скучал по Бекки последние три недели, что мне было больно».

Я сел обратно, а Бекки обняла меня и прижалась.

Ее мама засмеялась и сказала: «Ты можешь поцеловать ее, глупыш. Она уже несколько часов хочет, чтобы ты это сделал!».

Бекки сказала с притворной обидой «Мама!».

Я решил действовать жестко. «Сэр, у меня есть разрешение?»

«Да, Стив. Поцелуй ее. Иначе она возненавидит меня навсегда».

«Спасибо, папочка!» — радостно сказала Бекки.

Я нежно поцеловал ее. По ее щеке пробежала слеза, которую я вытер. Она прижалась ко мне так близко, как только могла, и мы сидели так, пока Лоис не позвала всех ужинать. После ужина мистер и миссис ван Хук отвезли меня домой. Мы с Бекки обнялись на заднем сиденье.

У меня дома мистер ван Хук разговаривал с моим отцом. Мы с Бекки стояли у двери и обнимались. Она продолжала целовать меня в щеку, в шею и иногда в губы. Но мы держали наши языки при себе. Мама все это время бросала на меня неодобрительные взгляды.

Когда наши папы закончили разговор и собирались уходить, она сказала: «Папа, можно я поцелую его по-настоящему, чтобы ты не сердился?».

«Да, милая», — кивнул он, подавляя улыбку.

Он повернулся, чтобы уйти, а она обняла меня, крепко поцеловала, а потом отпустила и побежала в машину к отцу.

Мой отец сказал: «Мистер ван Хук сказал, что ты был идеальным джентльменом и полностью уважал его. Ты слушал, разговаривал с ним и убедился, что ему комфортно в любой ситуации. Я горжусь тобой, сынок. Мы с ним обсудили и твою ситуацию. Твое наказание снято. Ты можешь поблагодарить его за это в следующее воскресенье».

Моя мама метала молнии взглядом, но я не знал, как она могла не согласиться, чтобы это не выглядело злобно. Папа сказал: «Похоже, ты будешь ходить туда на ужин в течение следующих нескольких недель, как минимум».

Я кивнул и сказал: «Спасибо, папа», затем пошел в свою комнату.

Я позвонил Дженнифер, чтобы узнать, можем ли мы изменить планы на ужин, но она сказала, что нет, следующая суббота не подходит, но она согласна на наш обычный обед. Я решил спросить Келли, не хочет ли она потусоваться в пятницу, поэтому я рассказал Дженнифер о своих планах и получил ее согласие.

Я сказал ей, что отныне я буду советоваться с ней, и она всегда может сказать «нет», и я приму ее решение. Это было мое признание нашего взаимного выражения любви. Я поговорю с ней об этом подробнее в субботу и за ужином через пару недель.

Я позвонил Ларри и поговорил с ним. Он напомнил мне о пригласительном шахматном турнире, который его шахматный клуб проводил в конце февраля. И Дженнифер, и я были приглашены. Он предложил, чтобы мы собирались вместе и тренировались хотя бы раз в неделю. Мы договорились о средах. Мы должны были чередоваться между нашими домами. Я перезвонил Дженнифер, чтобы сообщить ей об этом. Она была рада этому.

В понедельник за обедом я спросил Келли, будет ли она заниматься чем-нибудь в пятницу.

«Все, что хочешь, Стив», — ответила она, подмигнув мне.

Мы договорились, что попросим отвезти нас в Frisch's Big Boy, а потом ко мне домой, чтобы поплавать и все такое. Я мог сказать, что она была очень рада, что я спросил ее. Мы довольно хорошо узнали друг друга с тех пор, как она начала обедать с нами, и я мог сказать, что она влюбилась в меня. За ужином я убедился, что она знает о моем правиле «никаких обязательств» для свиданий.

После школы у меня был урок репетиторства по испанскому. Я увидел, как Пит поцеловал Мелани, когда я подходил, и она пошла мне навстречу. Пока мы шли, я рассказал ей о ситуации с Бекки и о том, как все изменилось. Я спросил ее о Пите, и она сказала, что у них все хорошо. Похоже, Пит учился. Она напомнила мне о визите Мишель во время весенних каникул и сказала, что у Мишель все еще недостаточно серьезные отношения с парнем, чтобы помешать нам встречаться. Мое занятие с повторением прошло хорошо. Она одобрила и сказала, что было видно, что я занимался.

Шахматы в среду были дома у Ларри. Мы хорошо провели время, изучая дебюты, а затем играли с Chess Challenger. Когда мы закончили, Дженнифер обняла меня, поцеловала и сказала «Я люблю тебя». Я ответил ей тем же. Это входило в привычку. В первый раз я пропустил это мимо ушей. Теперь, когда это случилось снова, я должен был спросить, особенно в свете моих свиданий с Келли и Анной, ситуации с Бекки и моих свиданий с Мэри. Что-то случилось.

Мэри сказала мне, что четверг ей не подходит. Узнав, я спросил, было ли это «то самое время месяца», и она сказала, что это действительно была проблема. Я подумал, не стоит ли мне вести календарь. Стефани была бы в восторге, когда бы нашла его. Я сказал Мэри, что предвкушаю наше мартовское свидание.

«О, черт! Это больше месяца».

«Это будет стоить того, чтобы подождать. И не факт, что мы не найдем время заняться сексом до этого!».

Наступила пятница. За обедом Келли бурлила, как котел. Я надеялся, что наше свидание оправдает ее ожидания. Я должен был предупредить ее о публичных проявлениях привязанности в присутствии мамы. Я не хотел мозолить маме глаза. Ну, это неправда. Я хотел. Но с папой на моей стороне, по крайней мере, в данный момент, это было бы очень глупо. Я надеялся, что она поймет.

Мы с Келли встретились в ресторане Frisch's в 17:00 и заказали бургеры и картошку фри. Я взял колу, а она — шоколадный коктейль. Пока мы ели, я затронул тему отношений. Я сказал ей, что встречаюсь, но на данный момент не планирую ни с кем связывать себя обязательствами. У меня было много друзей женского пола и много девушек, с которыми я время от времени ходил на свидания, тусовался или занимался всяким.

Она изогнула бровь и спросила: «Всяким?».

«Понимай это как хочешь!»

Я не удивился, когда она спросила: «А я могу делать с тобой «всякое»?».

«Это действительно зависит от тебя. Я открыт почти для всего. Но моя мама считает, что человек должен вести монашеский и безбрачный образ жизни, пока не женится. Так что любое «всякое» должно быть в нужное время и в нужном месте. И сначала нам нужно поговорить об этом».

«Поговорить об этом?»

«Да, поговорить об этом».

Мы закончили есть, и я пошел звонить папе, чтобы он приехал за нами. Ее мама забирала ее из моего дома в 22:30. К счастью, правила комендантского часа, введенные моей мамой, дома не действовали. Мне придется поговорить с папой об изменении, когда мне исполнится пятнадцать. Я заплатил и оставил чаевые. Келли взяла меня за руку, быстро поцеловала в щеку и сказала «Спасибо за ужин». Я проследил, чтобы она взяла свою сумку, и мы сели в папину машину, чтобы поехать домой.

Мы переоделись в свои костюмы, конечно, по отдельности, и прыгнули в бассейн. Стефани и одна из Дебби были в бассейне. Мама отвезла Джеффа к другу, а потом заехала к своей подруге. Идеально. Папа проверит, не утонули ли мы, но в остальном он нас не побеспокоит.

Я мог рассчитывать на то, что Стефани будет классной. Дебби жила через дорогу, и было странно видеть ее без остальных из троицы — Дебби и Донны. Я был рад, что Донны там не было. Я все еще не знал, как она справляется со своей влюбленностью и неспособностью действовать в соответствии с ней в течение более чем года.

На Келли было другое, но такое же сексуальное бикини. Это было черное. Оно прикрывало немного больше, чем то, в котором она была в предыдущий раз, но только немного. А прикрыть ей было что. Сначала мы просто плавали в мелком конце бассейна, изредка заплывая на глубину и возвращаясь обратно. Стефани и Дебби использовали доску для прыжков в воду. Папа пришел проверить нас и вернулся в свой кабинет.

Мы с Келли болтали об обыденных вещах, когда она подошла ко мне вплотную и прошептала: «Ну что, займемся «всяким»?».

Я спросил ее, что она хочет сделать, она посмотрела на меня и сказала: «Ну, ты сказал, что можешь сделать «почти все», но насколько это далеко?».

«Так далеко, как ты захочешь», — ответил я. «Но на самом деле здесь нет возможности побыть одним».

Как будто разговора и не было, она снова начала болтать об обыденных вещах. Она рассказала мне, что у нее было всего несколько свиданий, поскольку она учится в восьмом классе, а родители разрешили ей ходить на свидания только тогда, когда ей исполнилось четырнадцать.

Я уже неплохо разбирался в том, что родители могут позволить, а что нет. Просто слушая мистера ван Хука, я многое понял, и я проверял себя, когда разговаривал с ним. В течение следующих нескольких недель у меня будет много возможностей пообщаться с ним.

Мой разум блуждал, как это часто случалось. Что со мной было не так? В нескольких сантиметрах от меня стояла бойкая, грудастая девушка в бикини. А я думал о другой девушке. Такое случалось часто. Хотя этот случай был немного более странным, чем большинство других, поскольку я думал об отце девушки! Я приказал себе сосредоточиться и обратить внимание на Келли.

Она заметила какое-то отстраненное выражение на моем лице, наверное, поэтому внезапно я зашипел от того, что меня окунули в воду. Должно быть, я действительно не обращал внимания. Теперь я обратил внимание, когда Келли прижалась к моей спине — ей потребовалось все ее тело, чтобы погрузить мою голову под воду. Когда я всплыл и встал, я почувствовал, как ее груди вдавились в мою спину, когда она прижалась ко мне. Быстрый выпад назад, и она оказалась под водой. Она отпустила меня и всплыла со смехом.

«О чем ты думал — ты действительно потерялся в мыслях».

«Извини, у меня такое бывает. У меня есть привычка анализировать происходящее, выискивать смысл, а в остальном просто пытаться убедиться, что я поступаю правильно».

«Вау. Я думала, что парни думают только своими членами. По крайней мере, так кажется».

«О, я тоже думаю своим членом. Он обычно втягивает меня в неприятности, если я слушаю его и игнорирую голову и сердце».

«Сердце? Типа любовь и все такое?»

«Да, в большинстве случаев я довольно логичен, но могу быть и эмоциональным. Мое сердце обычно довольно хороший проводник. Я действительно стараюсь учитывать эмоциональное воздействие того, что говорит мой член, или того, что говорит моя логическая сторона».

«Да ладно. Парни просто хотят заниматься сексом. Ты думаешь о том, как быстро ты сможешь вытащить меня из этого бикини, чтобы мы могли заняться «всяким».

«Это, конечно, то, о чем думает мой член. Мой мозг говорит мне, что мой отец здесь. Мое сердце говорит мне, что тебе всего четырнадцать, и я не хочу причинять тебе боль или вводить тебя в заблуждение».

«Это просто фраза!» — запротестовала она. «Так и должно быть. Тебе не нужно так говорить, чтобы заставить меня делать что-то с тобой. Я хочу этого».

«Ты очень ясно выразилась! Но Келли, это не просто фраза. У меня выше крыши этой романтики и любви. Я не знаю, что ты имеешь в виду под «всяким», и я никогда не предполагаю. Это может привести только к неприятностям. Но я знаю, что девушки по-другому относятся к связи между любовью и сексом, чем парни. Хотя, признаюсь, я и сам проводил такую связь. То, что мы займемся «всяким», может повлиять на нас обоих так, как мы не можем предсказать».

«Ты боишься, что если мы, например, ляжем вместе в постель, — покраснела она, — я влюблюсь в тебя, а ты, возможно, не будешь чувствовать ко мне того же».

«Именно. Но это может случиться и со мной. Случалось. И в ситуации, когда это создало больше проблем, чем решило. Моя жизнь очень сложная. Я знаю, знаю, через три месяца мне будет только пятнадцать, но поверь мне, я уже влипал в плохую ситуацию».

Она произнесла одно слово: «Дженнифер».

Уверен, моя реакция была очевидна всем, в том числе и моей сестре, о которой я забыл во время этого разговора. Она слушала и подплыла ко мне.

«Келли, — сказала моя сестра, — познакомься с единственным подростком на планете, который заботится о сердце девушки так же сильно, как и о ее теле. На самом деле, я думаю, он больше заботится о ее сердце. Я наблюдала за ним и знаю многое из того, что он делает».

Я покраснел, и моя сестра продолжила.

«Если ты хочешь секса только ради секса и можешь с этим смириться, я верю, что он может дать тебе все, что ты сможешь вынести. Но если ты хочешь большего, ну, тогда хорошенько подумай о том, что ты делаешь».

Она уплыла. Келли спросила, «Сколько ей лет?».

«Десять, ну почти одиннадцать. Ты веришь в это?»

Келли только покачала головой и замолчала. Мы просто стояли там минуту, глядя друг на друга, а потом я предложил выйти из бассейна, обсохнуть и поиграть в бильярд или посмотреть телевизор. В итоге мы играли в бильярд, пока за ней не приехала мама. Когда она уходила, Келли поцеловала меня в щеку и сказала: «Спасибо. Мы скоро поговорим. И я надеюсь, что мы сможем еще куда-нибудь сходить».

В субботу я работал. Дженнифер пришла к обеду. Мы ели молча, пока я не выдержал. Я подозревал, что она ждала меня. Она всегда умела читать меня очень хорошо. Я глубоко вздохнул и просто пошел вперед.

«Дженнифер, что значит поцелуй меня на людях и «я люблю тебя»?»

«Тебе это не нравится?»

«Это не то, что я говорю. Вовсе нет. Я просто подумал, что после того, как мы занялись любовью, мы собирались сохранить это… ну, приватным, я думаю, это правильный термин».

«Ты это имел в виду, когда сказал мне, что любишь меня?»

«Да. Честно говоря, я сейчас в таком замешательстве. Между моими чувствами к тебе, Биргит и Бекки я чувствую, что меня разрывает в трех направлениях. Ты знаешь, что я люблю Биргит. Я говорил тебе, что люблю тебя, и я влюбляюсь в Бекки. И я думаю, что что бы я ни сделал, я собираюсь причинить кому-то боль, очень сильную. И, возможно, разорву себя в процессе. А теперь, похоже, у тебя могут быть планы, отличные от случайных связей».

Я положил голову на руки. Я разваливался на части. Это было все, что я мог сделать, чтобы мои эмоции не вырвались наружу в потоке слез.

«Стив!» — резко сказала Дженнифер. «Ну же! Возьми себя в руки. Мне жаль. Правда. Я знаю, что изменила наши отношения, не поговорив с тобой. Мне не следовало этого делать. Но теперь я не могу исправить то, что было сделано. Я также не могу лгать тебе. Я действительно люблю тебя. Я бы хотела, чтобы обстоятельства были другими. Но это не так. Я должна справиться с ситуацией, как она есть. Это тяжело для меня. Я знаю, что ты занимаешься сексом с Мэри. Я знаю, что у тебя, вероятно, будет секс с Анной. И с Келли. И кто знает, с кем еще? Но меня это не слишком беспокоит. На самом деле я могу разделить твое тело гораздо легче, чем твое сердце».

Я сидел молча, слушая, как она изливается.

«Действительно, сейчас ты можешь заниматься сексом с любой девушкой, которая появится, и меня это не слишком беспокоит. Кроме двух. Биргит, конечно, потому что я знаю, что она первая претендует на твое сердце. И Бекки. Я боюсь, что она будет претендовать на тебя. Это, это…»

Я знал, к чему она клонит. Она не могла этого сказать, но я сказал бы это за нее.

«Дженнифер, я понимаю. Я почти уверен, что ты думаешь, что у нас с Биргит ничего не получится в долгосрочной перспективе, и именно на это ты рассчитываешь. Честно говоря, я понятия не имею, что там произойдет. Я согласен, что более вероятно, чем нет, что я не окажусь с Биргит, когда все будет сказано и сделано. И если это так, то ты можешь забрать меня.»

«Я думаю, ты боишься, что Бекки займет твое место, так сказать. Как будто это что-то вроде «возьми номер/следующий!». Это не так. Нет никаких «мест в очереди», так сказать. У нас с тобой есть какая-то связь, которая превосходит даже ту, что была у меня с Биргит. Когда мы с тобой занимались любовью, это было потрясающе. Я никогда не испытывал ничего подобного ни с кем другим. Даже с Биргит».

Она кивнула. Ни один из нас не мог отрицать этого. Я продолжил.

«Позволь мне спросить тебя вот о чем. Хочешь ли ты начать встречаться? Сделать наши отношения открытыми? Или ты все еще хочешь просто продолжать «встречаться», как я делал с Мелани? И если ты хочешь сделать это открыто, ты просишь меня быть с тобой эксклюзивным? Просишь ли ты о каких-то обязательствах?»

«Это вопросы, на которые нужно ответить. И я думаю, тебе нужно все обдумать и честно сказать мне, что ты чувствуешь. Но не сегодня. Я хочу, чтобы ты действительно подумала об этом. Мы можем поговорить об этом в субботу. ОК?»

Она снова кивнула.

Я увидел ее маму на парковке и сказал: «Я люблю тебя, Дженнифер. Увидимся в школе. И я с нетерпением жду следующих выходных».

Она медленно пошла к машине, не сказав больше ни слова.

Остаток дня смазался. Я был в тумане, потерявшись в собственных мыслях, пытаясь понять, чего я хочу. Я думал, что смогу жонглировать всеми этими отношениями и заставить их работать на меня. Оказалось, что все гораздо сложнее, чем я думал.

В одном смысле, единственной ясностью была Мэри. Она просто хотела секса без всяких путаниц. Похоже, мы оба справлялись с этим хорошо, поскольку я определенно не был влюблен в нее, а она не проявляла ко мне ничего, кроме вожделения. А остальное? Ну, в конце концов, что-то должно было произойти с Биргит, Дженнифер и Бекки.

Дженни предупреждала меня об этом почти год назад. О том, что девушки хотят исключительности. Я должен был прислушаться, наверное. Но мне было так весело. Ну, пока к этому не примешалась любовь. Но я вспомнил, что чувствовал с Дженни. Мне казалось, что я влюбился в нее. Это была эмоциональная часть секса. То, чего я пытался избежать. Ну, по большей части, во всяком случае.

В воскресенье все повторилось — я пропустил церковь, занимался домашними делами и стиркой, пока ждал приезда мистера ван Хука. Мы со Стефани болтали. Она спрашивала меня о Келли, Бекки и Мэри. Я спросил ее, как дела у Донны, и она сказала, что, по ее мнению, Донна справляется с этим нормально, по крайней мере, пока.

Она также сказала, что две Дебби говорили обо мне так же, как и Донна. Она подумала, что все трое влюблены в меня. Осложнение, которое мне было не нужно. Единственным плюсом было то, что им всем было еще по 12 лет, так что у меня было больше года до истечения срока, который я сам себе назначил. Но не намного больше, поскольку у них у всех скоро были дни рождения.

По дороге в Индиан-Хилл мистер ван Хук говорил о футболе и бейсболе. Бенгалские тигры были безнадежны. Редс только что упустили чемпионство в дивизионе, но действительно, три подряд Мировые серии — дело нелегкое.

Когда мы подъезжали, он сказал мне, что знает, что Бекки любит меня, и предупредил, чтобы я не делал ничего, что могло бы причинить ей боль. Это был мудрый совет, учитывая мой вчерашний разговор с Дженнифер. Явный намек на то, что нельзя прикасаться к гениталиям его дочери, тоже был. С этим я мог справиться. Пока что. У Бекки могли быть другие идеи. На самом деле, я был уверен, что так оно и есть.

Нам с Бекки дали немного больше свободы, чтобы побыть наедине, но было довольно много визитов ее родителей и Лоис, чтобы проверить, есть ли у нас «все необходимое». У меня сложилось четкое впечатление, что Лоис все это забавляло. Мы с Бекки играли в шахматы, покер на костях и бильярд. Я обнаружил, что мне нравится просто быть с ней.

После ужина мы пошли прогуляться по саду. Пока мы тихо шли рука об руку, я начал думать. Мне нужно было понять, как каждая из этих девушек — Биргит, Дженнифер, Бекки — вписывается в мою жизнь. В одном смысле Биргит была самой простой. Но она была и самой трудной. Расстояние делало все одновременно и проще, и сложнее. Если бы она была здесь, я бы вступил с ней в эксклюзивные, постоянные отношения. Как брак, дети и внуки. Хотя понимал, что говорить об этом в четырнадцать лет было странно.

Я также был достаточно реалистичен, чтобы понимать, что ничего не предрешено. Если мы не сможем быть вместе на постоянной основе, в конце концов, мы отдалимся друг от друга и пойдем каждый своей дорогой, с осознанием того, что могло бы быть. Эта мысль печалила меня, но я знал, что это наиболее вероятный исход. Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что все сложнее. Любовь была сильной. Я надеялся, что она достаточно сильна, чтобы преодолеть все препятствия. Ни одна из этих мыслей не изменила моих чувств к ней. Ни на йоту.

Расстояние делало постоянство невозможным на данный момент. И создавало мою проблему. Мелани была проста. Она не искала во мне вторую половинку. Наши отношения были, как я полагал, забавным развлечением на какое-то время. Мы заботились друг о друге, но это была совсем другая любовь, чем та, которую я испытывал к Биргит. Мы с Мелани общались на другом уровне, и нас обоих это устраивало. Я был очень рад, что у нее с Питом все хорошо.

С Мэри связь была чисто сексуальной. Я не видел от нее никаких признаков, указывающих на обратное. Мы, конечно, были друзьями, но не более того.

Дженнифер была первой частью проблемы. Не то чтобы я когда-либо и кому-либо описывал ее таким образом. Наши отношения постепенно переросли в то, что она стала воспринимать меня больше, чем просто как друга. Я не осознавал этого, когда это происходило.

Когда Мелани нашла Пита, Дженнифер сделала огромный шаг к тому, чтобы стать не просто другом, а любовницей. Мы подробно обсудили ситуацию. Она знала о Биргит и других девушках в моей жизни. Она сказала, что принимает это, и мы договорились, что сохраним наши отношения приватными и случайными.

Но так не осталось. Она начала проявлять привязанность на людях — быстрые поцелуи. Что еще более важно, она сказала мне, что любит меня. Я тоже это почувствовал. Я действительно любил ее. Я не был уверен, что она сможет справиться с ситуацией, в которой мы оказались. Честно говоря, я не был уверен, что смогу справиться с этим. Дженни была права. Я обманывал себя, думая, что легко разделить секс и любовь. Это было не так.

С Дженнифер связь была настолько глубокой, что секс был ничем иным, как сокрушительным. Он изменил меня. Он заставил меня увидеть, каким может быть секс между двумя «родственными душами». Этот единственный раз был настолько интенсивным, что я задавался вопросом, можно ли его повторить. Смогу ли я вообще иметь такое же сильное чувство с кем-то еще? И что это означало в долгосрочной перспективе? Было ли это знаком того, что нам с Дженнифер суждено быть вместе? Если да, то как Биргит вписалась в эту картину?

Это привело меня к моей нынешней дилемме. Бекки. Я чувствовал душевную боль в тот период, когда нам не разрешали разговаривать. Было ощущение, что часть меня пропала. У меня были похожие эмоции в отношении Биргит, но в отношении Бекки они были более яркими, сильными, более сокрушительными. Я подозревал, что это связано с расстоянием. Я смирился с отсутствием Биргит, и на данный момент она была недосягаема. А вот Бекки была близка, но оказалась вне зоны доступа из-за того, что произошло в канун Нового года.

Я знал, что Бекки любит меня. Если бы я был честен с собой, мне пришлось бы признать, что я тоже люблю ее. Мы не довели наши отношения до конца, и это было даже хорошо. Подумав об этом, я решил, что самый умный ход, который я сделал в отношениях с ней, — это закончить шахматную партию и одеться. Это была не та девушка, с которой я мог бы заняться «случайным сексом». Как бы мне этого ни хотелось, я не мог причинить ей боль таким образом. Отсутствие презервативов предотвратило огромную ошибку, о чем я сказал ей в прошлое воскресенье.

Итак, я шел, обняв Бекки. Я должен был разобраться в этом. Я был уверен, что не могу иметь ни Дженнифер, ни Бекки. И я также беспокоился, что если я посвящу себя одной из них, то потеряю другую, возможно, даже как друга.

Это было бы больно. Я также подозревал, что любые обязательства перед Бекки будут означать полную эксклюзивность. С Дженнифер я мог бы по-прежнему видеться с Мэри, но мне пришлось бы быстро разобраться в чувствах других девушек. Это было непросто.

Мне было интересно, примут ли они меня в неэксклюзивных отношениях. Дженнифер сказала, что примет, но я не очень-то ей верил. Я не думал, что Бекки согласится; нет, я был уверен, что она не согласится. Я говорил с другими девушками — и Анной, и Келли — о свиданиях, но ничего значительного не происходило. То же самое с Джойс. И, конечно, была Мишель.

Я должен был честно спросить себя, смогу ли я отказаться от всех этих девушек и от потенциальной возможности быть с одной девушкой — той, которая не была Биргит. Самое смешное, что, как я думал об этом, несмотря на то, что до сих пор я был с шестью девушками, у меня было не так уж много секса.

Было две встречи с Дженни; полдюжины встреч с Мелани, одна из которых была разделена с Мишель; Элизабет и Мишель по одному разу; Дженнифер и Биргит по одному разу (хотя в другой раз Дженнифер сделала очень хороший минет); Мэри четыре встречи. Итого шестнадцать раз за год. Или чуть меньше трех раз каждые два месяца. Я не думаю, что что-то забыл.

Конечно, у меня было много разных девушек, но с Дженни и мной было покончено. Мы с Мишель были в режиме ожидания — ожидания, которое могло быть постоянным. Элизабет была отстранена Мелани, но я не чувствовал потребности видеть ее снова — это было забавно один раз. Это возвращало меня к трем девушкам — Биргит, которая была в Европе, Мэри, которая была, прямо говоря, удобным партнером для развлечений, и Дженнифер.

Но мог ли я прямо сейчас вступить в эксклюзивные отношения с кем-либо? И если мог, то с кем? Дженнифер? Бекки? У меня голова шла кругом.

Мы сделали несколько кругов по саду, прежде чем Бекки наконец заговорила.

«О чем ты думаешь?»

«О тебе. Обо мне. О наших отношениях. Что делать».

«Это нечто большее. Я могу сказать. Ты как будто в миллионе миль от меня. Биргит? Дженнифер?»

Опасная территория. «Да».

«Я так и думала. Вы с Биргит влюблены, так?»

«Да».

«Ты любишь Дженнифер? Любит ли она тебя?»

«Да», — сказал я, когда слеза скатилась по моей щеке.

Я собирался сделать Бекки больно. Я не понимал, как этого можно было избежать.

«А что насчет меня?» — тихо спросила она.

«Я, я, я не знаю. Это трудно объяснить. Ты сказала, что любишь меня. Твои родители, очевидно, думают, что любишь. Это пугает их, особенно твоего отца. Но я думаю, что это также причина, по которой они позволяют нам быть вместе, хотя и с четкими ограничениями. Когда мне не разрешали разговаривать с тобой, у меня болело сердце. Я постоянно думал о тебе. Я думал, что, возможно, потерял тебя навсегда, и все потому, что был глупым, бесчувственным и грубым».

«О чем ты говоришь? Я залезла к тебе в постель. Ты был идеальным джентльменом, папа даже признал это, к моему удивлению».

«Но я не был. Ты оказалась в моей постели только потому, что я был болваном. Это была моя вина. Я заманил тебя туда. Я виноват».

«Что? Я пришла туда, потому что хотела! Почему ты винишь себя?!»

«Помнишь, когда я был здесь в первый раз? Шахматную партию? Я пришел сюда со скрытыми мотивами. Я хотел раздеть тебя, получить или дать оральный секс и, надеюсь, трахнуть. Мне было наплевать на тебя. Я придумал эту идею с другом. Я все время дразнил тебя и подбивал сыграть в шахматы на раздевание, чтобы заняться с тобой сексом.»

«Я думал, что это работает. По крайней мере, пока я не увидел, как уязвимо ты выглядела, сидя там с рукой на груди. Тогда до меня дошло, что я был манипулятивным ублюдком. Я не мог этого сделать. Ты была там, где я хотел, а я не смог этого сделать».

«Я знала, что происходит», — сказала Бекки с небольшим вздохом. «Я хотела сделать это. О Боже, я хотела этого. Мое тело жаждало тебя. Но я была напугана до безумия. Я не знала, что делать. Моя голова говорила, что это неправильно. Мое сердце говорило, что я должна быть влюблена. Но у меня было мокро между ног еще до того, как мы поднялись наверх. Я все время представляла, как это будет. Но мне было так страшно».

«Я знаю, что тебе было страшно», — сказал я. «Чем больше я тебя узнаю, тем больше понимаю, что это было бы огромной ошибкой. На самом деле, секс в новогоднюю ночь был бы огромной ошибкой. Как я уже сказал, я рад, что у меня не было с собой презерватива. Я хотел, правда хотел. Но с тобой, похоже, существует сильная связь между сексом и любовью. Мы с тобой никогда не сможем заниматься сексом».

«Что?» — Она была в панике.

«Шшш. Выслушай меня. Мы с тобой никогда не могли бы заниматься сексом. Мы можем только заниматься любовью. Между ними пропасть шириной с Тихий океан. У меня был секс. Я занимался любовью. Это две очень, очень разные вещи. Их слишком легко перепутать. И слишком легко включить в уравнение эмоции, которые ты не планировал.»

«Я знаю, что мне всего четырнадцать, но мне кажется, я знаю, ПОЧЕМУ я это понимаю. По крайней мере, насколько могу понять. Две очень, очень мудрые женщины, обе старше меня, говорили со мной о любви, отношениях и эмоциях, и как они связаны между собой. Я думаю, что я говорил о сексе и любви больше, чем большинство людей намного старше нас. И мне кажется, я знаю, почему так много людей в замешательстве — они никогда не говорят об этом. Так что мне повезло».

Я остановился, чтобы оценить реакцию Бекки. Я увидел, как по ее щеке скатилась слеза. Теперь мы оба плакали. Мы прошли еще немного. Я не был уверен, конец это или начало. Мы успокоились и пошли в дом ужинать. В конце вечера, обнявшись на заднем сиденье машины, она поцеловала меня и сказала: «Я люблю тебя».

«Я тоже тебя люблю, Бекки».

Поездка домой прошла в тишине, когда Бекки прижалась ко мне на заднем сиденье. Я крепко обнял ее, погрузившись в свои мысли. Я был эмоционально подавлен. Я не продвигался в прояснении ситуации. На самом деле, казалось, что все становится еще хуже.