Легенда о Рэндидли Гостхаунде

Дверь загремела от пронзительного женского смеха.

Этот чертов Кусок Судьбы… С гневным выражением лица, Рэндидли закончил поход по кровати и оттолкнулся от шатающейся мебели. К его неудовольствию, кровать была выше его самого, поэтому ему пришлось двигаться в ее тени, когда он подходил к окну. Его хмурый взгляд усилился, когда он увидел, что кто-то небрежно прибил шторы к стене. Он дернул ткань, но его маленькие руки были достаточно сильны, чтобы разорвать ее.

Он прижал руки к ногтям, чувствуя прохладные круги их головок. Как ни странно, это хладнокровие помогло ослабить его инстинктивную панику.

Если этот выход заблокирован, остается только дверь. Рэндидли использовал свои крошечные ножки, чтобы донести себя до высокой деревянной двери. Чем ближе он подходил к ней, тем больше смеялась женщина с другой стороны и тем сильнее тряслась дверная ручка. Стороны дверной рамы изгибались внутрь и наружу, как будто она дышала. В женском голосе было безумие, которое цеплялось за что-то в груди Рэндидли, но он прошел долгий путь от страха перед своим далеким прошлым.

Несмотря ни на что… Рэндидли встал на цыпочки, чтобы дотянуться до дверной ручки. Металл был теплым для его пальцев. Надеюсь, ты еще жива, мама.

Вопреки самому себе, Рэндидли все еще немного нервничал из-за того, что он увидит, когда распахнет дверь. Он отчаянно надеялся, что его подсознание не будет слишком точным в отношении того, что его мама сделала с теми гостями, которых она пригласила. Но, к своему облегчению, он открыл дверь, и она вела в воющую пустоту. Рад, что выбрался отсюда, он спрыгнул в темноту.

Его сознание стало расплывчатым, когда сон переходил из одного места в другое. На короткое мгновение он снова оказался в этой постели, замерзшей даже в одеяле, завернутом в него. Потом пронзительный смех стал оглушительным, и сердце выжимало из себя кровь, спеша сжаться как можно меньше. Затем он продолжил кувыркаться в темноте, медленно извиваясь в воздухе.

Одеяла вокруг него исчезли. он дрейфовал

И вдруг он стоит в солнечной комнате. Он посмотрел на свои руки; они были подходящего размера, но его левая рука была сделана из плоти и крови. Он посмотрел на стол в центре комнаты, за которым сидели три фигуры. Серое Существо кивнуло Рэндидли. Призрачная фигура Мертворожденного Феникса запульсировала в приветствии. Яркое дерево, которое могло быть только Иггдрасилем, скрипело и стонало, покачивая веткой.

Рандомно склонил голову набок. К его удивлению, все выглядело солидно. “Что это?”

— Вмешательство, — тихо произнесло Серое Существо. Рэндидли не был уверен, что делать с пульсом Мертворожденного Феникса, но Иггдрасиль явно кивнул своим зеленым куполом.

«Зачем мне вмешательство?» Рэндидли был сбит с толку, глядя на свои изображения.

Призрачный хвост, тянущийся от основания шеи Серого Существа, дергался взад-вперед. — Потому что ты отвлекаешься и упускаешь из виду правду. Разве ты не почувствовал, когда мы с мертворожденным Фениксом заглянули в будущее? У вас есть возможность здесь, с изображением Клодетт. Хотя мы не смогли определить детали… мы ясно почувствовали, что она была ключом к мести Уику. По крайней мере, чтобы быстро отомстить. Перековать ее в меч. Не упускайте эту возможность».

Внезапно Клодетта оказалась посреди стола. Ее светлые волосы блестели в теплых лучах солнца. Мертворожденный Феникс протянул два щупальца тьмы, отдаленно напоминающие крылья, и начал сгибать человеческое тело Клодетт обратно на себя. Ее суставы вращались и искривлялись. Вскоре на столе лежал бледно-голубой меч, выдыхая ползучий слой инея.

«Но…» Сердце Рэндидли колотилось. Теперь он смотрел на версию Клодетт с мечом и так ясно чувствовал, как использовать свой собственный опыт одиночества и покинутости, чтобы превратить ее образ во что-то смертельно опасное. И все же Рэндидли не мог не колебаться.

Но если я действительно изменю ее образ, что будет с Клодетт?

Серое Существо покачало головой и затем указало. “Искать там. Вы видите это? Это твой единственный шанс».

Комната распахнулась, точно так же, как Клодетт сложилась в меч. В темном углу, которого Рэндидли раньше не замечал, на деревянном стуле сидел дородный пушистый мужчина. Его руки были связаны за спиной, а лицо было закрыто мешком из грубой ткани. Несмотря на свои ограничения, мужчина держался прямо, как шомпол. Рэнди встал перед этим человеком и крепко сжал меч Клодетт своими мясистыми руками.

— Ударь его, — прошептал Рэндидли чей-то голос. «Отомсти за Хелен. Уничтожайте своих врагов. Используя любое имеющееся в вашем распоряжении оружие».

Что-то вылезло из раны, которую смех матери сделал в его сердце. Он был чешуйчатым и злобным, и от него воняло безумием.

Прежде чем Рэндидли успел сообразить, что ответить, сон прервался; Двенадцать часов истекли. Его сознание медленно возвращалось к себе. Он все еще парил на краю поля когтей, его разум быстро сосредоточился на своем пиковом состоянии после долгого отдыха. Но хотя он был психически выздоровел, исчезающие воспоминания о сне оставили Рэндидли эмоционально истощенным.

Его сердце все еще болело. Те острые эмоции все еще задерживались.

Это правда? Было ли у нас такое понимание? Что Клодетт была ключом? Рэндидли спросил свои образы, когда восстановил все свои способности. Их реакция была неоднозначной. Действительно, Серое Существо чувствовало, что Клодетт поможет ему отомстить Вику, но не менее важным было улучшение Рэндидли Ядра Пустоты до следующей Редкости. Мертворожденный Феникс подтверждал эти факты, как и любое поверхностное представление о будущем.

Тем не менее возможность того, что Клодетт может стать оружием, способным ранить коменданта Уика, очень соблазняла его. Он почти ненавидел себя за то, как сильно хотел отбросить все в сторону и сосредоточиться на этом. Его горе, ненависть к себе и ярость снова начали быстро разгораться, побуждая его вооружить ее и проклясть последствия. Рандомно прошипел себе под нос, сдерживая эмоции.

Нет. Речь идет о том, чтобы помочь Клодет с ее проблемами. Это было соглашение, за которое она уже заплатила. Я не могу просто воспользоваться своим контролем и использовать ее в своих целях. Давайте просто… поработаем над образом.

Случайно заставил себя отвлечься от возможности и сосредоточился на изображении. Он посвятил себя углублению истории лизахов. Он создал их пути между поселениями и позволил им стереться с течением времени. Он сделал мир образа Клодетт максимально негостеприимным и заброшенным. Он включил часть этого эмоционального воспоминания о том, как он был один в своей комнате, в огромный мир.

Даже если он не полностью принял это одиночество, Рэндидли размышлял о том, что он чувствовал, лежа в этой постели, и добавлял нотки в окружающее.

На данный момент он все еще оставался вне основной зоны. Очевидно, ему еще нельзя было доверять ответственное отношение к имиджу Клодетт. Тем временем он начал рисовать историю финальной миссии по спасению планеты, так как Лизак создал экспедицию на замерзший Север во главе с Д’мином и Ин’улком.

Боль в его сердце не просто исчезла. Во всяком случае, его нынешний конфликт усугубил его эмоциональное потрясение. Рэндидли знал, что настоящей причиной того, что он смог сопротивляться импульсу использовать Клодетт, было огромное чувство вины, которое осталось у него после смерти Хелен. Глубокий водоворот постоянно тянул его; пока комендант Вик остается безнаказанным, часть его энергии будет поглощена его предыдущей неудачей.

Если бы он сейчас вооружился Клодетт… Что ж, Рэндидли не нужна была еще одна причина, чтобы чувствовать, что все его усилия по обучению ничего не значат.

Поэтому он продолжал улучшать образ Клодетт, каждую крошечную деталь за раз. Процесс казался слегка вялым. Не то чтобы он не заботился о каждом сделанном им изменении; он был очень целеустремленным в том, что он корректировал. Но в утонченности образа Рэндидли не хватало искры жизни. Он не мог точно уловить своего рода прозрение, которое он использовал с таким большим эффектом, когда работал над своими собственными изображениями. Боль в груди добавляла малейшее колебание его работе, от которого он не мог избавиться простым желанием.

Поздравляем! Ваш Навык Великая Перспектива ® вырос до 175-го уровня!

Это потому, что я работаю над чужим имиджем? Или, может быть, потому, что Клодетт без сознания? Небольшая трудность в поиске окончательного образа Клодетт постепенно увеличивала напряжение внутри него, в котором он на самом деле не нуждался. Поколебавшись секунду, Рэндидли проигнорировал чувство трудности и продолжил оттачивать детали.

Как говорится в текстах, это работа. Рэндидли попытался успокоить себя. Изготовление изображений, создание… в этом есть определенная свобода, да. И в те моменты, когда расцветают твои собственные образы… ничто не может сравниться с этим чувством. Но, в конце концов, Клодетт наняла меня для выполнения задания. Мне нужно сосредоточиться на этом.

Поздравляем! Ваш Навык Абсолютный Тайминг (Ру) вырос до 203 уровня!

Дальнейшие внутренние споры были прерваны к концу периода работы Рэндидли. Как и прежде, его ментальная энергия сгустилась внутрь в тугое семя. Его сознание затуманилось, и он погрузился в царство глубоких снов.

Образы на этот раз были гораздо более фрагментарными, чем его предыдущий опыт. Он плыл по холодному морю, внезапно восстановив способность ощущать холод. Над ним проплыла лодка, но Рэндидли смог подавить дрожь достаточно долго, чтобы позвать на помощь. Его кости тряслись от сильной дрожи.

Потом он плыл в Шахте, глядя в глубины. Он не мог избавиться от ощущения, что что-то голодное смотрит на него. Ужасный страх подкатил к горлу и закрыл рот. Он мог только смотреть и просыпаться.

Его сердце застонало. Страх и приторное чувство бессилия, которое он помнил с детства, душили Рэндидли.

Затем он оказался на своем небесном острове над Хароном, вокруг него кружились духи лунного света. Рэнди мгновенно напрягся, настороженно оглядываясь по сторонам. Все его мысли о холоде и одиночестве явно оказывали глубоко отрицательное влияние на его сны. Но по прошествии времени, когда он просто остался сидеть на краю своего острова, а вокруг него дрейфовали серебряные духи, он постепенно расслабился.

С этой короткой передышкой узел напряжения, который он держал, получил шанс ослабнуть. Он вытянул руки и откинулся назад, затем остановился, когда его рука задела что-то. Выпрямившись, он вытащил Лик Одержимости перед собой и взглянул на него.

Глава 1758.

Как только он оказался на темной лестнице в пустом мире, Рэндидли замер. Одурманивание сна исчезло. Я серьезно только что активировал свой Fatepiece во сне?

Прошло всего около дня с тех пор, как он принес последнюю жертву своей одержимости, потеряв способность контролировать себя во время перерывов. И, честно говоря, свободное от работы время только отвлекло его и измотало, а не обогатило его усилия. Так что Рэндидли не хотел так быстро терять что-то еще.

Однако он чувствовал, как Лик Одержимости смеется вокруг него. Ступени под его ногами загудели. С помощью этого инструмента можно было только продвигаться вперед или останавливаться, но никогда не отступать. Так что Рэндидли покачал головой и протопал по более чем шести с половиной миллионам ступенек, чтобы добраться до следующего барьера тени, который ждал, чтобы отрубить ему часть.

Кожу Рэндидли покалывало, когда он достиг конца своего круговорота; на этот раз проекция приняла форму Шала. Его учитель посмотрел на Рэндидли с хмурым лицом. «У вас есть проблемы с этой формой?»

— Нет, — тихо сказал Рэндидли. Разные мысли роились в его сердце, разные чувства, которые он хотел выразить человеку, изменившему его жизнь. Его настроение быстро испортилось. Конечно, он держал рот на замке; высказывание этих мыслей своему собственному подсознанию не избавило бы Рэндидли от чувства вины, которое он чувствовал.

Но Шал был определенно прав, когда объяснял мне мир много лет назад в Подземелье. Рэндидли посмотрел на свои предплечья. Жизнь не становится проще, когда ты становишься сильнее. Вам нужно продолжать продвигаться вперед, иначе вы будете раздавлены тяжестью мира.

— Ты отвлекся, — прервал Шал мысли Рэндидли. «Пора положить этому конец. Следующей вашей жертвой будет ваша способность контактировать с внешним миром. Пока вы не завершите свою Одержимость или не будете насильственно выбиты из нее, никакого общения с кем-либо, не имеющим отношения к вашей задаче».

Он закрыл глаза. Рэндидли знал, что было бы бессмысленно указывать на то, что большинство важных отвлекающих факторов исходило от его собственных эмоций, а не от каких-либо внешних контактов. Его единственное общение было с Аланой, и ему потребовалось целых десять секунд, чтобы отложить это в сторону и продолжить работу. Он просто спустился и позволил тени пройти над ним.

Затем следующие двенадцать часов работы прошли с почти мучительной медлительностью. Но в то же время даже Рэндидли вынужден был признать, что он отлично справляется с созданием постоянной гнетущей атмосферы холода, несмотря на то, что не чувствует температуры. И в каком-то смысле он начал видеть форму того, что делает Кусок Судьбы.

Это полностью изолировало его, ослепило его лица и даже забрало его тело. Затем это лишило его контроля над тем, когда он может что делать. Очень прямо, это заставило его вспомнить некоторые из худших моментов в его жизни, когда он был в подобных ситуациях. Эти воспоминания вызвали действительно неприятные эмоции, но важные. Через его сны Кусок Судьбы заставлял его плавать в те ужасные моменты.

Теперь образ мира Клодетт обладал неизбежной серой унылостью даже в тех редких случаях, когда солнце раздвигало облачный покров. Сильный озноб существовал вне температурного спектра. Тяжелая горная гряда вокруг ее центральной области была отлита из таких темных камней, что их полное отсутствие света было видно даже ночью.

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 507 уровня!

Поздравляем! Ваш Навык Великая Перспектива ® вырос до 188 уровня!

Однако это не означало, что Рэндидли наслаждался этим опытом. Его эмоции свернулись в груди, оставив его кислым и смутно тошнотворным. Каждый взгляд на сердцевину изображения напоминал Рэндидли о его все еще настойчивом стремлении использовать это уточнение в своих целях. Каждое самоосуждение все глубже погружало его в трясину вины.

И его мечты…

Некоторые из них были старыми стрессовыми снами, другие были моментами передышки (хотя теперь он старался не смотреть на Лик Одержимости даже во сне), но самым распространенным рефреном была та комната с темным углом. Случайно держал холодный меч, который Клодетт превратила в оружие, и его образы побуждали его вонзить его в тело человека-медведя с закрытым лицом.

Поздравляем! Ваш Навык Серое Существо Свидетельствует о Провиденсе (P) вырос до 397 уровня!

Разве ты не чувствуешь это? — прошептал Серый Существо. Это ответ! Почему вы колеблетесь? Неужели Хелен так мало для тебя значила?

Хватка Рэндидли на мече сжалась сильнее, и у него заболела челюсть, но он не вонзил меч в грудь связанного человека. Пока он не решил, как справиться с ситуацией, он отказывался поддаваться давлению. Он просто стоял, слушая вой Мертворожденного Феникса на заднем плане и чувствуя, как его Ядро Пустоты создает густую тьму.

Влияние +47!

Проснувшись в тот день, он не стал возвращаться к деталям; Рэндидли почувствовал, что сойдет с ума, если продолжит совершенствовать область вокруг ядра. Он сделал в основном все, что мог. Еще бы возиться. Теперь ему нужно было обратиться к основной области, несмотря на то, как сильно нарыв в его сердце плакал при этой мысли.

Возможно, из-за этого внутреннего отторжения Рэндидли начал работать непосредственно с тонким слоем Нижнего мира Клодетт. Не было достаточно значительного слоя, чтобы создать что-то грандиозное, но Рэндидли добрался до основания памяти и связи Клодетт и начал рисовать небольшой образец изоляции.

Поздравляем! Ваш навык Ощущение Пустоты (L) вырос до 354-го уровня!

Поздравляем! Ваш навык “Левая рука Оракула Пустоты” (M) вырос до 362-го уровня!

Очень быстро присутствующий в Нижнем мире, у которого уже была какая-то симпатия к Клодетт, бросил свою энергию на узор, созданный Рэндидли. То, что он создал, было немного меньше, чем даже самое голое Ядро Пустоты, но узор все равно будет служить фокусом для ее значения. Пока она давала этому время, ее скрытое преимущество будет неуклонно накапливаться.

И сейчас

Случайно прервал свою работу и осмотрел мрачное окружение. Чувство апатии охватило его тело, поэтому он отвернулся и сосредоточился на следующем задании, пока его не затянуло в еще одну эмоциональную черную дыру. Но когда Рэндидли отвернулся, он вздрогнул; дух-наставница Клодетт стояла перед ним с торжественным выражением лица.

Ее искусственные черты рябили и щелкали друг о друга.

— Случайно… Пустой рот открылся с явным усилием. Взгляд Клодетт был расфокусирован, но он сразу понял, что что-то изменилось. Духовный проводник изменился. «Я… это Клодетт. Я хотел… сказать что-то. Я чувствую ваше горе и колебания. Я вкладываю всю свою энергию в достижение через проекцию, потому что мне приходится наблюдать за вашими действиями со стороны. И изменения, которые вы вносите…

Желудок Рэндидли выпал из его бестелесного существования. Ужасная вина шипела в его сознании, истощая его Силу Воли и ослабляя его до горя. Но пока Клодетт продолжала говорить, Рэндидли моргнул.

«-сделано, чтобы сделать меня сильным. Я чувствую их работу. Так что не волнуйся так сильно». — прошептала Клодетт. Шарнир ее челюсти скрипел, когда она двигала ею. «Я чувствую, что ты с чем-то борешься. Я чувствую твою нерешительность. Вы помешали себе изменить что-то слишком важное в моем образе. Измени меня настолько, насколько тебе нужно, преврати мой образ в инструмент, который может дать нам обоим душевное спокойствие. Потому что, если быть честным…

Марионетка Клодетт попыталась улыбнуться. В то время как в оригинале выражение лица должно было быть ярким и очаровательным, эта ее версия могла показать только одностороннее и пустое самодовольство. — Мне не очень нравится нынешний я.

Ветер этого пустынного образа выл вокруг него. Его тщательно продуманный серый мир, лишенный жизни, раскинулся во всех направлениях. И Рэндидли долго рассматривал эту сломанную и механическую марионетку, даже после того, как искра сознания угасла в ее глазах. Его рот скривился, когда ему пришла в голову мысль. Что, если я ошибался все время? Я предположил, что духовный проводник действовал таким жутковатым образом из-за того, как Невея настроил проекционную гравировку, чтобы сосредоточиться на фактическом проецировании. Но что, если эта марионетка — именно такая, какой Клодетт видит себя?

И если это заикающееся существо является источником этого ужасающего одиночества

Постепенно тепло возвращалось к Рэндидли. Но он не позволил всему разгореться до опасного пожара. Он держал жар низким и постоянным, пульсируя через его ментальное пространство и наполняя его энергией. Пламя зажгло рану, которая гноилась на его сердце последние два дня.

— Я был немного поглощен собой, не так ли? Рэнди сказал вслух. Он повернулся и посмотрел в сторону центральной части. Затем его призрачное тело переместилось в центральную зону. Грязь окрасилась в иссиня-черный цвет из-за странной порчи, исходившей от лезвия. «Я позволил своему горю полностью поглотить меня. Но мне не нужно чувствовать себя виноватой из-за того, что мы здесь делаем. Я позволил себе забыть об отчаянии наших обоих существований».

Теплая ненависть захлестнула разум Рэндидли. Эти эмоции начали вытекать из него, когда он приблизился к тому маленькому полю, где находилась сердцевина образа Клодетт. В прошлом он приближался к эмоциональному спектру, но физическое царство также было искажено ледяным влиянием этого оружия.

Действительно, ядро образа Клодетт было могущественным.

Его аура попыталась замедлить его, но его ненависть вспыхнула, сдерживая ограничивающее влияние. Даже если бы холод и воспользовался всем этим миром, который он для него уготовил, все же этого было недостаточно, чтобы до него добраться; быть архитектором изображения имело некоторые естественные льготы.

Рандомно подплыл ближе к лезвию, торчащему из инея. «Если я не поправлюсь, комендант Вик лишится терпения и привяжет меня к себе своим ужасающим образом. Если вы не улучшитесь, ваш отец продаст ваше тело и душу тому, кто предложит самую высокую цену, чтобы подготовиться к своей собственной попытке достичь Вершины. Я чувствовал, что должен улучшить твой имидж. Но мы здесь не поэтому, не так ли? Вы выбрали меня не поэтому, чтобы улучшить имидж.

«Ты выбрал меня, потому что я осмелился выстоять против толчков между Королем Пустоты и Спекулумом», — продолжал говорить Рэндидли, жажда мести возрастала по сравнению с сжимающей энергией меча. «И потому, что мне удалось это сделать. Я не могу делать все, но то, что я могу делать, я делаю хорошо».

Ненависть и покинутость боролись в проекции изображения. Жестокость столкновения между эмоциями исказила воздух, когда они приблизились друг к другу. Случайно почувствовал потрескивание мощного разряда, растекающегося по всему изображению Клодетт, но ему было все равно. Подробности он мог уточнить позже. На данный момент

Его умственная энергия ухватилась за рукоять сердечного меча Клодетт и выдернула его из-под земли. Почти мгновенно над этой центральной долиной сгустился новый слой сланцево-серых облаков. Толстые нити разлагающей черноты сбились с бледного лезвия. Случайно взглянула на них и увидела прикосновение, похожее на влияние оригинальной Вуаллы, загнанной горем так далеко, что уничтожала все, к чему прикасалась.

Я могу работать с этим. Рандомно подумал.

Клодетт еще не обладала силой и настойчивостью первоначальной Вуаллы, но он чувствовал, что ее образ в конце концов приведет ее в то самое место глубокой тьмы. Хватка Рэндидли на лезвии усилилась.

У него не было тела, но оружие оказалось легче, чем он ожидал. Кожаная рукоять, бледное лезвие, щупальца тьмы… все это легко двигалось в его руках, как только его ненависть нейтрализовала требовательное опустошение этого оружия. Меч был почти нематериальным.

Он поднял лезвие и посмотрел на край. А пока ему нужно было создать оружие, способное ранить Нексус.

Глава 1759.

Д’мин глубоко вонзил свое копье в тело трясущегося Ужасного Слизняка. Проклятая тварь отвернулась от атаки, но Д’мин встал на ноги и схватил оружие обеими руками, в то время как смесь настроения и ихора обрушилась на него. Сухожилия на его руках вздулись, когда он вонзил свое оружие вбок через коричнево-серую грязь существа и врезался в его уязвимое ядро.

Его дыхание вырывалось сквозь зубы. Просто умри.

В тот момент, когда Ужасная Слизь была около плеча Д’мина своими колючими щупальцами, его удар достиг цели. Вещь провисла, как гнилой фрукт, и он с плеском рухнул рядом с ней. Без оживляющего его ядра большая часть мусора его тела погрузилась в болотистую землю. Несколько секунд он просто дышал. Вся его энергия ушла на диафрагму и легкие.

С гримасой Д’мин выбрался из мелководья заболоченной местности и стряхнул мертвую траву и листья со своей чешуи. Затем он сделал все возможное, чтобы соскоблить остатки грязи со спины и хвоста. Наверху солнце размыло воздух тепловыми волнами.

Он все еще ненавидел это чертово подземелье, но был слишком утомлен, чтобы думать о том, что если он не будет тщательно очищать каждую из своих чешуек ночью, мох покроет его тело. Он не торопился, чтобы проверить свое копье на наличие зазубрин на лезвии или древке, но затем снова побрел вперед, не желая заставлять их Спасителя Алана Донал ждать слишком долго.

Десять воинов-ящеров пробыли в Подземелье целых три месяца. За это время Спасительница не только лично провела спарринг с каждым из них, но и заставила их сражаться с полдюжиной Ужасных Слизей одновременно, пока она наблюдала. Только Ин’улк была достаточно сильна, чтобы победить этих врагов без посторонней помощи, но в основном процесс был таким, чтобы она могла порекомендовать, какие типы тренировок им нужно пройти, чтобы стать лучше.

Д’мин остановился, увидев группу деревьев над постоянно колыхающимся камышом в этой ужасной местности. Его язык танцевал во рту, пока он думал. Воздух был слишком влажным, чтобы он мог уловить хоть какой-то запах ветра. Вероятно, в небольшой роще было бы больше опасности, но и здесь можно было бы ненадолго укрыться.

Пробираясь через болотистую равнину, Д’мин вспомнила, что сказала ему Спасительница после того, как она увидела его собственную отчаянную борьбу. «Ты… твоя самая большая проблема — усилия. Возможно, даже вы этого не осознаете, но что-то происходит, когда вы действительно чувствуете угрозу или слишком устали, чтобы думать — у вас может не быть Выносливости, но ваши атаки чище и острее. У вас есть две передачи; вам нужно приучить себя перестать использовать первую передачу и всегда сразу переходить на вторую.

«Потому что когда-нибудь ты обязательно встретишь врага, который не даст тебе возможности переключиться».

Примерно в десяти метрах от сгорбленных и покрытых листвой деревьев Д’мин остановился. Его язык снова высунулся. Он перехватил дротик, приподнялся, а затем хлестнул своим оружием вперед. Бросок копья вызвал у него крик, когда он пронзил ножеклювую зеленую цаплю и прижал ее к стволу дерева. Несколько секунд он боролся, но вскоре из его тонкого горла хлынула кровь, и существо рухнуло.

Д’мин подкрался ближе, все еще настороженный. Его перья означали, что птица в основном маскировалась под лиственными кронами деревьев, но он уже слишком много раз попадал в засады, чтобы это могло сработать против него.

Трех месяцев было достаточно, чтобы начать адаптироваться, даже если он не был таким талантливым, как Ин’улк.

Движения Д’мина больше не привлекали хищников. Толстые корни троек слиплись в середине навеса, создавая каркас, который позволял стоять над землей, не погружаясь по щиколотку в воду. Углубление в середине группы деревьев было относительно небольшим, но идеально подходило для Д’Мина. Он прополз между тонкими стволами и глубоко вздохнул.

Нынешнее задание было «выпускным упражнением», по словам Спасителя. Хотя она по-прежнему разочаровывалась в том, насколько неосязаемыми и расплывчатыми были их образы, пришло время вернуться на Экспиру. Так что она дала себе час форы и сказала, что тот, кто первым найдет ее в широких заболоченных местах, будет вознагражден.

Ин’улк, другой подчиненный пожилой воин, и Те’Лето знали кое-что о выслеживании, поэтому они с опаской смотрели друг на друга, спешя вслед за Спасителем в безликое болото. Между тем, Д’мин буквально не представлял, как сделать орел или решку из шведского стола из луж, прудов, грязи и тростника внутри Подземелья.

Так он бродил. Он ставил перед собой цели. Даже если он не сможет найти Спасителя, он все равно сможет испытать себя.

Стремление сделать это было новым, но знать, что монстры этого Подземелья раньше наполняли его страхом, и теперь он может безнаказанно ходить среди них…

Может и не безнаказанность. Пока я держу себя в руках, Д’мин сузил глаза. Всегда вторая передача. Не может отдыхать слишком долго.

Он согнул чешуйчатые пальцы на ногах, которые жаловались, что только сейчас начали сохнуть. Затем он шлепнулся обратно в заболоченную местность и побрел вперед. К несчастью для него, уровень воды поднимался. А Подземелье оставалось душным. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и огляделся в поисках направления. Он видел неподвижную воду и колышущиеся камыши, и больше ничего. Но оказалось, что растительность на востоке была немного пышнее, поэтому Д’мин случайно решил направиться туда.

Его движения были уверенными и контролируемыми. Он держал свое копье наготове. Он уже решил для себя, что не сможет найти Спасителя. Лучше насладиться этим кратким моментом свободы.

Примерно через двадцать минут ходьбы в случайно выбранном направлении Д’мин начал чувствовать, что что-то не так. Первым признаком был запах. Пальцы ног чувствовали, как под ним хлюпает та же самая грязь, но внезапно каждый шаг испускал зловоние гниения, от которого у него сжимались зубы. Гниль, которую он почувствовал, была древней. Что еще более зловеще, он не видел монстра с тех пор, как начал двигаться в этом направлении.

Д’мин наткнулся на низкое чрево реки, петляющей среди камыша. Вода была мутной, но он определенно мог видеть пожелтевшие кости, наполовину погруженные в илистое речное дно. Д’мин посмотрел налево вниз по реке, а затем направо вверх по течению. Ему казалось, что он наблюдает за собой в третьем лице, когда он повернул направо и пошел вдоль реки к ее истоку.

К его удивлению, земля начала сохнуть; река имела относительно прочные берега, удерживавшие воду в загоне. К сожалению, запах становился все хуже и хуже по мере того, как он продвигался вперед. Каждый раз, когда он думал, что уже привык к этому, он пинал какую-нибудь небольшую насыпь, и все, что он спрятал, вызывало у него рвоту. Камыш вокруг него стал выше, усиливая его чувство изоляции и паранойю.

Все, что Д’мин знал, это жар и запах. И все же он не встретил ни одного монстра.

К тому времени, когда он вышел на поляну, он понял, что совершил ошибку. Трехметровые камыши окружали всю территорию, создавая тихую арену. На дальней стороне была пещера, из которой вытекала река. Рядом с входом в пещеру был пень, на котором сидел Спаситель. Она торжественно кивнула Д’мину. «Вы нашли меня. Честно говоря, я очень удивлен… но иногда немного удачи важнее какого-то врожденного таланта. Но прежде чем ты получишь свою награду… тебе нужно проявить себя».

Чешуя Д’мина задрожала. Между собой в спасителе притаился массивный аллигатор, Ужас Илистого Дна 71-го уровня. Существо подняло свою длинную голову и уставилось на сравнительно маленькую Лизаку глазом-бусиной. Он почти лениво открыл рот, приглашая Д’мина избавиться от страданий и стать закуской.

Образы были тонкими и сложными вещами. Внезапно Рэндидли почувствовал, что постепенно наполняется неугасимым огнем.

Разница между 99% и 100% была гораздо больше, чем между 5% и 10%. Потому что внезапно все Рэндидли Призрачная гончая сосредоточились на стоящей перед ним задаче. Это пламя нашло канал и с благодарностью сконцентрировалось в этом выходе.

Он был глуп. Им нужно было чудо, чтобы улучшить Клодетт настолько, чтобы она могла противостоять старым монстрам Нексуса. И стремясь к чуду, они нуждались в каждой частичке мотивации, которую он мог собрать. Даже те эгоистичные и извращенные, которых он пытался похоронить.

Ментальные руки Рэндидли на ядре образа Клодетт вскоре онемели, несмотря на то, что у него не было тела и он не мог чувствовать температуру. Затем, когда отсутствие ощущений стало полным, его ментальная энергия начала гореть ужасным холодом, выпущенным мечом.

Профессиональная вредность работы с образом Клодетт.

Две светящиеся сферы проявились, когда Сила Воли Рэндидли вспыхнула в ответ. Тот, что слева, был темно-зеленым, переходящим в черный, а правый — ярко-изумрудным. Оба кипели от вины, ненависти и беспомощности, когда он смотрел вниз на мощное оружие, которое боролось против него. Возможно, сейчас вы этого не понимаете, но этот холод меня не отпугнет. Вам нужно больше укуса, чем это.

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 508 уровня!

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 509 уровня!

Потому что в конце концов Рэндидли понял, что это оружие было мощным сырьем, но плохо выполненным. Форма клинка мерцала в его руках, испуская волны яркой леденящей энергии. Честно говоря, чем больше Рэндидли вникал в суть образа Клодетт, тем больше он задавался вопросом, не заставила ли она оружие выпускать такой яркий свет только для того, чтобы ей не нужно было слишком внимательно изучать детали.

Вероятно, Невеа хотел бы в этом разобраться, но для Рэндидли это означало, что он видел путь вперед. Если бы ее образ был этой силой в необработанной форме, то создание чего-то структурированного, удушающего и порочного было бы гораздо более угнетающим. Ему просто нужно было немного улучшить изображение.

Несмотря на все приготовления, Рэндидли почувствовал, что его мысли стали вялыми. Так что он поставил на службу свой вес Пустоты. Спектральное пламя впервые за долгое время образовало твердое тело в проекции изображения. Рэндли взмахнул этими ужасными пальцами со строгой точностью, осторожно отрывая легкомысленное и ослепляющее ощущение света, сгустившееся вокруг эмоционального ядра. Пустота злобно врезалась в смутный Эфир изображения, обнажая могущественное ядро.

Поздравляем! Ваш Навык Раздирающее Гневное Бедствие (T) вырос до 274 уровня!

Марионетка Клодетта мяукала от дискомфорта, но не пыталась остановить его, когда его пальцы обожгли острый меч; возможно, она тоже поняла, что не может избежать боли, поскольку ядро ее образа было изменено.

Однако еще до того, как Рэндидли закончил подготовительную работу, его умственная энергия начала иссякать. Ему нужно было поддерживать свой вес Пустоты, чтобы пробиться сквозь мякину ее образа, а также сосредоточиться на своих эмоциональных потребностях. Небольшое изменение здесь было в тысячу раз сложнее, чем поверхностные детали, с которыми он до сих пор имел дело.

Однако он не хотел втыкать булавку в это понимание, которое он получил; сейчас не время для отдыха. Он повел плечами и оживил Иггдрасиль. Когда одного Навыка было недостаточно, он крутил три вместе, чтобы попытаться держать себя в наибольшей бдительности.

Поздравляем! Ваш навык «Сверкающие листья Иггдрасиля» (L) вырос до 380-го уровня!

Поздравляем! Ваш навык Золотые корни Иггдрасиля (L) вырос до 372 уровня!

…

Поздравляем! Ваш навык «Непокорный ихор Иггдрасиля» (M) вырос до 356-го уровня!

Поздравляем! Ваш навык Золотые корни Иггдрасиля (L) вырос до 399 уровня!

Он глубоко затянулся Золотыми корнями Иггдрасиля, наполняя его жизнью и энергией. Он почувствовал, как проекция вокруг него слегка замерцала, но Рэндидли не слишком беспокоился по этому поводу; если он действительно выпил слишком много окружающей энергии в этом районе, он не беспокоился о том, чтобы убить кого-нибудь на луне над Экспирой.

Его работа возобновилась. Языки Пустоты стали ножами.

Тем не менее, Рэндидли чувствовал, что медленно затуманивается, срезая последний бесцельный свет, оставшийся на мече Клодетт. H нужно было немного больше импульса. Поэтому он повернулся к Серому Существу, которое оскалило свои жемчужные зубы и начало брать из окрестностей.

Поздравляем! Ваш Навык Блуждающего Божества (T) вырос до 369 уровня!

…

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 510-го уровня!

Поздравляем! Ваш навык, требуемый блуждающим божеством (T), вырос до уровня 393!

Серое Существо подняло голову и потребовало верности. Вселенная ответила. Рэндидли наконец почувствовал, что стабилизируется. Он отрезал остаток света и остался с парящим мечом. Иногда детали рябили, но лезвие темно-синего льда оставалось неизменным. При этом рукоять

Когда Рэндидли слишком внимательно вгляделся в рукоять, пульсация безысходного одиночества и страха заставила Рэндидли зарычать. Оно определенно не было готово к осмотру, по крайней мере, неохотно. Рэндидли наконец повернулся к мертворожденному Фениксу. Ты мне тоже будешь нужен. Слишком много всего будет в это вложено.

Мертворожденный Феникс радостно раскрыл свою широкую пасть и начал поглощать эмоциональные нити в окружающем пространстве. Из левого шара, сжатого его Силой Воли, выползла тьма. Зеленый потемнел до чистого черного.

Поздравляем! Ваш навык «Прилив пустоты» (L) вырос до 355-го уровня!

С постоянной подпиткой физической, умственной и эмоциональной энергии Рэндидли опустил свое сознание к лезвию. Пора привести тебя в порядок, Клодетт.

Глава 1760.

Его призрачные пальцы затрещали и выплюнули странный эмоциональный разряд. Естественная сущность меча Клодетты и пелена ненависти, которую он использовал, чтобы сопротивляться ему, плохо сочетались. Рэндидли не позволил этому отвлечь его, даже на секунду.

Вот почему Клодетта выбрала его для этого; потому что он продемонстрировал решимость добиваться цели, не дрогнув.

Первым большим изменением, которое внес Рэндидли, было название меча. Содрогаясь на стыке страха и горя в руках, Рэндидли поднял темно-синий клинок. Его слова были медленными и тяжелыми, когда он приблизился к имени. — Тебя будут звать… Кларент.

Меч, который не должен был быть мечом. Дух-проводник молчал, просто наблюдая за мерцающей огненной фигурой Рэндидли пустыми глазами. После ее краткого объяснения он не заметил даже намека на возвращение сознания Клодетт.

Имя не имело для Рэндидли особого значения. Но просто обладание именем в качестве фокусной точки усиливало темнеющие облака над головой и придавало обновленную структуру основанию Незера, которое он создал. Его Сила Воли сжалась вокруг оружия, сжимая его ментальную хватку, пока он не смог вдавить это имя прямо в суть его существования.

Кларент. Парящие шары впечатали это имя так глубоко, как только могли проникнуть в замороженную печать оружия в его руках. Кларент.

После этого ему потребовалось несколько мгновений, чтобы глубоко вдохнуть с тремя изображениями, чтобы прийти в себя. Когда его первые несколько «вдохов» не дали всего, что ему было нужно, Рэндидли потянулся дальше за край проецируемого изображения. Кусок Судьбы означал, что он не мог по-настоящему ощутить масштаб своей досягаемости, но когда он внезапно не вырвал огромный кусок жизненной энергии, он был уверен, что не растянулся достаточно далеко, чтобы коснуться поверхности Экспиры.

Пока он сдерживал свои усилия на Луне, никто не должен был заметить.

Поздравляем! Ваш навык «Прилив пустоты» (L) вырос до 356-го уровня!

Воодушевленный, он продолжил свою работу. Его хватка шипела.

Затем последовало решение, которое определило его будущие изменения; была ли Клодетт сама меч или тот, кто использовал меч?

Весь напряженный импульс, накопленный Рэндидли, застопорился; он был смущен этим выбором. Потому что он знал, что у обоих были преимущества. Новый образ Клодетт будет сочетать в себе его желание отомстить и потребность выжить с ее изолирующим одиночеством и холодным чувством покинутости. Различные части этих эмоций будут усилены любым вариантом.

Он посмотрел на марионетку Клодетт, игнорируя продолжающийся конфликт между его призрачной хваткой и мечом, который просто хотел, чтобы его оставили в покое. Глядя на ее пустые черты и почти механическое лицо, вспоминая, как ломались ее суставы, Рэндидли нашел ответ. Конечно, Клодетт была мечом. Она больше похожа на игрушку, чем на человека. Итак, она начала как

Мысли Рэндидли быстро отключились; он достиг конца своего рабочего времени. Его лицо скривилось в гримасе, но он быстро опустил меч обратно на его место в земле, лезвие погрузилось по самую рукоять в испорченную землю. Его пламя Веса Пустоты исчезло, а затем его ментальная энергия рассеялась, когда он погрузился в глубокий сон.

Влияние +71!

Следующие двенадцать часов Рэндидли видел во сне меч, с которым плохо обращались. Его мысли посеяли семена, из которых выросли акварельные фрески, иллюстрирующие его воображение.

Молодую женщину воспитывал отец, который души не чаял в ней каждый день ее жизни. Тем не менее, многие другие встали между ними. Ибо он был одним из четырех Небесных королей, великим существом, обитавшим на теплых облаках, мерцающих золотыми пылинками света. Он и его товарищи-Скайкинги справедливо правили серафимами, чистыми ангелами света и воды, населявшими их мир. Они постоянно вели войну с тьмой и всегда побеждали.

И хотя Кларент родилась бледной и угрюмой, в то время как другие жители мира были светлыми и теплыми, отец ее всегда утешал. «Ты можешь быть другим, но это то, что делает тебя особенным. Ты самая большая гордость и радость твоего отца.

Ее детство было одиноким, но добрые слова отца и периодическое внимание утешали Кларан. У нее не было друзей, и она не присоединялась к своей сверстнице, чтобы резвиться среди солнечных лучей в этом мире вечного дня, но она полюбила бахрому сумерек, которую иногда ей удавалось поймать, бегущую по горизонту, отталкиваемую совместными усилиями. из Скайкингов. Ей было интересно, на что похожа эта темнота.

Она мечтала об этом, когда закрывала глаза. В одинокие минуты, когда ее отец был занят, она изо всех сил старалась представить себе ощущение полной тьмы.

В конце концов Кларент вырос. И в тот день, когда Кларан стала женщиной, к ней подошел ее отец с дикими от беспокойства глазами. — Кларент! Дочь моя, случилось что-то ужасное! Я потерял свой святой меч!

Глаза Кларента расширились. Как один из Skykings, у ее отца был один из четырех святых мечей. Именно благодаря этому оружию они до сих пор сражались с тьмой без единой потери. «Отец, я обещаю, что не прикоснусь к святому мечу».

— Нет, я знаю, моя гордость, — ответил ее отец. Он поднял глаза и посмотрел на горизонт. «Я боюсь, что… ну, мои собратья-скайкинги уже давно мной недовольны».

Кожа Кларента покрылась мурашками. Ее отец был идеален. Он всегда самоотверженно отгонял тьму и сохранял в небе вечную славу дня. Когда он решал проблемы серафимов, он был добр и справедлив.

Единственная причина, по которой они могли быть с ним недовольны… была она.

— А… нет способа найти его? — с тревогой спросила она.

Несколько долгих мгновений отец обдумывал вопрос. — Ну… возможно, есть один способ. Лимина может знать, ибо она управляет переходами между всеми вещами. Вы могли видеть это; это та ужасная тень, которая убегает от нас, прячась от дня, как может. К сожалению, мое тело слишком яркое — оно заметит мое приближение и убежит передо мной.

Кожа Кларента начала покалывать по совершенно новой причине. Наконец, она была нужна. ‘Отец. Возможно… возможно, я смогу разыскать эту Лимину и спросить ее о твоем потерянном мече?

— Нет, Д’мин, я настаиваю, — Ин’улк сделал паузу, чтобы смыть кровь Ужаса Илистого Дна со своих двух сабель, достаточно долго, чтобы отвесить измученному воину полупоклон. «Хотя я помогал тебе в этой битве, правда в том, что я прибыл в это место только потому, что наткнулся на твой след, пытаясь следовать за Спасителем. У меня может быть больше боевой мощи, но задача состояла в том, чтобы найти ее. В этом ты превосходишь меня. Ты заслужил награду».

Все тело Д’мина болело, когда он лежал на земле и старался не трястись. За мгновение до того, как Ин’улк нанес смертельный удар Боссу Подземелья, монстр держал во рту левую ногу Д’мина. Ему пришлось изо всех сил, чтобы его не проглотили; зубы зверя разорвали его чешую, как будто ее не существовало, намереваясь выполнить свое предыдущее приглашение стать закуской. Он ожидал, что даже после исцеления Системы его левая нога останется покрытой шрамами и ужасными шрамами до конца его жизни.

Но теперь, глядя в бесхитростные глаза Ин’улка…

Как тебе удалось стать таким совершенным? Димин задумался. Во рту у него был кислый и медный привкус.

Спаситель подошел к Д’мину и протянул ему руку. «Вот оно. Вы заслужили приз. Ах, но, Ин’улк, возможно, будет лучше, если ты останешься здесь, пока я продемонстрирую ему свой образ. Даже на расстоянии вы сможете получить собственное представление».

Д’мин молча позволил поднять себя на ноги, а Ин’улк склонил свою чешуйчатую голову. К его удивлению, Спаситель не отпустил руку. Вместо этого в следующую секунду воздух вокруг нее начал колебаться, конечности Д’мина сомкнулись, поскольку существо, которое держало его руку, было не просто гуманоидом без чешуи, а настоящей валькирией. Ее глаза горели силой. Крылья вытянулись наружу из ее шлема. Святой свет изливался гейзером из ее тела.

Сквозь их руки он чувствовал биение ее сердца. И каждый раз, когда ее сердце сжималось, от нее исходили волны мерцающего оранжевого пламени. Но еще больше, чем жар и святость, он чувствовал решимость.

Образ спасителя Лизаха был полон веры и уверенности. И решить тоже. Глядя ей в глаза, он мог видеть глубину ее готовности пожертвовать собой ради своего народа или силы, за которой она следовала.

Прямой контакт с ней опалил Д’мина. По сравнению с его трепещущими и бесплотными попытками изобразить то, что он чувствовал, было ошеломляющим и конкретным. Сквозь дымку ошеломленного благоговения он надеялся, что среди людей Спаситель был особенно могущественным. Потому что Лизаки были бы обречены, если бы каждый человек на Экспире мог сравниться с этим великолепием.

К тому времени, когда демонстрация закончилась, по щекам Димина текли слезы. Он откинулся назад и сел, не в силах вызвать реакцию собственного тела; он был чрезмерно возбужден. В ушах звенело. Перед ним появилось уведомление.

Поздравляем! Вы изучили Навык Жесткое Понимание (A) Уровень 1!

Жесткое понимание? Димин задумался. Но вскоре его внимание вернулось к тому, что его окружало, когда он почувствовал поток воздуха позади себя. Все еще сидя на земле, Д’мин обернулся и увидел, что Ин’улк закрыл глаза, а за его спиной в воздухе образовались твердые, мерцающие фигуры. В этих кратких вспышках можно было увидеть длинное чешуйчатое чудовище, напоминающее Сладж Боттом Ужас, созданное из золота.

По-видимому, демонстрация вдохновила величайшего защитника Лизаха, что ему было нужно, чтобы окончательно сжать свой образ. Д’мин смотрел на него несколько секунд, выпучив глаза от неприкрытой зависти.

— Пойдем, — сказала Спасительница, не сводя глаз с Ин’улка. «Похоже, ваш компаньон совершил прорыв; давайте соберем остальных лизахов, чтобы подготовиться к возвращению.

Д’мин тупо последовал за ней. Они вернулись тем же путем, что и он, прогуливаясь по вонючему берегу реки. Его разум закружился, когда он пытался справиться с тем, что его уверенность была подорвана Боссом, с внезапным ростом Ин’улка, который уже имел все преимущества, а затем с его собственной подходящей, но разочаровывающей выгодой от демонстрации Спасителя, Жесткого Понимания.

Он попытался успокоиться, задав Спасителю вопрос, пока они шли вброд по заболоченной местности. — Можешь рассказать мне о Гончей-призраке?

Спаситель одарил Д’мин широкой улыбкой и начал рассказывать о ее опыте общения с Гончей-призраком. Она объяснила, как он начал молодым человеком с небольшим преимуществом над окружающими его людьми, но он очень быстро ускорился и оставил всех на своей родной планете в пыли.

Воин Лизак с торжественным выражением лица слушал, как Алана Донал объяснила, что Пес-Призрак покинул только свою родную планету и отправился на другую планету, чтобы помочь своему учителю. Они нашли других стажеров Лизак, которые тихо присоединились к ним, быстро погрузившись в сагу о гончей-призраке.

Они дошли до того, что Пес-призрак вернулся на свою родную планету и начал протестовать против архаичных систем правления, когда Ин’улк догнал их. Он принес краткие извинения, но Спаситель махнул ей рукой. «Не беспокойтесь об этом. Я рад, что вы двое смогли извлечь что-то из моего имиджа. А теперь поспешим обратно».

Лизаки все кивнули, включая Д’мина. Хотя они понимали, что время внутри Подземелья течет по-другому, прошло уже три месяца с тех пор, как они видели свой инкубаторий. И поскольку они подверглись нападению прямо перед тем, как уйти

Группа вышла из выхода возле пещеры Ужаса Слизняка. Вот так они и вернулись на Expira. Они быстро обернулись, чтобы посмотреть на своего Спасителя, но ее взгляд мгновенно устремился вверх. Ее брови сошлись вместе. Д’мин вытянул шею вверх, чтобы проследить за ее взглядом, задаваясь вопросом, в чем может быть дело.

Не потребовалось много времени, чтобы увидеть, что привлекло ее внимание.

Еще не вечер, и луна висит низко в небе. Тем не менее, на Луне был отчетливо виден вихревой водоворот, почти как зрачок массивного глаза. Учитывая, насколько далеко находилось небесное тело, явление на нем должно быть совершенно огромным, чтобы его можно было увидеть отсюда.

— Это… — нахмурился Ин’улк. — Связан с Бедствием?

— Не знаю, — серьезно ответила Алана. — Но давай поспешим обратно.

Глава 1761.

Когда Рэндидли очнулся после двенадцатичасового отдыха, он вернулся к формовке клинка Клодетт. Он подошел к тяжелому труду с решительной фамильярностью супруга в горько несчастливом браке. Ненависть превратилась в кипящую пару перчаток, которые защищали его от удушающего чувства покинутости во время работы.

Взгляд его был ясен и без упрека; он не обижался на образ Клодетты из-за его шипов. Во всяком случае, он внутренне радовался; только из-за опасных краев Рэндидли смог создать что-то достойное убийства одной из могущественных фигур Нексуса.

Мехи под его сердцем непрерывно качались. Его эмоции бушевали.

Только что приснившийся ему сон был лишь частью истории Кларента, но Рэндидли начал видеть закономерности того, как эта история будет развиваться. Он затемнил лезвие по краям и создал черные прожилки, идущие внутрь к сердцевине внутри рукояти. К своему большому огорчению, Рэндидли также повторно представил свет, исходящий от меча. Но теперь этот свет был более сфокусирован; он был сгруппирован вокруг трех светящихся звезд, которые были запечатаны внутри настоящего лезвия ее образа.

Черные вены не были тюремной решеткой. Однако было ясно, что их импульсы ослабили световые сферы внутри оружия. Эти маленькие каналы были физическим воплощением ограничений, которые Клодетт несла с собой каждое мгновение своего существования. Глядя на беззаботную молодую женщину, которую Рэндидли постепенно узнал, он был удивлен, когда очень легко вытянул глубокую тьму из ее подсознания.

Удушающая чернота разъедала эмоциональные перчатки Рэндидли даже быстрее, чем чувство одиночества. Но в то же время он, возможно, понимал и эту сторону Клодетт. Потому что она выросла в Нексусе. У нее не было выбора.

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 512 уровня!

Беспорядочно тщательно обострил разветвления этих вен. Почувствовав, как Нижний мир течет через его тело, он легко воспроизвел пульсирующие тени этой субстанции, существующей внутри него. Кларан была Клодеттой, но в ней она держала эти три борющихся точки света, полностью подавляя их глубокой, холодной изоляцией.

Однако Рэндидли быстро был вынужден скривиться и отвлечься. Его Мрачная Интуиция начала плавать вокруг него от чрезмерного использования. Работа напрямую с мечом еще более утомительна, чем я думал. Даже если я держу свои образы яркими, я опустошаю свои умственные резервы, как только они возвращаются к здоровому уровню. И делать перерывы в середине работы так неэффективно.

Гах. Такими темпами… Что ж, можно рискнуть и углубиться в Кусочек Судьбы.

Рандомно положил холодное оружие на землю еще раз и вытащил свой Лик Одержимости. К его удивлению, картина изменилась. Темная лестница все еще возвышалась над центральной зоной, но вдалеке Рэндидли мог видеть покрытую туманом землю, которая бесконечно простиралась внизу.

- который оставался чрезвычайно далеким, даже когда он пролетел семьдесят семь миллионов шагов, чтобы достичь барьера жидкой тени, а Шал стоял на страже, скрестив руки перед собой. Он показал Рэндидли зубы. “Вы готовы? Следующая жертва — это ваша способность выбирать, когда вы активируете свою часть судьбы. Вы полностью откажетесь от контроля».

Рэндидли воспринял эту новость стоически, что вызвало бурю смеха у Шала. Несмотря на эти ограничительные цены на использование Лика Одержимости, текущая прогрессия определенно была улучшением по сравнению с его предыдущим бредом после его активации. Он не стал бы жаловаться на эту надуманную цену.

Он спустился сквозь тень, его кожа покрылась мурашками, когда он почувствовал, как что-то внутри него шевельнулось… но что действительно вывело Рэндидли из себя, так это то, что, когда он прошел через барьер, он все еще стоял на лестнице. Тусклая прохлада тяжелой черной лестницы оставалась постоянной. Сразу же он почувствовал, что Кусок Судьбы активировал свои возможности и заставил его спуститься на два уровня спиной к спине.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — пробормотал Рэндидли. «Если ты собирался сделать это, почему бы просто не принести эту жертву как предыдущую…? У нас осталось не так уж много».

Кусок Судьбы не соизволил ответить. После шипящего вздоха он мог только опустить голову и продолжить путь вниз. Гравитация сделала большую часть работы, позволив его разуму блуждать. Время от времени он выглядывал из-за края лестницы и видел внизу бурлящий туман, но его бессмысленно высокие восемьсот восемьдесят восемь миллионов шагов мало сокращали расстояние.

Однако, если двигаться дальше вниз, окружающий свет в этом районе тускнеет. Рэнди практически плыл во тьме, пока его спуск продолжался.

Из-за чрезвычайно большого количества шагов, которые ему нужно было сделать, даже пациент Рэндидли начал раздражаться, поскольку ему приходилось делать каждый шаг вручную. Его бестелесное существование не могло просто перепрыгнуть через край лестницы и упасть в нужное положение. Он очень быстро перенаправил это разочарование обратно на стоящую перед ним задачу. Даже если он был прикован к Кусочку Судьбы, это не означало, что он не мог обдумывать детали образа Клодетт.

По правде говоря, перерыв был полезным. Он назначил периоды отдыха, но они внезапно были поглощены хаотичными и яркими снами. Но депрессивное состояние спуска по лестнице действительно заставило его задуматься. Когда он, наконец, добрался до ожидающей проекции Шала, его разум был умиротворен, и он вновь обрел чувство направления.

Шал склонил голову набок. “Скучай по мне?”

Рэндидли беспомощно посмотрел на Шала. «Имейте приличия. Настоящий Шал никогда бы так не пошутил.

Проекция пожала плечами. Затем он сжал губы, прежде чем заговорить. «Наконец-то вы добрались до трудной части. Желаю тебе удачи. На этот раз вы должны пожертвовать своей способностью четко различать прошлое и будущее. Вы будете вынуждены пройти между ними; призраки других времен будут ходить с вами в настоящем».

Рандомно моргнул. «Как… как это вообще будет работать?»

Но проекция исчезла, а не объяснила. Рэндидли остался наедине с барьером тени. Несколько секунд он пытался осмыслить то, что ему предстояло испытать. Но он мог только покачать головой. На самом деле есть только один способ узнать.

Он спустился по ступенькам и погрузился в лужу тени. В отличие от предыдущих жертв, эта Рэндидли чувствовала. Вещество его было довольно тяжелым. Он сделал еще шаг, и жидкость сжала его до икр. Покачиваясь, он не мог избавиться от странного ощущения невесомости. Еще один шаг привел его к бедрам. Его разум гудел. Его Душевное пространство яростно гудело, когда его Навыки, связанные со временем, вспыхивали и мерцали. Звезды танцевали перед глазами Рэндидли.

Что-то перевернулось внутри него; расплата за эту цену напрягла его тело. Рандомно перевел дыхание. Возможно, вся причина, по которой это было разделено на две части, заключалась в том, чтобы сделать эту часть возможной. Отказ от способности различать время – это большое дело…

Он сделал еще шаг. Жидкость сжалась, связывая его до пояса. Он бы покачнулся, если бы теневой барьер не удерживал его на месте. Случайно оскалил зубы и сделал еще шаг. Его руки погрузились в тень и застыли там.

Следующий поднял его по шею. У него закружилась голова. Он глубоко вздохнул. Затем он позволил своей голове погрузиться под воду. Вокруг него клубился туман. Рэндидли мог сказать, что он вернулся в проекционный мир, но внезапно мир наполнился хаотичной массой тел. Его чувства давали ему противоречивую информацию.

Мир существовал слоями, которые поднимались и опускались, как прилив. Рэнди изо всех сил старался сохранять спокойствие и пока сосредоточился только на самом сильном слое.

То он стоял над Кларентом, развращая окружающее поле своей внутренней тьмой, то поле было пусто; меч еще даже не прибыл на эту планету. На близлежащих склонах Рэндидли видел прогуливающихся лизаков в толстых плащах, любующихся окружающими достопримечательностями. Аура мира была наполнена счастьем и довольством. Когда слои снова сместились, поле стало черным, и одинокий человек, шатаясь, брел по проклятой земле, чтобы найти спасение для своего народа.

Он выглядел таким маленьким и хрупким.

Рандомли облизнул губы, наблюдая за меняющимися слоями мира перед собой. Он понимал, что видит, но почему-то не мог назвать это. Чем больше он пытался уловить это смутное понимание, тем больше оно, казалось, распадалось и рассеивалось. После этого он лишь слегка озадачился.

По мере того как его сознание распространялось на весь мир, дезориентация усиливалась. Слои не покрывали мир равномерно. Иногда процветающие города заполняли определенные районы, а в следующем они заполнялись разлагающимися рунами. Хуже того, иногда грандиозные сооружения полностью исчезали, оставляя первозданный и нетронутый мир еще до того, как появились Лизаки.

Худшей частью всего странного смешения, которое он испытал, были сами гуманоиды. Иногда в окрестностях преобладали слои, полные тел. Потому что Кусок Судьбы лишил его способности узнавать лица даже среди лизахов. Даже если бы он сосредоточился на них, детали их черт лица растаяли, и передняя часть их голов стала устрашающе гладкой. Беспорядочно бродил среди миллиарда безликих существ, а затем в другие моменты он оставался совершенно один на планете. Иногда он мог узнавать особо важных лиц по их имиджу, но в остальном…

Существа вокруг него могли быть непостоянными призраками. Он был не из тех, кого легко напугать, но от этого опыта у него по коже побежали мурашки.

Тем не менее, он не забыл, зачем он здесь: ему нужно было улучшить имидж Клодетт. Поэтому он пристегнулся и сосредоточился на том, что было перед ним. Рэндидли чувствовал смутную способность влиять на то, какой из спектра сцен он видел между всеми различными слоями, но он не мог полностью контролировать это. По крайней мере, пока. Он свободно перемещался между разными моментами и использовал удивительное количество умственных способностей для уточнения образа.

Возможно, самым большим изменением было его мировоззрение; нынешний Рэндидли легко относился к своим убеждениям, что определенно способствовало совершенствованию его имиджа.

Когда Кларент был перед ним, Рэндидли использовал свою ненависть и жажду мести, чтобы вырвать меч из земли и поднять его вверх. Вскоре четко обозначились вены, тянущиеся вверх от бледно-голубого меча, в котором находились три разрозненные точки света. Возможно, ужасно острое лезвие Кларента изначально было совершенно прозрачным, но влияние этих вен было безжалостным. Область вокруг этих тянущихся щупалец стала темной и тусклой.

Означает ли это, что сама Клодетт является источником порчи? Рэндидли задумался. Затем картина перед ним изменилась. Он снова наблюдал, как Д’мин изо всех сил пытался приблизиться к нечестивому мечу, отравившему его планету.

Глядя на происходящее, Рэндидли чувствовал некоторую вину. Д’мин пошатнулся, едва удерживаясь в вертикальном положении под действием ауры Кларента. В отличие от Рэндидли, Лизак не обладал Силой Воли, чтобы защитить себя от его влияния. Человек-ящер мог полагаться только на мужество и решимость ставить одну ногу перед другой. Его плечи дрожали, но он неуклонно продвигался вперед.

Наблюдая за разворачивающейся сценой, Рэндидли протянул руку и сгладил размытые линии; он укрепил конец трагедии этой планеты. Мыслительный процесс Лизака был прост; они не понимали всей полноты своей гибели, даже потеряв почву перед опустошением. Экспедиция, возглавляемая Д’мином и Ин’улком, должна была исследовать источник порчи, который они правильно идентифицировали как этот меч.

Однако после того, как группа прошла через рушащиеся остатки Храма Солнца, дела у экспедиции пошли не очень хорошо. Но причина, по которой этот удар был таким смертельным, заключалась в том, что он пришел изнутри.

Никаких реальных препятствий, кроме холода, экспедиция не встретила. Ин’улк, который слышал, как его товарищи постоянно хвалят Д’мина за его лидерство, начал ожесточаться. Однажды долгой ночью, когда группа расположилась лагерем на краю Поля Когтей, Ин’улк убедил нескольких своих последователей уйти с ним; им не нужно было руководство Д’мина.

Конечно, как только они двинулись на Поле Когтей, их нашла павшая Лизак. Имея всего несколько воинов, падший Лизак задушил группу Ин’улка своей численностью.

И встреча с этими несчастными душами только разжигала аппетит проклятых тварей, танцующих под унылую песню Кларента.

Глава 1762.

Рэнди почувствовал, что почти час рисовал ужасный образ Ин’улка и его последователей. Каждый раз, когда он двигал взглядом, он находил новый обледенелый коготь, который можно было обильно смазать кровью глупой группы. И как только метка была сделана, ему нужно было наблюдать, как кровь течет обратно по воздуху в тело лизака, и испытать ужасное восстановление.

По какой-то причине, когда Рэндидли крепко цеплялся за одну историю, слои вели себя на удивление хорошо.

С другой стороны, падшие Лизаки были дикими и испорченными. Рэндидли чувствовал себя довольно кисло, когда формировал их, прослеживал их вонючие лабиринты и ужасное безумие. Их оружие было ржавым и частично тупым. Создание всей сцены было очень похоже на преодоление самого последнего барьера в Visage of Obsession.

Тем не менее, манипулируя слоями, он ослабил мысленный удар по себе. Он путешествовал назад, от раны к целостности. Таким образом, Рэндидли охотно погрузился в тень, его чувство вины исчезло, когда группа внезапно снова стала высокомерной и безопасной.

Это был любимый момент Рэндидли в этой трагедии. Он остановился там на некоторое время, стараясь усовершенствовать это чувство. Их беспочвенная уверенность и волнение, когда они спешили в Поле Когтей, уверенные, что скоро спасут свою цивилизацию. Он не мог видеть их выражений, но чувствовал их чистое желание преодолеть это опустошение, даже если оно проявлялось как нечто эгоистичное.

Он обязательно делал паузы в эти моменты и добавлял в изображение свои собственные драгоценные идеи. Внезапно Рэндидли снова оказался в своей хижине в южной части еще не созданной долины Доннитона. Он помог Донни, Даниэлю и Лире, поделившись своим опытом с Тропами из Подземелья.

Мы преодолели первоначальный шок от Системы и начали верить, что можем так жить. Рэндидли пережил те моменты. Его собственные слои ненадолго возобладали; он физически занимал роль самого себя, но в другой версии. Слабость тела была незнакомой, а левая рука казалась странной и горячей. Но он все равно улыбался. Это была хрупкая радость. Мы ничего не знали о том, что нам еще предстояло…

Тем не менее, Рэндидли вернулся к месту засады Ин’улка. Остальные слои отступили. Когти мелькнули, и внезапно там оказались худшие из засадников. Упавший Лизак присел над телами и зубами вспорол их чешую. Наш звонок для пробуждения был немного мягче, чем этот.

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 513 уровня!

Затем время начало неуклонно раскручиваться. Трупы лежали под ледяными когтями и гнили. Д’мин стоял над ними. Рэндидли не мог прочитать на его лице цену, которую требовала его Часть Судьбы, но он опирался на ясное воспоминание о смерти Хелен. Горе и смутная неуверенность в себе висели на плечах Лизака, заставляя их поникнуть.

Он винит себя. И он должен. Он не мог знать, что это произойдет, но он был тем, кто должен был нести последствия.

Рандомли отвел взгляд от жалкой фигуры Д’мина, смотрящего на Поле Когтей. В один момент проклятый меч исчез, в один момент на оружии вырос гигантский ледяной столб, чтобы еще больше запечатать его, а в следующий миг снова появился Д’мин, шатаясь по черной вересковой пустоши. Рэндидли плыл за ним, подтягивая свои три изображения, чтобы наполниться энергией.

Поздравляем! Ваш навык «Сверкающие листья Иггдрасиля» (L) вырос до 390-го уровня!

Боль от умственного напряжения уменьшилась, но лишь немного. Однако сейчас было не время для перерыва. Его внимание привлекла неровная походка Димина. Ему нужно было подчеркнуть эту прогрессию в меру своих возможностей.

Поле было изрыто и каменисто. К тому времени, когда Д’мин прибыл перед мечом, он дрожал. Два шара снова сгустились, один черный и один изумрудный, глядя на пульсирующие вены, которые тянулись вниз от ядовитой рукояти и покрывали ледяной клинок. Большая часть оружия была спрятана в земле, но эти меняющиеся слои позволили Рэндидли увидеть этот момент во всей его полноте.

Под землей бурлил ужас, выкачивая и отравляя планету.

То ли благодаря врожденному телосложению, то ли чистой решимости, Д’мину удалось прийти и встать прямо около Кларента. Дрожащими руками он протянул руку и схватил оружие, которое сеяло удушающее опустошение. Его пальцы сжались на рукоятке. И последовавший за этим мучительный момент тишины сообщил Рэндидли, что Д’мин обнаружил, что он застрял.

Рэндли проследил острые линии его руки, подчеркнув, как его перенапряженные мышцы напряглись на застывшей поверхности лезвия. Беспорядочно осторожно натер руки Д’мина волдырями, когда Лизак попытался схватить это заброшенное оружие, даже когда оно продолжало губительно излучать.

Почему-то даже Рэндидли был удивлен, когда Д’мин воспользовался Силой, чтобы вытащить Кларента из-под земли. И, конечно же, выставив бледное оружие на воздух и дав воздуху доступ к его ужасным черным венам, все стало намного хуже.

Случайно моргнул, и вдруг Д’мин превратился в застывший столб, застывший на месте. Несмотря на то, что он был давно мертв, ужас и беспомощность все еще окружали замерзшее здание до его ухода. Два плавающих шара тщательно обострили эти эмоциональные ноты, принимая во внимание то, как Кларент запечатал себя во льду и тело Д’мина.

Потом все начало туманиться; Случайно послушно позволил своему сознанию погрузиться в свои сны.

Беспорядочно наблюдал за хаотичной смесью образов и впечатлений, которые последовали с изумлением. Я действительно настолько облажался?

Были вспышки насилия, а затем долгие отрезки темной тишины. Как только одна форма мерцала перед ним, она тут же исчезала, отбрасывалась в сторону или трансформировалась. Все было в постоянном движении, цветок превратился в комнату с зарешеченными дверями, а затем в коварную печаль, которую Рэндидли пришлось отмахивать, как засохшие цветочные лепестки.

Его три изображения тоже были там, среди хаотического водоворота цвета и значения, отображаемого перед ним. Рэндидли также мог сказать, что они пытались общаться с ним, но их слова были перемешаны до неузнаваемости, до такой степени, что Рэндидли мог только качать головой.

Возможно, в прошлом он бы забеспокоился, но предыдущая жертва Лику Одержимости сделала его странно непринужденным. Нынешний он мог просто принять странный букет впечатлений и взять от них то, что ему нужно, не дав им задержаться надолго.

Однако, погружаясь на дно моря золотого огня в другом сне, Рэндидли услышал новый голос, на этот раз ясно говорящий. «Пожалуйста… Покровитель Солнца, благослови избранных людей».

«Пожалуйста, Великий Покровитель, если ты не вмешаешься, Лизак… мы все…»

“Пожалуйста…”

Голос затих, но не раньше, чем Рэндидли протянул руку и схватил этот измученный и умственно истощенный тон для Д’Мина. Море пламени вокруг Рэндидли превратилось в ничто, и тогда он стоял в темном месте. Там он узнал ауру самой Кларент, стоящей перед тонкой тенью на краю мира.

— Ты действительно хочешь помочь своему отцу? — прошептала тень. Его улыбка заполнила его лицо, как эхо крика в пещере. — Что ж, я не знаю, где был спрятан настоящий меч, но я могу помочь вам найти другой меч. Еще более могущественное, чем священное оружие Небесных королей.

— Пожалуйста, — склонила голову Кларент. — Я бы все отдал, чтобы помочь ему.

Тень усмехнулась в этой темной щели существования и просочилась в тело Кларента. Сначала она просто растерялась, но потом начала преображаться. Ее и без того другое тело трансформировалось, когда его испортила Лимина. Все ее тело сжалось и искривилось. На долю секунды Кларент поверила, что превратилась в дерево, но тут из-под ее пальцев вверх высунулось бледное лезвие.

— Мы с тобой так похожи. Вместе… мы идеальный меч. Лимина прошептала Кларенту, чувствуя себя как дома в ее теле.

Образы перед Рэндидли начали рассеиваться; он просыпался. Он отпустил их, просматривая предысторию образа Клодетт с таким же бесстрастным вниманием, с каким просматривал все свои странные сны. Образы и эмоции, которые он видел, пронеслись сквозь него, а затем исчезли. Нынешний Рэндидли переходил ото сна к бодрствованию со спокойной интенсивностью.

Мир перед ним время от времени населяли безликие Лизак, а иногда охватывал настолько постоянный холод, что Восприятие Рэндидли покалывало. Время от времени ужасный шторм обрушивался с высоких горных хребтов и с моря, угрожая разрушить мир. Конечно, мир был долговечной вещью. Несмотря на воющие ветры и резкое падение температуры, мир выстоял.

И все же Рэндидли потребовалось несколько мгновений, чтобы погрузиться на поверхность мира и проследить неуклонно накапливающуюся порчу, просачивающуюся к ядру.

Д’мин смотрел на брызги морской воды широко раскрытыми глазами. На его вкус здесь все еще было слишком холодно, но это беспокоило его меньше всего. Лизак знал о больших водоемах, но Д’мин никогда не видел ничего большего, чем река. И Великое Море Экспиры перед ним поглотило весь горизонт.

Но быстро Спаситель привлек его внимание своими словами. Она указала на небольшой бетонный форт на одной из скал над морем. Даже с такого расстояния Д’мин мог разглядеть толстый слой тел вокруг основания комплекса. «Иди туда; именно здесь собираются силы Экспиры для экспедиции в Бедствие. Мне нужно связаться с королем Фируном и посмотреть, все ли еще в этом дерьме с политикой.

— Нам… разрешат подойти? У Ин’улка хватило присутствия духа спросить. Оставив Ледяного Дракона Виванью ответственным за свою базу, они отправились со Спасителем в эту прибрежную зону. Ее присутствие означало , что они никогда не подвергались реальной опасности; Откровения, которые она открыла, были чрезвычайно мощными. Но воины Лизак почти постоянно сражались с отродьями Бедствия.

Д’мин снова посмотрел на трупы, разбросанные за пределами форта. Похоже, что большинство из них — водные существа, выползшие из моря. Если нас принимают за монстров – Что ж, мы все равно монстры.

«Просто кажись умным. На Expira есть несколько признанных нечеловеческих рас. Вспыхните свой образ, если они вспыхнут. Ин’улк, ты должен нести за это ответственность. Алана кивнула всем. «Есть некоторые вещи, от которых я могу защитить тебя, но тебе также нужно будет кое-что испытать на себе. Внутри форта живут одни из сильнейших воинов Экспиры. И, честно говоря, каждый жаждет возможности победить Бедствие.

«Так что будьте готовы проявить себя. Быть уверенным.” Спаситель кивнул. Затем она злобно ухмыльнулась им. «Но если кто-то доставит вам какие-либо проблемы, скажите им, что вы находитесь под защитой Аланы Донал».

Затем она повернулась и ушла, оттолкнувшись от земли и сжав блестящие перламутровые крылья, вытянувшиеся из ее шлема. Через несколько ударов она взошла, как сияющая звезда, и пронзила облака. Все небо рябило от ее прохода.

Ин’улк огляделся. «Плотный строй. Мы можем оказаться в странной ситуации, но мы все еще Лизак. У нас есть гордость. Мы воспользуемся шансом, данным нам Покровителем Солнца, и воспользуемся им».

Воины ответили быстро; их формирования были просверлены в них с их юношеского периода. Без них физически более внушительные монстры давно бы победили и сожрали лизаков.

Те’Лето встал на место рядом с Д’мином. И, к его удивлению, старший воин заговорил тихим голосом, прикрытый их меняющимися доспехами и оружием. «Если эта возможность вообще связана с Покровителем Солнца…»

Д’мин слегка кивнул в ответ, пока они шли к официальному контакту с людьми Экспиры.

Глава 1763.

Как и предполагал Спаситель, был малейший пульс образа, когда группа лизахов подошла к воротам крепости. Раздался легкий привкус олова. В ответ Ин’улк выпустил немного менее утонченный импульс своего чудовищного образа, но он был, безусловно, самым хорошо развитым из всей группы. Естественно, их скорость снизилась, пока они ждали ответа. Каждый из Лизах крепче сжал свое оружие.

Больше ответа от ворот не последовало. Д’мин задавался вопросом, осознали ли люди, что ранее они пытались убить их в качестве жертвы своему Покровителю.

Но и невидимые охранники не атаковали. Форт оставался перед ними неподвижным. В конце концов, Ин’улк хмыкнул. «Продолжай идти вперед. Доверься словам Спасителя».

Группа набрала скорость. Теперь, когда они подошли ближе, запах соли и тухлой рыбы стал невыносимым. И, в соответствии со словами Спасителя, тяжелые металлические двери распахнулись внутрь, когда группа приблизилась. Два татуированных гуманоида со скучающим видом бросили на группу пару взглядов, но в остальном проигнорировали их. Они были мускулистыми и больше соответствовали телосложению Ин’улка, чем Д’мина. Но их грудь была обнажена, несмотря на прохладный воздух.

Мимо стены короткий проход, а затем несколько штабелей деревянных ящиков. Большинство Лизах смотрели на Ин’улка, когда они стояли у входа, не зная, что делать. В ответ мускулистый мужчина-ящер прочистил горло. «Мы гордимся тем, что являемся членами Лизака, здесь, чтобы бороться с Бедствием…»

«Направляйтесь в центральную зону», — плюнул охранник в сторону. «Скоро придет прилив; вы же не хотите бродить вокруг, когда монстры начнут вымывать на берег. Такая беда.

Ин’улк кивнул, его глаза были раздражены тем, что его прервали. Но он сделал жест, и все лизахи, включая Д’мина, последовали за ним. За ящиками стояли два приземистых серых здания, похожих на оружейную и столовую. Вокруг слонялись несколько таких же охранников с голым торсом. Д’мину потребовалось некоторое время, чтобы изучить их замысловатые татуировки, выполненные в синем, зеленом или пурпурном цвете. Эти люди тоже бросили на группу лишь несколько взглядов, прежде чем вернуться к своей задаче.

Протиснувшись в узкий проход между двумя зданиями, они нашли центральную часть, которую им было велено искать. И оказавшись там, чешуя Д’мина зазвенела; у него могла быть только рудиментарная способность проявлять свои собственные, но он был весьма искусным в восприятии образов. Каждый человек, уже ожидающий на поляне, пульсировал силой.

Их было не меньше сотни.

Первым ужасающим изображением, привлекшим внимание Д’мина, стал долговязый мужчина с длинными рыжими волосами и массивной саблей на боку. Его глаза ненадолго открылись, чтобы просмотреть группу Лизак, но, по-видимому, он не нашел ничего, заслуживающего его внимания. Его внимание снова обратилось внутрь себя почти сразу же.

Кроме него, на левой стороне открытой площадки, была дюжина огров, а их трехголовый предводитель наносил сокрушительный удар. Напротив огров справа стояло несколько странных кавалеристов. Ездовые животные были странными, с хитиновой броней и сегментированными суставами. Всадники сражались на земле своими длинными копьями. Судя по их медленным и уверенным движениям, это было больше для развлечения, чем для тренировки.

Основная площадь была занята большим количеством людей в одежде охранников. Их тела были покрыты самыми густыми татуировками, которые Димин когда-либо видел. Огромные завитки и грубые знаки добавляют цвета их телам. Они носили ожерелья с акульими зубами и наточили тяжелое жестокое оружие. Кроме того, существовала дюжина меньших групп размером с Лизах, и все они носили разные эмблемы, представляющие различные человеческие организации.

Так много представителей из разных областей… такова сила Expira. Можем ли мы действительно присоединиться к ним? — задавался вопросом Д’мин, оглядываясь вокруг. Очень быстро его внимание привлекли две группы, прижавшиеся к дальней стене. Потому что, как только он увидел их, у него перехватило дыхание. Раньше он их не ощущал, но однажды вкусив их образ,

Мускулистый мужчина с бритой головой хрустнул костяшками пальцев. — Даже не пытайтесь присоединиться к последней экспедиции. Мы справимся с этим сами, по старинке».

«Если бы грубая сила действительно могла решить проблему, мы бы до сих пор плавали среди монстров?» Стройный темноволосый мужчина водил длинным ножом по пальцам. Его глаза не отпускали соперника. «Расслабьтесь и предоставьте это настоящим профессионалам».

Улыбка мускулистого мужчины потемнела. «Единственная профессия, на которую вы можете претендовать, — это су-шеф. Каково это — всегда играть для меня вторую скрипку?»

В ответ на провокацию владелец ножа сделал шаг вперед. — Если ты хочешь сказать, что у меня достаточно свободного времени в наших лонжеронах, чтобы вырезать вторую скрипку из твоего тела, ты совершенно прав. Хотите демонстрацию? Потому что-”

— Вам двоим никогда не надоедает постоянно ссориться? Новая фигура встала между ними двумя и положила руки им на плечи. Этот человек казался усталым, но на долю секунды, когда Д’мин посмотрел на него, он стал свидетелем части его образа. Это просочилось из его, казалось бы, небрежного жеста. У мужчины были пустые глаза, которые светились ужасным светом. На его голове была корона из светящихся костей, а позади него было море кричащих призраков, требующих жертвы своему сюзерену.

Затем видение исчезло, оставив слегка высокого мужчину. Д’мин отвернулся и поспешил за своим товарищем Лизах. Можем ли мы действительно изменить ситуацию среди этих монстров…?

Через некоторое время сон и бодрствование слились воедино. Он не подвергал сомнению этот процесс, а вместо этого принял его. Нынешний Рэндидли обладал странным чувством гибкости в своем мировоззрении, которое позволяло ему принимать все изменения по мере их проявления. Слои находились в постоянном движении; его работа постоянно оставалась незавершенной или должна была переходить в совершенно новый контекст.

Однако он не позволил этому расстроить себя. Вместо этого Рэндидли серьезно наблюдал за развитием событий и отреагировал соответствующим образом. Он продолжал обострять ужасающие бури, опустошавшие планету. Мелкие детали поведения лизахов превратились в большую силу в их культуре. Он влился в темные цветы застывшей крови, покрывавшие некоторые участки Поля Когтей.

Затем он решительно сокрушил все, кроме опустошения вечного одиночества, когда влияние Кларента, казалось, вот-вот достигнет ядра этого мира и опустошит планету. Этому миру ничего не оставалось, как рухнуть под бременем, которое принесла сюда Клодетта.

Поздравляем! Ваш Навык Великая Перспектива ® вырос до 191 уровня!

Поздравляем! Ваш Навык Conviction of the Celestial Cataclysm (T) вырос до 515 уровня!

…

Поздравляем! Ваш Навык Grand Perspective ® вырос до 219 уровня!

Холодно, подумал про себя Рэндидли, прогуливаясь по одному из пляжей планеты. В один момент слой под ним был покрыт массивными валунами вдоль берега, а в следующий момент камни были разбиты на зазубренные куски песка. Волны беспрестанно разбивались о берег, несмотря на то, что да, этот мир чрезвычайно холоден. Как это могло быть не так? Отчаяние окрашивало каждое взаимодействие. Кларент просто хотела избежать своего отца и судьбы стать ужасным орудием, которое он из нее сделал.

Очень плавно Рэндидли перешел в сон. Какая-то часть его задавалась вопросом, снится ли он на самом деле или просто воображает, но это великодушное принятие в его груди говорило ему, что это не имеет значения. Этот слой был именно там, где ему нужно было быть прямо сейчас. Цвета кружились и растворялись в сверкающем мире Серафимов, наполненном смелыми лучами солнечного света и вечным теплом.

Но один из замков Скайкингов был окружен войсками. У сводчатых ворот собралась небольшая армия. В глубокой комнате этого замка отец Кларента сгорбился в кресле, обхватив голову руками. Он оставался таким несколько минут, пока сама Кларент не ворвалась в комнату, все еще скрученная в форму ужасающего меча благодаря союзу с Лиминой.

Даже тогда она уже начала излучать ауру тьмы.

— Кларент! Мгновенно ее отец вскочил на ноги, глядя на нее. Сердце Кларент сжалось от сомнений, она вдруг испугалась, что ее отец, который всегда хвалил ее, посмотрит на это отвратительное тело и, наконец, отвернется, как и все остальные. И все же, к ее удивлению, черты его лица озарились радостью. ‘Окончательно! Вы вернулись. Как раз вовремя.

— Отец, что происходит? Кларан был слишком тронут его приемом, чтобы заметить алчность в его глазах. «Почему у нашего дома войска?

При ее вопросе изображение перед Рэндидли замерцало. Он увидел густые ряды серафимов, держащих горящие копья и стоящих по стойке смирно. Крылья они держали сложенными за спиной — образец военной дисциплины.

Случайно услышал долгий вздох отца Кларента. — Они жаждут власти, моя гордость. Они приходят, чтобы вытеснить меня. Вот почему твое возвращение так важно. Без тебя я был бы безоружен. Но с твоей помощью я смогу заставить этих дураков заплатить за недооценку меня.

Изображение вернулось к комнате, где Скайкинг облизал губы, глядя на меч, которого он так долго ждал. Кларент был сбит с толку его словами, даже не замечая выражения его лица. — Но я… что ты имеешь в виду? Я знаю, что Лимина сделала со мной что-то странное, но я не меч…

— Кларент, дочка, — печально покачал головой ее отец. ‘Посмотрите на себя. Реально посмотрите на себя. Если ты не меч, то кто ты?

На стене перед Кларентом расцвело зеркало. И она не могла не смотреть на черную рукоять с извивающимися венами, на прозрачный клинок и на драгоценный камень чистой тьмы, который был ее сердцевиной. Глядя на себя, Кларент не могла сказать, какая часть исходила от Лимины, а какая от нее.

Каким-то образом на обратном пути к ее отцу они полностью слились воедино. Они были одним целым.

Она потеряла дар речи, когда отец взял ее в руки и экспериментально покачал. Ощущение бессилия и невесомости сжало ее растерянность и тревогу в нечто напряженное и тревожное. Он застрял у нее в горле, и она не могла дышать рядом с ним. Но ее отец уже смеялся от радости и шагал из темной комнаты в углу своего замка.

Эта радость заставила ее задуматься. Если это только сейчас, если это сделает его счастливым, может быть, какое-то время побыть мечом нормально.

Они вошли в зал для аудиенций и обнаружили, что их ждут трое других Скайкингов. Каждую из них окружали два могучих стражника, излучающих ослепительный солнечный свет. Возможно, из-за привычек Лимины Кларент почувствовала, что отшатывается от этого исследовательского света, боясь того, что они могут ее увидеть. О том, что покажет слишком много света.

Однако руки отца на ее рукоятке были теплыми и твердыми.

Центральный Скайкинг сердито посмотрел на своего отца. ‘Что вы наделали? Что за чудовищное существо ты создал?

— Не говори так с моей дочерью, — чопорно ответил ее отец.

Скайкинг справа вскинул руки вверх. «Такое оружие способно рассечь свет! Какое безумие овладело бы вами, если бы вы взращивали такую мерзость в своем доме! Мы не комментировали, когда вы отделили часть Великой Тени и подняли ее в своем собственном доме. Но теперь, чтобы воссоединить его с его силой…

— Если мы будем контролировать Великую Тень, разве ты не понимаешь, насколько расширится наше влияние? Отец Кларента сделал шаг вперед в центр комнаты. Косой свет падал в окно и концентрировался на этой центральной точке, делая его сияющим. «Зачем останавливаться на небе? С этим оружием мы можем выйти на другие планеты! Наша империя охватит всю вселенную!»

«Ты сошел с ума», — сплюнул на землю Скайкинг слева. Охранники подняли оружие и двинулись вперед.

«Хорошо, тогда выбери путь разрушения», — усмехнулся отец Кларента трем другим Скайкингам, и это выражение превратило все его лицо в нечто зловещее и темное. Какая-то часть этой странности сохранилась, когда он затем улыбнулся Кларенту. «Дочь моя, пора. За всю свою тяжелую работу, которую я отдал для тебя… пой для меня. Заставь этих невежественных дураков заплатить.

Глава 1764.

Рэндидли пробрался сквозь насилие с тех пор, как появилась Система. Почти сразу же его бросили в темницу и заставили бороться за жизнь. Что-то пыталось растоптать его, а затем что-то еще пыталось расплавить его кислотой. Обезьяны были. Затем прибыл Шал и показал ему, как неукоснительно поощрять его принятие боли и насилия. По мнению его хозяина, такие вещи были просто частью жизни.

Во многих отношениях последние десять лет доказали, что Шал был прав.

Но Кларент не был тем, кто пережил эти переживания. Она выросла под мирным правлением Скайкингов. Она была одинока и подвергалась остракизму, но это не подготовило ее к ощущению, как ее клинок вонзается в грудь первого Скайкинга.

Хлюпающий звук, неожиданная струя теплой крови, глухой скрежет, когда она разрывала грудную клетку мужчины… все это потрясло Кларента до глубины души. И она была настолько оцепенела и потрясена, что даже не заметила инстинктов, унаследованных ею от Лимины, пробуждающихся в ней.

Центральная жемчужина ее существования не позволяла даже малейшего мерцания. Черные вены ее рукояти запульсировали, и она начала высасывать свет из «Скайкинга». К тому времени, когда ее отец уперся ногой в грудь мужчины и отшвырнул тело, он был всего лишь оболочкой своего прежнего «я».

И ранение мечом было лишь вторым по степени тяжести его ранением.

‘Что вы наделали?!?’ Центральный Скайкинг ахнул. «Стража! Охранники!

Как ни странно, сквозь онемение и непривычность своего нынешнего вида Кларент впервые в жизни почувствовала намек на тепло. Она почувствовала мощную искру света, которую она украла у Небесного короля, парящую в ее теле. Она столпилась вокруг него, отчаянно желая почувствовать больше этого тепла, особенно сейчас, в этой ужасной ситуации, когда она была бессильна, но пропитана кровью.

Чем больше ее вены втягивали свет, тем больше тускнела искра. В то же время она чувствовала, что ее собственная тьма становится все более зловещей и голодной. Хотя высасывание силы света ненадолго щекотало ее ощущением тепла, оно исчезло так же быстро. После этого отсутствие этого тепла вызывало у нее жажду большего.

Кларент все еще справлялся с стремительной чередой событий, но ее отец не отвлекался от своей задачи. Он опустил свою стойку и ускорился вперед. Он сразил охранника ударом сбоку от ее колена и увернулся от чужого удара. Затем он ударил рукоятью Кларента в челюсть центрального Скайкинга, сломав кость.

Мужчина вскрикнул и упал навзничь. Когда он растянулся на полу, Кларент даже не прошептала, скользнув ему в сердце. На этот раз ее отец избежал грудной клетки.

Это было так, так легко.

Кларент рефлекторно высосал вторую искру жизни всего за полсекунды. Ее тьма жадно распространилась и стала еще активнее питаться ее плененными энергиями.

Затем отец Кларента повернулся лицом к последнему Скайкингу. У его охранников были пепельные лица, но он не боялся. Он говорил тихо, полный побуждения. ‘Вы должны остановиться. Вы пожалеете об этом.

Он не увернулся, когда ужасно острое лезвие Кларента вонзилось ему в живот. И она чувствовала, как он добровольно отказывается от своей искры жизни. Внезапно в ее когда-то прозрачном лезвии появились три плывущие искры света и тепла, которые никак не могли сделать Кларента менее одиноким. Хуже того, их запах взбодрил ее темные вены. Словно сами по себе, они потянулись вверх, тяжесть их желания медленно искажала чистоту ее клинка своей потребностью.

Ее отец быстро прикончил оставшихся охранников. К сожалению, из-за криков Скайкинга стало известно; ожидающая армия отступила, напуганная насильственными действиями отца Кларента. Пока что ее отец не преследовал. Вместо этого он удалился в свои покои и одарил Кларента улыбкой. «Спи, дитя. Сегодняшняя работа сделана. Остальное может подождать до завтра.

Кларент не мог уснуть. Она была мечом. Поэтому она просто наблюдала за отцом, ужасаясь тому, как легко он может отдохнуть после того, как нарушил порядок вещей. Через окно его покоев она могла видеть, что сумерки окутали весь мир. Казалось, что огни, которые она забрала, были не только жизнями Скайкингов.

Когда он проснулся, к нему подошел ее отец. ‘Теперь пора заканчивать дела. Когда я владею тобой, мы можем полностью уничтожить тех, кто сопротивляется нам.

— Но отец… я не меч, — взмолился Кларент, чувствуя ложь, даже когда она говорила это вслух. — Кроме того, они отступили. Почему мы должны больше сражаться? Давайте просто оставим друг друга в покое.

«Ты же слышал о Скайкингах, они и им подобные сделают все, чтобы помешать моему плану», — лицо ее отца помрачнело. «Они завидуют моему чистому свету. Они хотят загрязнить его. И каждый из Серафимов держит свое семя света. Если мы позволим этому развиваться, появится больше Скайкингов, которые будут саботировать нас. Нет, мы должны уничтожить их всех.

— Кроме того, — продолжил он, его тон внезапно сменился на умиротворяющий. «Разве ты не чувствуешь, как можешь питаться им? Разве ты не хочешь стать сильнее?

— Нет! — крикнул Кларент. Черный стержень в ее рукояти закрутился и загудел от жестокости ее отказа. — Я просто… я просто хочу вернуться к тому, как все было.

Выражение лица ее отца стало жестким. Он хрустнул костяшками пальцев. «К сожалению для вас, вы не можете сами решать свою судьбу; ты всего лишь меч, Кларент. Моя рука будет тем, кто будет принимать решения…

Полное презрение на лице ее отца было последней каплей. Вибрации в ней усиливались, пока Кларент не взорвался с силой. Ее ядро треснуло, и она рванулась к окну, как будто ее выпустили из пушки. Рука отца метнулась, чтобы поймать ее, но она уже ушла.

Рыдая и выплескивая свою голодную тьму, Кларент дрейфовала во вселенной. Вскоре она вырвалась из сумерек и оказалась среди пустых планет. И остальное

Мир мерцал. Рэнди плыл в Поле Когтей, многозначительно глядя вверх, на бесплодную пустошь, где теперь обитал Кларент. Когда ее понимание себя и ее эмоциональная поддержка были разрушены, она не могла контролировать тьму внутри лезвия. Так распространилось запустение, когда эти три искры внутри нее больше удовлетворяли ее низменные желания и полностью погасили Лизак.

Как только он двинулся, Рэндидли оказался на темной лестнице; Лик Одержимости снова активировался. Закатив глаза, Рэндидли сделал один шаг вниз. Его разум двинулся к увиденным образам, пытаясь найти место последнего упокоения эмоций Кларента.

Всего один шаг. Рэнди покачнулся на месте, тупо глядя перед собой. Ниже ступеней больше не было. Просто пустота над клубящимися туманами, полностью закрывающими землю.

— Тебе нужно прыгнуть, — прошептал голос ему на ухо. Рэндидли кивнул; он знал, что должен был сделать. И как бы понимая его озабоченность, продолжала объяснять. «Прыгнуть — значит отпустить границу между наиболее определенным явлением. Включая правду и ложь. Вы будете освобождены, в некотором смысле. Но будь осторожен. Иногда просмотр всего того, что есть и может быть, оставляет неизгладимый ущерб».

Случайно шагнул с края лестницы в воздух. Его тело рванулось вниз и погрузилось в туман… который внезапно оказался туманом, поднимающимся с Поля Когтей. Он опустился на землю и успокоился. Рэндидли не чувствовал испускаемого ими холода, но мог его заметить. Оглянувшись, он понял, что из всех слоев, которые он видел до сих пор, этот был дальше вперед.

Ближе всего к краю этой планеты, раздавленный отчаянной хваткой невольного меча.

«Случайно».

Он сделал паузу, как раз когда собирался собраться, чтобы еще раз поработать над основными деталями образа Клодетт. Он развернулся и вдруг оказался совсем в другом месте. Ночью он стоял в лодке, и судно качалось под ним на воде. Лишь на небольшом расстоянии толстые узлы связывали это судно с другими, образуя гигантскую флотилию, которая была городом.

Он принял свое внезапное присутствие на Теллусе без комментариев.

И вот она была. Гораздо моложе, чем он помнил, и худая в предплечьях и икрах. Она еще не превратилась в смертоносное оружие, которым ей предстоит стать. Однако ее рот очень знакомо скривился в конце, даже если текущая версия была намного более надменной, чем последующая.

Она была прекрасна и грациозна, когда она склонилась в талии, ее глаза вызывающе смотрели на него. Она практически осмелилась получить от него отказ. «Я предлагаю вам свои услуги в качестве помощника по копью».

Зрение Рэндидли разделилось, когда его эмоции взревели, независимо друг от друга. Один был черно-серым, наполненным виной и депрессией. Он видел сломанную и вскрытую Хелен, оставленную мертвой на земле как послание для него. Другой был красным и жестоким, полным ярости, ненависти и бесконечной жажды мести. Он услышал пренебрежительное фырканье коменданта Вика. Обе эти эмоции были бы его перчатками сегодня, поскольку он ловко управлял эмоциями вокруг своих рук.

С этими перчатками он закончит ковать Кларента.

«Есть вещи, которые невозможно сделать без вас», — ответил Рэндидли. Он не мог плакать, но ему стало больно, когда Хелен приподняла бровь в ответ на его загадочный ответ, даже когда мираж рассеялся и закрутился вокруг кипящего горнила эмоций внутри него. Его образы были вынуждены немного расшириться и снова черпать из атмосферы, втягивая больше жизненной энергии для поддержания своего высокого функционального состояния.

Поздравляем! Ваш навык «Прилив пустоты» (L) вырос до 361-го уровня!

Поздравляем! Ваш навык «Требования Блуждающего Божества» (T) вырос до 399 уровня!

Поздравляем! Ваш навык “Сверкающие листья Иггдрасиля” (L) вырос до 396 уровня!

— Это да? На этот раз Хелен подняла свое копье и столкнулась с ним лицом к лицу с закрученными линиями плетеной черноты, вращающимися вокруг нее. Домен Глубин Ужаса вспыхнул. В темных волнах энергии за ее спиной что-то зашевелилось.

Наугад впитывал бурлящие эмоции и от этого образа, беря в руки все, что серое, что красное. “Да. Ты мой рыцарь. Всегда.”

В этот момент Рэндидли ощутил всего себя. Он видел свое путешествие под Системой, кульминацией которого стал момент, когда он создал образ Клодетт. Он был широким морем, состоящим из цветных мазков, которые текли и кружились. После того, как он встретил Хелен, он увидел, как они повлияли друг на друга; как их цвета неуклонно окрашивали друг друга. Их моря рябили и бурлили.

“Всегда?” Хелен была там, внутри его Ловца снов, со слезами на глазах, когда она поняла, почему он так торжественно смотрел на нее.

Он чувствовал, как ее смерть поразила его с той же силой, что и в тот момент, когда это произошло, ее изломанное тело напомнило Рэндидли обо всех его ошибках, которые он потерпел неудачу сейчас и потерпит неудачу снова. Но в то же время он мог видеть, что единственное событие ее смерти ничего не изменило — он останется запятнанным ею. Их отношения не имели ни начала, ни конца.

Время на это не повлияет.

Всегда.

Но это слово и то, что перед ним разбилась Хелен, омрачили его мысли. Сознание Рэндидли расширилось, следуя следу, который она оставила на нем. Он бросился вперед, чтобы отомстить коменданту, но был остановлен Иггдрасилем.

“Почему?” Он думал, что говорит только мысленно, но чувствовал, как вся Гравюра Невеи содрогнулась под тяжестью этого мира. Серая рука и красная беспокойно двигались, костяшки пальцев выпрямлялись и напрягались. Его Ядро Пустоты использовало три серых пузыря, чтобы закрепиться, и все же оно почти проваливалось внутрь от свирепости своих вращений.

Иггдрасиль тряхнул куполом. Некоторые вещи не должны быть известны. Не сейчас. У вас есть другая задача; задача, которая требует прикосновения Елены, вашего величайшего рыцаря.

Рандомно поджал губы. Но все же он отвернулся, приняв слово Иггдрасиля. Слои пронеслись мимо, как страницы книги. Внезапно он снова оказался на краю черной вересковой пустоши, наблюдая, как Д’мин молится своему Покровителю Солнца, когда его поглотил Кларент.

Его перчатки эмоциональной силы затрещали, когда Рэндидли двинулся вперед, готовясь к последней корректировке.

Глава 1765.

Лизах был назначен на левый фланг экспедиции, и ему было в общих чертах приказано следовать за Копейщиками Гиблого Двора и делегацией огров из Горного региона Нордоун. Они поднялись по невысокому склону к вершине пыльного хребта в трехдневном окне, прежде чем открылся портал. На открытом холме ветер заставил Д’мина плотно сжать толстый плащ, который ему дали, вокруг его чешуйчатого тела. Они удалились от моря, но ветер оставался их постоянным спутником.

Наконец-то пора действовать, устало подумал он. Он имел в виду это как способ подбодрить себя, но это только сделало его еще более подавленным. Его пальцы сжались на плаще. В данный момент трудно было представить, что группа из десяти Лизак сможет сделать что-то, чтобы помочь Экспире.

Конечно, даже леденящий ветер был лучше, чем ожидание. После дня долгих и изнурительных споров, за которыми Д’мин на самом деле не следил, группа, собравшаяся в том морском форте, наконец получила известие о Великом Разломе Бедствий, что дало им время для всех семисот сильная экспедиция, чтобы проследовать к источнику Бедствия.

Большинство аргументов касалось того, какую дополнительную поддержку экспедиции окажут различные политические организации помимо той, которую они уже имели. В частности, король Фирун, который принимал у себя экспедицию и вдоль побережья которого появлялся Разлом Большого Бедствия, попросил дополнительные силы, чтобы помочь расчистить путь и облегчить их вход.

За исключением зоны 32, все остальные зоны отклонили запрос. И дошло до того, что заявило, что отправка дополнительной рабочей силы невозможна. Что еще хуже, так это то, что, насколько понял Д’мин, в Зоне 32 было не так много лишних солдат. Итак, король Фирун напал на Зону 1 и Зону 7, требуя, чтобы они прислали часть своих резервов.

Представитель Зоны 1 усмехнулся. «Почему бы не попросить помощи у Харона?»

Трехголовый людоед поднял голову. Его глаза сверкнули. «Как я уже сказал, я здесь как личность, чтобы помочь вести свой народ. Мое присутствие не отражается на политике Харона в целом».

«Ха, кто мог поверить, что Татьяна добровольно отпустит свою драгоценную секретаршу? Вы пытаетесь сказать, что приехали в отпуск? — пробормотал другой представитель. Левая голова людоеда повернулась и посмотрела на него, заработав глоток из динамика.

Но в конечном итоге мольбы остались без внимания. Король Фирун в ярости выбежал из зала заседаний, но члены экспедиции, казалось, совсем не возражали. Учитывая мощные ауры, которые Д’мин становился все более искусным в ощущении, он мог понять, почему они были уверены, несмотря ни на что.

Однако день был еще более разочаровывающим для Лизака. Под предводительством Ин’улка они пытались наладить отношения со многими другими фракциями, готовящимися к походу. Уланы посмотрели на них, когда они подошли, но не удосужились громко ответить. Огров, казалось, не интересовало ничего, кроме рассказов их лидера, Вольфрама, который, по сведениям Д’мина, провел большую часть последних пяти лет в этом странном Хароне.

Люди выглядели так, будто сосали лимоны, когда лизаки пытались вести вежливую беседу, хотя большинство из них старались скрыть свое отвращение. В конце того последнего дня в этом форте воины-лизахи разбили лагерь в одиночестве у небольшого костра, изо всех сил стараясь не обращать внимания на смех и товарищество, которые они слышали от других участников экспедиции.

Д’мин посмотрел на звезды и почувствовал себя глубоко одиноким.

Группа наконец добралась до вершины хребта. Вслед за копейщиками лизаки стекались на юго-восток, освобождая место для людей-воинов Великого Моря, следовавших за ними. Между ними и пунктом назначения был еще один гребень, но Разлом Великого Бедствия пульсировал собирающейся силой, просачивающейся через препятствие и предупреждающей о ее приближении.

Командир экспедиции Тосам объявил шестичасовой перерыв; В конце концов, у них было достаточно времени, прежде чем разлом откроется. Различные группы присели на корточки для короткого отдыха, прежде чем приблизиться. Тем временем Д’мин стоял, слегка ошеломленный, глядя на кровоточащий свет разлома. Он никогда не видел источник монстров Бедствия вблизи. Позади него Ин’улк начал вести другого Лизака в ритуальной молитве к Покровителю Солнца, традиции перед битвой.

Но сегодня… Димин ушел от группы. Он так и не смог разобраться в своих сложных чувствах к отсутствующему Покровителю Солнца. Поэтому он позволил своим ногам нести себя вперед по извилистой тропе от этого хребта к другому, чтобы лучше рассмотреть Разлом Великого Бедствия.

Он вскарабкался по каменистой поверхности и посмотрел с края на свет. Несмотря на то, что людоящер мысленно подготовился, он не мог не ахнуть, когда увидел символы, висевшие в воздухе. Ниже хребта была широкая и сухая котловина, которая, вероятно, когда-то была озером. Теперь это был окружающий свет и энергия, которые объединились в пространстве. Рунические символы имели два измерения. Они лежали по кругу на земле и также поднимались прямо вверх на столбе в середине круга.

Те, что были на земле, были полностью освещены, но Д’мин мог видеть, что колонна медленно набирала энергию, становясь все выше и выше.

«Прекрасное зрелище, да? Жаль, что такое красивое расположение стало причиной тысяч смертей на нашей планете…»

Д’мин моргнул и обернулся. Без его ведома несколько человек поднялись по тропе, чтобы присоединиться к нему на неровном склоне хребта. Он сразу узнал того, кто говорил с ним; это был руководитель экспедиции и представитель царя Фируна Тосам. Стройный мужчина предложил Д’мину руки. «Я не верю, что нас официально представили. Вы группа, которую защищает Алана, да? Ящерицы.

— Лизах, — нервно поправил Д’мин. Сильный порыв ветра ударил их, когда они посмотрели друг на друга. Но так как это было самое большое признание, которое получил его народ, он не обиделся. Он пожал Тосаму руку. Затем его позвоночник покалывал, когда другая узнаваемая фигура выступила вперед и тоже протянула руку.

— Я Глендель. У вас… очень пронзительная чувствительность к изображениям. Прошу прощения, если я ненадолго вспыхнул своим образом, когда почувствовал вашу наблюдательность; вы застали меня врасплох». Пожав руку Димину, зловеще-серьезный Глендель потер затылок. Его глаза устремились к трещине. «...исходя из энергии, у нас есть около девяти часов, пока он не откроется. Я начну собирать души для нашего штурма.

Тосам кивнул, когда Глендель повернулся и ушел, играя со своим ожерельем из ракушек. По сравнению с другими воинами-людьми, он был менее мускулистым. У него было всего несколько скромных татуировок на руках и спине. Так что, несмотря на то, что он возглавлял группу людей, которые должны были атаковать разлом, Д’мин чувствовал, что этот Тосам был разумным.

Даже если он решил не надевать никакого укрытия, а ветер продолжал высасывать тепло.

Вот почему, когда Глендель ушел, Д’мин прочистил горло. “Можно вас спросить о чем-то?”

“Ой? Конечно.” Тосам кивнул и повернулся к нему. Впервые Д’мин заметил почти ледяную синеву его глаз.

Его тонкий язык на мгновение высунулся, когда он собрался с мыслями. «Мы… мои люди заметили, что другие несколько сдержанны в наших разговорах с нами. Но из того, что нам объяснила Спасительница-Алана Донал, мы должны быть приняты народом Экспиры. Вам не кажется, что мы выглядим отталкивающе? Или-”

«Ха!» Смех вновь прибывшего заставил Д’мина обернуться. Ящер почувствовал стыд. Для человека с острым восприятием я постоянно удивляюсь сегодня…

Это был лысый и мускулистый мужчина, который всегда препирался с человеком с ножом в форте. Почувствовав взгляд Д’мина, мужчина усмехнулся. «Никому нет дела до того, как ты выглядишь. По сравнению с ограми и некоторыми лягушачьими уланами, вы, люди-ящерицы, довольно приятное дополнение к группе. Проблема в том, что мы думали, что вы все кучка религиозных чокнутых. Хуже, чем ледяные драконы. Ваша группа ушла и начала молиться всякий раз, когда у вас была возможность. Но ты немного другой, да?

Д’мин почувствовал, как его сердце сжалось. Даже если ничего не делать для нас… Покровитель Солнца – причина, по которой они не хотят с нами разговаривать? Возможно, у Expira был неудачный опыт работы с Patrons?

В конце концов, он кивнул. “Да. Я отличаюсь от них».

Возможно, это было связано с размытием границ между штатами, но путь Рэндидли в Кларент казался растянутым и извилистым. Его присутствие колебалось и мерцало. Он чувствовал, что его личность испытывала какое-то странное эмоциональное «притяжение», когда нес вперед черные и красные перчатки, заряжаясь всей силой, на которую был способен.

Сам его проход прорыл борозду в эфире этого места. Его могущество заставило работу Невеи шипеть и дрожать.

Это все еще должно быть хорошо. После небольшой паузы, чтобы осмотреть повреждения, собрав столько эмоций, Рэндидли возобновил свой подход.

Он не стал тратить лишнее время, пытаясь придать спокойствия своим движениям. Он сосредоточил свой разум и позволил ряби распространиться так, как они хотят; Конструкция Neveah могла выдержать некоторые злоупотребления.

Он глубоко копался в действиях Д’мина, усиливая отчаяние его мольб. Лизак держал Кларента и молился, даже когда черный иней полз по его пальцам и дрожащим запястьям. Ему по-прежнему не давали испытать температуру, но Рэндидли ощутил резкий озноб, наблюдая за покачивающейся одинокой фигурой на черной вересковой пустоши.

Слои мира затрепетали, и вдруг Рэндидли стал свидетелем медленного и трещащего конца героя. Лед покрыл его плечи и голову, неуклонно приближаясь, чтобы закрыть его рот и навсегда запечатать его молитвы. Мороз победил. Точно так же, как он победит и заявит всю планету.

Тем не менее, голос сохранялся. Пожалуйста. О Покровитель Солнца, услышь молитвы своего народа. Без тебя… мы…

Рэнди вздохнул. Красная перчатка сочувственно загудела. Без вмешательства какой-то внешней силы вы будете никем. Твой народ исчезнет.

Слои мира снова сместились, и Рэндидли ушел далеко вперед. Руки д’мина превратились в кости, изъеденные прикосновением Кларента, в то время как остальная часть его тела застыла в той же ужасной позе, а его плоть прекрасно сохранилась в ледяном столбе. Между тем, черные щупальца, тянущиеся от рукояти, росли, сбегая по костям пальцев и сдавливая его. Земля под его замерзшими ногами дрожала. Центр этой планеты был испорчен; это был только вопрос времени, прежде чем все это рухнет.

Рэндидли переключил свое внимание; выражение его лица смягчилось, когда Д’мин ожил перед ним, снова дрожа и умоляя, проскальзывая сквозь трепещущие слои. Красная перчатка праведной ярости снова загудела, поэтому он протянул руку с этим мощным эмоциональным накоплением и сжал руки Д’мина. Его хватка была сокрушительной.

Волна красных эмоций хлынула вниз и окружила Кларента. Случайно вспыхнули две светящиеся сферы наблюдения; он чувствовал мольбы, резонирующие в связи с Покровителем Солнца. Ответа с другого конца Системной связи не последовало . Поэтому он позволил сдерживаемой ярости и беспомощности своей перчатке разрезать эту связь и ухватился за высвобожденные молитвы.

Рэндидли подал голос в ухо Д’мину. «Есть способ… но ты должен действовать как проводник моей силы. Вы готовы?”

Глава 1766.

Отчаявшаяся Лизак немедленно согласилась, рыдая в похвалах и благодарностях Покровителю Солнца. Нынешний Randidly принял эти неуместные молитвы без комментариев; то, в чем сейчас Рэндидли действительно нуждался, так это в конкретных деталях образа Клодетт, через которые он мог бы направить свою эмоциональную энергию.

Красная перчатка была всем его огнём, всей его яростью и силой, которые он потратит, чтобы повалить коменданта Вика. Но какой бы мощной ни была эта эмоциональная энергия, его текущей задачей было создать оружие холода и запустения. Вся эта сила не могла быть легко включена в образ Клодетт, по крайней мере, напрямую.

Д’мин превосходно служит красной перчатке. Его отчаяние делает резонанс между ними высоким. Что же касается черной перчатки… Несколько секунд беспорядочно рассматривал треснувший драгоценный камень в середине рукояти Кларента. Потом встряхнулся. Это может подождать.

Так же, как его холодная решимость убить Уика могла подождать столько, сколько нужно.

Д’мин задохнулся, когда горячий гнев и негодование забурлили в его венах. Его глаза расширились, и энергия хлынула в его руки, сдерживая на данный момент порчу Кларента. Вариант, предложенный ему Рэндидли, был прост; если бы он действительно хотел спасти свою планету, ему нужно было бы овладеть пустынным мечом Кларентом. Либо впитав в себя разрушительную энергию, либо направив ее на другую цель.

Randidly просто предоставил бы энергию, чтобы сделать варианты возможными. Решение принадлежало только Д’мину.

Манифестация Рэндидли встряхнулась. Мы приближаемся к тому моменту, когда я могу делать всю работу за вас, Клодетт. Эти последние несколько шагов должны быть вашими.

В то время как аспект изображения пытался справиться со всей эмоциональной силой, которая наполняла его и продолжала трясти Гравюру Невеи, Рэндидли погрузился в свое тело и использовал свое восприятие, чтобы по-настоящему взглянуть на Кларента. И, используя окружающие волны красной ярости, исходившие наружу, он начал оттачивать детали клинка.

Тусклый черный драгоценный камень был центральным украшением Кларента, омраченным неровной трещиной в виде молнии посередине. Но Рэндидли пока избегал этой области. Вместо этого он поправил ужасающие переплетенные щупальца рукояти. Они слились в плотную сеть, которая одновременно поддерживала и ограничивала центральную жемчужину.