Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 5 - Стефани. Глава 29: Все это было ложью и обманом

Август, 1981, Милфорд, штат Огайо

«Вопрос, который у меня к тебе, Дженнифер Линн Блок, прост: «Что ты собираешься делать теперь?».

Она молчала несколько минут, что позволило мне подумать. Я позволил ей впитать все, что я сказал, пока прокручивал все это в голове. По сути, это была точно такая же ситуация, как и год назад — я не хотел решать проблему. Потребовались совместные усилия доктора Мерсер, Дженнифер, Бетани, Стефани, Джойс, Мелани и Пита, чтобы заставить меня признать это и попытаться решить проблему. Теперь я в одиночку пытался заставить Дженнифер признать то же самое и исправить ситуацию.

Здесь произошла интересная смена ролей. В течение четырех лет Дженнифер подталкивала меня к самосовершенствованию. Она делала все возможное, чтобы заставить меня думать по-другому, действовать по-другому, и ей это удавалось. Из всех моих друзей Дженнифер давила на меня сильнее всех. Джойс была последовательна, но она редко была такой прямой, как Дженнифер. С Бетани, хотя она могла быть жесткой, я всегда знал, что она будет со мной, несмотря ни на что, что снимало напряжение. Конечно, я не мог забыть о Стефани, но почти всегда ее роль заключалась в том, что она выступала в качестве советника, и именно она могла ударить меня по голове, чаще всего виртуально, но однажды по-настоящему, и заставить меня прислушаться к другим девушкам в моей жизни.

Теперь я оказался в ситуации, когда у меня было несколько дней, чтобы убедить Дженнифер обратиться за помощью. Я знал, что Мелани на моей стороне и будет так же строга с Дженнифер. Но я не думал, что этого будет достаточно. Мне нужна была еще помощь. Мне нужны были Ларри, Бетани и, больше всего, моя младшая сестра. Если мы соберемся впятером, то сможем справиться с этой задачей. Теперь я должен был ответить на свой собственный вопрос — что я действительно хотел получить?

Во-первых, она должна была признать наличие проблемы. Во-вторых, она должна была бросить пить и курить травку — не потому, что меня это волновало, что она делает эти вещи, а из-за причины, по которой она делает их. В-третьих, она должна была получить профессиональную помощь. И наконец, она должна была перестать пытаться обманывать людей. Она должна была научиться быть открытой и честной с людьми, которые ее любят.

Как-то так. Мы все любили ее. У меня не было никаких романтических чувств к ней на этот момент, но я любил ее. Я знал, что и остальные мои друзья тоже. Нам нужно было убедиться, что она это знает, и убедиться, что она знает, что мы рядом с ней. Я не знал, как это сделать, но был готов пойти почти на все. Единственная грань, которую я не мог переступить, — это принять ее в качестве девушки, по крайней мере, не в ближайшее время, а скорее всего, никогда.

Наконец, примерно через десять минут, она заговорила.

«Ты можешь мне помочь, Стив?».

«Конечно, могу! Я сижу здесь с тобой не потому, что мне тебя жалко, и не потому, что я чувствую себя виноватым. Я сижу здесь, потому что люблю тебя и хочу помочь тебе. Но это значит, что ты сама должна захотеть помочь себе. Помнишь ли ты, что говорила мне о таких вещах год назад?»

«Да, я помню. Я сказала тебе, что смогу помочь тебе, только если ты действительно захочешь измениться. И только если ты сам этого захочешь».

«Именно», — сказал я. — «Ты хочешь решить свои проблемы? Я имею в виду, действительно, в глубине души? И в твоем ответе не должно быть ни лжи, ни обмана».

Она просто уставилась на меня, ее глаза остекленели. Она по-прежнему подтягивала колени к груди и опиралась на них подбородком. Мне показалось, что ее внутренняя борьба была связана с тем, чтобы полностью открыться мне. У нее был какой-то другой секрет, или, возможно, детали тех секретов, о которых она мне рассказывала, которые она боялась раскрыть. Что-то, что, по ее мнению, было бы настолько разрушительным, что стоило бы остаться в том аду, в котором она находилась. Я не мог представить, что это может быть.

«Да», — прошептала она. — «Я хочу измениться».

«Тогда ты должна сказать мне, что ты от меня скрываешь. Есть что-то, что пугает тебя до смерти, чтобы раскрыть это».

«Я не могу!» — ныла она.

И в этот момент я понял, что это было. Я был абсолютно уверен. Когда-то, много лет назад, раскрытие этой лжи могло все изменить. Теперь это не имело значения. Ложь причиняла боль, но она уже не имела того значения, которое имела бы. Она лгала и обманывала меня по поводу стольких вещей, что на данный момент эта была почти несущественной.

«Да, ты можешь. Ты знаешь, что можешь сказать мне все, что угодно, Дженнифер. Это ничего не изменит. Это не заставит меня любить тебя меньше. И это не разрушит нашу дружбу».

«Я не могу!»

«Я собираюсь задать вопрос. Я почти уверен, что знаю ответ. Я хочу знать правду, Дженнифер. Всю правду. У тебя был секс с Тедом?»

Она замолчала на мгновение, на ее глаза навернулись слезы. Это подсказало мне, что я прав. Я просто ждал.

«Да», — всхлипнула она. — «Это было ужасно! Я ненавидела его и ненавидела себя! Вот почему я порвала с ним! Вот почему у меня не было моей вишенки! Я солгала тебе, Стив! Я лгала тебе!»

Я сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить.

«И это было после того, как мы играли в шахматы на раздевание, но до того, как ты попросила меня заняться с тобой любовью».

«Да.»

Я сделал единственное, что мог сделать в тот момент. Я взял ее на руки и крепко обнял. Она полностью разбилась в слезах, всхлипывая. Ее тело сотрясалось от рыданий.

«Ты ненавидишь меня!» — задыхалась она между рыданиями.

«Нет, не ненавижу. Я не ненавижу тебя, Дженнифер. Я никогда не смогу тебя ненавидеть, несмотря ни на что».

«Но я не была девственницей! Я солгала тебе!» — причитала она.

«Дженнифер, я люблю тебя».

«Просто обними меня, пожалуйста!» — умоляла она.

Я обнял. Она проплакала минут десять, прежде чем взяла себя в руки. Я посмотрел на часы и увидел, что до возвращения Мелани и ее мамы домой осталось около двадцати минут. Дженнифер снова выглядела хреново и я не хотел, чтобы миссис Спенсер решила вмешаться.

Я взял Дженнифер за руку и повел ее наверх, затем снова на второй этаж и в ванную. Я включил душ и отрегулировал температуру. Я помог ей снять одежду и войти в душ. Я посмотрел на нее и она кивнула. Я разделся и залез в душ. Как Джойс сделала для меня после смерти Биргит, я вымыл Дженнифер, начиная с волос и заканчивая ногами. В этом не было ничего сексуального. Как и в случае с Джойс, это была чистая любовь и утешение. Когда я закончил, я выключил воду и высушил сначала ее, а потом и себя.

Я взял наши халаты, помог ей облачиться в свой и проводил ее в сауну. Я включил ее, затем расстелил несколько полотенец на скамейках. Я помог ей снять халат и обернул ее полотенце вокруг нее, затем обернул одно вокруг моей талии, и мы вошли внутрь. Это не имело никакого отношения к тому, что мы были голыми вместе, но я не хотел, чтобы Мелани или ее мама сделали неправильный вывод, когда вернутся домой. Когда камни нагрелись, я плеснул на них много воды, чтобы создать серьезный пар. Я сел рядом с Дженнифер и обнял ее. Она прислонила голову к моему плечу, и мы сидели молча.

Я был уверен, что только что нашел первопричину ее ситуации. Меня беспокоило еще одно обстоятельство — не то, чтобы это имело значение для моих чувств, но это могло иметь значение для ее чувств и того, как она справляется с ситуацией. Мне было интересно, была ли она с другим парнем после меня. Она отрицала это и настаивала на том, что никогда не будет, так как считает, что это лишит нас шанса быть вместе. Я задавался вопросом, было ли это истинной причиной, по которой она решила поступить в Стэнфорд. Я должен был спросить, но боялся, что это снова выведет ее из себя.

«Дженнифер, могу я спросить тебя кое о чем без того, чтобы ты потеряла контроль над собой?»

Она вздохнула: «Валяй, я знаю, что ты собираешься спросить. Что ты должен спросить».

«Твой ответ ничего не изменит. Я обещаю это. Ты решила поступить в Стэнфорд, потому что у тебя был секс с кем-то еще? Ты сказала мне настоящую причину? Или Карин была удобной выдумкой?»

«Нет, не было. Но почти. Почти случилось. Но я не сказала. Я передумала почти в последнюю секунду. Но причина была не в этом. Я решила это до того, как все дошло до этого. Это было так, как ты сказал. Я боялась посвятить себя тебе. Отчасти из-за Карин, а отчасти из-за себя. Но нет, у меня ни с кем не было секса».

«И это полная правда, Дженнифер? Никакого обмана? У тебя ни с кем не было полового акта?»

«Не было. Я знаю, что ты мне не доверяешь, но я не делала этого. Я так боялась посвятить себя тебе, а потом потерять тебя, что почти сделала это, просто чтобы покончить со всем, что у меня на уме!»

«По этой же причине я переспал с Бекки. Поверь мне, я знаю все об этом. Я сильно испортил свою жизнь, и только любовь Кары помогла мне справиться с этим. Если бы не ее прощение и принятие меня как неидеального человека, все бы полетело к чертям. Она любила меня, простила меня, и мы вместе двигались вперед. Она не доверяла мне полностью, и в какой-то степени до сих пор не доверяет. Как и Бетани. У них есть веские причины. Я изменил Каре с единственным человеком, которая, как я знал, разрушит все мои отношения. Так что в каком-то смысле мы похожи. И да, я хочу помочь тебе».

«Ты серьезно? Даже после того, что я тебе сказала? Ты все еще хочешь мне помочь?»

«Да. И я знаю, что Мелани и Стефани хотят. И Бетани и Ларри тоже. Все мы, Дженнифер. Я серьезно».

«Даже после всей этой лжи? Всего обмана?»

«Да, Джен. Мы любим тебя. Все мы любим тебя».

И в этот момент я понял, что должен сделать. Был только один способ доказать Дженнифер свои чувства. Но это было что-то на потом.

«Мне нужна твоя помощь. Я обещаю, что сделаю все, что ты скажешь, Стив. Все, что угодно!»

«Ну, первое ты уже сделала, и это признание проблемы и выкладывание ее на всеобщее обозрение. Никто из наших друзей не должен об этом знать. Они поверят мне, когда я скажу, что ты открылась мне. Тебе придется извиниться перед теми из них, кому ты солгала или кого обманула напрямую. Ты уже сделала это с Мелани, так что я бы не беспокоился об этом».

«Думаю, это зависит от того, как на это смотреть. Я и лгала, и нет. Конечно, в случае с твоей сестрой я должна буду, поскольку я сказала ей ту же ложь, что и тебе».

«Я не думаю, что ей нужны подробности, Джен. Просто скажи ей, что ты не всегда была полностью честна, и я поручусь за тебя».

«Нет. Я должна ей рассказать. Особенно ей».

«Если ты чувствуешь, что это необходимо, тогда ты должна это сделать. Ты обещаешь больше не употреблять алкоголь и травку?»

«Да. Я думаю, что смогу уснуть, когда все выложу».

«Я тоже так думаю. Тебе также нужна профессиональная помощь. Твоя мама собирается организовать это завтра. Ты пойдешь и будешь делать то, что скажет тебе твой психотерапевт или консультант».

«Я так и сделаю».

«Ты должна быть честной с ними тоже. Ты должна рассказать им все, что рассказала мне, и все, что не рассказала. Мне больше ничего не нужно знать, но если ты захочешь поговорить, я выслушаю».

«Я обещаю! Я буду честной!»

«Это значит со всеми. Я не говорю о маленькой белой лжи, которая никого не обижает, или даже о том, чтобы не говорить что-то плохое. Ты не должна быть тупой в том, чтобы быть честной и правдивой, но больше никакой лжи или обмана Дженнифер. Никакой.»

«Ты знаешь, как это будет трудно?» — прошептала она.

«Я точно знаю, как это будет тяжело. Я сам прошел через это. Я знаю, что ты боишься. И я знаю, что именно над этим придется поработать твоему консультанту. Ты должна понять, что именно тебя пугает!».

«Как ты стал таким умным?»

«Я не умный. Я ебаный идиот. Но знаешь что? У меня есть замечательные друзья, которые многим пожертвовали, чтобы помочь мне; друзья, которые подталкивали меня к самосовершенствованию. Друзья, которые поддерживали меня во всем. И знаешь что? Я все равно подвел тебя, Дженнифер. Я ушел от тебя. Я никогда не должен был этого делать. Это было глупо, необдуманно и жестоко».

Она впервые за сегодня улыбнулась: «Да, это было так. Но ты все исправил! А потом я все разрушила, потому что чертовски боялась жить! Можно ли это как-то исправить?»

«Я не могу ответить на этот вопрос», — сказал я. «Меня столько раз била судьба, что я даже не хочу об этом думать. Все, что ты можешь сделать, это то, что делаю я — жить одним днем за раз».

«Разве это не страшно?»

«Конечно, страшно! Но, как я уже говорил Стефани, мы можем либо контролировать свой страх, либо быть под его контролем. Когда мы не контролируем страх, происходят такие вещи, как Тед и Бекки. Когда мы контролируем его, происходят такие вещи, как я и Биргит».

«Так что же я могу сделать, чтобы исправить нас?» — спросила Дженнифер, звуча почти отчаянно.

«То, что я сказал. Я не даю тебе никаких обещаний, Дженнифер. Я не могу в данный момент, и, честно говоря, не знаю, смогу ли в будущем. Но пока ты не исправишься и не покажешь, что тебе можно доверять, глупо даже обсуждать такие вещи».

Она на мгновение опустила глаза, как бы переваривая то, что я сказал.

«Так что ты делаешь в Чикаго?»

«Мы с Элис снимаем квартиру с двумя спальнями».

«Правда? Как просто соседи по дому?»

«Да. За исключением того случая на свадьбе, у нас с ней не было секса. И я не думаю, что будет. Мы были близки к этому однажды, в начале этого года, но мы оба отступили. Это было совместное решение. Моя жизнь слишком сложна для нее, а ее — слишком проста для меня. Я планирую встречаться с Кэти регулярно. Не постоянно, конечно, но близко к этому. Бетани будет относительно близко, и, конечно, Кара и Джойс будут здесь. Кара — это небольшая проблема, так как ее отец практически держит ее под домашним арестом после того, как она проболталась, что мы с ней спали вместе».

«Вау! Она одна из Святош, так что ее родители, должно быть, совсем с ума посходили!»

«Ее отец — да. Ее мама поняла это до того, как Кара призналась, и не стала вмешиваться. Это долгая история, я могу рассказать тебе как-нибудь».

«А что насчет Карин? Она только недавно была здесь, не так ли?»

«Да. И единственное, что я могу сказать, это то, что я открыт для такой возможности, но прямо сейчас, опять же, если бы кто-то заставил меня выбирать, я бы выбрал Кару. Я признался в этом Мелани на днях. Все, что я пообещал Карин, это то, что когда я увижу ее в июне, я не буду ни постоянным, ни помолвленным».

«Ты действительно поставил Карин на второе место. Боже, какая же я глупая! Я все разрушила!»

«На данный момент все, что мы можем сделать, это собрать осколки и попытаться собрать твою жизнь обратно. Возможно, тебе будет тяжело это услышать, но сейчас моя в довольно хорошей форме, несмотря на бардак, которые ты устроила, и который моя сестра усугубила, пригласив сюда Карин. Кстати, она сделала это для тебя».

«Для меня? Я не понимаю. Это бессмыслица!»

Я добавил еще немного воды на камни, чтобы образовался пар. В этот момент дверь открылась, и заглянула Мелани.

«Что?» — Мелани задохнулась от шока. — «Стив Адамс в полотенце в сауне?».

«Мелани, отвали!» — резко сказала я. — «Если бы у нас их не было, ты бы придумала какую-нибудь другую остроту. Дженнифер нужно было расслабиться, и это был лучший вариант. Ты знаешь, что сейчас между нами ничего нет. Мы бы хотели побыть одни, пожалуйста».

«Извините», — кротко сказала она и закрыла дверь.

Я вернулся к разговору о моей сестре и Карин.

«Стефани боялась, что я собираюсь снова предложить Каре встречаться, и что, сделав это, я настроюсь на свою помолвку с ней. Она запаниковала, позвонила Карин и сказала ей, что если она не приедет в гости сейчас, то в июне следующего года может быть уже поздно. Конечно, поскольку родители Карин хотели бы видеть нас вместе, они согласились, чтобы она приехала. Моя сестра думала, что, привезя Карин сюда, она сможет отсрочить любое решение, которое я могу принять относительно Кары.»

«Как оказалось, она была права. Но, как я ей сказал, план мог бы дать кошмарный обратный результат — я мог бы решить, что хочу быть с Карин. Или я мог решить, что не хочу, но и Кара, и Бетани разорвали бы наши отношения из-за Карин. Не было никакого шанса, я имею в виду никакого шанса, что я снова сойдусь с тобой. Так что даже если бы ее план сработал, он не принес бы ей того, чего она хотела».

«Значит, нет никаких шансов? Вообще никаких?»

Мне нужно было действовать осторожно. Я не хотел давать ей ложную надежду, но и не хотел разбивать ее.

«Вспомни, когда это случилось. В тот момент я бы даже не стал с тобой разговаривать. Так что, конечно, я так и сказал».

«А сейчас?»

«Один день за раз, Дженнифер. Я уже говорил тебе, что не могу даже думать о чем-то подобном, пока ты не разберешься со своими проблемами, и даже тогда ты не можешь рассчитывать на то, что что-то подобное когда-нибудь произойдет. Реши свои проблемы. Тогда, и только тогда, мы сможем начать говорить об этом».

«Могу я попросить тебя об одном одолжении?»

«Ты можешь попросить, но я не могу сказать, сделаю ли я это, пока не узнаю, в чем дело».

«Ты увидишься со мной, когда вернешься из Швеции? Прежде чем делать что-то еще?»

«Дай мне подумать об этом. Времени достаточно. Я даже не буду покупать билеты на эту поездку до следующей весны».

«Полагаю, это все, о чем я могу просить», — сказала она.

Она глубоко вздохнула и спросила: «Я проголодалась, мы можем пообедать?».

«Это лучшее, что я слышал от тебя сегодня. К тебе вернулся аппетит?»

«Ну, я голодна, и я не чувствовала голода уже несколько месяцев».

«Тогда я отведу тебя во «Frisch’s», если ты не против».

«Да!»

Мы встали и быстро приняли душ, каждый по отдельности, затем надели халаты, пошли в свою комнату и оделись. Мы спустились вниз, чтобы сообщить Мелани и ее маме, что мы направляемся в Frisch's. Мы вернемся как раз к началу вечеринки, которая должна была начаться в 17:00.

Мелани отозвала меня в сторону и спросила: «Как она?».

«Она в плохом состоянии, но мы выложили все карты на стол. Ей нужны ее друзья сегодня вечером, Мелани. Все они. Убедись, что они знают об этом. Когда будешь звонить мне домой, убедись, что моя сестра спросит отца, и, если можно, договорись, чтобы он ее забрал».

Мелани согласилась и пошла звонить, а мы с Дженнифер пошли обедать. Мы сидели бок о бок в кабинке и в основном молчали, пока ждали и пока ели. Когда мы закончили, мы пошли к реке. Мы подошли к одной из скамеек и сели.

«Есть ли еще что-нибудь, что ты хочешь мне сказать, Дженнифер? Что-нибудь, что ты считаешь необходимым?»

«Я хочу рассказать тебе о Ките. Это тот парень из Сиэтла, с которым у меня почти все получилось. Я также хочу рассказать тебе больше о Теде».

«Ты все еще встречаешься с Китом?»

«Нет. Он порвал со мной, когда я слетела с резьбы, как рассказала тебе о Стэнфорде. Он сказал мне, что если я «вытащу голову из задницы», то должна позвонить ему. Но, очевидно, это произойдет очень нескоро, если вообще произойдет».

«Он может тебе помочь?»

«Нет, я не думаю, что он тот человек, который может мне помочь. Это ты, Стив. Даже находясь за 2000 миль, я могу доверять тебе, что ты мне поможешь. И будешь со мной, когда я позвоню и мне нужно будет поговорить».

«Я сделаю все, что в моих силах, Джен. Я бы хотел, чтобы у тебя был близкий друг, с которым ты могла бы поговорить».

«Надеюсь, это будет моя соседка по комнате в Стэнфорде. Мы несколько раз разговаривали по телефону. Она кажется очень милой девушкой. Она откуда-то из Нью-Йорка, близко к Канаде».

«ОК. Это было бы неплохо. Расскажи мне о Ките».

«Он тот парень, с которым я ходила на выпускной и бал. Тот, о котором я тебе говорила, был просто другом. Мы много общались, как ты и я на первом курсе, просто как друзья. Я целовала его на ночь, когда мы гуляли, но это всегда был просто быстрый поцелуй в губы и короткое объятие. Ты помнишь, какими мы были? Это было близко к этому. У него была девушка в течение трех лет, но они расстались летом, как раз перед моим переездом. Мы разговорились, и дальше все пошло своим чередом.»

«Он пригласил меня на Выпускной, и тогда я подумала о том, чтобы просто прекратить мучения и заняться с ним сексом. Ты знаешь, что я думала, что это положит конец всему. Я бы сделала это, потом рассказала тебе, и мне не пришлось бы больше волноваться. Я могла бы жить дальше и больше никогда не думать о Стиве Адамсе и всех его девушках».

Она глубоко вздохнула, выдохнула и продолжила.

«Потом был Выпускной вечер. У него был забронирован номер в отеле, и мы поехали туда после танцев. Я была так готова сделать это с ним, не потому что я хотела его, а потому что я хотела, чтобы мои демоны ушли. И вот, когда он поцеловал меня и снял с меня платье, а я стояла в нижнем белье, и он потянулся, чтобы расстегнуть лифчик, я остановила его. Я сказала ему, что не уверена. Он подождал немного, и я позволила ему расстегнуть лифчик, но не сняла его. Когда он скользнул руками вниз к моим трусикам, я замерла и сказала, чтобы он отвез меня домой. Он не слишком расстроился, я думаю, просто смутился.»

«Он как-то упомянул об этом, но я сказала ему, что не готова говорить об этом. Потом школа закончилась, мы выпустились, и я позвонила тебе. Когда ты бросил трубку, я практически потеряла контроль над собой и проплакала несколько дней. Мама пыталась меня утешить, но я ей не позволила. Папа был зол. Я никогда, никогда не видела его таким злым. Он кричал, и его лицо было красным. Он не мог поверить, что я снова так поступила с тобой.»

«Понимаешь, когда я приняла решение в декабре, во время рождественских каникул, я сказала папе, что позвонила тебе, мы все обсудили, и все было хорошо. Я солгала ему. Когда он узнал об этом, он сказал мне, что я должна сделать все, чтобы все исправить. Но ты не захотел со мной разговаривать. Это не имело значения, потому что я поговорила со Стефани, и она рассказала мне, что ты сказал и что ты чувствовал. Она была очень строга ко мне. Она обвинила меня в том, что я разрушила твою жизнь и уничтожила все то хорошее, что Кара и Бетани сделали за последние шесть месяцев».

Она сделала еще несколько вдохов, затем продолжила.

«Когда я не могла поговорить с тобой и не могла помириться, я все больше и больше впадала в депрессию. Я попросила у знакомой девушки немного травки, и это помогло мне успокоиться, но я не могла перестать думать о том ужасном поступке, который я совершила по отношению к тебе. У меня не было возможности даже поговорить с тобой, и я не знала, что делать. Однажды вечером я достала бутылку папиной водки и выпила две маленьких рюмки. Мне стало тепло, и я уснула. Я попросила знакомого парня постарше купить мне водку той же марки, чтобы я могла заменить то, что выпила, пока отец не заметил. Я пила не каждую ночь, но довольно часто.»

«Это стало закономерностью. Я курила травку днем и пила, чтобы заснуть. Я была не в себе. Я перестала есть. Я знаю, что это звучит странно, поскольку от травки должно хотеться есть, но у меня просто не было аппетита. Думаю, я ела достаточно, чтобы выжить, но все равно похудела на девять килограммов. Я скрывала это от родителей, нося мешковатые толстовки и треники. Они пытались помочь, но я просто отталкивала их. Я не заботилась о себе и не позволяла им. Я стала проводить как можно больше времени вне дома. Тогда Кит порвал со мной. Он сказал мне, что мне нужна помощь, а я сказала, чтобы он шел к черту. Тогда он сказал мне позвонить ему, когда я вытащу голову из задницы.»

«Потом ты позвонил мне. Это помогло, но поскольку я думала, что потеряла тебя, мне было уже все равно. Я продолжала курить, пить и не есть. Когда ты позвонил и сказал, что хочешь меня увидеть, я была так счастлива. Я пыталась прекратить вредные вещи и поесть, но не могла. Наверное, я все еще чувствовала себя виноватой. Мои личные демоны не отпускали меня. Теперь, когда я рассказала тебе, мне кажется, что с меня как будто сняли огромный груз. Но я все равно ощущаю себя ужасно, потому что я разрушила, возможно, лучшее, что у меня было. Все потому, что я не рассказала тебе о Теде и чувствовала себя виноватой в течение четырех лет».

Она замолчала и некоторое время просто смотрела на реку. Она не плакала, хотя ее глаза снова были опухшими и красными. Примерно через десять минут она снова заговорила.

«Тед, — сказала она, — был огромной ошибкой. Если бы я не струсила в тот первый раз, когда мы играли в шахматы на раздевание, этого бы никогда не случилось. Мы с Тедом часто целовались и то, что я тебе рассказала, произошло, но мы расстались не потому, что он кончил в штаны, когда я ему погладила пах. Далеко не потому. Он хотел продолжения. Я боялась, но он был моим парнем. Я придумала план, как сыграть с тобой в шахматы на раздевание, а ты должен был сделать это со мной, чтобы я могла сказать Теду, что сделала это с тобой, и покончить с ним».

Я перебил: «Господи, Дженнифер. Почему ты просто не поговорила со мной? Или с Тедом? Или с нами обоими?»

«Я не знаю. Наверное, я боялась. Я боялась сделать это с Тедом. Я боялась сделать это с тобой. Я боялась не делать этого!»

«Ты была запутана, и в этом нет ничего плохого. Проблема в том, что ты сделала в ответ на замешательство».

«Я знаю. Я так старалась сделать это с тобой. Помнишь, в конце я сказала «когда-нибудь»? Так вот, блядь, это должно было случиться в тот день с тобой! Но нет, вместо этого в следующий раз я увиделась с Тедом у него дома. Мы были в подвале и целовались. В итоге мы оказались голыми, и он захотел сделать это. У него был презерватив, а я не сказала ему, что принимаю таблетки, поэтому он надел его и встал между моих ног. Он типа протаранил и сломал мою вишенку. Это было не очень больно, просто небольшое жжение. Он двинул бедрами раза три, едва двигая членом, и кончил. Он вытащил его, и все было кончено.»

«Ты так много дразнил меня и рассказывал о том, как это здорово, а когда это произошло на самом деле, это было ужасно. Я знаю, что он был девственником, как и я, и я вроде как понимаю, но он даже не обнял меня и не поцеловал после этого. Он просто встал, пошел в ванную, чтобы избавиться от резинки, а потом оделся. Я чувствовала себя грязной и использованной. Я плакала, и он наконец-то обнял меня, но это не помогло. Когда я вернулась домой, я решила, что должна сделать это с тобой, чтобы убедиться, что ты говоришь мне правду. Я рассталась с Тедом, а потом снова пригласила тебя к себе.»

«И ты знаешь, что произошло. Я испытала около девяти оргазмов! Это была самая потрясающая вещь, которую я только могла себе представить! И я почувствовала те узы, которые у нас были — то, что ты называешь нашей связью. Тогда я поняла, какой глупой я была. У меня был шанс задолго до этого быть с тобой. Если бы я сделала это, или если бы я сказала тебе, что делала это раньше, все было бы по-другому, я думаю. Я бы не чувствовала себя виноватой и, возможно, не вела бы себя так, как вела. Мне жаль, Стив. Мне так жаль! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я тебе солгала?»

«Дженнифер, я прощаю тебя. Я согласен с тобой — если бы ты заранее сказала мне, что ты не девственница, или даже просто не говорила об этом вообще, я подозреваю, ты бы не чувствовала себя такой виноватой. Я не могу сказать наверняка. Конечно, сказав мне это позже, ты бы создала именно ту проблему, которая есть сейчас. Тем не менее, то, что ты сказала мне сейчас, на самом деле пошло на пользу».

«Пользу? Как это?» — спросила она, высморкавшись в салфетку, которую достала из сумочки.

«Потому что, наконец, мы все открыли. Наконец-то ты можешь начать быть открытой и честной со мной».

«А потом?»

«Дженнифер, пожалуйста, не дави. Одного этого разговора недостаточно, как недостаточно было нашего разговора с Мелани в больнице. Тебе нужно проделать огромную работу. Я серьезно. Если, и я повторяю то, что уже сказал, ты хочешь, чтобы у нас был хоть какой-то шанс, ты должна решить проблему. Сделай это, и мы сможем поговорить. Никаких обещаний. Я обещаю одно. Я всегда, всегда буду твоим другом».

«Спасибо», — тихо сказала она, прислонившись ко мне.

Я обнял ее немного, затем мы встали и пошли обратно к машине. Мы приехали к Мелани около 15:30 и она сказала нам, что Ларри собирается привезти Стефани. Моя младшая сестра сказала ей, что моя мама доверяет Ларри, и это вызовет меньше проблем, чем если бы одна из моих подружек-"шлюх» забрала ее. Я вздохнул, но знал, что сестра была права в своих рассуждениях.

Дженнифер, Мелани и я тусовались в подвале, пока не пришли наши друзья. Когда они пришли, Дженнифер извинилась перед всеми и призналась, что неоднократно лгала мне и обманывала меня, а также плохо вела себя по отношению ко всем нам. Было ясно, что она сожалеет, и все собрались вокруг нее и обняли ее в большом групповом объятии. Когда она закончила, она отвела Стефани наверх, чтобы поговорить с ней. Я не думал, что это будет веселый разговор, но это нужно было сделать. Они вернулись минут через двадцать, и было видно, что обе они плакали.

Миссис Спенсер крикнула нам, что ужин через десять минут, и я сказал Дженнифер и Мелани, что мне нужно поговорить со Стефани наедине, и я увижу их за столом. Я взял сестру за руку и повел ее наверх, в комнату, которую я делил с Дженнифер, чтобы мы могли поговорить наедине.