Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 4 - Бетани. Глава 44: Тупой мальчик, часть I

Январь 1981, Милфорд, штат Огайо

Вечером в воскресенье, после обычного, но насыщенного событиями дня, я позвонил Дженнифер. Я знал, что должен рассказать ей о Каре.

«Дженнифер, ты помнишь, я упоминал о Каре?»

«Конечно. Она та самая, со стола «Святош», которую ты хотел дефлорировать».

«Это она. Я сделал это, но все закончилось совсем не так, как я ожидал», — сказал я, мой голос упал в знак покорности.

«Насколько плохо?» — ответила она с беспокойством.

«О, не так! Это если ты имеешь в виду, что я облажался, вышел из-под контроля или девушка впала в истерику от того, что произошло».

«Тогда что же произошло?»

«Я влюбился в нее. Мы встречаемся».

«Встречаемся? В смысле парень и девушка? Исключительно?» сказала Дженнифер, звуча немного обеспокоенно.

«Да. У меня нет секса ни с кем другим, и я не хочу».

«Вау! Может быть, Бетани была права насчет тебя. Я впечатлена. А как насчет Стефани?»

«Это все равно произойдет. Ничто этому не помешает».

«И Кара не против этого?» спросила Дженнифер.

«Она не знает, и я не собираюсь ей говорить».

Дженнифер засмеялась.

«Что смешного?»

«Кара не представляет угрозы. Я уже начала волноваться по пустякам. Если ты не можешь рассказать ей о Стефани, то у вас двоих нет будущего. Наслаждайся сексом, если она хоть немного хороша», — хихикнула Дженнифер.

«Она быстро учится, и секс с ней отличный. Может быть, она немного наивна, но она полна энтузиазма», — ответил я, чувствуя облегчение от того, что она хорошо это воспринимает. «Кажется, я помню молодую девушку, которая была точно такой же несколько лет назад?»

«Верно! И ты очень хороший учитель. Я просто не могу себе представить, чтобы такая пай-девочка, как она, отсасывала тебе или позволяла трахать свою задницу».

«Дженнифер, какой стиль секса мне нравится больше всего?»

«Раньше — обычный миссионерский секс, медленный и сладкий. Но потом ты встретил Катт!»

«У нас с Катт все кончено. Она с Микаэлем. А меня устраивает простое занятие любовью. Кара любит, когда ей лижут, а ты знаешь, что я люблю это делать!».

«Так теперь ты вернулся к обычному сексу? Что, черт возьми, с тобой случилось?»

«Я влюбился. И я расту. Я поссорился с мамой и не пытался ее в чем-то убедить или переспорить. Я просто отказался позволить ей снова пытаться разрушить мою жизнь».

«А что говорит Бетани?».

«Она поддерживает меня. На данный момент мы просто друзья, но я беру ее с собой на Выпускной, потому что Каре запрещено ходить на танцы».

Дженнифер сделала небольшую паузу. «Я думаю, это хорошее развитие событий».

Мы поговорили еще несколько минут о школе, а затем попрощались.

В понедельник я задержался допоздна, чтобы попробоваться на роль отца в спектакле «Я никогда не видел другой бабочки». Я прочитал свои реплики из сценария, и мисс Алвис сказала мне, что я получил. Я был немного удивлен, но согласился на роль. Я взял с собой копию сценария, чтобы начать заучивать. На доске я увидел, что буду играть напротив Бонни Уандер, симпатичной выпускницы, которая играла мать».

Во вторник Рональд Рейган был приведен к присяге в качестве президента, и неудивительно, что иранское правительство решило освободить заложников, которых удерживали 444 дня. Я был в Швеции, когда было захвачено посольство, и помню, как Андерс боялся, что это было частью подготовки к мировой войне. Советы все еще находились в Афганистане, но я полностью ожидал, что президент Рейган что-нибудь предпримет по этому поводу.

В среду Джош сказал мне, что его приняли в программу YFU и в следующем году он поедет в Швецию. Я сообщил ему, что вполне возможно, что мы сможем увидеться там, потому что я отправлялся туда на каникулы в июне 82-го. Я также пообещал начать учить его шведскому языку. После школы мы с Бет навестили ветеринара в Спрингдейле и продемонстрировали ему наше программное обеспечение для его офиса. Он был обеспокоен стоимостью компьютера и сказал нам, что подумает об этом. Я посоветовал ему поговорить с доктором Гросси.

В четверг, когда я пришел на урок химии, Кара поцеловала меня в щеку, а затем стала ярко-красной.

«Стив, — прошептала она, — сегодня утром у меня начались месячные. Ты все еще хочешь пойти куда-нибудь?»

«Конечно. Мне нравится просто быть с тобой. Мы все еще можем целоваться, если ты хочешь!».

Она улыбнулась.

В тот вечер мы пошли на ужин и провели час в квартире, обнимаясь и немного целуясь.

«Спасибо за понимание».

«Я знаю, как устроено твое тело, и знаю про месячные. Это нормально. Не стесняйся этого. Они закончятся, когда я вернусь с симпозиума, и мы сможем заняться любовью».

Она глубоко поцеловала меня, и мы направились к ее дому, чтобы высадить ее до комендантского часа.

Январь 1981, Цинциннати, штат Огайо

В пятницу я вышел из школы в полдень, чтобы отправиться в Цинциннати. Я подвез Ральфа, но он должен был вернуться в Милфорд с мистером Йоки в воскресенье, потому что я ехал прямо к дому дона Джозефа. Я поехал по шоссе 50 в город и по указателям добрался до отеля. Я неохотно сдал машину парковщику, и мы с Ральфом вошли внутрь. Мы нашли регистрационную стойку симпозиума, и я с удивлением увидел, что у меня одноместный номер. Я получил ключ и пошел искать свою комнату.

Комната была небольшой, в ней была только полноразмерная кровать, письменный стол, стол с двумя стульями и телевизор, а в ванной комнате была душевая кабинка. Из окна открывался вид только на другие довольно уродливые здания. Я распаковал свою сумку и спустился в главный зал заседаний. Я нашел мистера Йоки и Брента, а через минуту вошел и Ральф. До начала вводной сессии оставалось еще около 15 минут, и мы не были готовы садиться, поэтому стояли в глубине комнаты.

Я пошел взять колу со стола с напитками, когда почувствовал руку на своей руке и услышал знакомый голос, мягко произнесший мое имя. Я повернулся, чтобы убедиться.

«Привет, Бекки», — сказал я с ноткой раздражения.

«Как ты, Стив?»

«У меня все хорошо. Как ты?»

«Я в порядке», — ответила она.

Я ничего не сказал и просто позволил повиснуть тишине, потому что мне действительно нечего было ей сказать.

«Мне очень жаль», — сказала она. «Я совершила большую ошибку. Я совершила много ошибок с тобой».

«Это все вода под мостом. Больше нечего сказать».

«Я знаю», — вздохнула Бекки. «Я не ожидала увидеть тебя здесь».

«Я тоже не ожидал тебя увидеть, но вот мы здесь».

Свет в комнате мигнул пару раз, указывая на то, что первый сеанс вот-вот начнется. Я был раздражен, но не удивлен, когда Бекки последовала за мной и села рядом со мной за один из длинных столов. Я подумал о том, чтобы встать и уйти, но решил, что это было бы слишком невежливо.

Мужчина в костюме подошел к микрофону и призвал зал к порядку. Все быстро расселись, и он поприветствовал нас на симпозиуме, а затем рассказал, как он будет проходить. Будет четыре презентации, по одной от правительства и лидеров оппозиции из Гондураса и Сальвадора, с перерывами между ними. После того, как они закончат, состоится ужин, на котором выступит посол США в Сальвадоре. После ужина будут музыка и танцы. Я оглядел комнату и увидел, что соотношение парней и девушек было совсем небольшим — примерно 60-40.

Бекки наклонилась ко мне и прошептала: «Ты потанцуешь со мной сегодня, Стив?».

«Это не очень хорошая идея. Нет», — прошептал я в ответ.

«Пожалуйста! Это всего лишь танец. Просто подумай об этом».

Я вздохнул и прислушался к представлению первого оратора. Бекки не изменилась. Вообще-то, это было не совсем так, она немного округлилась с четырнадцати лет и потеряла весь свой детский жирок. Ее грудь тоже выросла — теперь это были не просто маленькие бугорки, а упругие и конусообразные груди. Ее бедра тоже немного расширились, и я должен был признать, что она стала красивой молодой женщиной. Мои мысли вернулись к нашему занятию любовью и вызвали непроизвольную и нежелательную реакцию. Я переместился на своем сиденье и попытался незаметно для себя приспособиться к дискомфорту. Ухмылка Бекки, которую я видел периферийным зрением, сказала мне, что мне это не удалось.

На первом перерыве, когда я пошел взять колу со столика с напитками, Бекки последовала за мной.

«Я вижу, что все еще нравлюсь тебе!» — хихикнула она.

«Мы обсуждали это уже несколько раз!» сказал я, довольно раздраженно.

Она кивнула и наклонилась вперед, чтобы прошептать: «Но я все еще заставляю тебя напрягаться», — нежно коснувшись моей руки.

«Бекки!» сурово прошептал я и вернулся в свое кресло.

Проблема была в том, что она была права. Бекки все еще заставляла меня возбуждаться. Наши занятия любовью были интенсивными, хотя и не такими частыми, как с другими девушками, с которыми у меня были отношения, и это было очень приятно. С другой стороны, я помнил все плохое, что произошло между нами, особенно непреднамеренную — с моей стороны — беременность и последовавший за ней аборт.

На следующем перерыве Бекки снова прошла со мной к столу.

«Ты знаешь, мы так и не поговорили по-настоящему», — сказала она. «Это моя вина, я знаю, из-за того, что я сделала — обманула тебя и позволила маме давить на меня, чтобы я сделала аборт. Может быть, ты хотя бы поговоришь со мной? Пожалуйста?»

Копаться во всех этих старых воспоминаниях мне не очень-то хотелось. Я уже практически со всем смирился и двигался дальше.

«Сейчас я почти смирился с прошлым. Я просто не вижу смысла снова вспоминать его».

«У тебя было много людей, с которыми можно поговорить. А у меня нет. Я никогда не могла ни с кем поговорить», — сказала Бекки, ее голос был полон грусти.

Учитывая, что это была Бекки, моей первой мыслью было то, что это просто очередная игра, в которую она играет, очередная попытка втянуть меня в отношения, которые, как я знал, будут обречены еще до их начала. Даже дружба с Бекки была сопряжена со всевозможными рисками и опасностями. Но, учитывая обстоятельства, я, вероятно, был единственным человеком, с которым она могла по-настоящему поговорить. Хотя, ради себя самого, мне пришлось бы установить ограничения. Это было рискованно, но я не хотел позволить ей страдать, если мог ей помочь.

«Я поговорю с тобой. Но это должно быть какое-то полуобщественное место. Мы можем уединиться, но не где-то наедине. И ты должна знать, что у меня есть постоянная девушка, и сейчас у нас эксклюзивные отношения».

«Я просто хочу поговорить. Между ужином и танцами есть час. Мы можем посидеть в холле отеля. Там есть пара диванов, достаточно уединенных. Подойдет?»

«Конечно, подойдет».

После двух последних презентаций организаторы рассказали о том, как будет проходить суббота. Утром у представителей каждой страны будет небольшая комната для встреч, куда студенты смогут прийти, чтобы задать вопросы и провести время, общаясь с каждой стороной. Нас разделят на группы по шесть студентов, и мы будем отвечать за десятиминутную презентацию в субботу днем по одному основному вопросу, разделяющему правительство и оппозицию. По моим приблизительным подсчетам, презентации будут идти от трех до четырех часов. Вечером в субботу, после ужина, было свободное время, и можно было купить билеты в кино со скидкой. В воскресенье утром состоится заключительная сессия с выступлением заместителя государственного секретаря, после чего последует обед.

Во время получасового перерыва между презентациями и обедом я вернулся в свою комнату и расслабился. Я включил радио, достал «Вся королевская рать» и стал читать. Я делал довольно много заметок, а также формулировал свою работу, поэтому чтение шло медленнее, чем обычно. Я осилил только пятнадцать страниц, прежде чем мне пришлось спуститься к ужину.

Когда я вошел в столовую, то обнаружил, что у нас были распределены места, и нас рассадили в произвольном порядке по залу. Я сидел за столом с еще девятью учениками из школ, расположенных в трех штатах. Пятеро ребят были из городских школ, остальные — из пригородов, в том числе двое из Кентукки и один из Индианы. Еда была приличной, и меня развлекали семь парней, которые пытались произвести впечатление на двух девушек за нашим столом. Одна из них постоянно смотрела в мою сторону, но мне это было неинтересно. Я взял на себя обязательства перед Карой и, несмотря на кокетливые взгляды и улыбки, избегал всего, что могло бы показать мою заинтересованность.

Когда ужин был закончен, я пошел искать Бекки. Мы прошли в холл и нашли диван, который стоял вдоль стены в довольно тихом месте.

«ОК, Бекки, поговорим», — сказал я ровным тоном.

«Не мог бы ты быть немного приятнее?» — мягко спросила она. «Пожалуйста?»

Я сделал глубокий вдох, выдохнул и сказала: «Прости. Скажи мне, о чем ты хочешь поговорить».

«Наверное, обо всем», — вздохнула она. «Все, что я сделала неправильно. Обо всем, что я испортила. О нашем ребенке. О том, что я обманула тебя. Об аборте. О нас», — сказала она, и слеза скатилась по ее щеке.

По рефлексу я вытер слезу рукой, и Бекки улыбнулась мне, той самой улыбкой, которая всегда растапливала мое сердце. Мне стало жаль, что она так себя чувствует. Она была права, я должен быть добрее к ней.

«Просто выпусти это наружу. Я выслушаю», — мягко сказал я.

«Думаю, первое, что нужно сказать, это то, что с тех пор, как ты меня встретил, и даже раньше, я была напугана. Боялась отношений, боялась секса, боялась потерять тебя, боялась забеременеть, боялась сделать аборт, боялась, что вся моя жизнь рухнет из-за моей глупости и неуверенности. Боялась, что никому не буду нужна», — говорила Бекки, пытаясь сдержать слезы.

Она была все той же испуганной девочкой, которую я знал, и события последних двух лет только усугубили ее страхи. Я сыграл в этом небольшую роль, я чувствовал, потому что должен был понять, что значит для нее заняться любовью, подарить мне свою девственность. Но тогда я был молод и глуп. Конечно, в семнадцать лет я был не совсем стар, но я был мудрее и имел больше опыта. Я достаточно раз облажался и научился на этом опыте. Это не мешало мне быть глупым, но мне нравилось думать, что я стал лучше. Я был уверен, что сестра со мной не согласится, но, похоже, такова была ее роль в моей жизни!

«Нам всем страшно», — мягко сказал я, пытаясь успокоить ее. «Взросление — это тяжело. Мы совершаем много ошибок и причиняем много боли, как себе, так и другим. Мы должны учиться на этих ошибках и оставить их в прошлом. Они формируют нас, но мы не можем позволить им управлять нами. У меня есть очень хорошая подруга, которую изнасиловали, когда ей было тринадцать лет, и она забеременела. Она сделала аборт. В течение нескольких лет вся ее жизнь определялась этим изнасилованием. В конце концов, она решила НЕ быть «жертвой изнасилования» до конца своих дней. Она никогда не забудет того, что произошло, но она больше не позволяет этому определять ее сущность.

«Она не совершала никаких ошибок, за исключением, возможно, того, что доверилась не тому парню в неправильной ситуации. В моем случае, я совершил множество ошибок, которые причинили людям очень сильную боль. В большинстве случаев это было связано с сексом. Я сильно обидел Дженнифер, когда занялся с тобой любовью и сказал ей, что влюблен в тебя. Я причинил тебе сильную боль, занимаясь с тобой любовью и лишив тебя девственности, но не из-за физической боли, а потому что я должен был понимать, что это значит. В Швеции была девушка, с которой все пошло ужасно плохо, потому что я не знал о ее чувствах. То же самое произошло после того, как я вернулся домой, с девушкой из школы.

«Это даже не все люди, которым я причинил боль. Я обидел близких друзей своей глупостью. Я обидел свою младшую сестру. Список можно продолжать и продолжать. Сейчас я пытаюсь взять себя в руки, понять, кто я и кем мне нужно стать. Это тяжелая работа, Бекки. И это страшно. Я постоянно боюсь. Но я не позволяю этому парализовать меня».

Я остановился и дал словам впитаться. Бекки сделала несколько глубоких вдохов, продолжая бороться со слезами. Я был уверен, что Бекки была парализована, застряла в образе мышления, из которого не могла выбраться. Я мог бы легко выяснить, так ли это.

«Ты встречалась?» мягко спросил я.

«Я ходила на несколько свиданий, да».

«Какие-нибудь из них привели к чему-нибудь?»

«Нет. Я не могу ни с кем сблизиться. Ты все еще единственный, кто сделал что-то большее, чем просто поцеловал меня», — мягко сказала она.

«Почему?»

«Я не знаю», — вздохнула она, и по ее щеке потекла слеза.

«Бекки, ты красивая молодая женщина. Когда ты милая, с тобой весело. И в постели ты, конечно, огонь. Я могу только догадываться, что ты отталкиваешь парней по какой-то причине. Может быть, потому что ты была беременна и сделала аборт?»

Бекки смотрела в пол, слезы текли по ее лицу, но ничего не говорила.

«Хотя у нас немного другая ситуация, моя подруга, которую изнасиловали, думала, что ни один парень никогда не захочет ее. Ей потребовалось много работы и довольно много времени, чтобы понять, что это не так. Она красивая, желанная девушка, как и ты. Но пока она думала, что это не так, она застряла в колее, из которой не могла выбраться».

«Но зачем я кому-то нужна?» всхлипывала Бекки. «Посмотри, что я с тобой сделала. Я обманом заставила тебя оплодотворить меня. Потом, сказав тебе, что рожу твоего ребенка, я сделала аборт. Как кто-то может полюбить меня? Я превратилась в суку, которой притворялась! Я использовала тебя и пыталась заставить тебя делать то, что я хотела», — сказала она, все еще глядя в пол.

«Ребекка ван Хук! Перестань быть жертвой собственных ошибок. Я был в этой ловушке в прошлом, и пока не выбрался из нее, я продолжал совершать ошибку за ошибкой. Пока ты будешь воспринимать себя таким образом, ты никогда не сможешь иметь успешные отношения с кем-либо. Это становится самоисполняющимся пророчеством. Позволь мне рассказать вам о другой моей подруге.

«В начале этого года я познакомился с девушкой, второкурсницей, у которой были серьезные проблемы с самовосприятием. Она считала себя неинтресной и нежеланной. Она была средней внешности и со средним телосложением, может быть, немного полноватой, но не толстой. Но она постоянно сравнивала себя с чирлидершами и популярными девушками и чувствовала, что не может конкурировать с ними. Как ты думаете, что произошло, если она думала, что никто не захочет ее?».

«Наверное, ее не приглашали на свидания», — сказала Бекки.

«Это верно. И не только это, но у нее не было друзей. Подумай об этом, Бекки, если у тебя низкое мнение о себе, почему кто-то должен видеть в тебе человека, с которым хочется дружить, не говоря уже о том, чтобы пригласить на свидание?» мягко сказал я.

«Думаю, что нет. Но как она стала твоим другом?»

«Потому что у нее хватило смелости пригласить меня на танцы в День Сэди Хокинс. Я был мил с ней, как и почти со всеми. Я делал ей маленькие комплименты и обращал на нее внимание. И она пригласила. Затем, когда одна из чирлидерш сделала несколько ехидных замечаний в ее адрес, она убежала, плача. Я последовал за ней и поговорил с ней. Она рассказала мне о том, что не является желанной и что никто не захочет ее даже поцеловать, не говоря уже о сексе.

«Я не только сказал ей, что сделаю это, но и проследил, чтобы чирлидерша знала об этом. А после этого я убедился, что чирлидерша знала, что мы не только занимались сексом, но и что и я, и девушка получили от этого истинное удовольствие. С новой уверенностью в себе она попросила меня помочь ей подобрать противозачаточные средства, что я и сделал, и теперь она встречается с хорошим парнем и имеет с ним полноценные сексуальные отношения. Но это произошло только потому, что она перестала считать себя неинтересной.

«То же самое произошло с моей подругой, которую изнасиловали. Она считала себя «испорченным товаром», который не нужен ни одному парню. В течение почти года я помогал ей понять, что она действительно желанна и что парень действительно захочет ее. Теперь эта девушка — моя лучшая подруга».

«Как ты ей помог?» спросила Бекки, наконец-то подняв глаза.

Черт. Я попал.

«Я занимался с ней любовью. Это помогло ей понять, что она желанна, и помогло ей пережить изнасилование, которое является актом насилия, а не секса. Эта одноразовая вещь помогла ей перестать быть жертвой изнасилования и начать чувствовать себя желанной молодой женщиной».

«Вы были просто друзьями?»

«Это было, когда я встречался с Дженнифер, и Дженнифер знала об этом. Когда мы с Дженнифер расстались, мы с моей подругой встречались серьезно около шести месяцев, но не исключительно. Были проблемы, и сейчас мы просто лучшие друзья».

«Ты практически никогда не был эксклюзивным, не так ли? Ты, конечно, не стал бы эксклюзивным, когда я тебя об этом попросила», — сказала Бекки.

«Это правда. И я никогда не был эксклюзивным. Ну, до этого момента, я думаю. Кара — единственная девушка, с которой я встречаюсь, и единственная девушка, с которой я занимаюсь сексом».

«Это довольно большая перемена для тебя. Что случилось с Дженнифер?»

«Ее семья переехала в Сиэтл, поэтому мы с ней расстались. Но осенью мы будем вместе ходить в школу».

«Но сейчас у тебя эксклюзивные отношения с другой. Она знает о Дженнифер?»

«Да. И не спрашивай меня, что я планирую делать, потому что сейчас я понятия не имею. Мне придется принять решение в какой-то момент до осени».

«Где ты собираешься учиться?» спросила Бекки.

«Иллинойский технологический институт в Чикаго. Туда же собирается поступать и Дженнифер. Несколько моих друзей учатся в школах в Чикаго или в нескольких часах езды от города».

«Я тоже! Я буду в колледже Розари в Ривер Форест. Это очень близко к Чикаго».

Моя грудь сжалась от страха. Я не был точно уверен, где находится Ривер Форест, но если она сказала, что это близко к Чикаго, то это было не очень хорошо.

«Ты не думала о том, чтобы обратиться к психотерапевту или консультанту?» спросил я. «Я ходил к одному на протяжении лет, и это очень помогло. Я наконец-то дошел до того, что не теряю самообладания, не выхожу из-под контроля и не позволяю своим эмоциям влиять на меня. Конечно, я все еще совершаю ошибки, но я думаю, что я стал намного лучше, чем был раньше. Я преодолел большинство своих проблем. Вот что тебе нужно сделать».

Бекки сделала несколько глубоких вдохов и медленно выдохнула.

«Мне очень жаль, что я обманула тебя. Мне еще больше жаль, что я сделала аборт. Я знаю, что ты хотел нашего ребенка».

«Я хотел, и я скорбел о нашем мертвом ребенке. Но теперь, после того, как я так долго думал об этом и видел, что случилось с двумя моими знакомыми девочками, которые забеременели в пятнадцать лет и родили своих детей, я понимаю, почему твоя мама решила, что так будет лучше. Я все еще злюсь на нее и не думаю, что когда-нибудь полностью прощу ее за то, как она заставила тебя принять это решение, но я, по крайней мере, могу понять, какой беспорядок это могло бы внести в твою жизнь».

Бекки сделала еще один глубокий вдох и взяла мои руки в свои.

«Но с тобой все стало еще хуже», — сказала она. «Даже после того, как я обманула тебя, ты поддерживал меня, любил и заботился. Потом я сделала аборт, и ты, по сути, возненавидел меня. Я знаю, ты говорил, что это не так, но ты относился ко мне именно так. За исключением тех нескольких минут, когда мы гуляли в твоей школе, ты относился ко мне как к человеку, который ниже презрения, Стив. К тому, кого ты ненавидишь с пылающей страстью. Страсть, которую мы испытывали раньше, превратилась в ненависть».

Я сжал ее руки, затем отпустил их.

«Я не ненавижу тебя, Бекки; никогда не ненавидел и никогда не буду. Я был очень расстроен тобой, и то, как я с тобой разговаривал, возможно, было неправильно, но я чувствовал, что каждый раз, когда я говорил с тобой по-хорошему, ты думала, что это означает, что я все еще заинтересован в тебе, что каким-то образом, каким-то образом, я буду с тобой. Частично это было то, что ты обманула меня, чтобы забеременеть, сказав, что это был просто секс, когда на самом деле наш секс при расставании и тот последний раз были действительно для того, чтобы заманить меня в ловушку долгосрочных отношений».

«Я знаю, что это было неправильно. Очень неправильно. Надеюсь, ты сможешь меня простить», — сказала Бекки, уставившись в пол.

«Я простил тебя. Это заняло немного времени, но я простил тебя».

«Ты будешь моим другом?» — тихо спросила она. «На самом деле у меня нет друзей».

«Почему?»

«Из-за того, что ты сказал, я думаю. И потому что я стала сукой, которой притворялась».

«Тогда тебе придется это исправить. Поступление в колледж дает тебе шанс начать все с чистого листа с людьми, которых ты не знаешь и которые не знают тебя. Начни заново и стань тем человеком, которым ты хочешь быть, тем, кого ты показала мне, когда мы встречались. Глубоко внутри тебя живет красивая, милая, сексуальная, желанная молодая женщина, которая только и ждет, чтобы выйти наружу. Выпусти ее».

Она вздохнула, кивнула и села обратно, оставаясь молчаливой. Мы просидели несколько минут, прежде чем она заговорила.

«Уже почти время для танцев. Ты потанцуешь со мной? Пожалуйста?»

«Да, я буду танцевать с тобой».

Впервые за целый час Бекки улыбнулась.

Мы поднялись по лестнице в бальный зал, где проходили танцы. Я подумал, не окажется ли это похоже на танцы в старшей или средней школе, где все парни стоят вдоль одной стены, а девушки как бы сбиваются в кучки, часто танцуя вместе, потому что парни не приглашали их на танец. Мы с Бекки нашли столик, а через несколько минут пришли Ральф и Джо и сели с нами.

Ральф узнал Бекки по шахматным встречам и сказал «привет», он поднял бровь, потому что знал, что я встречаюсь с Карой, поэтому я постарался ввернуть в разговор, что мы с Бекки старые друзья, которые встречались совсем недолго, прежде чем я сошелся с Дженнифер.

По мере того как люди прибывали, Ральф и Джо приглашали девушек на танец и, по сути, работали в зале, переходя от одной девушки к другой, просто хорошо проводя время. Мы с Бекки танцевали под все более быстрые песни, а медленные песни пропускали по моему настоянию. Когда начиналась медленная песня, я шел к столу с напитками. Я мог сказать, что Бекки была разочарована, но я был осторожен.

По мере того, как продолжалась ночь, меня забавляли пары, которые, казалось, образовывались и в конце концов исчезали. Около 21:30 Ральф и Джо вернулись к столу и сказали, что они собираются на сеанс «Шоу ужасов Рокки Хоррора» в 23:00 с несколькими девушками, одна из которых была за моим столом во время ужина. Они хотели, чтобы я пошел с ними, сказав, что девушка специально попросила меня пойти.

Я вспомнил симпатичную брюнетку со стола, которая строила мне глазки и слегка флиртовала со мной. Она догадалась, что Ральф и Джо — мои друзья, и попросила их пригласить меня. Мне было неинтересно, несмотря на то, насколько симпатичной была девушка. На самом деле я наслаждался общением с Бекки, и, учитывая ситуацию с Карой, это просто не имело смысла. Ральф и Джо попытались снова, сказав, что девушка очень, очень хочет, чтобы я пошел, и я наконец прямо сказал им, что не пойду, потому что мы с Карой пара, и они отступили.

Я знал, что позже мне зададут несколько вопросов по этому поводу. Хотя почти все за обеденным столом знали, что я встречаюсь с Карой, сказать, что мы пара, было откровением для Ральфа и Джо. Я решил, что раз уж Кара решила, что мы не сможем сохранить это в тайне, то и скрывать это нет смысла. Я видел, как они разговаривали с симпатичной брюнеткой, и заметил на ее лице выражение разочарования. Подозреваю, что ей тоже было интересно, что я делаю, сидя с Бекки, но мне было абсолютно все равно, что подумает какая-то случайная незнакомка, которую я вряд ли увижу после этих выходных.

«Спасибо, что остался со мной, Стив», — сказала Бекки.

«Не за что, но я сделал это как для себя, так и для тебя, на самом деле, наверное, в основном для себя».

«Какова бы ни была причина, я рада», — сказала она, взяла меня за руку и потянула танцевать, как раз когда медленная песня заканчивалась.

Следующая песня была не только медленной, но и вполне подходящей для девушки, которая только что вытащила меня на танцпол. Я подумал о том, чтобы просто вернуться и сесть, но решил, что это только укрепит мысль о том, что я был злым, неприятным или грубым. Я положил руки на бедра Бекки, а она положила свои на мое плечо, и мы танцевали под песню Билли Джоэла «She's Always a Woman».

Она может убить улыбкой, она может ранить взглядом;

Она может разрушить твою веру своей непринужденной ложью;

И она показывает только то, что хочет, чтобы вы увидели;

Она прячется, как ребенок, но для меня она всегда женщина.

«Наверное, это я, не так ли?» мягко сказала Бекки.

«Ты должна работать над своим самовосприятием. Если ты будешь думать о себе так, ты будешь такой. Будь умной, сексуальной, милой молодой женщиной, которой, я знаю, ты можешь быть!».

Бекки улыбнулась и сделала быстрый шаг вперед, так что наши тела слегка соприкоснулись, и она положила голову мне на грудь. Я обхватил ее руками и крепко прижал к себе.

«Стив?» тихо сказала Бекки.

«Да?»

Она только улыбнулась и крепко притянула меня к себе. Контакт произвел эффект, которого я боялся, но который, как я подозревал, Бекки желала. Я знал, что она это чувствует.

«Я хочу тебя», — прошептала она. «Мое тело страдает по тебе. Я чувствую, что ты тоже хочешь меня».

«Бекки!» шипел я.

«Заткнись! Отведи меня куда-нибудь и выеби мне мозги. Без обязательств. Никаких обязательств. Только трах».

«Я не могу», — прохрипел я.

Она прижалась ко мне, заставляя воспоминания о нашей предыдущей связи нахлынуть вновь.

«Да, Стив, ты можешь. Моя киска вся мокрая. Пожалуйста, отвези меня куда-нибудь и трахни меня!»

Она завела руку мне за голову, притянула меня к себе и поцеловала, ее язык проник в мой рот, ее грудь сильно прижалась к моей груди, а ее бедро уперлось в мою эрекцию.

Как мотылек на пламя, я не мог сопротивляться.