Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 14: Последствия, Анни, ABBA и ABC-80, часть II

Октябрь, 1979, Ховос/Гётеборг, Швеция

В понедельник, когда я поднялся по ступенькам школы, Анни уже ждала меня.

«Привет!» — радостно сказала она.

«Привет», — ответил я.

Она вложила свою руку в мою и прошла со мной в класс. Она никогда не делала ничего подобного раньше. Я понятия не имел, что могло вызвать такую перемену. Наверное, что-то случилось на вечеринке после того, как я начал пить. Но что? Надо будет поговорить с Бенгтом и узнать, не заметил ли он чего-нибудь.

После урока математики мне пришлось сразу же уйти на занятия по шведскому языку для иммигрантов, но когда я вернулся, я нашел Бенгта и отозвал его в сторону.

«Бенгт, я слишком много выпил на твоей вечеринке. Что произошло между мной и Анни?»

Он захихикал, потом ухмыльнулся. «Не могу поверить, что ты не помнишь!»

Не может быть. Этого просто не может быть. Я бы вспомнил, если бы ЭТО случилось.

«Невозможно! Я думаю, я бы помнил, как делал ЭТО, независимо от того, насколько я был пьян!»

Он засмеялся: «Нет, ты не делал ЭТО. Ты много танцевал с ней рядом и довольно серьезно поцеловал ее, когда она уходила. Вы двое не пошли в комнату или что-то в этом роде».

Это было облегчением. Но она явно думала, что между нами что-то произошло. Я должен был поговорить с ней, но я не хотел делать это в школе.

«Спасибо», — ответил я, чувствуя облегчение, но все еще задаваясь вопросом.

У меня было несколько минут, поэтому я пошел в комнату с компьютерами и проверил список записавшихся. Я мог записаться и на дневные часы в понедельник и четверг. Мне пришлось бы отказаться от них, если бы записались другие, но сейчас только мы с Яном были постоянными посетителями, хотя Хельге начал иногда пользоваться ими в свободное время. Я решил, что чем больше времени я буду проводить в компьютерном классе, тем лучше, потому что это отвлечет меня от эмоциональных проблем, с которыми я имел дело.

Я также нашел Торбьёрна и спросил его, не хочет ли он начать тусить по вторникам после школы. Он сказал, что да и что он пригласит Элизабет Моландер и еще одну девочку из моего класса, которая также была их подругой, Сесилию Сандблом. Мы проводили время в квартире его родителей, ужинали вместе, пили чай и болтали.

Хотя Дженнифер говорила мне, что я должен научиться справляться со своими эмоциями, мне нужно было создать группу поддержки здесь. У меня не было Дженнифер, Мелани и Стефани, и, в реальности, никто не мог их заменить. Их здесь не было, так что, возможно, сочетание Пии, Софии, Сюзаны и Торбьорна могло бы это сделать.

Время, проведенное за компьютером, тоже было важным. Это помогло восстановить в моей жизни тот образ жизни, который делал меня вполне счастливым дома. Я всерьез подумывал о покупке ABC-80, но решил, что дома он мне не нужен, поскольку в школе у меня был полный доступ к нему. Да и в действительности я не проводил дома много времени.

За обедом Анни села рядом со мной, а не напротив, как раньше. Я знал, что мне нужно будет поговорить с ней наедине, и решил пригласить ее куда-нибудь, чтобы мы могли побыть наедине, а не где-то в школе. Когда закончились занятия, я отозвал ее в сторону. Она была одной из трех девочек, которые тренировали меня по шведскому языку, поэтому у меня не было выбора, кроме как попытаться спросить по-шведски.

«Annie, vill du gå ut med mig på fredag?» («Анни, ты хочешь пойти со мной погулять в пятницу?»).

«Ja visst! Såklart vill jag!» («Конечно! Конечно, пойду!»).

Я взял ее руку в свою и мы пошли к трамвайной остановке. Она ехала в противоположном направлении и ее трамвай пришел первым. Она быстро обняла меня, поцеловала в щеку и села в трамвай. Я помахал ей рукой, когда трамвай отъехал, а затем сел в другой, идущий в противоположном направлении.

Остаток недели прошел примерно так же. Каждый день она ждала меня на ступеньках школы, мы шли к трамваю и она целовала меня в щеку. В пятницу утром я спросил ее, чем она хочет заняться. Она сказала, что хочет пойти на фильм «Tjejen som visste för mycket». Мы посидим после школы, поедим, а потом пойдем в кино.

В конце учебного дня мы добирались на трамвае № 2 до Центральной станции и шли в ресторан в главном торговом районе. После еды мы прошли несколько кварталов до кинотеатра и купили билеты. Я увидел постер к фильму и понял, что уже видел его! Это был фильм с Чеви Чейзом и Голди Хоун «Нечестная игра», который я смотрел с Бетани. Я не сказал, что видел его, потому что не был против посмотреть его снова и не хотел ранить чувства Энни.

После фильма мы немного погуляли по центру Гётеборга. Я решил подождать до конца вечера, чтобы поговорить с Анни, чтобы иметь представление о том, хочу ли я продолжать отношения.

«Annie, kan vi ta det på engelska?» («Энни, мы можем поговорить на английском?»)

«Okej Steve, om du måste.» («Хорошо, Стив, если тебе нужно.»)

«Так надежнее для меня. Должен признаться, я мало что помню с вечеринки Бенгта».

«Ты был очень пьян к концу ночи, так что я не удивлена».

«Что случилось?»

«Ну, мы много танцевали, очень близко, и ты сказал мне, что я тебе очень нравлюсь. Потом, когда мне пора было уходить, ты притянул меня к себе, подарил мне потрясающий поцелуй и сказал, что хочешь встречаться со мной».

«Честно говоря, я ничего из этого не помню», — сказал я с горечью. «Мне очень жаль. Но мне было весело сегодня вечером, так что я не ошибся, когда сказал это. Мне жаль, что я так много выпил».

«Тебе не следует так много пить, но ты веселый и глупый, когда ты пьян, а не противный, злой или жестокий».

«Я больше не буду так много пить, обещаю. Я сделал это, чтобы попытаться забыть свои проблемы и почувствовать себя лучше. К сожалению, утром проблемы все еще были на месте И у меня было похмелье с убийственной головной болью».

«Вот как это работает! Алкоголь не помогает. Ты хочешь поговорить об этом?»

«Не сейчас, ОК? Может быть, позже. Сейчас все лучше. И я обещаю, что больше не буду так пить».

«ОК.»

«Но я не очень помню поцелуй, поэтому я бы хотел повторить сейчас, если ты не против».

Она перестала идти и повернулась ко мне. Я обнял ее и мы поцеловались, сначала нежно, но потом ее губы разошлись, и наши языки проникли друг другу в рот. Ее рот и губы были очень теплыми, горячее, чем я когда-либо встречал раньше. Она разорвала поцелуй, вздохнула и положила голову мне на грудь.

Я смотрел на нее сверху вниз: ее длинные прямые светлые волосы струились по плечам, ее стройное, крепкое тело прижималось ко мне, ее маленькие груди врезались в мою грудь. Мы обнялись на несколько минут, а затем продолжили нашу прогулку, но теперь уже рука об руку. Мы вернулись на Центральную станцию и, обменявшись еще одним обжигающим поцелуем, сели на трамваи в разных направлениях.

У меня было очень хорошее чувство по отношению к Анни. Она казалась зрелой, к тому же она была в моем вкусе. Я еще не говорил с ней о своих проблемах и не знал ее достаточно хорошо для этого. Мне нужно будет увидеться с ней еще раз и посмотреть, что из этого получится. Я вернулся домой поздно, упал в постель и быстро заснул крепким сном.

В субботу утром я проснулся рано, как обычно, и понял, что дни быстро становятся короче. Мои утренние пробежки начинались еще до восхода солнца, а солнце садилось до 19:00. К первому ноября, когда я решил, что начну кататься, восход солнца будет около 7:30 утра, а закат — около 4:30 вечера. Это было далеко не так, как в июле, когда было светло в 10:30 вечера. В декабре будет еще хуже — солнце вставало около 9:00 утра и садилось в 15:30!

За завтраком Андерс спросил, не хочу ли я поехать с ним на медицинскую конференцию в Берлин. Патрик собирался поехать с ним в качестве мини-отпуска и меня приглашали присоединиться к ним. Мы должны будем выехать на следующий день после Рождества и вернуться в Ховос утром в канун Нового года. Поездка начнется с поездки в Мальме, затем на пароме в Росток в Восточной Германии, а оттуда — в Берлин. У нас будет три полных дня в Берлине, а затем мы проделаем обратный путь и вернемся домой. Я сказал, что с удовольствием поеду.

Ева задала вопрос, который показался мне забавным. Петер написал, что собирается пойти на «танцы встречи выпускников» в своей школе, но она понятия не имела, что это такое, и он не описал этого. Я объяснил, что это связано с американским футболом в старшей школе. Каждую неделю в течение сезона они играют по одной игре, одну неделю на домашнем поле их школы, другую — на поле соперника. После нескольких игр вдали от школы, когда они снова играют на своем поле, они устраивают танцы и вечеринку, чтобы отпраздновать «возвращение», а также приглашают бывших учеников. Даже если люди не любили американский футбол, они все равно шли на «танцы в честь возвращения».

Это привело к дискуссии об американском футболе и мы пришли к выводу, что глупо называть его «футболом», когда в нем даже не используется круглый мяч, а пинать «мяч» в 95% случаев запрещено правилами, и в основном используются руки, чтобы либо бросать мяч, либо нести его близко к телу! Это, конечно, было почти противоположно футболу, в который играют в остальном мире, где, за исключением вратаря, находящегося в своем квадрате, игрокам запрещено использовать руки.

В то же утро я провел некоторое время, разговаривая с Сюзаной. Мы с ней неплохо ладили и я начал спрашивать ее мнение, как решить некоторые свои проблемы, особенно в отношении Бекки и ребенка. Ее мнение было очень похоже на мнение Мелани — проблемы, которые возникли бы у Бекки, были настолько огромными, что она могла понять, почему она это сделала. Сюзана сказала, что даже в Швеции, при всей помощи правительства, пятнадцати- и шестнадцатилетним девушкам, которые забеременели и решили родить ребенка, приходится нелегко.

Это не слишком меня утешило, но помогло мне попытаться взглянуть на вещи с точки зрения Бекки. Мне было интересно, поступила бы ее мама так же, даже если бы я был рядом, но просто нашла бы другую угрозу. Я подозревал, что так бы и поступила. Но, если бы я был рядом, Бекки могла бы сопротивляться. Я подозревал, что если бы я стоял у нее за спиной, она бы оставила ребенка.

Это могло привести к разного рода другим проблемам, особенно с тем, как Бекки все еще относилась ко мне. И это, как я понял, могло стать проблемой на долгие годы. Если бы у Бекки все еще были такие чувства, стала бы она использовать моего сына, чтобы попытаться вернуть меня обратно? Я бы не удивился, учитывая то, что она сделала, чтобы забеременеть в первый раз.

Около 11:00 я решил воспользоваться сауной, пошел и включил ее. Я надел плавки и зашел в сауну. Через несколько минут ко мне присоединилась Сюзана.

«Я вижу, ты сегодня в плавках!»

«Разочарована?» — спросил я с глупой улыбкой.

Она хихикнула: «Может быть!».

Я был рад видеть, что ей становится все комфортнее со мной. Я не прочитал в этом комментарии ничего, кроме поддразнивания, и действительно не было никакого намека на влечение ни с ее стороны, ни с моей. Я решил, что это хорошо, потому что это может быть более чем немного неловко, независимо от того, пойдет ли все правильно или нет.

Примерно через двадцать минут мы вышли и прыгнули в бассейн и немного поплескались там. Я быстро принял душ, а затем оделся для встречи с Петрой, Софией и Томашем. Как обычно, я встретил их на автобусной остановке и мы провели пару часов на катке, а затем выпили кофе в обычном кафе. В автобусе, когда мы ехали домой, мы с Томашем сидели вместе, как и Петра с Софией.

Я разговаривал с Томашем, когда услышал добродушный спор между Софией и Петрой. Это было на шведском и я не совсем понял, но суть уловил. Томаш начал смеяться.

«Ты знаешь, они спорят о том, кто попросит тебя провести с ними вечер», — доверительно сказал он.

«Да, я не совсем понял, но основную идею уловил», — хихикнул я.

«Петра, София, о чем вы спорите?» — спросил я негромко.

София ответила: «Потому что я сказала, что хочу, чтобы ты пришел ко мне домой сегодня вечером, но Петра говорит, что сейчас ее очередь».

Я усмехнулся: «Я не знал, что есть очередь!»

Томаш тихо сказал: «Du har sån tur!» («Тебе так повезло!»).

Я улыбнулся ему и подождал, пока одна из девушек ответит.

«Мы не совсем спорим, но мы обе хотим тебя для одной и той же вещи на сегодняшний вечер».

Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал Софию в любой день недели. Не то чтобы с Петра не было весело, но я нуждался в том, что могла предложить София, больше, чем в жестком сексе, который нравился Петре. Конечно, будучи тем, кем я был, у меня был только один ответ.

«Вы могли бы поделиться и получить меня вместе!»

Все три пары глаз стали широкими, как блюдца. Девушки захихикали.

Томаш прошептал: «Verkligen?» («Правда?»)

«Ja, det har jag redan gjort i USA.» («Я уже делал это раньше в США»).

Петра хихикнула: «Может быть весело!».

София быстро заговорила: «Нет, я не думаю, что это хорошая идея».

Я полагал, что София не согласится, но Петра, у которой было много любовников, была, по моему мнению, немного более авантюрной. Все больше и больше она напоминала мне Мэри Харрисон. Мне также показалось забавным, что дома у меня было несколько раз секс втроем, но почти никто из девушек в якобы сексуально раскрепощенной Швеции не была заинтересована. Конечно, ни одна из них не была Мелани Спенсер, которая была более или менее зачинщицей всех этих сессий. Даже с Сарой и Дженнифер это проходило в доме Мелани, и я подозревал, что она приложила к этому руку.

Петра сказала: «Думаю, Стиву придется выбирать!».

София ответила: «Да, ты решаешь, Стив!».

На этой планете не было ничего, что могло бы заставить меня сделать выбор. Я знал, чего хочу, но этот выбор мог привести к самым разным непредвиденным последствиям. Это было похоже на то, как Дженнифер и Мелани пытались заставить меня сказать, кто из них сексуальнее. Неправильный ответ мог очень обидеть другую.

«Простите, я не могу выбрать. Вы должны решить это сами! Если вы не можете, тогда, София, извини, но я выбираю обеих вместе!»

Петра хихикнула, а София высунула язык.

«София, не высовывай его, если не планируешь его использовать!» — сказал я.

После этого все трое впали в истерику. Думаю, они никогда не слышали этого раньше!

Они завели тихий разговор, который я не мог слышать, поэтому я вернулась к разговору с Томашем.

«У тебя действительно было две девушки одновременно?» — спросил он.

«Да, несколько раз. И пару раз у меня было три одновременно».

«Ух ты. Хотел бы я это сделать!»

«Ну, может, тебе стоит сначала заняться сексом с одной девушкой, а потом уже думать о двух или трех!»

Он засмеялся: «Думаю, это была бы хорошая идея. Теперь, если бы я только мог найти девушку, которая согласится на это!»

«Томаш, тебе скоро исполнится тринадцать, я думаю, тебе стоит немного подождать».

«Нет, если я смогу найти девушку!»

Я усмехнулся: «Ну, чем лучше ты к ним относишься, тем больше вероятность, что ты найдешь девушку, которая сделает это с тобой. По крайней мере, это то, что я обнаружил».

«Ты можешь сказать мне, что делать?»

«Ты имеешь в виду, как заниматься сексом? Или как разводить девушек на секс?».

«И то, и другое! Моя сестра кажется очень довольной после того, как ты с ней был».

«Я могу ответить на вопросы, когда они у тебя возникнут, но главное — быть очень милым с ними и всегда убеждаться, что ты делаешь то, что они хотят и что, по их мнению, им приятно. Парню легко почувствовать себя хорошо, но каждая девушка немного отличается. Просто спроси ее, если тебе это нужно».

«Через две недели у нас будет вечеринка для моего класса. Может быть, я попробую быть милым!»

«Тебе нужно начать задолго до вечеринки», — сказал я. «Будь милым с девочками все время. Это сработало с твоей сестрой, не так ли?».

«Да, но мои друзья будут дразнить меня, если я буду так себя вести».

«Ну, разве немного дразнилок не стоит того, если ты получаешь от девочек то, что хочешь?».

Он улыбнулся и кивнул. К тому времени мы доехали до остановки Ховос и вышли из автобуса.

«Ну что, девочки, что решили?» — ухмыльнулся я.

Петра спросила: «Ты свободен завтра днем?».

«Да».

«Родителей Софии нет дома, так что ты должен пойти с ней сегодня вечером. Завтра приходи ко мне домой на обед, ОК?».

«Обед, Петра?» — ухмыльнулся я.

«Да, Стив, обед!» — хихикнула она.

На самом деле я был доволен результатом. Я действительно нуждался в том, что могла предложить София. И я знал, что если дойдет до дела, я выберу ее и справлюсь с последствиями. В конце концов, не пытаясь быть грубым, Петра была не более чем удобной интрижкой, такой же, какой была Мэри Харрисон, за исключением того единственного особого случая.

Мы подошли к дому Софии и прежде чем Петра и Томаш продолжили идти по улице, она схватила меня и подарила один из своих обжигающих поцелуев. Мы попрощались и София и я вошли в ее дом.

Она привела меня прямо в свою комнату, закрыла дверь и включила радио.

«Я рада, что ты пришел со мной сегодня вечером», — сказала София. «Я чувствую, что тебе все еще больно, и хочу помочь тебе почувствовать себя лучше».

«Занятия любовью помогают, но твоя забота обо мне помогает еще больше. Делай это, только если хочешь, а не потому, что думаешь, что мне это нужно».

«Я хочу. В прошлый раз это было прекрасно. Можем ли мы сделать то же самое?»

Я обнял ее и крепко поцеловал. Мы быстро сбросили одежду и легли в постель. Мы занимались медленной, страстной любовью дважды в течение нескольких часов. Я чувствовал, как любовь изливалась из Софии ко мне все это время, как наши тела двигались вместе. Это не была связь, как у меня с Дженнифер, но что-то совсем другое. Наши души не соединились, но я чувствовал любовь во всем, что делала София.

Когда мы закончили и обнялись, она придвинулась и посмотрела мне в глаза.

«Jag älskar dig, Steve. Glöm aldrig bort det.» («Я люблю тебя, Стив. Никогда не забывай об этом»).

«Tack Sofia, det betyder mycket för mig.» («Спасибо, София, это много значит для меня»).

Мы еще немного пообнимались, потом встали, чтобы одеться.

«Тебе нужно провести ночь со мной? Я могу попросить маму».

«Я бы с удовольствием, но как насчет твоего папы?».

«Мама может объяснить ему, я думаю. Давай я спрошу у нее и, может быть, мы сделаем это в следующие выходные».

«В следующие выходные я занят. Моя подруга приезжает из Хельсингборга и мы идем на концерт ABBA. Она будет здесь до воскресенья».

У нее было разочарованное выражение лица: «ОК».

«Прости, я не хотел тебя обидеть».

«О, прости, я не обиделась, просто разочаровалась, что ты не можешь остаться. Как насчет следующих выходных?»

«Когда захочешь», — сказал я. «Могу я задать тебе вопрос?»

«Конечно; все, что угодно».

«Как ты думаешь, Петра расстроится, если я скажу ей, что предпочитаю видеться только с тобой?»

«Она не рассердится, просто будет разочарована. Она думает, что ты лучше, чем другие парни, с которыми она спит».

«Похоже, их довольно много».

«Да, вообще-то она не очень разборчива. Ей нравится секс, очень нравится, и она хочет заниматься им так часто, как только может».

Не Мэри Харрисон, которая была практически моногамна, хотя и с парой исключений, в основном связанных со мной. Она была больше похожа на девушку, с репутацией как у Джанет Оуэн, только в этот раз обоснованной. И это сравнение укрепило меня в мысли, что мне нужно покончить с Петрой.

«Завтра я скажу ей, что предпочитаю видеть только тебя».

«Только меня или только не Петру?»

«Ну, я имел в виду просто не Петру. Это проблема?»

«Я не знаю», — вздохнула она. «Ты уедешь через восемь месяцев или около того, но ты знаешь, что я чувствую к тебе что-то особенное. Не волнуйся об этом сейчас, пожалуйста».

У Софии были те же опасения, что и у Пии, хотя Пия не знала, что я был с другими девушками. Я подумал, не могут ли эти выходные быть последними для меня с Пией, потому что она упомянула о встрече с Юханом. Этот наш концерт ABBA мог стать последним. Мне было бы немного грустно от этого, но я знал, что это возможно, и был готов к этому.

Я поцеловал Софию на прощание и отправился домой. Я быстро перекусил хлебом, ветчиной и сыром и присоединился к Патрику и Сюзане в семейной комнате, чтобы посмотреть телевизор. Около 21:00 я позвонил Пии, чтобы узнать о наших планах на концерт. Она сообщила мне, что ее поезд прибудет в 16:00, и я пообещал, что встречу ее на вокзале. Оттуда мы сразу отправимся на концерт в Scandinavium Arena. Повесив трубку, я пошел читать, а затем крепко уснул.

В воскресенье, после моей обычной утренней рутины, я оделся для обеда у Петры и приехал в 11:30 утра, как мы и договаривались. Она пригласила меня войти, и после того, как я поприветствовал ее семью, она провела меня в свою комнату.

«Итак, что на обед?» — ухмыльнулся я.

«Я, конечно!» — хихикнула она.

«Может, сначала поговорим?»

«Конечно; о чем?»

«Мне весело с тобой, правда, но, если честно, я бы предпочел быть с Софией».

«Я знаю это, глупыш! Это было ясно с тех пор, как мы впервые встретились. Нам с тобой весело, но у тебя с Софией есть нечто большее. Ты ее первый и единственный любовник. Ты знаешь, что у меня их было немало, и я люблю веселиться на вечеринках. Все в порядке. Ты очень хорош, но я знала, что это только ради забавы».

«Я не просто очень хорош, но ты даже не представляешь!»

«Что ты имеешь в виду? У меня отличные оргазмы, а ты не кончаешь за две минуты, как большинство парней, с которыми я общаюсь».

«Я могу показать тебе, если ты позволишь. Это ОЧЕНЬ отличается от того, что ты делала раньше. Но ты должна делать то, что я говорю».

«Отличается? Как?»

«Очень нежно, очень медленно; заниматься любовью двадцать минут или больше, и ты испытаешь по крайней мере три оргазма. Потом немного отдохнуть и снова заняться этим».

«Двадцать минут? Ты шутишь! Никто не может быть настолько хорош!»

«Нет, я не шучу. Хочешь, я покажу тебе?»

«Да, пожалуйста», — сказала она, все еще полная сомнений.

Я притянул ее к себе и нежно поцеловал.

«Только нежные поцелуи, ОК? И делай это очень медленно. Это значит, что ты будешь следовать моему темпу и скорости, ОК?».

«Да».

Я снова поцеловал ее и снял с нее одежду. Она сделала то же самое для меня. Я достал резинки из джинсов и положил их на столик рядом с ее кроватью. Мы забрались в кровать, я лежал на ней, нежно целуясь. Я немного сполз вниз и начал нежно облизывать ее соски, переключаясь с одного на другой. Через несколько минут ее дыхание стало прерывистым. Я провел почти десять минут, просто осыпая поцелуями ее грудь, прежде чем переместился ниже, целуя ее лоно.

Я начал с нежных поцелуев по внутренней стороне каждого бедра, затем вверх и вниз по половым губам. Она была уже очень влажной, когда я осторожно просунул язык между ее нижними губками и лизнул ее снизу вверх, почувствовав ее вкус. Несколько минут я нежно лизал и целовал ее киску, от нее доносились слабые стоны, совпадающие с ритмом моего языка, а затем я переключил свое внимание на ее клитор. Я лизал и сосал ее пуговку и ввел один палец в ее тоннель, перебирая пальцами и облизывая ее, пока она не застонала и ее киска не сжалась вокруг моего пальца.

Я схватил резинку и быстро надел ее, затем переместился на нее сверху, мой член уперся в ее половые губы.

«Только очень медленно», — сказал я. «Помни, что я сказал — только так быстро, как я двигаюсь».

Она кивнула с почти закрытыми глазами и я толкнулся вперед, продолжая двигаться, пока полностью не вошел в нее. Она издала тихое «аааааа!» в знак протеста, когда я медленно отстранился и так же медленно вошел обратно, показывая ей ритм, который я хотел. Я нежно поцеловал ее и она начала двигаться мне навстречу теми же мягкими движениями, что и я, и обхватила ногами мой зад.

«Петра, передвинь ноги так, чтобы твои пятки пока находились на моих лодыжках».

Она сделала это и мы продолжили медленно двигаться друг против друга, медленно. Она обняла меня и крепко прижалась ко мне, пока я занимался с ней любовью.

«Это совсем другое ощущение», — прошептала она.

Несколько мгновений спустя она тихо застонала и я почувствовал ее небольшой оргазм, когда стенки ее туннеля запульсировали вокруг моего члена. Я продолжал в том же темпе, с более нежными поцелуями и иногда глубокими французскими поцелуями. Каждые несколько ударов я вдавливался в нее, а затем возобновлял нежные толчки. Через пару минут она снова застонала, немного громче, и я почувствовал, как ее тело содрогнулось, и ощутил чуть более сильные спазмы вокруг моего члена.

«Oj, Стив! Боже мой! Да! Продолжай!»

Я так и сделал, и она испытала третий оргазм, более сильный, чем первые два. Я почувствовал, что она готова к умопомрачительному оргазму, который, я знал, ждет ее.

«Теперь немного быстрее», — сказал я. «Просто делай то же, что и я».

Она снова кивнула и я медленно увеличил темп, ее бедра двигались навстречу каждому толчку. Наши поцелуи стали более глубокими, но мы часто прерывали их, чтобы сделать глубокий вдох, так как наше дыхание становилось все более неровным. Наши тела были покрыты потом и мы продолжали двигаться все быстрее и сильнее друг к другу. Заминка в ее дыхании подсказала мне, что она близка к этому.

«Обхвати меня ногами и крепко сожми», — сказал я.

Как только она это сделала, я начал яростно двигаться, как обычно, сильно вбиваясь в нее. Она отвечала на каждый толчок таким же сильным движением бедер. Я был уже совсем близко, когда она очень громко застонала, выгнула спину, вжалась в меня бедрами и испытала сокрушительный оргазм. Мой оргазм последовал сразу за ней и мне показалось, что резинка на моем члене сейчас лопнет. Я задыхался, моя голова закружилась, когда столь же сокрушительный оргазм накрыл меня.

«О боже! Я никогда раньше не испытывала таких ощущений, а часы показывают, что прошло почти двадцать минут!»

Я схватился за резинку и вытащил ее, затем снял и выбросил в мусорное ведро. Я вернулся к ней в постель и обнял ее.

«Подожди полчаса, и я смогу сделать это с тобой снова!» — заявил я с ухмылкой.

«Да, пожалуйста!» — хихикнула она, прижимаясь ко мне.

Мы обнимались около тридцати минут и снова занялись медленной, страстной любовью. Она испытала четыре оргазма перед последним, который был сильным, но не таким сильным, как в первый раз. Мой тоже был не таким сильным, но все равно очень хорошим. Мы были покрыты потом и лежали в объятиях друг друга.

«Я никогда не знала, что это может быть так. Ты уверен, что не хочешь продолжать встречаться со мной?».

«Уверен», — сказал я. «По всем причинам, которые мы обсуждали. Как бы хорошо это ни было, было ли это для тебя чем-то большим, чем просто трах?».

«Просто трах?»

«Прости, для тебя это было больше, чем просто секс?»

«Нет, конечно, нет. Но это было потрясающе».

«Согласен. Но именно поэтому, возможно, это был наш последний раз. Как бы удивительно это ни было, в конце концов, это был просто секс. Это не то, что мне нужно».

«Я знаю. Но очень жаль».

«Так найди парня, который будет делать это с тобой. Научи его, если нужно. Теперь ты знаешь, как это делается, и как это может быть хорошо».

Мы встали с кровати, она надела халат, дала мне полотенце, которое я обернул вокруг себя, и мы пошли в душ. После душа мы пошли на кухню и она приготовила нам сэндвичи на обед. После того как мы поели, мы немного прогулялись по окрестностям, чтобы поговорить.

«Ты очень нравишься Софии», — сказала она.

«Да, я знаю. И она мне тоже очень нравится».

«Надеюсь, ты по-прежнему будешь моим другом».

«Конечно!»

«Может быть, мы сможем сделать это снова до твоего отъезда?»

«Посмотрим. Может, к тому времени у тебя будет постоянный парень».

«Нет, наверное, нет. Мне сейчас нравится быть с разными парнями».

«Пока я не забыл, я должен сказать тебе, что в следующие выходные я не смогу кататься — у меня есть подруга, которая приезжает из Хельсингборга, чтобы пойти со мной на концерт ABBA».

«Круто! Я никогда на них не была».

«Я тоже. Это вообще мой первый концерт не в школе».

Мы вернулись к ее дому и обнялись на прощание.

«Спасибо, Стив. Ты потрясающий!»

«Ты и сама потрясающая! Увидимся через пару недель на коньках».

Я пошел домой и просто расслаблялся до конца дня.

В течение недели все пошло по накатанной схеме. Вечером в понедельник, среду и четверг я оставался на пару часов после школы, чтобы заниматься программированием, в дополнение к своему свободному времени. Вторник я проводил с Торбьорном, Элизабет и Сесилией, а по пятницам я должен был встретился с Анни, но концерт внес коррективы.

Мой шведский улучшился настолько, что Хельге все реже приходилось переводить мне на уроках. Кристина Эрикссон назвала мои успехи хорошими и сказала, что после 1 декабря мне не разрешат пользоваться английским, если только я не буду с кем-то, кто не говорит по-шведски, или если мне нужно будет попросить перевести какое-то слово. Я рассмеялся и сказал, что все еще готов к этому испытанию.

Во вторник у Торбьорна мы с Элизабет вступили в глупый спор. Она сказала, что изображение орла на моем кольце из Милфорда на самом деле сокол. Так продолжалось несколько раз, пока я не заметил кулон на ее ожерелье. Я знал, что это ежик, но сказал ей, что он похож на дикобраза. Мы смеялись и спорили раз за разом, как капризные дети.

«Örn!» («Орел!»)

«Falk!» («Сокол!»)

«Piggsvin!» («Дикобраз!»)

«Igelkott!» («Ежик!»)

Торбьорн и Сесилия так смеялись, что чуть не плакали, так как это продолжалось несколько минут. Я решил, что выиграю, поэтому схватил ее, толкнул на кровать, прижал к себе и начал щекотать. Это вызвало крики протеста, перемежающиеся хихиканьем. Она сопротивлялась и вырывалась, но потом пошла в атаку, чтобы попытаться пощекотать меня. Ей это не удалось, но я снова повалил ее на кровать, на этот раз оказавшись сверху.

«Inget samlag på min säng ni två!» — усмехнулся Торбьёрн. («Никакого секса на моей кровати, вы двое!»).

«Du säger det bara för att du aldrig har haft sex i din egen säng!» — хихикнула Элизабет. («Ты говоришь так только потому, что у тебя никогда не было секса в собственной постели!»).

К этому моменту и Элизабет, и я тоже сильно смеялись. Я понял, что она ощущается очень хорошо подо мной.

«Torbjörn, får jag lov? Hon känns jätteskön!» — хихикнул я. («Можно, Торбьёрн? Это очень приятно!»).

«Nej, det får du inte, Steve!» — засмеялся он. («Нет, Стив, нельзя!»).

Я встал и тоже помог Элизабет подняться. Я был уверен, что она не расстроилась, потому что она смеялась так же сильно, как и все мы, но я спросил, чтобы убедиться.

«Allt okej, Elizabeth?» («Все в порядке, Элизабет?»).

«Ja, ingen fara, Steve.» («Да, не беспокойся, Стив»).

Я обнял ее, она обняла меня в ответ, и мы вчетвером пошли пить чай. Когда пришло время уходить, я проводил ее до дома. Она жила всего в пяти кварталах от Торбьорна, поэтому мы быстро добрались до дома.

Она обняла меня и сказала: «Это было очень смешно и глупо!».

«Я знаю. Но было весело и приятно. Я бы сделал это снова, если бы ты мне позволила!» предложил я.

«Попробуй и посмотри, что получится!» — воскликнула она и лукаво подмигнула.

Мы обнялись, и я пошел к автобусу, чтобы поехать домой.

Пятница наступила после спокойных среды и четверга. Когда закончились занятия, я отправился на вокзал, чтобы дождаться поезда Пии. Он прибыл вовремя, и мы арендовали камеру хранения для ее сумки на ночь. На трамвае № 4 мы доехали до станции Liseberg и оттуда пешком отправились к арене. Мы остановились у небольшого киоска, купили немного еды и сели на скамейку, чтобы поесть.

Когда мы закончили, мы пошли на арену. Билеты, которые Андерс помог мне достать, были фантастическими, примерно пятнадцать рядов назад от сцены, прямо в центре. Мы нашли свои места и сели ждать концерта. Мы с Пией немного поговорили и я сказал ей, что пара песен может заставить меня плакать, если они будут исполнены. Я рассказал ей о Love Isn't Easy и The Name of the Game и о том, почему они для меня особенные. Она сказала, что понимает.

ABBA открылась инструментальной песней, которую я не знал, а затем началась Voulez-Vous. Пятая песня в этом сете напомнила мне о Биргит просто потому, что я слышал ее, когда она была у меня дома в тот день — Knowing Me, Knowing You — но она не произвела на меня такого эффекта, как другие песни.

Примерно в середине выступления они заиграли The Name of the Game, и на мои глаза быстро навернулись слезы. Пия обняла меня и держала, пока я плакал, когда они пели: «Твоя улыбка и звук твоего голоса; И то, как ты видишь меня насквозь; Есть чувство, ты не даешь мне выбора; Но это много значит для меня» — слова, которые Биргит написала в своем последнем письме ко мне в день своей смерти.

К счастью, мне потребовалось совсем немного времени, чтобы перестать плакать и насладиться остальной частью концерта. Основной сет закончился песней Does Your Mother Know и еще одной песней, которую я не узнал. Я знал наверняка, что будет на бис, потому что две фирменные песни ABBA не были исполнены! Они вышли и спели The Way Old Friends Do, а затем две отсутствующие песни: Dancing Queen и Waterloo.

После громовых аплодисментов мы немного подождали, пока толпа поредеет, и вышли с арены. На переполненном трамвае № 4 мы вернулись на Центральную станцию за сумкой Пии, затем на таком же переполненном трамвае № 2 доехали до Линнеплатсен и стали ждать автобуса. Они пустили дополнительные автобусы и это было хорошо, потому что даже в дополнительных автобусах было очень мало мест. Мы простояли всю дорогу домой.

Было уже довольно поздно, но я включил сауну, как только мы приехали, и поставил сумку Пии в свою комнату.

«Односпальная кровать? Уютно!» — сказала она.

«Да, нам придется спать очень близко друг к другу!» — усмехнулся я.

Я проверил и, похоже, никто больше не вставал, поэтому мы пошли в ванную раздеться и вместе голыми пошли в сауну. Я подумал, что если кто-то случайно зайдет, я извинюсь и упомяну о сауне Мелани, как это было с Сюзаной. Мы сидели вместе, рука об руку, и расслаблялись около пятнадцати минут, затем каждый принял душ под прохладной водой, чтобы смыть пот. Мы обернули вокруг себя полотенца, взяли свою одежду и вернулись в мою комнату.

Я закрыл жалюзи, мы бросили полотенца на пол и легли в постель, прижавшись друг к другу плечом и бедром к стене. Она положила голову мне на грудь, одну ногу перекинула через мою, а ее рука лежала на моем плече.

«Пия, расскажи мне, как идут дела с Юханом».