Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 1 - Биргит. Глава 27: Решения

Февраль 1978

Идти на работу в субботу было настоящим благословением. Большую часть того, что я делал, я мог делать без особых раздумий. Думать нужно было только тогда, когда я работал на кассе или упаковывал заказы. Веник и тряпка, казалось, двигались сами по себе, а комплектование полок было вопросом соответствия товаров и бирок.

У меня было несколько часов на размышления, прежде чем Дженнифер пришла на обед. За это время я снова и снова прокручивал в голове прошедший год. Я думал о том, что произошло, о решениях, которые я принял, о любви, отношениях, правильном и неправильном, и, в конце концов, о том, что я должен сделать, чтобы разрешить мою нынешнюю ситуацию.

Прежде всего, мне нужно было понять, чего я хочу. А я понятия не имел. В четырнадцать лет я даже не думал о колледже, разве что по касательной и чем я хотел заниматься было пока загадкой. Мне нравились электроника, математика и история. Конечно, мама в какой-то момент предложила мне стать священником. Это случилось, когда я учился в шестом классе.

Она послала меня поговорить со священником в епархиальной семинарии, чтобы обсудить то, что они называют «призванием» в Церкви. Мама не знала, что в итоге я сказал священнику, что мне нравятся девушки. Он сказал, что ему тоже. Я сказал, что нет, они мне нравятся в том смысле, что я хочу быть с одной из них, жениться, заниматься сексом, иметь детей. Вот такое «нравится». На этом все разговоры о священстве закончились.

Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что я хочу жениться, иметь детей и внуков. В этом у меня никогда не было никаких сомнений. Мое сердце было решительно настроено жениться на Биргит на следующий день после окончания школы. Логика говорила мне, что это безумие, и указывала на то, что я был влюблен в Дженнифер и Бекки.

Мелани твердила, что мое сердце не даст мне ошибиться. Я был склонен согласиться, но понимал, что логика должна быть, иначе я стану еще большим нагромождением эмоций, чем уже был. Я не был ни мистером Споком, ни капитаном Кирком (Герои сериала Звездный путь). Я определенно был больше Кирком, чем Споком, потому что от него, казалось, девушки падали вокруг него, куда бы они ни пошли. Мне очень нравились повторы «Звездного пути».

У меня не было корабля NCC-1701, чтобы быстро унести меня от встреч на скорости девять, или лучевого транспортера, чтобы вытащить меня из щекотливых ситуаций. Я должен был остаться и справиться с ними. Я должен был разрешить борьбу в своем сердце. Я был в центре треугольника, в каждой точке которого находились Биргит, Дженнифер и Бекки. Каждое действие, каждая мысль тянули или толкали меня к одной из этих точек.

Смогу ли я сбалансировать все, пока расту? Я знал, что должен закончить колледж, найти работу и быть способным содержать семью еще до брака. Когда я посмотрел на свои варианты, мне не понравилось то, что я увидел. Не потому, что в каждом из них было что-то плохое, но потому, что каждый из них был сопряжен с опасностью.

Возможно, в этом и заключался секрет: признать опасность, принять ее и быть готовым причинить боль или пострадать, пока ты находишь правильный путь в жизни. Но как кто-то может так поступить? Я начал понимать логику мистера Спока и вулканцев. Эмоции были опасными вещами, которые могли вызвать множество проблем и даже боль. И все же я испытал и высшее наслаждение.

Я подвел итоги. С Биргит у меня почти год была безответная любовь. Когда эта любовь наконец исполнилась, это было великолепно. Что-то во Вселенной взяло наши сердца и связало их вместе. Этим я обязан Дженни МакГрат. Без нее, возможно, этого никогда бы не случилось. У меня был вопрос, достаточно ли крепки эти узы.

Думаю, Биргит задавалась тем же вопросом. Вот почему она настаивала, чтобы я встречался. Почему она свела меня с Мелани. Она каким-то образом интуитивно знала, что мне нужно. И девушка, которую она выбрала, тоже, похоже, знала это. Я уверен, что совместная жизнь в течение года дала Биргит хорошее понимание того, кем была Мелани.

Чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что дело не только в том, что Мелани была рядом. Она была именно тем, что мне было нужно. Она была на пару лет старше, опытнее, из очень открытой семьи и немного авантюристка. Это было именно то, что нужно наивному четырнадцатилетнему подростку, у которого за плечами было ровно три сексуальных контакта и который был готов сохранить себя для девушки, находящейся за тысячи миль и много лет от него.

Потом была Дженнифер. Без сомнения, моя лучшая подруга. Ларри, конечно, был на втором месте, но Дженнифер заняла первое место. Я любил ее как друга и совершенно не замечал, что она влюблена в меня. Все признаки были налицо, если бы я только обратил на них внимание. Но я всегда списывал их на дразнилки и невинный флирт.

Именно эта грубая ошибка с моей стороны привела к эмоциональному крушению, которое произошло после того, как мы занялись любовью. И что это было за занятие любовью! Это было нечто настолько эмоционально, физически и ментально насыщенное, что я не могу выразить это словами. Наша связь на этом уровне была такой, как ничто другое в моей жизни.

Может быть, это был знак. Может быть, это мой разум, тело и душа недвусмысленно говорили мне, что она — моя истинная половинка. В четырнадцать лет такое вообще возможно? Если да, то почему я боролся с этим? Я пришел к выводу, что если бы это было действительно так, если бы я действительно верил в это, то я бы не оказался в той ситуации, в которой оказался. Биргит и Бекки просто не участвовали бы в этом уравнении.

Но это так. Бекки была единственной, кто застал меня врасплох. Конечно, я был удивлен Дженнифер, но подсказки были рядом, если бы я искал. Я не мог вспомнить ничего такого с Бекки, что могло бы подготовить меня к тому, что произошло.

Я много раз прокручивал в голове наше взаимодействие. Она говорила вещи, которые были противоположны ее чувствам. Я решил, что это нервы и страх. Она хотела чего-то, чего, как она знала, не должна была иметь, чего-то запретного, чего-то, что папа не одобрил бы. И когда ее действия перешли все границы, она обнаружила, что папа будет любить ее, даже если она пойдет против его желаний.

Это, по сути, открыло шлюзы. Она могла свободно двигаться вперед с тем, чего хотела, не с его одобрения или даже добровольного согласия, но с осознанием того, что, несмотря ни на что, он будет любить ее. Она верила, что нашла свою половинку.

Честно говоря, это меня пугало. Несмотря на ее протесты, занятие любовью должно было сформировать между нами некую связь, которая, если ее разорвать, совершенно опустошит ее. Если подумать о том, что я сделал, то именно это небольшое понимание подтолкнуло меня к тому, чтобы сказать «нет» в двух случаях. Я не знал, хватит ли у меня силы воли на третий. И я должен был найти ее. Я никак не мог перевести наши отношения на этот уровень, если бы не мог отдать себя ее сердцу, разуму и душе.

Я не хотел причинить боль ни одной из них. Мелани сказала, что я не могу это контролировать. Она была права. Но что я мог контролировать, так это свои действия. И тут меня осенило, что я нашел решение прошлой ночью с Анной. Это было так просто. Я воплотил его в жизнь. Я надеялся, что это сработает.

Дженнифер пришла на обед. Мы как бы танцевали вокруг темы наших отношений, учитывая, что вечером я буду ужинать у нее дома. Я рассказал ей о своем свидании с Анной и о том, как весело мы провели время с Питом и Мелани. Я сказал ей, что если она хочет сделать это, то я с удовольствием. Она сказала, что это звучит замечательно. Она спросила, увижусь ли я с Анной снова. Я ответил, что да, наверное, потому что мне понравилось ее общество.

Я спросил, можно ли в пятницу пойти на свидание с Келли.

«Тебе не нужно мое разрешение, Стив. Я же сказала тебе».

«Да, говорила. И я все равно спрашиваю».

Дженнифер вздохнула: «Все в порядке, правда».

Я знал, что мы должны поговорить об этом позже. В обед было не время и не место. Мы обнялись и обменялись несколькими поцелуями, когда приехала ее мама, чтобы забрать ее домой. Они вернутся через несколько часов, чтобы забрать меня.

Я закончил работу, стараясь не думать слишком много. Мне не хотелось отговаривать себя от решения, которое я придумал. Я боялся, что если буду продолжать прокручивать его в голове, то сам себя отговорю. Мне нужно было что-то попробовать, и это было лучшее, что я мог придумать.

После того как меня забрали, мы с Дженнифер пили горячий шоколад, сидя за кухонным столом. Некоторое время ничего не было сказано, мы просто пили молча.

«Хочешь подняться наверх?» — спросила она.

Момент истины.

«Вообще-то я бы предпочел посидеть на диване здесь или в подвале и поговорить».

Ее взгляд упал. Я знал, что должен сказать еще немного.

«Дженнифер, дело не в этом. Я не отвергаю тебя. Я хочу поговорить с тобой. Мы должны поговорить».

«ОК», — кротко сказала она.

Мы пошли в подвал, чтобы уединиться. Я подошел к дивану и сказал, чтобы она легла поперек моих коленей, лицом ко мне, чтобы мы могли поговорить. Она подчинилась. Я обнял ее и поцеловал, прежде чем начать говорить.

«Дженнифер, ты моя лучшая подруга. Я люблю тебя».

Она немного напряглась, когда я это сказал.

«Пожалуйста, не будь такой», — умолял я. «Я пытаюсь помочь нам решить нашу дилемму и двигаться вперед. Я не расстаюсь с тобой. ОК?»

«Да».

Она расслабилась. Я снова поцеловал ее. Мягкий нежный поцелуй, который выражал каждую унцию любви, которую я испытывал к ней. Затем я продолжил.

«Я много думал об этом. Наша проблема, я думаю, в том, что мы сразу перешли от лучших друзей к сексу без всяких промежутков. И мы пошли на этот секс с очень разными взглядами на то, что это было. Я занимался сексом с супергорячей клубничной блондинкой, которая была девственницей и хотела меня».

Она хихикнула, и я продолжил.

«Но ты занималась любовью с тем, кого любила глубоко и полностью».

Она кивнула, и я продолжил.

«Это разъединение вызвало проблему. Я не виню тебя. Я пропустил каждый твой знак. Я должен был понять это. Да, мне всего четырнадцать, но все же, оглядываясь назад, я вижу, насколько тупым я был. Стефани любит напоминать мне, что, несмотря ни на что, в конце концов, я все равно остаюсь тупым мальчишкой. Она довольно умна для своих десяти лет. В возрасте Мелани она будет наводить священный ужас».

Дженнифер засмеялась и сказала: «Думаю, ты прав».

«Я отклонился от темы, извини. У меня есть такая привычка. Мои мысли часто блуждают. Я думаю, что нам нужно сделать что-то вроде перерыва. Мы не можем отменить то, что мы сделали, и, учитывая, насколько интенсивны наши физические отношения, я бы не хотел их отменять, но это может быть частью проблемы. Что я действительно хочу сделать, так это вернуться к началу».

«К началу?»

«Да. Я бы хотел сходить на свидание с тобой, Дженнифер Блок. Ты пойдешь со мной на свидание?»

«Да, глупышка, конечно, пойду».

«Я не занимаюсь сексом на первом свидании. Просто чтобы ты знала».

Она шлепнула меня по плечу. Сильно. Но она смеялась.

«Я дурачусь, но только отчасти. Можем ли мы отложить занятия любовью на несколько месяцев, пока не разберемся, где мы находимся?»

«Ты имеешь в виду секс между нами? Или секс полностью».

Бекки. Вот что она имела в виду.

«Ты имеешь в виду Бекки, да?»

«Да, ты слишком хорошо меня знаешь. Мне все равно, если ты трахнешь Мэри. Или Мишель. Или даже Келли».

Я никогда раньше не слышал от нее таких слов.

«Ты только что использовала это слово? Правда?»

«Да. Потому что это то, что ты делаешь с ними, не так ли? Это не так, как со мной. Или как это было с Биргит. Или как это было бы с Бекки. Это как с Мелани. Все по-другому. Даже когда ты мог быть нежным и любящим с Мелани, в конце концов, это был просто трах».

Она была права. Возможно, я был на правильном пути. Все, что я мог сделать, это продолжать.

«Я сказал тебе, что не занимался любовью с Бекки. И не буду. Завтра я собираюсь провести с ней подобный разговор. Я скажу ей, что нам нужно действовать медленнее. Я даже почти не целовал ее».

«Правда? Знаешь, я никогда не спрашивала, потому что не очень хотела знать».

«Правда. Я не прикасался к ней, кроме объятий и поцелуев. Не из-за отсутствия возможности. Не из-за того, что она не пыталась. Но благодаря моей собственной силе воли, какой бы глупой она не казалась всем остальным парням. Я думаю, что меня могут выгнать из клуба парней. Тем не менее, мне удалось заслужить полное уважение мистера ван Хука».

Это все еще удивляло меня. Но мне было что сказать.

«Подумай об этом с его точки зрения. У этого четырнадцатилетнего парня есть два шанса, ну, два, о которых он знает, потому что не знает о первом, шахматной партии на раздевание, лишить его дочь девственности. В обоих случаях парень отказывается. Не потому, что он не считает ее сексуальной, и не потому, что он не хочет «дурачиться с ней до поглупения», если воспользоваться термином Биргит, а потому, что он знает, что это неправильный поступок. Как отец, как ты вообще это воспримешь?».

Она одарила меня глупой улыбкой.

«Значит, ты считаешь ее сексуальной и хочешь чпокнуть ее до поглупения, да?»

«Дженнифер, ты знаешь, о чем я. Я, конечно, хочу, но я не хочу. Я должен включить тебя в это уравнение. На каждом шагу. Я говорил тебе, что с Биргит это проще. Несмотря на нашу связь, несмотря на нашу веру в то, что мы предназначены друг для друга».

Дженнифер слегка вздрогнула при этих словах.

«Несмотря ни на что, мы с Биргит согласны, что будем жить своей жизнью и посмотрим, куда она нас приведет. Вполне возможно, что ты можешь стать моей второй половинкой. И когда придет время, Биргит примет это. Йонас, насколько я знаю, может быть ее суженым. Я сомневаюсь в этом, но кто знает? Мы перейдем эти мосты, когда придем к ним. Но позволь мне заметить одну вещь, и, пожалуйста, не пойми меня неправильно. Если бы ты была более откровенна в своих чувствах, сказала бы мне, чего ты хочешь и что чувствуешь прошлой осенью, Бекки не было бы в этом уравнении».

Я увидел слезы в ее глазах.

«Мне действительно жаль. Это я говорю честно. Помнишь, мы договорились об этом. Полная честность».

Я замолчал, чтобы дать ей возможность подумать и все обдумать. Ей потребовалось довольно много времени, но я просто сидел и крепко обнимал ее.

«Мне жаль, что я ввела тебя в заблуждение», — сказала она. «Мне действительно жаль, что я не сказала тебе об этом. Может быть, мне следовало просто пойти до конца, когда мы в первый раз играли в «шахматы на раздевание».

Я коснулся пальцем ее губ.

«Нет, это все еще было под ложным предлогом, не так ли?» — сказал я мягко и постарался передать как можно больше любви.

«Да. Так и было. То же самое. Я была такой глупой. Я почти все разрушила. Может, и сейчас разрушила».

Теперь она открыто рыдала. Слезы текли по ее лицу.

«Нет, ты ничего не испортила. Это вызов. Мы его преодолеем».

«Так что ты собираешься делать с Бекки?»

«Проведу с ней аналогичный разговор. Хотя в ее случае это отложит наш первый сексуальный контакт. Может быть, навсегда. Я не могу сказать».

«Значит, ты можешь заняться с ней любовью?»

Я не воспринял это как обвинение. Это прозвучало как честный вопрос.

«Дженнифер, если честно, я не знаю. Я хочу. Очень хочу. Но ты меня знаешь. Я должен поступить правильно. А это может означать никогда не делать этого. Или это может означать сделать это».

Она кивнула.

«Я не могу спросить у тебя разрешения, это неправильно. Но я могу сказать, что я скажу тебе, если это случится, и мы обсудим это и все выясним. Но на данный момент я абсолютно уверен, что завтра этого не произойдет. Я прослежу, чтобы она это поняла. Все будет примерно так же — я буду продолжать видеться с ней, но мы будем делать шаг за шагом. Это все, что я могу сделать».

Я наблюдал за ее лицом, пока она обдумывала мои слова.

В конце концов, у нее появилось лукавое выражение лица, и она сказала: «Не мог бы ты отложить это на 2 часа и отвести меня наверх?».

Если бы я это сделал, это бы все испортило. Я не мог.

«Я думаю, это именно то, чего нам нужно избежать. Я хочу тебя так сильно, что мне больно. Думаю, ты чувствуешь это прямо сейчас, потому что твой вопрос вызвал определенную реакцию».

Она хихикнула. Хороший знак.

«Поэтому, пожалуйста, не искушай меня таким образом. При этом ты можешь искушать меня объятиями, поцелуями и вообще петтингом. Но я думаю, нам нужно немного повременить с сексом. Это не «никогда», это просто «не сейчас».

«Хорошо. Ты поцелуешь меня?»

Я поцеловал. Это началось мягко, но потом переросло в полноценный поцелуй с открытым ртом. Моя рука легла на ее грудь и обхватила ее, нежно разминая. Она тихо стонала мне в рот. Это продолжалось несколько минут. Я прервал поцелуй.

«Может, пойдем наверх, сядем на диван и пообнимаемся? Или мы можем поиграть в шахматы. Или как тебе больше нравится».

Она лукаво ухмыльнулась.

«Кроме этого», — усмехнулся я. «Думаю, я заслужил это. Ты собираешься дразнить меня каждую минуту, пока я не сдамся, не так ли?»

«Можешь быть уверен в этом. Посмотрим, сколько у вас на самом деле силы воли, мистер Адамс!».

Самое забавное, что я был готов к этому испытанию.

Остаток вечера прошел весело. Мы сыграли в шахматы, поговорили с ее родителями, поужинали и немного повалялись на диване. Я спросил ее, пойдет ли она на ужин и в кино через две недели, в пятницу. Прежде чем она успела ответить, ее мама сказала.

«Конечно, пойдет. Я отвезу вас, ребята».

«Мама!!! А что если я скажу «нет»? Хм? Что если я решила, что не хочу ходить с ним на свидания, потому что он просто тупой мальчик? Ты подумала об этом?»

Она не смогла сохранить серьезное выражение лица, когда ее мама и папа рассмеялись. Это был прекрасный способ закончить вечер.

В воскресенье утром я решил пойти в церковь. Я обещал раз в месяц, и сегодня мне действительно захотелось пойти. Я был рад увидеть Дженни на той же службе. Я надеялся, что у меня будет возможность поговорить с ней после службы.

Когда месса закончилась, я догнал ее. Она сказала, что Кент, который теперь официально был ее парнем, уехал из города. Из комментария «официально ее парень» у меня сложилось впечатление, что они занимаются сексом. Хорошо для нее. Но это было не мое дело, и я знал это.

Я отвел ее в сторону и быстро описал ситуацию с Дженнифер/Бекки. К счастью, никто не прерывал нас в течение пяти минут, пока я быстро излагал ситуацию. Я рассказал ей о своем решении, и она сказала, что считает это разумным подходом, но что я, по сути, оттягиваю неизбежное.

Она сказала, что на самом деле мне придется принять решение, скорее всего, исключительно одно или другое. И что мое решение, скорее всего, сильно ранит одну из них. Но пока что она не видит ничего лучшего, если я не могу принять решение. И она не удивилась. В конце концов, мне было всего 14 лет. Мне хотелось обнять ее, но я никак не мог этого сделать.

После церкви я проверил химикаты для бассейна и постирал белье. Мистер ван Хук приехал за мной один. Он снова попросил Бекки остаться дома. Я был уверен, к чему это приведет.

«Стив, ты не хуже меня знаешь, что Бекки имеет на тебя серьезные виды. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты постараешься поступить правильно и сделаешь все возможное, чтобы не причинить ей боль. Дело в том, и ты, возможно, уже знаешь это, что ты можешь ранить ее в любом случае».

«Да, сэр, я знаю это. Я знаю, что если я не сделаю этого, ей будет больно, и что если я сделаю это, и мы расстанемся в какой-то момент, ей будет больно. Ей может быть даже больно, потому что она может пожалеть, что сделала это».

«Сынок, ты старше своих лет. Я должен тебя кое о чем спросить. Ты можешь отказаться отвечать, но почему-то мне кажется, что ты мне ответишь. Ты опытный?»

«Да, сэр. Но я не скажу больше. Это было бы неправильно».

Он только покачал головой.

«Кто ты?»

«Просто тупой мальчишка, по словам моей сестры. И она имеет на это право, я думаю».

«Нет, не имеет. Ты молод. У тебя нет жизненного опыта. Это не тупость, это просто, ну, недостаток жизненных уроков. Они придут. В основном тяжелым путем. Вот почему я пытаюсь защитить Бекки, как ты, наверное, понимаешь».

«Понимаю, сэр. И хотя я обычно считаю, что такие вещи не стоит обсуждать без специального разрешения, я планирую сказать Бекки, что я не собираюсь делать то, что она хочет сейчас, и я не могу обещать ей, когда, если вообще когда-нибудь, я это сделаю. Я просто не могу так поступить с ней. Я хочу продолжать встречаться с ней и позволить нашим отношениям развиваться. Возможно, когда-нибудь дело дойдет до секса, и если это случится, то потому, что так будет правильно. Это может быть на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, в следующем десятилетии или никогда».

Он ничего не ответил. Остаток пути мы ехали молча.

В очередной раз я понял, что советы, которые мне давали Дженни, Мелани и Биргит, действительно приносят свои плоды. Я не могу себе представить, как плохо все прошло бы без этого. Не то чтобы все шло отлично, но если бы эти девушки не выслушали меня и не помогли разобраться, я бы занялся сексом с Бекки и все испортил. Я и сейчас могу все испортить, но не потому, что сегодня лег с ней в постель.

Когда мы приехали, я предложил Бекки прогуляться. Она быстро схватила пальто и надела туфли. Мы пошли в сад, чтобы я мог объяснить ей, что я решил.

«Бекки, прежде чем ты что-то скажешь или спросишь, я должен тебе кое-что сказать. Пожалуйста, просто послушай, хорошо?»

«ОК», но в ее голосе была какая-то заминка.

«Во-первых, ты сексуальна, красива и желанна. Ты меня действительно привлекаешь. И я бы очень хотел почувствовать твое тело рядом со своим. Я думаю, было бы так волнующе и трогательно заниматься с тобой страстной любовью. Но пока нет. И, скорее всего, не скоро».

«Что?! Почему?»

Я почувствовал страх в ее голосе.

«Просто выслушай меня, ОК?»

«Да».

«Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Но знаешь что? Мы не готовы к такому шагу в наших отношениях. Твое тело готово, это точно. И твое сердце, вероятно, тоже. Но что-то заставляет тебя нервничать. И что-то поднимает большие красные флаги перед моим лицом. Нам нужно разобраться с этим.»

«Я думаю, что красные флажки, скорее всего, потому что я не хочу причинить тебе боль и не хочу дать тебе неправильное представление. Я знаю, ты говорила мне, что тебе все равно. Но мне не все равно. Неважно, что ты говоришь или думаешь, я уверен, что глубоко внутри тебя есть что-то, что заставляет тебя задуматься. Я знаю, что для меня это так. Было ошибкой дразнить тебя на следующий день после Дня благодарения и, по сути, подталкивать тебя к игре в «шахматы на раздевание». Я зашел слишком далеко и слишком быстро».

«Но это не так, правда!»

«Тсс, пожалуйста, дай мне закончить. Это с моей точки зрения, а не с твоей. ОК?»

Она кивнула.

«Ты оказалась полуголой, и я могу сказать, что ты сильно нервничала. Поэтому я остановил это. Я не мог так поступить с тобой. Потом на Новый год я быстро чмокнул тебя в полночь, а через пару часов ты уже требовала, чтобы я занялся с тобой сексом, даже если это означает беременность».

«Потом нас поймали. Мы ничего не сделали, но потом мы не могли видеться три недели. А когда мы все-таки увиделись, это было под строгим контролем твоих родителей. Несколько поцелуев и объятий, ничего больше. А на прошлой неделе ты открыла мне то, о чем думала и планировала все это время.»

«Вопреки своему здравому смыслу, потому что я так сильно тебя люблю, я согласился сделать это. Но когда ты стояла передо мной обнаженная, явно возбужденная, но явно напуганная и уязвимая, я не смог этого сделать. Я заставил тебя одеться.»

«Я думаю, мы пропустили все, что было между ними. Я знаю, что мы много разговаривали, но мы никогда не ходили на свидания, мы никогда просто не шалили, как полагается подросткам, узнавая друг друга и постепенно доходя до секса. Это было что-то вроде от ничего до всего одним рывком. Это была моя модель поведения, и мне нужно изменить ее, по крайней мере, с девушками, которых я люблю.»

«Я хочу перезагрузиться. Я хочу попросить тебя вернуться вместе со мной к тем отношениям, которых ожидает от нас твой отец. Мы видим друг друга, мы проводим время вместе, мы можем обниматься, целоваться, что угодно. Но занятия любовью должны подождать, пока мы оба не будем готовы к этому шагу. И если честно, мы оба должны признать, что этого может никогда не произойти».

Она замолчала. Я дал ей подумать об этом. Но не раньше, чем я остановился, повернулся, крепко обнял ее и поцеловал. Мы продолжили идти, пока она думала об этом.

«Я запуталась», — сказала она. «Я знаю, чего я хочу, но я боюсь. Я знаю, что люблю тебя, но это меня тоже пугает. Я также понимаю, что поступаю несправедливо по отношению к тебе. Вообще-то, я не сама это поняла. Мама объяснила. Я так сильно плакала, когда вы с папой уезжали в прошлый раз».

«Мама просто обняла меня, как в детстве, и дала мне выплакаться. Когда я закончила плакать, она спросила меня, что случилось. Я рассказала ей все. Про первый раз, когда ты был здесь, про то, как ты прекратил это, когда увидел, что я нервничаю, про ночь в комнате для гостей и про прошлую неделю.

«Я и раньше рассказывала ей кое-что из этого, но в этот раз я каждый раз говорила ей о своих чувствах. Как я поняла с первого разговора с тобой, что хочу тебя, и как я чувствовала, что люблю тебя с того первого дня. О том, каким милым ты был, даже когда дразнил меня. Как ты говорил мне, что мое отношение в школе — это неправильный подход. Как ты всегда хотел для меня лучшего».

«Я сказала ей, что мне так хочется, чтобы ты занялся со мной любовью, и что я пыталась уговорить тебя сделать это, хотя ты не был уверен. Тогда она сказала мне, что я была несправедлива и что я пыталась заманить тебя в ловушку с помощью секса, чтобы заставить тебя взять на себя обязательства. А это не основа для здоровых отношений».

«Мама рассказывала мне о своем первом разе. Она была первокурсницей в колледже, и парень использовал все те уловки, которые используют парни, чтобы затащить ее в постель. Это было ужасно, и после этого они быстро расстались, в основном потому, что она чувствовала себя использованной, а не любимой. Она сказала мне, что это практически то же самое, что я делаю с тобой в обратном направлении. Думаю, ты это почувствовал».

Я задумался на мгновение.

«Наверное, да. Мне казалось, что ты пытаешься поставить меня в такое положение, когда у меня нет никаких хороших вариантов. Знаешь, как цугцванг».

Она улыбнулась и кивнула.

«Я действительно так чувствовал», — продолжил я. «Но у меня также было сильное физическое желание, цитируя моего друга, «чпокнуть тебя до глупости».

«Я бы хотела этого, ты знаешь».

«Я знаю. И я бы тоже этого хотел. Когда наступит подходящее время. Позволь мне спросить тебя кое о чем, Бекки. У тебя когда-нибудь был парень, который целовал твою шею?»

«Нет».

«Трогал твою грудь поверх одежды?»

«Нет».

«Трогал их без одежды?»

«Нет».

«Потирал тебя между ног?»

«Нет».

«Засовывал руку в трусики и ласкал тебя пальцами?».

«Нет».

«Лизал и сосал твои соски?»

«Нет».

«Лизал тебя между ног, чтобы ты испытала оргазм?».

«Нет».

«Как ты думаешь, может быть, тебе стоит сделать что-то из этого перед тем, как мы займемся любовью?».

«Да».

«Ну вот и все. Мы договорились!»

«Мы можем начать сейчас?» — сказала она с широкой ухмылкой.

«Ты действительно возбуждена, не так ли? Да, мы можем. Но мы будем делать это очень медленно. ОК?»

«Да. А теперь заткнись и поцелуй меня, пожалуйста».

Я так и сделал. Но потом я разорвал поцелуй и прижался к ее шее, осыпая ее шею мелкими поцелуями. Она задрожала.

«Если мы будем делать эти вещи в течение долгого времени, ты не будешь так нервничать. И когда мы, наконец, дойдем до конца, если мы это сделаем, тебе будет намного лучше».

«Давай, зайдем внутрь и попрактикуемся в поцелуях. Я не думаю, что папа будет против».

Мы пошли в дом, взяли горячий шоколад и сели на диван, обнявшись. Мы по очереди целовали друг друга в губы, лицо, шею, даже несколько раз ткнулись носами. Ее рука начала блуждать, и я перенаправил ее. Она лишь слегка улыбнулась и снова положила руку мне на плечо.

Мистер и миссис ван Хук несколько раз проходили через комнату и останавливались, чтобы поболтать. Я обязательно разговаривал с ними и следил, чтобы Бекки тоже говорила. Мне пришлось несколько раз подтолкнуть ее, потому что я чувствовал, что она просто хочет, чтобы они ушли, и мы могли больше целоваться. Но я знал, что делаю. Они уважали нас, и мы должны были ответить им уважением.

Ужин, как всегда, был превосходным, а после десерта мистер ван Хук отвел меня к телескопу, оставив Бекки и ее маму внутри.

Он сказал: «Я не знаю, как ты это сделал, но ты сделал. Когда я уезжал, чтобы забрать тебя, она ясно дала понять, что собирается, по сути, затащить тебя в свою комнату и заняться с тобой сексом. Она не сказала этого прямо, но это было чертовски ясно. Она отнесла туда свечи. Она убралась. У нее были какие-то благовония. Но ты ничего из этого не видел, не так ли?»

«Нет, сэр».

«Будь я проклят. Ты заставил ее согласиться с тем, что ты сказал мне в машине?»

«Да, сэр».

«Сынок, надеюсь, когда-нибудь ты станешь моим зятем».

Я думаю, может быть, просто может быть, я делал что-то правильно.

Бекки ехала вместе с нами, когда он вез меня домой. Сидя на заднем сиденье, мы обменялись небольшими поцелуями, но в основном просто держались за руки. Я чувствовал себя гораздо лучше, чем неделю назад. Дома меня обняли всем телом, хотя наши зимние куртки сделали это менее захватывающим, чем, скажем, в августе. Я также получил глубокий поцелуй. Я видел, как мистер ван Хук улыбнулся, когда она садилась на переднее сиденье. Я помахал рукой, когда они уезжали.

Я вошел в дом, поздоровался с мамой и папой и пошел в свою комнату. Я достал дневник и исписал пару страниц. Я не делал этого в субботу вечером, поэтому мне было что написать. Я все еще не разобрался во всем, но я нашел путь, который позволит событиям развиваться в свое время.

У меня не будет столько секса, но я думал, что стану счастливее. Мэри могла легко удовлетворить мои желания физической разрядки, а до визита Мишель оставалось около месяца. Я был бы в порядке. Большинство парней моего возраста не могли рассчитывать ни на что подобное. Конечно, у большинства парней моего возраста не было таких замечательных советчиков. Мне просто нужно было продолжать слушать.

Засыпая, я понял, что то, что я выяснил сегодня, было большим шагом к тому, чтобы стать взрослым и иметь взрослые отношения с Биргит. Я рассмотрел свои возможности, оценил их и обсудил с заинтересованными людьми. И я нашел компромисс, который, казалось, мог бы сработать. Биргит была умной девочкой. Если бы только я мог быть с ней.

Той ночью во сне я так и сделал.