Легенда о Рэндидли Гостхаунде

Когда уже дело подошло к этому моменту… настало и его время лично принять участие в этом. И разгадать секрет Аемона раз и навсегда.

Я максимально избегал этого мальчика. Но если говорить начистоту, то избегал обоих. Оба моих сына… они пережили многое. Но с моей точки зрения… один из них был полной загадкой, а второй был истинным чудовищем.

Пока я нахожусь на передовой, я могу скрыться от них в постоянных убийствах других. Это место, в которое меня отправила Лукреция, было блеклым отражением другого мира. Но оно было мне знакомо, если не сказать, что я ощущал себя здесь, как дома. Сейчас… мои мысли не терзают на части ненужные волнения и беспокойства.

Но я получал письма от обоих. Этот дурень Хейлтинг, что неустанно говорил о потенциале Пронто и скорости, с которой он учился… Разумеется, он будет быстро учиться. Разумеется, он будет впечатляющим. Сознание внутри того тела… Хотелось бы знать, что его ведёт. Чего он желает, что его толкает вперёд.

Снова и снова я решался и предупреждал Хейлтинга… но он не слушал меня. Он верил в собственную силу. Он не мог узнать, какой могущественной силой обладало оружие Пронто.

А второй сын… которого Пронто назвал Шалом… в этих письмах мне говорят лишь то, какой он мягкий и добрый. Что… приводит меня в замешательство.

Кто-нибудь из этих мальчиков… всё ещё мой сын…?

Тяжело дыша, Шал вырвал своё копьё из груди Аемона, и призрачная фигура упала на землю.

– Да как ты СМЕЕШЬ! – взревел Шал. Когда он стоял над Аемоном, его грудь ходила ходуном от его учащённого дыхания.

– Мы… мы любили тебя! Были ли мы всё ещё твоими сыновьями? У ТЕБЯ НЕТ ПРАВА ГОВОРИТЬ ПОДОБНОЕ! Был ли ты хоть раз нашим отцом…? Ты оставил нас жить одних, ты…

Но потом фигура Аемона сменила форму и превратилась в непонятный сгусток энергии. Земля вокруг него начала дрожать, и из неё начали вырываться небольшие капли, что стремились слиться с этим сгустком, который начал угрожающе кружиться. Через несколько минут, в течение которых Шал тихо наблюдал за этим, сгусток упал на землю и снова превратился в фигуру Аемона.

Но этот Аемон был более внушающим и более реальным того предыдущего. И воздух вокруг него был совсем другим. От него веяло смертью и страхом. Глаза Аемона также были другими, более глубокими и более пронзающими, когда он смотрел на Шала, которого всё ещё трясло от недавнего всплеска эмоций.

– Если у тебя хватит сил… то выбей ответы из меня, Шал, – размеренно произнёс Аемон, поднимая своё копьё. – Этот твой Стиль… позволь мне сокрушить его.

– Ты, ублюдок… – со злостью выплюнул Шал, скрипнув зубами. Он не смог отыскать слов, чтобы закончить это предложение. Всем, что всегда заботило Аемона, когда он встречался с Шалом, была лишь его сила. Его стремление, одержимость и могущество. Хоть он и сам в каком-то смысле желал силы, в чём Шал никогда не сомневался, но его всегда резало по больному то, как с ним общался Аемон… Его отношение к нему и его брату Пронто разнилось, словно небо и земля.

И сейчас Шал уже знал правду такого различия. Аемон смотрел на Пронто, как на монстра… а на Шала, как на слабака. Вот почему его отправили прочь. Вот почему…

– ГРААААААААА!!!! – взревел Шал, выплёскивая в этот рёв всё своё разочарование, позволив ему слиться воедино с этой жестокостью, с которой его тело бросилось в атаку.

После этого удара Шал осознал, что Аемон изменился не только с точки зрения внешнего вида. Его тело не только уплотнилось, но и, казалось, потеряло своё присутствие: когда Шал напал на него, оно исчезло…

…и появилось позади него.

Сжав крепко зубы, Шал обернулся, но Аемон уже смылся оттуда, нанеся небольшое ранение на заднюю часть руки Шала. Снова и снова Аемон перемещался и появлялся, быстро нанося свои удары, нацеливаясь со слепых мест на сухожилия Шала, словно он пытался этими ударами обезвредить Шала.

И в этом он был до жути хорош. Невероятно хорош. Его скорость… казалась невозможной. Когда тот неумеха Рэндидли научился быстро убегать, Шал поверил, что он подошёл к пониманию принципов Стиля Фантомного Копья, но эти движения Аемона… заставили Шала почувствовать отвращение по тому поводу, что сейчас он сам считается лидером Стиля Фантомного Копья.

Аемон не убегал. Аемон доминировал в небольшом пространстве вокруг себя.

Но вместо того, чтобы поддаться отчаянию или испугу, в Шале пробудилась неистовая жажда. Когда он бросился к Аемону, его копьё с неимоверной грацией изогнулось и начало ударять под невозможными углами, стремясь поразить его тело. В это же время Шал внимательно наблюдал за каждым движением своего противника.

Хоть он мог и не быть одарённым человекам, хоть он и не обладал идеальным пониманием Стиля Фантомного Копья, он пережил годы тяжёлых и умопомрачительных тренировок, что сжился с каждым движением. А ведь у него был только месяц или два на то, чтобы тренироваться со своим отцом и наблюдать за его движениями. И сейчас, когда перед ним находилось воплощение основателя Стиля Фантомного Копья…

Шал начал постепенно избавляться от всех вредных привычек, что он заучил за те годы. При этом его тело постепенно покрывалось тяжёлыми ранами и лишалось плоти по мере того, как продолжался неистовый и давящий натиск Аемона. Временами Шала побеждали, и он падал на землю, но его тело в этом месте быстро и хорошо исцелялось, поглощая пропитывающую окружающий воздух энергию, что вновь и вновь поднимало его на ноги.

Пока он обучался этим новым движениям, то осознавал, как их правильно надо совершать и как использовать свои старые навыки. Многое из увиденного навечно отпечатывалось в сознании Шала. Шаг за шагом он постигал с нуля Стиль Фантомного Копья, а затем искажал его под собственные нужды, прибавляя к нему змеиную грацию и злобные атаки.

Понятие времени уже давно потеряло для него смысл. Шал двигался, а Аемон снова и снова отвечал на его удары, всё ещё оставаясь на шаг впереди его.

Но пропасть между ними постепенно сокращалась. Глаза Шала воспылали яростным и горячим пламенем.

Глава 269

Отдышавшись, Рэндидли прибегнул к Живительной Крови, возвратив пролитую кровь в своё тело.

Азриэль бросила на него взгляд и махнула рукой:

– Можешь отдохнуть. Я проголодалась.

После этого она ушла, оставив истекающего кровью или уже не такого истекающего кровью Рэндидли на заднем дворике своего жилища. Рэндидли просидел несколько минут на земле, приводя своё тело в порядок, после чего поднялся на ноги и вышел из территории дома, направившись к одной из купален Диардана.

Там он отчистил своё тело от грязи и засохшей крови, что несколько ускорило процесс его восстановления от всех тех ран, что нанесла Азриэль. Потом он решился пойти к своей гостинице, но по пути он на миг замер на месте, а потом хмыкнул и продолжил идти.

Вероятно, он поступает глупо, что вот так просто разгуливает улицами Диардана… Особенно на фоне нападения той троицы, что осмелились вступить с ним в бой посреди города. Казалось, что их действия были одобрены Стилями Диардана. Так что он не мог поручиться, что подобное не случится снова.

Но сейчас он устал. До сегодняшнего дня он и не задумывался, что Стили осмелятся предпринять такой шаг. Поэтому сейчас он напялил на себя какую-то одежду из своих запасов, что закрывала бы его лицо. Это дало ему некоторую маскировку от любопытных взглядов окружающих, так что он без всяких приключений вернулся в гостиницу. Перед её дверью он заколебался, но потом помотал головой. Если они потеряли его след после того сражения, то они могут подстеречь в его гостинице…?

Рэндидли не умел скрываться подобным образом. Он глубоко сомневался, что ему хватил сил выступить против них напрямую, по крайней мере сейчас была именно такая ситуация. Однако ему лучше принять хоть какие-то меры предосторожности, пусть это нужно было сделать ещё давно.

Рэндидли вошёл в здание и вскоре встретился с Диввитом и Клаптрапом. Эта пара пристальными взглядами осмотрела его, будто их удивило то, что он пришёл сюда.

– А… хорошо, что ты вернулся, – быстро отреагировал Диввит и с широкой улыбкой на лице сказал: – Шалу… уже лучше. Он всё ещё без сознания, но его борьба приутихла. Твой друг Клаптрап всё время был здесь, приглядывая за ним.

Сам же Клаптрап сейчас выглядел каким-то взволнованным, что удивило Рэндидли. Может он хотел что-то спросить у него? Какие-то проблемы? Во всяком случае, Рэндидли был рад тому, что Клаптрап делал для него. Потому он подошёл к нему и похлопал его по спине.

– Спасибо тебе, Клаптрап. Если у тебя возникнут какие-то вопросы, я могу подсказать несколько хороших идей, как расширить твою компанию.

К удивлению Рэндидли, после его слов Клаптрап вздрогнул так сильно, что отшатнулся назад. Но потом он в некоторой мере пришёл в себя и просто сказал:

– Угу… Спасибки.

После этого он вышел из комнаты и направился к выходу. Рэндидли почесал голову и с вопросом повернулся к Диввиту, на что тот только пожал плечами и сказал:

– Как я могу понять, что на уме у нынешней молодёжи? Скорее всего, ему не по себе от того, что ты так жестоко победил ту девушку, к которой он неравно дышит… О, а ведь верно. Она сегодня заглядывала сюда. Может она хотела поговорить о её обещании? Да и Хелен хотела что-то попросить или спросить у тебя.

Рэндидли не мог даже в мыслях предположить, о каком таком обещании хотела с ним поговорить Сиэль. Но вот от просьбы Хелен веяло чем-то пугающим. Через его Эфирную связь он чувствовал её, но по этим смутным ощущениям Рэндидли не мог определить, где именно она находится. Однако он постоянно ощущал текущий в него и из него поток её жизни и смысла, что перемешивались между собой.

Разве ей этого было мало…? О чём таком она хотела поговорить с ним…?

И он понял, что это глупый вопрос. Она захотела поговорить с ним касательно того, что он вливает в её тело Эфир. Сам Рэндидли усомнился в том, что ему хотелось ГОВОРИТЬ об этом. До этого момента он всё делал верно. В тот момент Хелен сражалась с одним уродом, и ей нужен был небольшой толчок, который бы увеличил её силу на уровень, что позволил бы ей победить. И Рэндидли даровал ей эту силу.

После недавних раздумий Рэндидли похвалил себя, что не стал направо и налево раздавать другим, включая Диввельтиана, Эфирную Связь. Если бы ему пришлось объяснять всем им эту его способность… Впрочем, сейчас накал страстей немного приутих, однако Рэндидли не забывал, что Система до сих пор рассматривает его как Еретика. Пускай способности Системы гораздо, гораздо превосходили возможности отдельного человека с точки зрения получения силы, но Рэндидли даже сейчас не думал, что поступит разумно, если посвятит других в эту возможность.

Хоть на Земле и есть Духи Деревни, но за всё время своего пребывания в этом мире Рэндидли ещё ни разу не встречался с таковыми здесь, что заставляло его с подозрением относиться к каждому. Конечно, его пребывание здесь казалось… очень приятным отпуском вдали от родной планеты. Но Рэндидли как никто другой понимал, что и этот отпуск постепенно подходит к концу, через что он не решался ввязываться в какие-то авантюры, когда он так близок к возвращению домой.

Кроме того после тренировок с Азриэль у Рэндидли возникла парочка предположений об этом копьё, находящемся под обсидиановой прослойкой…

Рэндидли помотал головой. Всему своё время.

Он снова подошёл к комнате Шала, по-быстрому проверил его состояние, а потом вернулся к себе в комнату, где захватил книги, и направился на крышу. Уже довольно долго Рэндидли не вызывал Рыдающее Облако, так что он испустил вздох облегчения, позволив очищающим каплям дождя омывать себя, смывая напрочь всё его напряжение за последние несколько дней. После этого он достал из пространственного кольца свой пояс концентрации, надел его, чем поднял свои характеристики до максимально возможного уровня.

Следом Рэндидли вытащил своё копьё и придирчивым взглядом осмотрел его. В его руках находилось на удивление необычно тонкое и лёгкое копьё, а ведь он уже привык к той тяжести обсидианового копья. Но что-то в это копьё очень… увлекало его. Во время недавних тренировок с Азриэль Рэндидли заметил эту странность его копья. Словно что-то… придавало ему сил.

Эта прибавка не была большой, но именно она помогла ему оттянуть состояние полного истощения на более поздний срок, когда он сражался с Азриэль. Если смотреть с точки зрения его собственной регенерации, это было лишь каплей в море, но даже это было неплохим шажком в верном направлении, ведь именно потому Рэндидли и смог заметить его эффект.

Но стоило Рэндидли заметить это, как он сразу же перешёл на обычное тренировочное копьё. Ведь на этом тонком костяном копье была выгравирована руна, что поглощала Эфир из воздуха… и Эфир Азриэль.

Как только он понял происходящее, то Рэндидли обнаружил, что между ним и этим копьём начала формироваться некая связь, по которой к нему тёк небольшой поток мутноватого Эфира. По сравнению с чистым Эфиром его Эфирного Перекрёстка этот Эфир был невероятно загрязнённым и неподатливым, через что Рэндидли не смог найти ему хоть какое-то подходящее применение.

Впрочем, эта способность копья вызвала лишь больше новых вопросов, чем дала ответов. В конце концов… он получил это копьё, разрушив копьё Пожирателя Хейлтинга. Что могло означать, что именно это копьё использовал Хейлтинг, а то другое было обычной… оболочкой…?

Однако структура предыдущей версии копья противоречила этой теории. Гораздо вероятнее был тот вариант, что предыдущее обсидиановое копьё, по сути, создали для того, чтобы скрыть истинную сущность этого копья, запечатав его, чтобы в чужих руках это было обычным копьём.

Как и другие Эфирные связи, эта связь пыталась сформировать двухстороннюю связь с Рэндидли. Но вот сам Рэндидли пока не мог осознать, что эта связь будет отбирать у него, через что его одолевали сомнения, что это пойдёт ему на пользу. Если бы Рэндидли не обладал более лучшим пониманием Эфира, чем у других, ему бы не удалось так просто ограничить эту связь.

И, тем не менее, даже учитывая опасность использования этого копья…

Рэндидли открыл свои глаза, которые вспыхнули изумрудным цветом. Некоторые вещи стоили риска. В этом копьё была сокрыта некая тайна, которую на данный момент Рэндидли не мог выразить в словах. Но он сможет сделать это, если больше поймёт своё копьё. Он чувствовал, будто он почти раскрыл его секрет.

И вот так, пока у него была повышенная концентрация, Рэндидли направился вдоль этой связи с копьём и начал давить своим Эфиром на копьё. Сперва это получалось не очень хорошо, ведь связь не была создана для подобных целей. Однако связь не обладала достаточной прочностью, чтобы справиться со странными манипуляциями Рэндидли, который заставлял свой Эфир течь по этой связи к копью. Он множество раз проваливался и разрушал эту хилую связь, но ему оставалось только горестно вздыхать и продолжать пытаться в надежде на то, что у него получится.

Отчасти проблема заключалась в том, что у него был неимоверной чистоты Эфир, а его количество ошеломляло. Это создало неверные представления об Эфире у Рэндидли. Но он постепенно совершенствовал свой контроль, пока крошечный, но ровный поток Эфира не побежал к копью.

После этого гравировка на копьё засияла, а потом начала изменяться и искажаться, обращая поток энергии вспять. Сперва оно делало это медленно и неуверенно, будто проржавелый механизм, наконец, заработал после нескольких лет простоя, но потом случилось нечто, и прозвучал треск. Внезапно копьё начало яростно пожирать энергию и его волю, что вызвало у Рэндидли небольшое головокружение, но он стиснул зубы и продолжил давить своим Эфиром.

Одновременно с этим в него хлынул громадный поток смысла, что заставил его задрожать. Когда дикость энергии начала идти на спад, то она начала стабилизироваться, постепенно превращаясь в столь хорошо узнаваемые сущности: чувства, эмоции и воспоминания. Вот перечень наиболее богатых и сильных эмоций: Любовь, Страх, Уважение, Решимость и Сожаление.

Они хлынули к нему и наполняли Рэндидли по мере того, как он вливал всё больше своего Эфира в это копьё, что пролежало без дела и выполнения своего истинного предназначение годы.

Эти потоки Эфира становились всё быстрее и быстрее, а их объем увеличивался, что пришли в движение даже самые глубокие недра запаса Эфира Рэндидли, пусть и это движение было не столь заметным. Сейчас был тот момент, когда Рэндидли использовал самое большое количество своего Эфира за раз, через что его тело и голова начали ныть от боли от вызванного резонанса, что возник от движения столь огромного количества Эфира в это копьё. Даже краски окружающего его мира померкли.

А потом… всё прекратилось. Поток воспоминаний сократился до небольшого ручейка. В Рэндидли поступали массивы информации, и с самого начала он осознал, что это информация о том, что происходило вокруг этого копья. Словно оно вобрало в себя рассечённые им крохи смысла и, объединив их воедино, скармливало их Рэндидли.

Удивившись, Рэндидли оборвал поток Эфира. Если он сможет поглотить таким образом смысл… Намечается что-то интересное. Но с этим он разберётся попозже. А сейчас…

Рэндидли коснулся полученных воспоминаний, и они закружились вокруг него. И он почувствовал, как из тысяч крохотных обрывков воспоминаний в его сознании начала складываться картинка происходящего.

Меня зовут… Аемон. И вскармливая это копьё… Я смог получить в свои руки силу, способную бросить вызов воле Копейщика. Я мог украсть силу других. Я мог разобрать на части чью-то душу.

Однако…

Я не мог на это пойти. Я не мог пожертвовать другими ради собственной силы. Так что…

Так что у меня остался лишь один выбор. Использовать свои эмоции, чтобы накормить это ненасытное копьё.

Отречься от своего сердца, чтобы обрести силу, способную защитить. Я тогда верил, что никогда не забуду свою мотивацию… пока однажды я не превратился в жалкое подобие самого себя.

Глава 270

И тогда Рэндидли почувствовал все те годы тренировок, несгибаемую волю, доминирующий образ насилия, глубины его печальной любви и нескончаемую тоску. В этом копьё преобладала тоска. Эта мучительная тоска была настолько глубокой и необъятной, что Рэндидли не мог отыскать её пределов.

Также присутствовали обрывки тёплых и спокойных воспоминаний с его сыновьями, которые испытывал Аемон, когда возвращался к ним домой с вечных битв на передовой. Рэндидли даже сейчас мог ощутить, как отчаянно он старался пережить побольше этих моментов с ними каждый раз, когда встречался с ними. И всём этим ему приходилось вскармливать это копьё. Но даже так ему не хватало силы. Некоторые могли сказать, что поставленное перед ним испытание старейшинами Стиля Бесконечной Жары было неосуществимым.

C некоторым предвкушением Рэндидли надавил ещё сильнее, между тем ища вариант, что ему нужно сделать, но его отбросило волной страха и ненависти, глубоким и животным страхом, что заставил его трястись. С недоумением он потянул обратно свои ментальные сенсоры, но копьё выбросило из себя огромное количество дикого страха и всепоглощающего гнева, что набросился на Рэндидли, стремясь пожрать его. Всё новые волны голодных эмоций обрушивались на него, стремясь уничтожить его здравомыслие. При подобном раскладе ему не оставалось иного выхода, как всеми силами начать сопротивляться. Он закрыл глаза и отбросил всё эти эмоции своим собственным Боевым Влиянием и Отвержением.

Этот длительный ураган эмоций заставил Рэндидли прекратить просматривать воспоминания. Ведь теперь они хаотично кружились в воздухе, и разобрать что-то конкретное никак не удавалось.

Несмотря на все прошедшие года после их возникновения, острота каждой эмоции устрашала. Аемон… вне всяких сомнений был могущественным человеком, а если принять во внимание уровень этих эмоций, то Рэндидли мог утверждать, что Боевое Влияние Аемона было до нелепости высокого уровня. Настолько высокого, что инстинкты Рэндидли в ужасе задрожали.

Но потом это зловещее ощущение исчезло, и Рэндидли снова сидел на полу. Его немного потряхивало от неистового натиска этих яростных эмоций, что хранились в этом копье много лет.

Азриэль Бланш занималась чисткой своего копья. Она смочила его поверхность маслом, а потом начала протирать его старой тряпкой. Этому она научилась очень давно от своего дедушки. Нужно заботиться о копьё, а не только о копейщике. Хоть они и были частью Школы Копейщика, это не значило, что у Школы Копья не было своих преимуществ.

«Состояние твоего копья так же важно, как и твоё», – шёпотом говорил её дедушка. Причиной этому было то, что за множество сражений на передовой он повредил свою трахею. Его горло так часто ранили, что никакие целительные заклинания не смогли нормально вставить сдвинутые кости.

«Следи за ним… тренируй его… будто ты заботишься о своём собственном теле».

Её дедушка был немного странным, но он был одним из немногих, кто разглядел талант в Азриэль ещё в раннем возрасте и поддержал её, давая советы и уделяя ей внимание, даже если она была всего лишь дальним родственником. Без него она бы не смогла стать такой, какой она была сейчас. Или не смогла бы преодолеть путь, приведший её к такому результату, когда она развила чудовищные боевые инстинкты.

Из уважения к нему, хоть он и был уже давно мёртв, она продолжала чистить своё копьё.

Это копьё она получила недавно, что скорее было тонкой иглой, нежели копьём. Когда она убедила свой Стиль в том, что она – лучший человек, кто способен возвратить славу их Стиля, то она потребовала у своего Стиля это копьё.

За эту победу она долгое время боролась. Азриэль с самого начала предполагала, что рано или поздно встанет вопрос о её свадьбе, поэтому это копьё стало неким извинением её Стиля. И всё же…

В комнату постучали, и в неё вошёл мужчина, что с поклоном произнёс:

– Мисс Бланш, наставник Вирд пригласил вас на ужин во внутреннем дворе своего поместья.

Губы Азриэль дёрнулись. «Наставник Вирд». Хмм…

– Сейчас четвёртый час. Драк ужинает так рано?

– Что вы, – покачал головой спутник копья. – Но есть вопросы, которые стоит обсу…

– Нет, я прибуду к семи. Подайте мне горячие блюда, – прервала его Азриэль и выпустила мощную волну Боевого Влияния, что ошеломило копейщика, от чего у него перехватило дыхание.

– Азриэль! – сквозь зубы процедить мужчина, но потом он понял, в какой ситуации оказался, и быстро поспешил прочь. Не то чтобы его убийство причинило ей особые хлопоты, но лидеры её Стиля и Стиля Лучистого Рассвета будут в восторге от возможности использовать это как предлог того, что Азриэль силой заставили участвовать в переговорах с Драком. В конце концов, у них сложилась традиция отплачивать за смерть спутника копья другого человека…

Ну, если ей потребуется пойти на это, то сейчас самое лучшее время. С искусной лёгкостью Азриэль продолжала втирать масло в копьё. Видимо, Гостхаунд принял её предложение касательно перерыва и уже ушёл по своим делам. Прошло несколько часов с того времени, как она в последний раз видела его, потому она и не пыталась отыскать его. Особенно раздражало то, что Драк продолжал приставать к ней, а её взращённый проект, чтобы проявить потенциал Драка и запечатлеть его своими проницательными глазами, был таким разгильдяем.

Но так можно было сказать о нём, лишь пока они не тренировались. А когда же наступало время их тренировок… Азриэль всегда придерживалась мнения, что предназначение силы – это довести до предела один аспект или способность, чтобы разбить замыслы противника в пух и прах. Вот почему сейчас она столько работала над своей скоростью и пронзающей мощью копья. Она превратила это в непредотвратимое наступление.

В то время как Гостхаунд… вместо этого он добился силы распыляя своё внимание на сотни мелочей. Пускай его подход не мог стать для неё настоящей угрозой, но его сила скачкообразно возрастала. И глубоко в сердце Азриэль знала причину этому, что наполнило её слабым чувством страха и трепета.

«Пути. Он завершает Путь каждые несколько недель».

Это была… нелепая мысль. Большинство людей могут выбрать и закончить около тридцати Путей за всю свою жизнь. В большинстве случаев, они сэкономят свои ОП на более редкие пути, что связаны с их Наборами Навыков, что позволит значительно увеличить их силу и эффективность навыков.

Но Гостхаунд имел такое огромное количество навыков, что он мог продолжать просто собирать много ОП, как собирающий урожай фермер. С таким притоком ОП он мог закончить больше Путей, заработать ещё больше навыков, и количество ОП, которое он мог получить, будет только расти и расти.

Чем больше об этом думала Азриэль, тем больше мрачнело её лицо. Другие люди подталкивали её к использованию этой стратегии, но всех останавливал лимит количества навыков класса. Было несколько редких вариантов класса, что позволял получить чуть больше навыков, но среди них не было такого, что был известен Азриэль и что позволил бы получить так много навыков. Даже если у Гостхаунда был невероятно могущественный класс, он явно не мог дать ему больше пятнадцати мест для навыков, что можно было увеличить ещё немного.

Но основываясь на своих собственных инстинктах, Азриэль подозревала, что у него было не меньше сорока навыков. Что значило, что он заработал большинство из них до того, как получил класс. Многие люди придерживались тактики продвижения одного или двух навыков достаточно высоко, приобретая при этом пассивные навыки, прежде чем получить класс, чтобы потом их класс был направлен на эти навыки.

В очень редких случаях люди могли получить некоторые классы копейщиков, что бы предоставили им такое разнообразие навыков. Но, возможно, Гостхаунд заранее знал о редком классе, который он получил…?

На все эти вопросы Азриэль не могла дать ответ на основе имеющейся у неё информации, так что она отбросила подобные мысли. Вместе с этим она выбросила всё из своего сознания. Её окружение, её решимость, её волю и мысли… нависающую над её жизнью фигуру Драка Вирда и небольшое беспокойство по тому поводу, что она не так совершенна, какой считала себя. Даже если Гостхаунд покажет всю свою истинную силу, то он не сможет победить её.

Всё это улетело прочь, и остался лишь образ. Её мать спокойно сидела над ней и поучала юную и несдержанную Азриэль шитью. Снова и снова Азриэль по-детски выказывала своё недовольство, а затем возмущённо набрасывалась на мать, спрашивая, почему они должны обучаться этому. Её путь был копьём, а не иглой. На что мать просто улыбалась.

На седьмой день рождения Азриэль в поселение Стиля Спящей Луны пришёл один мужчина из Радужных Охотников Школы Смерти. Потом он бросил вызов её отцу и отрезал его руку. Он пришёл за его жизнью. Тогда вперёд шагнула мать Азриэль и совершила единственный выпад.

В этот момент казалось, словно весь мир сузился до размеров иглы, которую она вложила в этот удар. Поскольку Азриэль обладала превосходной памятью, она вспомнила, как каждый день её мать проделывала это движение. Ещё тогда она поражалась простоте и превосходстве этого движения.

Излишне говорить, что после этого случая Азриэль начала относиться к урокам матери намного серьёзнее. Ведь она поняла, что мать учила её не только шить и подшивать, но и учила терпению, выдержке и пониманию. После некоторых наблюдений за внутренней ситуацией Стиля Спящей Луны Азриэль поняла, что вся власть принадлежит её матери. Но по каким-то причинам, которые не поняла Азриэль, мать позволила её отцу и братьям управлять всем Стилем, что получалось у них из рук вон плохо.

Потом её мать призвали на передовую, где она погибла при обстоятельствах, которые Азриэль никогда не суждено узнать. Сразу после этого Азриэль взяла власть в свои руки и отказалась от их прежней идеологии.

В то время о ней ходило множество грязных слухов. Сплетничали, что она была жадной шлюхой, настоящей сукой да и вовсе называли её овцой. За её руководство Стилем на неё давили со всех сторон как мужчины, так и женщины. Но последователи Стиля Спящей Луны не могли отрицать того, что за Азриэль Бланш было их будущее. Всё их ожидания основывались на её силе, что могла привести их Стиль к былой славе. Она была столпом, в котором все они так отчаянно нуждались.

И, чтобы облегчить их заботы, Азриэль заключила сделку. Сделку в отношении того, что она выйдет замуж. Если посмотреть на произошедшее с точки зрения настоящего времени, то… это была её ошибка. Она должна была просто силой сломить их сопротивление…

– Азриэль.

Азриэль открыла глаза.

Глава 271

– Лиам. Разве тебя не учили не мешать другим, когда они тренируются? – нахмурив брови, произнесла Азриэль, рассматривая мужчину перед собой.

Губи Лиама скривились в донельзя измученную улыбку. Он уже несколько лет выступал посредником между Азриэль и Драком, и каждый визит он улыбался так же. Хоть сейчас казалось, что нечто поколебало его уверенность в себе.

– А сейчас, и только сейчас, я делаю тебе уступку. Ужин будет через двадцать минут. Но только сегодня…

– Видел ли ты, насколько я быстра? – прервала его Азриэль. – Я могу добраться до его временного места жительства за несколько минут.

– Пожалуй, вы правы, мисс. Но я полагаю, что для встречи с Драком нужно кое-что другое, чем повседневная одежда копейщика, о чём он и сообщил вам в своём приглашении, – сказал Лиам, скептически окинув взглядом её снаряжение для тренировки.

– Да ну? Если бы в приглашении это было сказано, я бы переоделась, – парировала Азриэль.

– Я говорю об этом прямо сейчас.

– И потому ты и вытаскиваешь меня, постоянно настаивая, чтобы я пришла к нему раньше. У нас нет времени, – бросила Азриэль, проходя мимо Лиама. Мужчина только вздохнул и последовал за ней.

Тело Рэндидли всё ещё дрожало. Одновременный контроль Маны и Эфира истощил его, пусть он начал понемногу приходить в себя. Тот поток эмоций в его теле… Он мог просто сидеть на месте и ощущать их, позволяя себе погрузиться в их течение. Неистовый гнев, злобный и леденящий страх, любовь, полное принятие всего, сожаление…

Безграничные и глубочайшие моря сожаления протекали сквозь его тело, а в их глубинах мельтешили тысячи рук, что хватали его и затягивали на дно, многоголосый и изнуряющий шёпот… Всё это пыталось подавить его сознание и утопить в себе навечно, намереваясь смести его волю. Но в то же время эти эмоции были пропитаны твёрдой решимостью и собранностью, что по капле проникало в душу Рэндидли. Пережить такое… весьма необычно. Вот только Рэндидли хотел избежать этого.

Впрочем, при таком наплыве фрагментов воспоминаний, протекающих сквозь него, Рэндидли получил десять уровней в Боевом Влиянии.

Но эта предательская дрожь усложняла все его планы. Он не мог спокойно тренироваться, и он не хотел показываться на улице в таком виде. Дать другим увидеть, что один из четвёрки лучших этого турнира от дрожи валится на землю… Поэтому Рэндидли решил сидеть здесь и дальше, самостоятельно преодолевая эти эмоции. А в то же время…

Рэндидли положил это копьё цвета слоновой кости на хорошо освещённый стол, после чего начал изучать запутанную гравировку, нанесённую на это копьё. Она покрывала почти всю площадь древка копья, изгибаясь и переплетаясь вместе в необычные узоры.

Если Рэндидли правильно понял, то это копьё было поражающим воображение произведением искусства. Оно могло питаться Эфиром, впитывая смысл мира, или могло поглощать мысли и эмоции, производя загрязнённый Эфир. Также казалось, что эти процессы не потребляют того, что им предоставляется, вместо чего копьё упрятывает это «топливо» внутрь себя. Нахлынувшие на Рэндидли эмоции, что даже сейчас заставляли его тело дрожать, ощущались так, словно они были его собственными эмоциями, пусть он никогда не переживал их. Как такое возможно…?

Следующие восемь часов Рэндидли просматривал всё новые тома той серии энциклопедий о гравировке, сопоставляя описанное там с этой гравировкой. Он на время отложил тренировку с Азриэль, так как дрожь всё никак не желала покидать его, пускай сейчас происходили лишь приступы дрожи, а не постоянная дрожь. Однако его снова и снова увлекали волны диких эмоций, от чего он мог лишь стиснуть зубы и продолжить своё исследование.

Наибольшим его достижением за это время стало то, что он смог разделить гравировку копья на четыре части. По предположениям Рэндидли, центральная её часть была местом, в котором хранились поглощённые эмоции и всякое другое. Эта часть была самой запутанной и самой загадочной среди остальных. Здесь изобиловали непонятные вихри энергии, причудливые изгибы и повороты.

Второе место по сложности занимала часть, что окружала область центрального хранилища. Казалось, что эта часть позволяла обращать процесс поглощения «топлива» в обратную сторону. Словно она играла роль некой производственной части копья, но опять же, понять предназначение этой части выходило за пределы возможностей Рэндидли. Он и сейчас продолжал безуспешные попытки выгравировать Руну Тени IV, а эта гравировка гораздо, гораздо превосходила по сложности все известные ему гравировки. Также в ней применялись методы гравировки, которые Рэндидли не смог разыскать ни в одном из томов.

Оставшиеся две части были расположены за пределами этой сложнейшей гравировки и, по мнению Рэндидли, они поглощали «топливо». С одной стороны их строение было схожим, но всё же они немного различались. Впрочем, после его столкновением с Созданием и его странными Эфирными построениями, да и сам Рэндидли в некоторой мере понимал, как придавать Эфиру нужную ему форму, он мог с определённой уверенностью определить, за что отвечала каждая из частей.

Эти части были компактными, но не такими запутанными, как предыдущие две. Это озадачило Рэндидли. Если основываться на его догадках, то это оружие могло быть создано лишь тем, кого Система абсолютно точно сочтёт Еретиком. Но что-то это… не впечатляло его.

«Ну, – рассуждал Рэндидли. – Полагаю, не всё в так Системе идеально…»

Его тело тряслось уже куда меньше, так что Рэндидли поднялся на крышу, ещё раз призвал Рыдающее Облако и начал гравировать. У него сложилось впечатление, что капли его дождя заметно ускорили и смягчили процесс поглощения воспоминаний. Это сильно помогло ему, но даже его дождь не смог предотвратить того, что от дрожи Рэндидли сломал с десяток копий, пытаясь гравировать на них.

И вот, наконец-то, настал момент, когда терзавшие его эмоции исчезли. К Рэндидли вернулось спокойствие. Он вздохнул, откинулся назад и просто лежал на крыше, позволяя каплям дождя омывать его тело. Он не мог сказать… что это было настолько приятным. Но Рэндидли понимал, что этот дождь очень помогал ему.

Как бы то ни было сейчас он…

Рэндидли снова продолжил гравировать. Из того, что можно было использовать для основы гравировки, у него был лишь старый кинжал, что уже долгое время без дела пролежал в его пространственном кольце. Изначально Рэндидли считал, что на таком сравнительно небольшом кинжале будет сложнее гравировать, но сейчас ему показалось, что форма гравировки самостоятельно приспособилась под размеры кинжала.

Стоит отметить, что с уменьшением размера гравировки, она уплотнилась и стала более изощрённой, хоть раньше у этой руны были простые и незамысловатые узоры, что позволяли ускорять человека, а гравировка могла проще удерживать в себе Ману.

И гравировка вышла удачной. Рэндидли осмотрел обновлённый кинжал.

Простой Стальной Кинжал Ур 13. Прочный стальной кинжал, изготовленный умелым кузнецом. +1 Живучесть, +1 Сила.

Гравировка Пожирателя 39% (Обычный). Древняя и жестокая руна, что способна поглощать суть жизни других ценой души пользователя. Поглощённая энергия будет неочищенной и некачественной.

Рэндидли немного огорчило то, что конечный результат получился таким себе для столь простой руны, но ощутил радость, так как эта гравировка получилась с первого раза, и его предположения оказались верны. Но потом его лицо скривилось. Какая ирония… его так долго называли Еретиком, которым он по-настоящему стал только в этот момент…

Какие повороты судьбы…

Отбросив эти мысли, Рэндидли достал ещё один кинжал и скопировал на него руну с другой стороны его костяного копья. К его огорчению, у него снова получилось. Вероятно, он один из самых быстрых в обучении Еретиков, что когда-либо существовали.

Простой Стальной Кинжал Ур 13. Прочный стальной кинжал, изготовленный умелым кузнецом. +1 Живучесть, +1 Ловкость.

Гравировка Инквизитора 47% (Необычный). Гнусная руна, что поглощает жизнь копейщика, чтобы извлечь смысл из окружающего его мира. Часть смысла безвозвратно теряется, а мир становится чуточку мрачнее.

Такое объяснение… не вселяло хороших надежд. Мир станет чуточку мрачнее…?

После почти часа размышлений над этими странными кинжалами, Рэндидли пришёл к решению. Пусть он пойдёт против здравого смысла, но может их стоит использовать на… Шале, чтобы попытаться выяснить, с чем же он сражается в своём сне. В частности эта Гравировка Инквизитора…

Но лучше было бы использовать копьё. Так он скроет эти убогие результаты своих трудов.

– ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ!!! – взревел Шал, потеряв контроль над собой. Он тяжело дышал и смотрел на стоящую перед ним тень Аемона.

– Какого чёрта сейчас было!?

Но после этих криков Аемон молчал и только поднял своё копьё. Шал сжал зубы.

Их бесконечное сражение всё продолжалось и продолжалось… но Шал постепенно улучшал свои навыки. Теперь он мог заметить, что его Стиль принимает некую другую, отличную от Стиля Аемона, форму. Фантомная Гадюка. Быстрая, жестокая и злобная.

Впрочем, Аемон продолжал показывать, насколько его Стиль превосходит Стиль Шала, при помощи множества дыр в теле Шала. А Шал исцелялся и пытался снова. Снова и снова.

Это длилось до того времени, пока ему не удалось нанести добивающий удар по этой новой версии тени Аемона. И тогда он увидел видения давно произошедшего события. Речь шла о втором даре Лукреции и трагедии, что случилась тогда.

Глава 272

От полученной силы у меня перехватывало дыхание. Я продолжал становиться сильнее, но этого всё ещё недоставало. Мне предстояло взобраться на столь высокую гору… что я даже вообразить не мог её истинных размеров. Пускай я прекрасно знал о проклятье Вечной Ведьмы, но я не смог переубедить себя сойти с этого пути.

Она раздобыла жестокую и древнюю руну, что позволит мне отдавать собственную душу в обмен на получение силы от поверженных врагов. Я использовал её всё это время на передовой против них…

Но сначала мне нужно разобраться с Гильдией Гравировщиков. Я должен принять их нелепые требования, в таком случае я смогу отправляться на специальные задания на передовой, в течение которых смогу получить ингредиенты для… тёмных экспериментов, о которых даже думать страшно. Но другого выбора у меня нет. По обоюдному согласию обе стороны прибегают к помощи тьмы.

Они пытаются понять ту руну уже два года, создавая образец за образцом. Им удалось создать губительные оружия, которым по силам отобрать множество жизней. Но после двух лет, в течение которых я был вынужден находиться так далеко от своей любимой и моих двух сыновей, а ведь один из них только недавно родился, а другого я и в глаза не видел… Пока я посвящал всего себя этим непрекращающимся тренировкам… им удалось.

Прошло ещё три месяца, и ценой собственной души… моя сила удвоилась.

Я… смерть. Копьё Фантома. Когда я отдал свою душу, я смог отчётливо осознать этот факт. Я тот… кто я есть.

Но я всё ещё помню. Даже сейчас я не забыл цель того человека, которым я некогда был до того, как лишился души.

Так что я возвращаюсь… с победой. Я убил врага и возвращался с его головой…

Но нашёл лишь своего старшего сына, Пронто, что держал в руках один из тех проклятых образцов, которые я хранил дома. Он стоял над стынущими телами моей жены… и моего безымянного сына, которого я никогда не видел живым.

– Что… – из глаз Шала потекли слёзы, а его руки сжались в кулаки. – ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ!

Заметив перемены Шала, Аемон опустил своё копьё. Он пристально осматривал своими чистыми глазами Шала, будто подбирал нужные слова. И к удивлению Шала, Аемон испустил вздох:

– Мой сын от девушки, которую я поклялся защищать… умер в тот день… А ты…

– Ты… не назвал меня, – Шала начал пробирать холод. – Это сделал Пронто. Ты никогда не встречался со мной, тогда как с ним ты виделся немало раз. Ты… Для тебя я просто…

Время между ними будто остановилось, оставив после себя одно молчание. Никто из них не мог промолвить хоть слово.

– Тогда… Кто я…? – пробормотал Шал.

Когда Аемон в неком приветствии снова поднял копьё, а его глаза были преисполнены глубокой печалью. А после этого, что произошло впервые за все пребывание Шала в этом мире, он пошёл навстречу Шалу, переходя к решительным действиям.

Хотя Шал всё ещё пытался разобраться в происходящем, стоит ли принимать на веру слова этой тени Аемона и нужно ли верить увиденным им воспоминаниям, его боевые инстинкты не подвели его и на этот раз. Уже во второй раз из земли начала просачиваться энергия, что кружась втекала в тело Аемона, возвращая ему мощь настоящего Аемона. Он начинал казаться ещё более реальным и несокрушимым. Земля вокруг него испарялась.

Некоторое время спустя в этой темноте стояли лишь они двое. Только они и только их копья.

– Проклятье… Всё дело было только в этом…? – прошептал Шал, опустив взгляд на свои руки, крепко держащие копьё. – Только так… только так ты мог… Ты пытался подобным образом сблизиться с нами. Если я… не твой сын, то почему ты вообще беспокоился?

Когда Шал посмотрел на Аемона, что бежал к нему, он почувствовал, будто из него вытянули все силы. В то время как Аемон словно переродился. Но даже перед такой угрозой… сейчас Шал совсем не думал об их финальном сражении. Он просто выпустил своё копьё, позволив ему со стуком упасть на чёрный пол.

Аемон остановился и с недоумением посмотрел на Шала:

– Подними… своё копьё.

– Я уже устал от этих игр, – пробормотал Шал и вздохнул, садясь на пол. – Простой убей меня. Если я не твой настоящий сын, если я всего лишь самозванец, чтобы задобрить Стиль Бесконечной Жары… может я даже какой-то воскресший мертвец. Зачем тогда тебе волноваться обо мне?

– Потому… что ты мой сын. Твоё предназначение – быть копейщиком.

– Может да, а может и нет, – Шал лишь небрежно махнул на это рукой. – Но это не причина беспокоиться обо мне. Ты должен знать, что теперь у меня есть свой ученик. Я был таким же плохим учителем, каким отцом был ты.

Когда Аемон кивнул, Шал просто мотнул головой. Но потом тень посмотрела на него с укором:

– Ты считаешь, что я не знал? Я пребываю и живу не только в твоей груди, но и в остатках моей воли в записях моего дневника. Этот мальчик много раз обламывал об него зубы. У него гораздо больше понимания, чем у тебя. Жаль, что ему не предначертано быть копейщиком. Однако ты хорошо справился, что отыскал его. Он принесёт честь нашему Стилю.

Сейчас Шал просто смотрел. Но потом он почувствовал в своей груди сильный всплеск ненависти. Его естество жаждало, чтобы слова Аемона не значили для него так много. Но не существовало хоть какого-то способа избежать этого чувства. Или его с ним вообще ничего не связывало… или Шала каким-то образом воскресили… Аемон сказал, что Шал был его сыном. Может ли это быть что-то наподобие привязанности «я тебя воспитал, поэтому ты мой сын»? Нет, Шал так не думал.

Аемон никогда бы такого не сказал.

– Твоё копьё, – Аемон снова нарушил поток его размышлений – Чтобы покончить с этим, чтобы увидеть правду, чтобы выбраться отсюда… мы должны сражаться. Ты должен сражаться…

Внезапно Аемон посмотрел наверх и ухмыльнулся небу. Но через несколько секунд его взгляд смягчился, и он сказал:

– И впрямь… у этого мальчика прекрасная интуиция. Он не такой недальновидный, как некоторые. А теперь… ты готов продолжить?

Шал ничего не ответил.

– Знаешь… скорее всего этот парень умрёт после турнира, – вздохнул Аемон.

На что Шал лишь ворчливо ответил:

– Он знал все риски, приняв участие в этом турнире. На таком уровне нередко случаются несчастные случаи…

– Нет, нет. Не из-за турнира, не из-за его действий… а из-за тебя, – ответил Аемон. – Из-за твоей связи со мной и… драгоценной дочерью Стиля Бесконечной Жары. У них есть особый порядок получения наследства с поколения в поколение… что определяется только кровью. А те старики-мерзавцы знают куда больше, чем они прикидываются… но они заподозрили, прямо как ты, что ты не мой сын.

– Сейчас, я могу лишь высказать своё мнение, но я могу показать тебе… Показать им, что твоё существование ставит под угрозу оба возможных варианта. Если ты действительно тот потомок Бесконечной Жары, которого они ожидают… То тебя нужно обучить. Если же нет, если ты – самозванец… то тебя нужно убить, так как тебя нельзя использовать против семьи Чаров, что сейчас главствует в этом Стиле. Они придут за тобой… и твой ученик не сможет избежать такой же участи. Они готовы убить даже больше, чем нужно, лишь бы совсем не осталось потомков.

Тем не менее Шал молчал. В свою же очередь Аемон расслабился, отступил на шаг и просто наблюдал, как Шал погрузился в раздумья. Уж времени на размышления у него здесь было полным-полно.

Но затем прозвучал голос, что заставил Шала поднять глаза на небо этого тёмного места.

Я нуждаюсь в тебе.

Несколько секунд Рэндидли стоял над Шалом, держа в руках своё новое копьё. Но когда он так стоял, у него появилось глубокое чувство сожаления. А ведь и правда, требовалось ли ему сделать это сейчас…? Его контроль над этим оружием был довольно низким, но лишь потому, что не было подходящего случая проверить его… особые возможности. Кроме того у него не было никаких доказательств, что копьё хоть как-то повлияет на состояние Шала.

А что если эффект окажется противоположным…?

Рэндидли за свою жизнь кучу раз садился в лужу и чувствовал себя глупейшим идиотом. И вот сейчас у него появилась идея, как заставить копьё работать, и он сразу же принялся воплощать её в жизнь. Но с другой стороны ничто не могло гарантировать, что его вмешательство улучшит состояние Шала. Его совершенное в отчаянии решение… было чересчур поспешным.

– Я нуждаюсь в тебе, – именно эти слова Рэндидли сказал человеку, который постоянно грубил ему каждый раз, стоило им заговорить. Это человек избивал его множество раз, подвергал жестоким тренировкам, таким образом подготавливая его к трудностям жизни. Обучал убивать, а затем злился на него за бессердечные поступки. Шал во многом был похож на жизнь – он тоже не имел какого-либо смысла.

Но Рэндидли не ненавидел его за это.

Он также понимал, что сейчас Шал сражается в своей собственной битве, исход которой никак не зависит от Рэндидли. В той, где была замешана Лукреция, что пыталась заставить платить долги ребёнка Аемона. А потом Рэндидли поддался мимолётному импульсу, достал недавние ножи с рунами Пожирателя и Инквизитора и положил их на стол около спящего Шала.

– Подарок.

Затем Рэндидли повернулся и вышел из комнаты. Как только он закрыл дверь, то почувствовал, будто дверная ручка заряжена… чем-то. Это была не Мана, и не Эфир, но это было… что-то такое же могущественное. И загадочное.

– Проклятье… – прошептал про себя Рэндидли, оказавшись в тёмном коридоре. Окружающий его мир настолько широк и безграничен, что на его фоне он смотрится мельчайшей пылинкой. Как бы ни было трудно, но он признал… что всё происходит независимо от него, и везде встречается неведомое ему, что он никогда не сможет понять. Ему удалось наблюдать лишь малую часть странствий Шала через те воспоминания и эмоции, что были такими же перепутанными и хаотичными, как и в случае Аемона. Однако…

Это был не его путь.

Так что Рэндидли вернулся в свою комнату и потянул руки, разминая суставы. Казалось, что недавняя дрожь вконец прекратилась. Что было отличной новостью для него. А сейчас… у него было какое-то время, чтобы проверить свои успехи за последние три дня и составить план своих дальнейших действий. Осталось не так много времени, чтобы закончить все приготовления к грядущему сражению, но он собирался выложиться на полную.

Ради чести Стиля Фантомного Копья и Азриэль. Существовало два человека, что помогали ему в то время, когда все другие отвернулись от него. Но даже они предоставляли ему помощь из своих корыстных побуждений. Так что ситуация с Азриэль была очень шаткой. Но Рэндидли пообещал себе, что он не окажется таким хрупким, что бросит все начинания, как сделал его отец. Сейчас он приложит максимальные усилия, что сможет выжать из себя, и доведёт дело до победного конца.

Глава 273

Рэндидли открыл своё окно статуса и просмотрел результаты своих тренировок.

Сперва стоило обратить внимание на Прах к Праху, который хоть и был трудным в использовании навыком и сжирал уйму Маны, но увеличился на двенадцать уровней. Эти полученные уровни уменьшили сложность активации навыка, а также на самую малость снизили потребление Маны на его поддержание, что позволило Рэндидли более умело контролировать свои движения под действием этого навыка.

Прах к Праху был навыком, в основе которого лежал настолько могущественный образ, что при использовании менял даже окружающий воздух. Во всяком случае, Драк не встречался с подобным навыком и не узнает его, но если у Рэндидли не получится использовать этот навык, то он не только потеряет громадное количество Маны, но и лишится своего фактора неожиданности.

Грядущий бой… Даже мысль об этом вызывала трепет в душе Рэндидли. Он с нетерпением предвкушал своё следующее сражение.

Также Рэндидли получил новые уровни и в других навыках, а именно шесть уровней в Охвате Фантомного Копья, три во Владении Копьями и Владении Боем, два в Спешке, Усилении и Блоке, четыре в Уклонении и Бактериальной Регенерации, три уровня в Живительной Крови, пять в Грации и Гибкости Белых Охотников, шесть в Мучении, четыре в Рвении и Золотых Корнях Иггдрасиля, три в Истязании и Отвержении и пять в Гравировке Маной.

Также он получил восемь уровней в Ментальной Стойкости, десять в Стойкости Духа и шестнадцать уровней Боевого Влияния. Вероятно, на столь большой рост сильно повлиял тот злобный поток эмоций, который нахлынул на сознание Рэндидли, когда он манипулировал со своим новым копьём.

Полученное количество ОП в боевых навыках приятно удивило его. Он не думал, что смог бы выжать больше, чем он уже получил. Даже таков результат потребовал множество часов изматывающих тренировок. Он достиг своего предела, хоть и казалось, что даже в таком случае оставались движения и удары, которые можно было бы усовершенствовать, как тогда во время его тренировок с Шалом в тюрьме. Но в душе Рэндидли понимал, что подобного прироста в уровнях навыков и мастерстве в целом он не сможет добиться какое-то время.

В общей сложности у Рэндидли накопилась гора ОП, часть которых он тут же использовал для завершения своего текущего Пути Промежуточного Боевого Влияния.

Поздравляем! Вы завершили Путь Промежуточного Боевого Влияния! Это путь отшельника, что постоянно сражается на грани жизни и смерти в одиночку. Однако Вы преуспели, не так ли, странник? Ваш путь пролегает сквозь боль, но Вы не останавливаете свой шаг и продвигаетесь всё дальше своим путём. Знали ли Вы, что у этого пути нет конца? +5 Выносливость.

Разветвление Пути! Ваше Боевое Влияние пылает всё ярче и сильнее. Нужно ли ему расшириться и приобрести больше характерных особенностей или же сгуститься и уплотниться до монолитного состояния?

Увидев подобное уведомление, Рэндидли притормозил, но ненадолго. Хоть он прекрасно понимал, что вариант приобрести плотное Боевое Влияние был лучшим выбором, что позволило бы ему заполучить ещё одно средство для нападения, но стоило ему посмотреть на этот вариант, как у него перед глазами всплыло слово «хрупкий».

Рэндидли не был и не будет хрупким. Пускай этот Путь мог привести его к значительным высотам, к примеру, он мог стать Адептом или наверняка сокрушить Драка, но… Не этого Рэндидли желал добиться. Уплотнённое до материального состояния Боевое Влияние впечатляло его, но… Да и возможность стать Адептом, которые могли атаковать уплотнившимися образами своих навыков, привлекала его. Но не только это важно. Если его относительно слабое Боевое Влияние уплотнится, то особой пользы от этого он не получит. Лучший вариант для него – это следовать своему пути, а не бросаться за такими краткосрочными скачками в силе.

Поздравляем! Ваше Боевое Влияние становится сильнее и начинает кружиться вокруг Вашего тела. Дальность действия Боевого Влияния увеличена. Отныне Ваше Боевое Влияние будет более восприимчивым к изменениям и манипуляциям. Нанесённые Вашему Боевому Влиянию повреждения теперь будут быстрее и легче восстанавливаться, но у всего есть свои пределы.

Прочитав уведомление, Рэндидли удовлетворённо кивнул. Пускай он и не получил сразу каких-то прибавок к характеристикам, но Рэндидли сможет улучшить свой контроль над Боевым Влиянием за оставшиеся несколько дней, когда он будет тренироваться с Азриэль. Конечно, он ощутил лёгкий укол обиды, ведь он не получил никакого навыка, но Рэндидли посчитал, что после такой вполне себе неплохой награды было бы чересчур нагло и бессмысленно ожидать ещё одного навыка.

После этого он посмотрел на оставшиеся ОП и доступные ему Пути.

Еретик XIII 0/?, Странник 5 Когорты Нексуса 0/50, Путь Контроля 0/200, Базовая Гравировка Маной 0/100, Путь Подмастерья 0/150, Экспериментатор I 0/50, Поступь Божества I 0/50, Второй Проросток 0/50, Прах Аемона, Копья Фантома 0/?, Фантомный Охват 0/150, Менталист I 0/50.

Рэндидли скривился в недовольной гримасе, ведь уровень Еретика снова увеличился на один. Он понимал, что это вполне ожидаемо, ведь он становится всё сильнее, а класса он так и не получил. Ещё его волновало, что стало с предыдущим Судом. Принимая во внимание тот факт, что голова Йети до сих пор находилась у Лукреции, можно было предположить, что в будущем она ещё сыграет свою роль в какой-то ловушке для него.

Рэндидли испустил вздох из груди. Ему нужно думать о стольких незаконченных делах…

Потом он собрался и снова осмотрел список Путей. Тот же Еретик, Странник Когорты Нексуса, Базовая Гравировка Маной, Экспериментатор I, Поступь Божества, Менталист I и Второй Проросток сразу же отпадали, поскольку их непонятные предполагаемые эффекты не казались полезными.

Путь Контроля и Путь Подмастерья он так же отбросил в сторону. Эти пути улучшали общее состояние его тела, а сейчас Рэндидли требовалось что-то более определённое и специфическое, особенно остро этот вопрос встал после того, как его Боевое Влияние стало более гибким.

Получить навык от завершения Пути Фантомного Охвата манило его, хоть этот Путь дорого стоил. Но в этот момент Рэндидли не мог отвести глаза от Пути, что озадачивал его.

Прах Аемона, Копья Фантома 0/???

Когда он сконцентрировал своё внимание на нём, то ощутил в своей груди жар, словно из другого мира, где Рэндидли проходил испытания под присмотром Покровителя Пепла. А после этого в его голове прогрохотал голос.

Всё, что умирает, обращается в Прах… и точно так же всё живое обращается в Прах. Мы движемся в цикле, в котором смысл – это лишь мимолётное понятие, а сама жизнь ничего не стоит.

Но… Прах останется. Ты вобрал в себя часть его остатков, что находились в этом копье… и существует путь… если ты пожелаешь принять его.

Но учти… В конце этого пути… ты пройдёшь испытание. Не моё… а самого Аемона и его Праха.

Однако хоть Прах – это основа всех нас… жизнь отдельно взятого существа так мимолётна. Если ты не выберешь этот путь сейчас, пока его остатки всё ещё стабильные… этот путь закроется для тебя навсегда.

Рэндидли закусил губу. Это что, и вправду Покровитель Пепла? «Купи» это сейчас, пока мы тебе предлагаем, или же ты навсегда потеряешь возможность приобрести столь замечательную вещь…?

Тряхнув головой, Рэндидли не смог отрицать, что это большое искушение для него. Этот Путь казался хорошим выбором. Если он закончится тем, что Рэндидли получит часть силы Аемона… То, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, эти знания будут бесценными. Его останавливали только вопросительные знаки в графе требуемых для завершения Пути ОП. Но если он всё же примет его…

Он ещё раз посмотрел на другие варианты. Среди остальных вариантов не было чего-то полезного, что бы он мог быстро закончить. Так почему бы не рискнуть? Во всяком случае, этот Путь не сильно поможет ему в скором времени, но он отлично подходил в качестве прощального подарка мира Шала Земле, что входила в 7 Когорту.

Так что Рэндидли выбрал этот путь. И уже через миг его лицо скривилось в гримасе сразу же по двум причинам.

Во-первых, для завершения этого пути требовалось пятьсот ОП. М-да… на этот Путь уйдёт немало времени. А вторая причина заключалась в том, что когда он вложил оставшиеся двадцать четыре ОП в путь… он ничего не получил.

Это…

…

Грёбаный Покровитель Пепла.

Рэндидли дал себе клятву, что больше никогда не будет верить словам этого расплавленного куска дерьма.

Азриэль была приятно удивлена тем, насколько умиротворяющим был ужин. Всё было скромно, и к ней вежливо относились. Всё это было в такой степени спокойным, что она начала выходить из себя по тому поводу, что Драк ничем не давил на неё и никаких вопросов не поднимал. Они оба понимали, что поставлено на карту. Они сразятся в финальном сражении этого турнира, и если она проиграет, то станет его женой. Она должна была пойти на это не только из-за соглашения между их Стилями, но и она сама пообещала это ради другого мужчины.

«А… Так вот в чём дело, – подумала Азриэль про себя, внимательно наблюдая за ним. – Он всё пытается понять мой поступок. Теперь, когда моё обещание многое в его жизни упростило… он боится, что случатся какие-то внезапности».

После осознания этого факта Азриэль начала ещё больше наслаждаться ужином, тогда как неловкость Драка становилось всё более явной и заметной.

И вот, наконец, когда они закончили с едой, и стол убрали, Драк подошёл к ней и бросил на неё серьёзный взгляд:

– Азриэль… Надеюсь, ты понимаешь, как много это значит для нас обоих. Даже в случае, если ты победишь, мы сможем объединить наши семьи, и овладеть всем Севером.

Она ничего не ответила, а только молча смотрела на него.

Глава 274

Впечатляющий. Именно таким был Драк Вирд. Пока некоторые, не обделённые славой и силой, могли стать высокомерными и возгордиться, Драк не зазнавался, несмотря на превосходящую силу, что переполняла его короткие каштановые волосы, мягкие глаза и хорошо сложенное тело. Он обладал такой компактностью и стойкостью, о которой другие не могли и мечтать. От его силы даже воздух вокруг него трепетал.

Им восторгалась Азриэль. Однако она так же восторгалась опытным рыбаком, способным без малейших проблем прокормить целую деревню. Её восторг был крайне отрешённым и беспристрастным. Её не привлекали люди лишь потому, что они сильны. Ведь существует уйма монстров с намного превосходящей силой, чем могут заполучить люди. Так что какой смысл выбирать супруга, основываясь только на его силе?

– Тебе что, совсем не интересно? Тебя беспокоит давление твоей семьи? Я никогда не понимал, почему ты колеблешься, оставляя подобные вопросы на самотёк, – медленно проговорил Драк, пристальным взглядом посмотрев на неё. За его спиной стоял Лиам готовый в любой момент услужить ему.

Его немного позабавило то, как неумышленно махнула рукой Азриэль, чтобы ей подлили вина.

Словно она сделала это не из-за того, что ей хотелось вина, а будто она желала заставить другого мужчину пойти и наполнить её бокал.

– Как ты можешь делать вид, что ты всё контролируешь? – спросил Драк, раздражённый её молчанием, когда они оба смотрели, как Лиам подливает ей вина. – Ты настолько нелюдимая?

– Плохо говорить кому-то, ценности которого отличаются от ваших, что он нелюдимый, – усмехнулась Азриэль. – Я не отвечаю… за весь Северный Регион.

– Но ведь так и есть! Ты – наследница родословной, что уходит своими корнями в то время, когда был основан Северный Регион…

– Стили были созданы Копейщиком, чтобы предотвратить подобную централизацию власти в одних руках, – прервала его Азриэль, поигрывая бокалом с вином. – Всё проще простого. Ты ценишь этот регион, а я нет. Я лучше отправлюсь на передовую. Из уважения к моей семье я не помешала этому. Что можно ещё сказать? Пусть всё решат наши копья.

– Ты… действительно озабочена только собой и своей свободой…? – нерешительно сказал Драк. На его лице отражалась какая-то внутренняя борьба.

Азриэль пожала плечами и поднялась со стула. Лиам проводил её до двери. Но прежде, чем Азриэль ушла, она услышала, как позади неё Драк произнёс:

– Но ведь тебя кое-что волнует, не так ли…? Этот Гостхаунд. Пообещать мне свою руку в обмен на отсрочку для него. Но это только оттягивание неизбежного, Азриэль. Пока ты не согласишься…

Она вышла из дома, даже не оглянувшись назад.

Когда же она ушла, Драк со всей силы ударил рукой стол, от чего тот превратился в кучку трухи.

Когда Лиам вернулся, Драк всё ещё стоял на месте, а его грудь ходила ходуном. Его спутник с почтением стоял рядом и ничего не сказал о состоянии стола, что, разумеется, ещё больше выводило Драка из себя. Но он перенаправил свою ярость в другом направлении.

Затем он глубоко вздохнул, и его гнев рассеялся.

– Её что, и вправду, так мало заботит её семья…? – пробормотал Драк.

Лиам подождал несколько секунд, а потом сказал:

– Могу предположить, что её семья не оценила по достоинству её мать, отправив её на передовую в качестве своего представителя. Я немного разузнал касательно этого вопроса. Она была достойной подражания, но увы… Тогда Азриэль ещё даже не было четырёх годов… как её семья рассорилась. Отец Азриэль не был… сильным копейщиком.

– Ей пришлось взять всё в свои руки… – пробормотал Драк. – Да, я понимаю. Но всё же. Как она может носить имя Бланш и не гордиться поступками и подвигами своих предков, что прибыли сюда вместе с моими и покорили Север…?

На это Лиам ничего не мог ответить. Он просто ждал, пока его наставник размышлял. И вот наконец-то, Драк нарушил тишину руганью, а потом замотал головой:

– Нет, нет, нет… Подземелья слишком далеко. Чёрт… То, что мы живём вдали от Духов Деревни, так невыносимо… вот почему мы должны воссоединить Север…

– Должен быть способ… – размышлял Драк, а сам смотрел на пол. – Я отказываюсь верить, что она совершенно не проявляет интереса к человеку, за которого она пообещала выйти замуж… Теперь только вопрос времени, когда я медленно раздавлю и сокрушу его…

– А так ли это…? – спросил Лиам, хотя он точно знал, что ответит его наставник.

Но к его удивлению, Драк, казалось, действительно задумался над вопросом Лиама. Не то чтобы Драк был дураком, просто иногда он не шёл на уступки по двум вопросам: своя семья и Азриэль Бланш. Потому текущая ситуация была вдвойне плохой для него. По этой причине у Лиама начинала болеть голова, но сам Драк ощутил немного веселья.

Драк всегда ощущал невероятный подъем настроения, когда перед ним были конкретные цели, к которым можно стремиться, и которых он всеми силами добивался. Этот энтузиазм был причиной того, почему он стал главной силой в этом турнире. Его энтузиазм.

– Да… Это необходимо. Впервые за какое-то время я чувствую… лёгкую угрозу. Его присутствие… не было тем, что я ожидал или мог определить, – несколько мрачновато говорил Драк. – Этот Гостхаунд… универсальный маг, что на любительском уровне овладел копьём… но его навыки с этими корнями просто невероятны. К тому же… его навыки копейщика неуклонно растут…

– Вы обратили на него внимание? – спросил Лиам, удивляясь своей смелости.

Драк взглянул на него сердитым взглядом.

– Да, хотя я должен был заставить тебя сделать это. Когда за дело принимается Азриэль Бланш… Я не позволю ничему помешать мне достичь моей цели. Гостхаунд пробился через отборочный турнир, потом прошёл предварительный турнир, затем проиграл Бертарну, а потом победил его, после подавил Сиэль буквально своей силой. И всё это время… он был последователем Стиля Фантомного Копья.

Они оба притихли на какое-то время. Им была известна история для широких масс, но также они ведали о менее приятной истории, что распространялась среди верхушки правящих Стилей Севера.

– Вы считаете, что…? – неторопливо спросил Лиам. Он сомневался, что хочет услышать ответ своего наставника. Лиам яростно хотел отрицать эту догадку, но… столь быстрое развитие и увеличение силы было неопровержимым доказательством того, что… Никто не мог становиться сильнее так быстро, даже лучшие учителя не могли повлиять на это.

– Кто знает… Но мне нужна сила, – с недрогнувшим взглядом наполненных решимостью глаз ответил Драк.

– Но Эфирное Истощение…

– Его на время можно отсрочить. Хотя бы до конца турнира… А пока я буду медитировать. Не беспокой меня ни по каким вопросам. Даже если Азриэль придёт пересмотреть моё предложение…

Лиам моргнул, а затем с поклоном сказал:

– Во славу Лучистого Рассвета, сударь.

– Ха! – вырвалось у Драка, что медленно подходил к двери. – Давненько я не слышал этого… но да. Во славу Лучистого Рассвета.

– Что ты планируешь делать после турнира? – спросил спутник копья у Хелен во время одного из перерывов их тренировки. Подходил к концу последний день до сражения между Гостхаундом и Драком, и Хелен была готова вырвать себе все волосы от волнения.

Хуже всего было то, что Гостхаунд проводил каждую свободную минуту с Азриэль, сражаясь с ней снова и снова. В своём сердце Хелен молилась, чтобы Шал поднял свою задницу и наконец-то проснулся от своего грёбаного сна, чтобы у неё появился повод пойти и прервать их непрекращающееся сражение, но эти мысли так мыслями и оставались. Потому она могла только избивать этого копейщика.

Впрочем, казалось, что ему только этого и надо, будто он получает от избиения удовольствие. К его чести, он постоянно улучшал образ своего Железного Оплота, что день ото дня становился всё прочнее и прочнее. К несчастью для него, эта крепкая защита мало что могла сделать против изгибающихся и плавных атак Хелен, а ведь рост её способностей ещё больше ускорялся от воздействия постоянного притока Эфира в её тело.

Хелен вздрогнула. О Господи, как же это приятно. Это шанс стать по-настоящему великой, и Гостхаунд дал ей его. Внутри она разрывалась между желанием пойти за ним и показать всю свою силу или убить его и доказать свою независимость.

Но вопрос копейщика остановил её размышления. Потому что… в каком-то смысле происходящее с ней в течение последних нескольких месяцев страшило её. Всё это время… происходили постоянные перемены. Импульс, что заставил её принять участие в отборочном турнире, встретить там Гостхаунда, что победил. Стать его спутником копья…

Тренироваться с ним… освободить его из тюрьмы…

Их… ночь….

С её решимостью она могла затрахать его до смерти. Именно так она отплатит ему за то, что он заставил её чувствовать себя, как сейчас. Она долго клялась, что отныне она никогда не позволит подобному произойти вновь.

Но в душе… она прекрасно знала, что после турнира он уйдёт. Либо тренироваться к Всеобщему Турниру Школ Копья, либо на передовую, либо… ещё куда-то. Была бы она им… была бы она им…

– Я… не знаю. А ты?

От волнения её захотелось сгрызть древко своего копья, но перед ней был спутник копья. Они видели худшие стороны друг друга и провели много времени вместе. Как никто другой он был тем, кого она могла без проблем убить, если ему вздумается угрожать раскрыть её секрет.

– Да… Я подумываю пойти и завербоваться на военную службу. Надеюсь, не на передовую, а… куда-то в пограничные районы, где часто случаются стычки. После всего этого времени с Гостхаундом… начинаешь понимать, что ты ничего не добьёшься, если не попытаться, понимаешь? И когда я с блеском сокрушу врагов и получу повышение, а затем ещё одно… кхе-кхе-кхе…..

Хелен закатила глаза, но её язык отяжелел настолько, что заметил это даже копейщик, что в шоке поворачивался к ней, а она не разорвала его на части. Она всё ещё ничего не сказала, но в её глазах начали появляться слёзы.

Причиной этому были слова, что она хотела сказать копейщику. «Не умирай».

Но она не могла сказать это, поскольку тогда она бы раскрыла все те волнующие эмоции, что переполняли её в этот момент. Она бы побежала, прибежала к гостинице, разломила к чертям дверь и в глаза сказала бы Гостхаунду: «Не уходи». Всё её пережитые эмоции начали всплывать в её памяти. Пускай они охватывали небольшую часть её жизни, но за это время она выросла над собой и изменилась куда больше, чем она могла предположить в самых смелых мечтах.

Всему придёт свой конец.

«Не надо… – отчаянно думала Хелен, и слёзы смывали её самообладание, её ожесточённую горечь многих лет страданий от разящих слов ей матери и возложенных на неё ожиданий. – Пожалуйста…»

А мир не стоял на месте, и безмолвная ночь подходила к концу.

Глава 275

Рэндидли сделал вдох и выдохнул, прочувствывая поток воздуха.

Он чувствовал себя… на пределе. Не существовало слов, какими он мог бы описать своё состояние. Он тренировался до поздней ночи, снова и снова сражаясь с Азриэль. Они тренировались, пока их одежда не превратилась в тряпьё, а они сами выдохлись окончательно из сил. Только тогда впервые за несколько последних недель Рэндидли позволил своему телу взять передышку и поспать. Ведь сегодня наступил день его сражения с Драком.

Некоторая часть подсознания Рэндидли пыталась повергнуть его в панику, ведь даже в последние сражения Рэндидли ни разу не удалось победить Азриэль. Но другая часть его сознания настоятельно и вполне правдоподобно твердила, что Азриэль была тем человеком, кто мог в одно мгновение распознать и предсказать атаку, которую она увидела хотя бы один раз. Ей было достаточно лишь одного взгляда, чтобы любая такая атака сразу же потеряла половину своей эффективности.

Каждое их сражение длилось всё дольше и дольше, а они проливали всё больше крови друг друга. Пускай Азриэль продолжала сокрушать и разгадывать его ухищрения, делая его манёвры устаревшими, их борьба становилась всё более напряжённой.

Но Рэндидли продолжал улучшать свои способности со скоростью, которую ей всё никак не удавалось предсказать.

Когда он ушёл, она ничего не сказала, а только кивнула ему на прощание. Но в её глазах промелькнула несколько странноватая печаль, причину которой Рэндидли не смог определить. Один из вариантов заключался в том, что они оба осознали, что их спонтанное сотрудничество заканчивалось сегодня. После этого сражения… для неё больше не будет смысла тренировать его.

Рэндидли ещё раз вдохнул полной грудью, наслаждаясь утренним воздухом. Потом он потянул руки и призвал своё копьё, цвета слоновой кости. Несколько долгих мгновений он просто любовался им, проводя пальцами по его поверхности, впитывая в себя это ощущение кости. Это копьё… в каком-то смысле дорого ему.

Между ним и копьём сейчас начала формироваться некая связь. В этой связи присутствовал Эфир, но в то же время эта связь ощущалась, как та связь между ним и Лирой в те года назад в деревне Доннитаун.

Рот Рэндидли изогнулся в улыбку. Конечно же… года прошли только для него, а не для неё…

Но потом он в скором времени выбросил эти мысли из своей головы. Лучше сфокусироваться на этой формирующейся связи, ведь только эту связь ему не удалось понять до предстоящего сражения. Рэндидли не мог всецело полагаться на подобное копьё, возможности которого он не до конца понимал. Однако Рэндидли надеялся, что ему правильно удалось разобраться хотя бы в примерном предназначении этих рун на копье, ведь по сравнению с совершенной работой и строением этой руны он казался дикарём. Внутри его копья может скрываться куда больше тайн, и ему не хотелось познавать их посреди сражения.

Эмоции Аемона стали для него мрачным напоминанием, какое горе способно принести пользование этим копьём.

Но Рэндидли также открыл ещё одну способность своего копья. Благодаря этой связи с копьём, он как-то мог хранить его… внутри своего тела. В каком-то смысле это было… удобно, к тому же у него появилось несколько комбинаций, которые он смог бы провернуть с Драком Вирдом. Но с другой стороны он только ещё больше начал страшиться неизвестных возможностей этого копья.

Тем не менее…. когда Диввит подтвердил, что правила турнира такого не запрещают, то Рэндидли начал планировать, как воспользоваться этой небольшой неожиданностью. Каждая мелочь могла повлиять на его сражение.

С отвращением скривив лицо, Рэндидли в последний раз подошёл к комнате Шала. Он вне всяких сомнений преодолел долгий и трудный путь, ведь всё это время он меньшее внимание уделял заклинаниям, чтобы обучиться настоящим умениям «копейщика», начиная от времён отборочного турнира и до этого момента. За прошедшее время он многому научился. Его завышенная гордость в своей превосходящей силе была жестоко втоптана в грязь. Он научился меньше переживать о чём-то по-настоящему и всего себя отдавать достижению своей цели.

Вот почему сегодня он будет сражаться, сражаться и ещё раз сражаться до самого конца.

Рэндидли вошёл в комнату Шала и кинул взгляд на своего наставника, который сейчас был погружён в состояние глубокого сна. Хоть сейчас он перешёл к тому, что выглядело со стороны обычным сном, но он даже сейчас оставался таким… уже как неделю, если не больше. Таков сон… не может быть здоровым.

Его кинжалы, что он выгравировал в свой опрометчивой попытке повлиять на сон Шала, и сейчас спокойно лежали на столике около кровати. Рэндидли взял их в руки, осмотрел своё творение критическим взглядом, а потом положил их обратно на стол. Возможно, они могут стать… его талисманом удачи.

Вероятно, что тот странный импульс, что заставил его положить их здесь, был очередной превратностью судьбы.

Рэндидли вышел из гостиницы и направился к арене. Какое же было его удивление, когда он встретил своего спутника копья и Хелен.

– Если ты идёшь на битву с таким настроением… То тебе обязательно требуется сопровождение, – провозгласил спутник копья.

Рэндидли усмехнулся, но потом нахмурился и спросил:

– А где…?

Чёрт, он забыл имя своего другого спутника копья. И даже не знал, как зовут этого, что стоит перед ним. Ошеломлённый этим потрясающим осознанием, Рэндидли было открыл рот, чтобы спросить, но его прервала Хелен.

– Наше письмо… что Шал нашёлся, попало к нему слишком поздно. До этого времени он путешествовал землями Севера и расспрашивал людей. Только сейчас он повернул обратно.

Рэндидли посмотрел на Хелен, и его сердце забилось быстрее. «Надо же, – подумал Рэндидли. – Я переспал с такой сильной, самоуверенной и независимой женщиной». Когда сейчас их глаза встретились, её выразительный взгляд заставил даже Рэндидли, что не очень ладил с людьми, осознать, что между ними могло бы быть нечто большее.

От нахлынувшей неловкости он поёжился, но не отвёл взгляд. Какое же прекрасное это чувство… Казалось, её прикованные к нему глаза начали смягчаться, и она шагнула вперёд.

– Да пропади всё пропадом!

Послышались чьи-то шаги. Рэндидли повернул голову на голос и увидел, как к нему бежит его спутник копья с распахнутыми объятиями, после чего он охватил Рэндидли своими руками, а по его лице покатились крупные капли слёз.

– Я… Я… Я буду очень скучать по тебе…

Кое-как потрепав его волосы, Рэндидли выпутался из его сомкнутых рук. В следующий миг спутник копья вытер свои глаза и выпрямился, начав приводить в порядок свою одежду. Рэндидли подошёл к Хелен и ощутил, как его грудь сжимается от боли.

– Как насчёт обнимашек на удачу? – эти слова как-то сами вырвались из Рэндидли, а он почувствовал, будто ляпнул какую-то дурость.

Хелен посмотрела на него, а потом она наклонилась к нему, что их глаза оказались друг напротив друга, и прошептала:

– На тебя будет ждать нечто большее, чем простые обнимашки… когда ты сегодня победишь.

Затем она повернулась, крутнувшись на одной ноге. Когда она так повернулась, то по причине того, что сейчас их тела почти касались друг друга, её зад чуть задел его пах, после чего она отшагнула прочь. Рэндидли прикоснулся к своему лицу, и перед его глазами начали мелькать пережитые вместе воспоминания.

Потом Хелен снова заговорила, вырвав его из размышлений:

– Говорят, что он никогда не проигрывал… никогда даже не вспотел за сражение.

– Я могу и не выиграть, но могу поспорить, что не дам ему лёгкую победу, – сказал Рэндидли и поднял глаза к небу. – За каждый литр крови, что я пролил за эти последние несколько недель… Я заставлю заплатить его за всё-всё. Я сокрушу в прах… его гордость.

По дороге к арене Рэндидли ещё раз взглянул на свой экран Путей. За последние несколько дней ему удалось получить два уровня в Живительной Крови, Золотых Корнях Иггдрасиля и ещё в парочке навыков. Однако были и хорошие новости. За двадцать пять ОП в Пути Праха Аемона он получил две единицы свободных характеристик, которые он тут же вложил в Восприятие. Так что он не впустую потратил оставшееся время.

Хоть до его сражения оставался ещё час с чем-то, на улице уже было полным-полно людей, что размахивали руками с сувенирными кружками, на которых был изображён Тасл Рэндидли, громко кричали и подбадривали его. В некотором смысле его попадание в Топ-4 воодушевило многих простых копейщиков, ведь обычный копейщик с небольшого Стиля смог пробиться так высоко по турнирной таблице. Его успех даровал другим надежду.

Теперь понятно, почему Клаптрап в последнее время не посещал гостиницу. Он наверняка по горло занят продажами этих кружек и других изделий зрителям со всего Диардана. У каждого было что-то с атрибутикой одного из четырёх сильнейших этого турнира. Этих вещей было так много, что от них у Рэндидли начали болеть глаза. К счастью, подобное увлечение вскоре прекратится, но не настолько быстро, что Клаптрап столкнётся с недовольством его покупателей.

Во всяком случае, Рэндидли было приятно, что он смог так хорошо повлиять на Клаптрапа. Тот застенчивый торговец, которого он встретил в Кютале, и которому он сбывал нелегальные предметы с гравировками, и вправду вырос в человека, кто заставил крутиться вокруг себя множество людей. Даже без Рэндидли Клаптрап сможет успешно продолжать своё дело.

Они прибыли на арену. Их оперативно провели внутрь, а бушующая толпа осталась снаружи. Хелен и спутник копья пошли в приватную зону, а Рэндидли увели в такой знакомый подвал.

В помещении под ареной находился только один человек. Сражение Азриэль состоится только после обеда, так что Рэндидли знал, кто был этим человеком, пускай в темноте были видны лишь размытые очертания.

Он был похож скорее на сгусток тьмы, чем на человека. Когда Рэндидли вошёл в эту подземную комнату, на него посмотрел Драк Вирд. Их взгляды встретились. И они оба до ужаса синхронно улыбнулись.

Но в то время как улыбка Рэндидли воплощала в себе всё его возбуждение и зарождающееся чувство соперничества, улыбка Драка была искажённой и преисполненной жестокости.

К хорошему это или нет, но сражение с Драком не будет лёгким. Рэндидли прекрасно это осознавал. Но сейчас он просто сидел на лавочке под стенкой. Сейчас… ему оставалось только ждать.

Глава 276

Напевая про себя, Лукреция не таясь прохаживалась улицами Диардана, не обращая внимания на торжествующих людей, что во всю пьянствовали, целиком отдавшись всеобщему азарту и предвкушению по отношению к столь потрясающим схваткам турнира. С её точки зрения подобное веселье выглядело до безграничности омерзительным и отвратным, но не ей судить, как всяким там обычным людям прожигать свою жизнь.

Ведь Лукреция находила отраду в баловании этих людей. Потакать их желаниям и изменять их жизни.

В её груди приятной леденяще-опаляющей струёй разливался такой сладкий Эфир, каждая капля которого обладала неимоверной чистотой, что освежала ей тело. Этот Эфир она получала от Гостхаунда. Она всё ещё не верила своим глазам, насколько могущественным был получаемый от него Эфир. На первых порах она едва могла совладать с ним. Но со временем она начала всё больше увлекаться им, начав умеренно вливать этот Эфир между несколькими своими проектами по вскармливании семян, над которыми она долговато корпела, оказывая им помощь в достижении их целей. Она страстно жаждала выжать всё возможное с них.

– Всякому семени – своё время… – прошептала она в пустоту, аккуратно перешагивая через мужчину, который валялся на дороге, напившись до потери сознания.

Лукреция осмелилась вот так просто ходить улицами по причине того, что власть имеющие Диардана соизволили дать ей передышку, так как сегодня все их взоры будут прикованы к арене и турниру. Что-то такое витало даже в воздухе, будто все сидели на пороховой бочке, которая могла разнести всё к чертям по малейшей искре. И всё это волнение было связано с Гостхаундом. Некоторые по разным причинам жаждали его смерти, и их сети медленно, но верно стягивали вокруг него петлю, что даже тот мальчишка не замечал их действий.

Что было не на руку Лукреции, поскольку она превозмогала от желания заполучить ещё больше такого безупречного Эфира. Она настолько нуждалась в этом, что происходящее вынуждало её задействовать свою спящую карту. Её хотелось надеяться, что проведённое в темноте время сказалось на его сознании, что сделало Шала более… податливым её влиянию.

Вскоре Лукреция прибыла к гостинице, в которой они остановились, и с улыбкой подняла голову, посмотрев в направлении комнаты Шала, так как её заклинание на Шале не рассеялось окончательно, что позволяло ему пребывать в состоянии сна. Шал и сейчас спал, как и замышляла Лукреция.

Перед дверью самой гостиницы обнаружился облысевший старик, что сидел в медитации на земле с копьём на своих коленях, будто он ожидал её прихода.

– Как ты узнал? – Лукреция цокнула языком. – Крайне редко мои прибытия не становятся для других неожиданностью.

Мужчина усмехнулся и поднялся на ноги, направляя на неё своё копьё.

– Ты скорее всего не помнишь, но как-то среди ночи ты проникла в палатку капитана Аемона… И я видел тебя. Даже тогда у меня была способность ощущать музыку души… а теперь эта способность выросла в силе куда больше, чем я мог ожидать. Так что я смог ощутить появляющуюся и всё возрастающую неизбежность, в которой могла быть повинна лишь ты.

К её удивлению, Лукреция ощутила радость, что здесь был именно этот мужчина. Это означало, что она могла рассказать ему ровно столько, чтобы он узнал, как широко и глубоко её влияние во всём. Когда сейчас она так успешно преуспевала во многом… Такое чувство стало для неё практически опьяняющим наркотиком. Но в то же время Лукреция осторожничала, что позволяло ей выжить в течении трёхсот лет. Не было необходимости действовать сломя голову.

– Поднимемся наверх? – предложила Лукреция и, приподняв бровь, посмотрела на Диввельтиана. Она полагала, что он поймёт её игру слов.

К её огорчению, он не поддался на её уловку. Казалось, он не желал слушать и единого её слова.

– Пожалуй, нет. Ты предпочтёшь достать своё копьё за следующие несколько секунд, или я с чистой совестью убью безоружную женщину? – к сожалению, он был совершенно безразличен и не хотел её слушать.

Ещё до того, как он закончил говорить, он бросился вперёд к Лукреции. В своей душе она немного восхитилась его решительностью. Если бы он был чуть старше и не смотрел неё так убийственно, пока они находились посреди улицы… Лукреция заставила себя отмахнуться, отчаянно прогоняя прочь свой набежавший на щёки румянец.

Впрочем, эта встреча, точнее сражение, также могла в некотором роде быть свиданием с ним.

Их копья с громким лязгом столкнулись. Казалось, что Диввельтиан удивился, когда увидел, что с ним сражается немного обугленный труп с большой дырой в шее, в руках которого было ужасающее чёрное копьё. Глаза человека были полностью мёртвыми, без единого признака разумной жизни. Но его копьё было быстрым, невероятно быстрым, и двигалось со скоростью, от которой, казалось, рвались некоторые мышцы его тела.

Сощурив глаза, Диввит обратил своё внимание на новую угрозу, и воздух пронзили звуки некой мелодии, что заставила Лукрецию проворковать в радости и качнуть головой. И правда, Диввит был талантливым и одарённым копейщиком, который отыскал свою силу, ведь сейчас его быстрые удары наносили всё новые раны на становившееся искалеченным тело владельца чёрного копья.

А сам он получил всего парочку небольших царапин. Раны Чёрного Копья не кровоточили, но из глаз этого тела начал пробиваться становящийся всё ярче красный свет.

Лукреция засмеялась и не обращала внимания на прохожих, которые начали понемногу понимать, что подобное явление не может быть нормальным.

Диввельтиан зашипел сквозь зубы:

– Что, чёрт его побери, сейчас происходит!!?? Это тело со Стиля Бесконечной Жары и всё же…

– Ты про Стиль Ползучей Гнили…? У тебя намётан глаз. Должно быть, ты немало повидал миру после того, как покинул передовую… – вслух размышляла Лукреция. – Благодаря моим… сделкам я получила несколько душ, которые пожелали жить вечно. А применив к ним толику некоторой энергии…

Тут улыбка Лукреции начала напоминать волчий оскал.

– Очень просто привязать некоторые старые души к молодым телам с искрой жизни. Эта процедура становится ещё проще, если тело само желает такого, однако… Для меня бессмысленно застревать здесь. Исрадиус, убей.

Чёрное Копьё кивнуло, и его глаза снова засияли красным светом. Он поднял копьё, а Диввельтиан взревел и в ответ поднял своё копьё, а позади него начал проявляться образ копий, что двигались в такт музыке, сметая всё на своём пути.

С невероятным грохотом два мужчины бросились друг к другу и разразились чередой ударов, пытаясь сломить противника. Каждый удар Чёрного Копья пронзал необычной, пробирающей до костей, слабостью, а Диввельтиан вступил в сражение с музыкой в груди. Ударная волна от столкновения их оружий безвредно прошла сквозь Лукрецию и отшвырнула нескольких зазевавшихся зрителей в ближайшие стены, от чего те получили серьёзные травмы.

Диввельтиан отпрянул назад, но Чёрное Копьё также застыл на месте. Хоть и казалось, что он слегка превосходил Диввельтиана, но свет в его глазах заметно поблёк.

Лукреция помрачнела, так как она ощутила, что от удара некоторые кости рук Чёрного Копья раздробились, а заживут они ещё нескоро. Сказывалась ли это разница в Стилях или форме тела, но почему-то прикреплённая к телу душа быстро разрушала это тело, что было неприемлемо для Лукреции. Но она никогда не была той, у кого было всего одно средство.

Она подняла руку, чтобы вытащить ещё одну карту, как тут её прервал чей-то голос:

– Кхе-кхе-кхе… Вероятно, я не сглупил, что вернулся перед сражением за выпивкой… Как же иначе я бы стал героем?

Лукреция обернулась на голос и увидела человека, который был одним из спутников копья Гостхаунда. Он медленно приближался к ним, на ходу вытаскивая своё копьё и направляя его на Чёрное Копьё.

– Малыш, не встревай… – начал было Диввельтиан, но юноша просто отмахнулся от него.

– Старик, ты ведь прекрасно знаешь, что есть одна вещь, в которой я хорош… и это получать удары. Тебе нет нужды беспокоиться о сиятельном мне, что с гордостью носит имя Роджера К…

А в это мгновение ему в спину вонзилось копьё, что отшвырнуло его, как кучу тряпок. Его тело ударилось о землю, подпрыгнуло и откатилось на несколько метров. Из тени здания вышагнула вторая марионетка, глаза которой сияли таким же красным светом.

– Ты… Почему…? – воскликнул Диввит, а его глаза широко распахнулись от удивления.

Раненый парень зашевелился вдали даже несмотря на то, что от этого рана на его плече начала кровоточить. Он просунул руки под себя, потом хмыкнул и начал приподниматься на них. Затем он схватил своё копьё и оттолкнулся им от земли, хоть сейчас всё его тело дрожало от пережитой боли.

– Сидел в засаде…? Глупец… чем больше меня ранят… Тем сильнее моё желание выжить…!

Юноша поднял себя с земли буквально своей волей. Хоть для Лукреции он был букашкой, но она была настолько потрясена его стойкостью и решимостью, что даже похлопала в ладоши. Услышав аплодисменты, парень усмехнулся и поклонился ей. В процессе этого поклона он едва снова не упал на землю, а из раны продолжала ручьями вытекать кровь.

Лукреция снова улыбнулась. Он такой забавный… Но ещё больше её забавляло… его выражение лица когда он, наконец-то, кое-как встал на ноги и увидел того, кто напал на него. Эти двое долгое мгновение смотрели друг на друга, не проронив ни слова.

Юноша начал поспешно протирать глаза.

– Да что же это такое… Кажется, этим утром я выпил намного больше, чем мне казалось…

– Ты настолько потрясён, что я стал сильным…? Что я больше не полагаюсь на вашу силу…? – этот голос был преисполнен едва скрываемым отвращением и яростью.

На эти слова парень просто в рассеянности пожал плечами.

– Клаптрап, что…

– Сейчас нет времени на пустые разговоры, – прошипел Клаптрап, а его тело шагнуло вперёд, и его глаза засияли красным светом. В следующий миг контроль над его телом перехватила душа, которую в него вселила Лукреция, и он поднял своё копьё.

– Я устал от всего этого. Я устал, что вы все жалеете меня, что относитесь к мне, будто я просто удобный паренёк, который многим полезен, а не как к равному. Потому я покончу со всеми вами. Я заставлю тебя горько заплатить за каждую каплю страданий, которые ты и другие заставили меня пережить!

Глава 277

Даже с раненным плечом обалдевший спутник копья стоял на месте, почти не обращая внимания на потерю собственной крови. Лукреция предположила, что его высокие характеристики Физической Защиты помогли ослабить кровотечение, но он потерял большую часть своего Здоровья от единственного удара, что он должен был ощутить.

Но в его осанке не было и намёка на слабость, он находился всего лишь в смятении.

– Ты страдал…? Неужели наша с тобой дружба так мало для тебя значит, Клаптрап…? – спросил спутник копья, посмотрев на него печальными глазами. Но его искреннее удивление лишь ещё больше взбесило Клаптрапа.

– Да! Именно поэтому! – взревел Клаптрап, красный свет в его глазах начал сиять всё ярче. – Ты вообще не воспринимаешь меня всерьёз. Даже сейчас… когда у меня есть сила убить тебя, ты меня не боишься. Потому что… перед тобой именно я. Потому что я Клаптрап, милый торговец, ДРУЖБАН!

После этих слов Клаптрап бросился вперёд и поднял своё копьё. За его спиной в воздухе начал появляться сильный образ пушистого и слабого монстра, которого охватывала неистовая и всесжигающая злоба.

Однако в отличие от первого удара на этот раз спутник копья был готов. Перехватив копьё, он встал в защитную стойку, и его тело окружил Железный Оплот. Две силы с грохотом столкнулись. Железный Оплот не выдержал удара и разбился на миллиарды металлических осколков. Спутник копья успел выставить перед собой копьё, но даже так от силы удара Клаптрапа погнулось древко его копья.

Их обмен ударами послужил сигналом для двух других, и между Черным Копьём и Диввельтианом продолжилось сражение. Диввельтиан бросил все свои оставшиеся силы в бой против Чёрного Копья и начал дубасить его, заставляя его открываться. Если до этого Диввельтиан просто в лоб бросил вызов Чёрному Копью и проиграл, то сейчас он продолжал изводить его постоянными атаками, постепенно увеличивая количество ран на его физическом теле. Так ему удалось уменьшить контроль привязанной души над этим телом.

Впрочем, его триумф был недолгим. Глаза Чёрного Копья снова зажглись ярким красным светом, и по всему телу образовались множество небольших огоньков, что принялись обволакивать эти небольшие раны. Спустя недолгое время под давлением силы воли края ран сошлись вместе и зажили.

Чёрное Копьё шагнуло вперёд, а его пылающие глаза смотрелись поистине зловеще. Диввельтиан прорычал и закрыл глаза. После этого городские улицы утонули в чудной музыке, что играла ещё громче, чем когда-либо раньше, и аккорды этой мелодии материализовывали повсюду копья.

Небольшая собравшаяся на другом конце улицы толпа молча таращились на это зрелище круглыми глазами. Лукреция как никто другой понимала, что столкновения такого уровня силы были довольно редки, и она не хотела лишний раз показывать обычным людям, насколько они слабы. Поэтому она махнула рукой, и из теней возник третий и последний зомби, что отвлёк на себя внимание всех зрителей.

Призвав третьего зомби, Лукреция с интересом наблюдала за двумя сражениями.

Что бы ни делал Диввельтиан, это работало. Конечно, Чёрное Копьё мог восстанавливать своё Здоровье, но это не делалось достаточно быстро, особенно под стремительным напором стольких копий, которыми Диввельтиан методично срезал куски кожи с тела Чёрного Копья.

Если бы Лукреция не знала его так хорошо… она бы просто сказала, что прямо посреди битвы у Диввельтиана случилось прозрение, и он начал чрезвычайно быстро усиливаться. Но вероятность такого исхода… Покачав головой, Лукреция повернулась к другому сражению.

От наблюдения за ним невольно возникали мысли, что Клаптрап заметил, что состояние Чёрного Копья ухудшалось с каждым ударом, так что и он в свою очередь всё больше усиливал натиск. От каждого удара спутник копья терял равновесие и падал на землю. Но каждый раз он снова вставал и продолжал бой. У него было сломанное плечо, а его бедро сильно кровоточило, но Железный Оплот позади него разгорался всё ярче и сильнее.

– УБИРАЙСЯ К ЧЁРТУ С МОЕГО ПУТИ! – завопил Клаптрап, а Лукреция увидела слёзы у уголков его глаз. На это она только улыбнулась. Она без труда ощущала бушующие в Клаптрапе эмоции. Страх, стыд, неуверенность. Но кроме этого она видела некоторое удовлетворение, радостное волнение и немного гордости. Она могла сказать, что он до глубины души восторгался своими новыми способностями. Но даже сейчас его одолевали сомнения, нужно ли было идти на такое.

– Слишком поздно, – прошептала Лукреция, потрепала волосы своего третьего зомби и, чтобы занять себя каким-то делом, начала заплетать их.

– Так зачем ты пришёл сюда, если не за нами? Мы… – спутник копья всё ещё пытался уговорить Клаптрапа.

– ЕСЛИ НЕ ЗА ВАМИ?! – Клаптрап уже плевался от переполняющей его ярости, пусть он этого уже не замечал. – Именно поэтому! Ты думаешь, что без тебя я был бы никем. Ты думаешь, что за весь мой успех… я должен благодарить Гостхаунда, и никого другого. Может… может Гостхаунд – это поразительный копейщик. Может он заслуживает всех тех похвал, что нескончаемым потоком обрушиваются на него! Все говорят только о нём, только о нём… даже… Но я отказываюсь жить, как ты, как чёртова псина в тени его славы!

– Кроме того… – продолжал Клаптрап. Его голос стал тише, и в нём появились угрожающие нотки. Лукреция прям воссияла, когда эмоции Клаптрапа закружились в бешеном вихре, грозясь вот-вот вырваться наружу.

– Мои волнения никогда не касались тебя… Я всегда думал о Сиэль… А потом я стал свидетелем того, как она пообещала выйти замуж за Гостхаунда в случае своего поражения… А стоило ей и вправду проиграть, как ты начал отпускать остроумные шутки по отношению к ней, будто она была дешёвой дворовой проституткой…

Спутник копья не смог сдержаться, ухмыльнулся и злобно засмеялся:

– О, кхе-кхе-кхе. Да, у меня острый разум. Но мои шутки предназначались Этону, нежели ей. Я…

– Просто захлопни свою пасть и свали с моего пути, – перебил его Клаптрап и бросил быстрый взгляд на Диввельтиана, который не прекращал свой натиск на Чёрное Копьё. – Или я покажу тебе истинную разницу между нами.

Спутник копья даже не шелохнулся, потому Клаптрап посмотрел на него испепеляющим взглядом, и следом появился более чёткий, но совершенно другой монстр. Он был намного больше предыдущего, у него было человеческое туловище, но роль его головы выполнял слизень, а на месте его рук были щупальца вперемешку с крюками. Монстр запустил вперёд свои «руки».

Хоть он и улучшил свой Железный Оплот, но тот очередной раз разлетелся на куски, и полученный удар вбил спутника копья в землю. Она из его ног переломалась, а на груди раскрылась глубокая рана.

Клаптрап переступил через его тело, даже не попытавшись добить. Он не удосужился и глянуть на него. Жаждущий ещё больше крови, монстр над его головой взревел, а красный свет в глазах Клаптрапа стал ещё ярче. Клаптрап споткнулся, но всё равно пошёл вперёд.

– Незачем обращать на него внимание. Сначала помоги, – пробормотал Клаптрап монстру, который раздражал его своими попытками вырваться из-под контроля. После непродолжительного противостояния монстр уступил.

Лукреция была вне себя от радости. То, как они сражались уже сейчас… она с нетерпением ожидала, как монстр разрушит волю Клаптрапа изнутри, уничтожит его мечты и изменит взгляды на мир в целом. Хоть раньше она не прибегала к такому варианту… но наблюдать за тёмной трансформацией владельца захваченной души она всегда любила.

Но к удивлению Лукреции и удивлению Клаптрапа что-то вспыхнуло, и перед Клаптрапом на пути к другому бою возник образ. Железный Оплот.

Клаптрап фыркнул и ударил копьём, стремясь рассеять этот образ, но его копьё ударилось о Железный Оплот и с лязгом отскочило от него.

После этого звука даже Диввельтиан на мгновение приостановился, вытаращил в удивлении глаза, а после возобновил свои яростные атаки на Чёрное Копьё.

Нахмурившись, Лукреция прикусила губу.

– Ты… ты на уровне Адепта!?? – в недоумении спросил Клаптрап и потерял часть своей уверенности.

В ответ послышался смешок.

– А что, ты не знал? Имя мне Роджер Кингсли, и я гений!

Клаптрап обернулся и взглянул на спутника копья Роджера Кингсли, в руках которого было его витиеватое копьё, что отбивало во все стороны солнечные зайчики от попадающих на него лучей медленно восходящего солнца. Хоть всё его тело дрожало, но его глаза сияли, а взгляд был непоколебим. Вокруг Клаптрапа появлялись новые слои Железного Оплота, что начали окружать и заточать его в плен.

– Отдохни-ка, малец, – властно заявил Роджер. – Пока ты не вспомнишь, что мы друзья. Я не хотел оскорблять твою девушку…

– Она никогда не была моей девушкой… – с нахлынувшей горечью попытался возразить Клаптрап, поднимая своё копьё. Монстр над ним взревел, начал менять форму и его тело искажалось, выращивая на себе острый акулий плавник и руку, что напоминала копьё. Потом всё его оружие бросилось к барьеру, атаковав Железный Оплот между ним и Роджером. Послышался треск, но, ко всеобщему удивлению, образ выстоял.

Лукреция прищурилась. Переход на уровень Адепта зависел от мастерства копейщика, а не от его силы. Некоторые Адепты достигли этого уровня благодаря большому пониманию, что позволило им преждевременно уплотнить свой образ. Или они закончили Путь Промежуточного Боевого Влияния, который даёт копейщику многое для пересечения этой черты.

Каким-то образом, Лукреция понял, что Роджер не использовал ни то, ни другое. Он достиг этого уровня благодаря бесконечному повторению одного и того же движения, постоянно улучшая свой образ. Этот человек… стал для неё раздражающей неожиданностью.

– Ты…! Ты…!!! – взревел Клаптрап. Когда он сокрушал одну за одной стены из колючего железа, его разум наполнил страх и смущение. Отлетающая металлическая стружка оставляла небольшие порезы на его коже. Клаптрап донельзя удивился, когда увидел, что Роджер вышел вперёд, чтобы встретить его в ближнем бою.

Глаза Клаптрапа вспыхнули, и он бросился вперёд, используя навыки находящейся в нём души для непредсказуемой атаки. Роджер пошатнулся от его атаки, но сразу же пришёл в себя, поправив свою стойку. Железные Оплоты вокруг Клаптрапа дрогнули, а после вообще исчезли. Но потом снова появились Железные Оплоты, но размером поменьше, и их было очень много. Они начали срастаться с телом Роджера, покрывая его толстой блестящей броней. Сейчас он выглядел так, будто он был Посланцем Божьим. Его броня, составленная с громадных листов покрытого шипами железа, ослепительно сверкала на солнце.

При виде этого Клаптрап начал потеть. По его броне пробежал свет, и она начала менять форму, принимая более изысканную и гладкую форму. И от Роджера во все стороны распространялась аура силы, которая потрясла Клаптрапа до глубины души. Даже сейчас… даже сейчас… даже сейчас они обращались с ним, будто он был каким-то неумехой, о которого завсегда можно вытирать ноги…!

– Одно сражение, как в старые добрые, дружище? – произнёс Роджер и ухмыльнулся Клаптрапу. – Обещаю быть снисходительным для тебя, или же моё имя не Роджер К…

По приказу Лукреции к нему сзади подкрался третий зомби и пробил дыру через его броню и спину, пробив лёгкое.

Роджер ступил вперёд, и его Железные Оплоты начали вздрагивать. Клаптрап смотрел, как словно в замедленной съёмке парень, которого он когда-то называл своим другом, был совсем беззащитный, а его самодельная броня сломалась.

Хотя это был его шанс, Клаптрап не смог найти сил для удара. Сейчас была лучшая возможность…

Но Клаптрап уже был не единственным живым существом в своём теле. Его рука взметнулась, и его копьё поразило спутника копья прямиком в шею.

Глава 278

Все звуки стихли, когда отсечённая голова покатилась по земле, а обезглавленное тело плюхнулось набок. Клаптрап задрожал, а его глаза на лоб полезли, когда на его грудь попала разбрызгавшаяся во все стороны кровь. Овладевший им монстр ликовал и начал всасывать в своё тело осколки исчезающего на ветру образа Железного Оплота.

– Ты… поплатишься за это… – прогремел где-то со стороны разъярённый голос, и Лукреция повернула голову в его направлении. Чёрное Копьё безжизненно валялось на земле, его голова превратилась в кровавое месиво, а выпавшее из рук копьё откатывалось от тела. Когда безжизненное тело Роджера бросилось в глаза Диввельтиана, он начал буравить озверелым взглядом Лукрецию.

Она же просто улыбнулась и махнула рукой. По её приказу третий зомби бросился к Диввельтиану. После нескольких секунд лицезрения угасшей жизни, которую он оборвал, вздрагивающий Клаптрап поплёлся в том же направлении, ведомый жаждущим крови монстром.

Проследив, что оставшаяся троица вступила в жестокий бой друг с другом, заскучавшая Лукреция обошла их чуть в сторонке. В следующий миг она переместилась в комнату к Шалу и стала над его кроватью. Наклонившись к нему, она небрежно погладила его лицо, проверяя его состояние. Увы, но та раздражающая энергия всё ещё окутывала его тело, упрятывая его сознание от её навыков. Впрочем…

Тут взгляд Лукреции скользнул в сторону, и из её рта вырвался удивлённый возглас. Она взяла в руку лежащий на столике кинжал и любопытством начала рассматривать его. На нём была… весьма грубая руна, прототипом которой послужила руна, которую она подарила Аемона те года назад…?

Чем больше она разглядывала кинжал, тем ярче сияла её улыбка. Вероятно, слово «грубая» не подходит под этот случай. Просто эта руна… не могла безошибочно распознавать Эфир, который она отбирала. Такая руна очень быстро наполнит своего владельца загрязнённым Эфиром. Подобный кинжал… если и сможет оказаться полезным, то только глупцу. Благодаря доступу к Эфиру Гостхаунда подобные этому методы утратили свою эффективность, но никто не говорит, что эти методы не забавляли её…

Когда Лукреция взглянула на лежащий на другом столике кинжал и выгравированную на нём руну, она ахнула от удивления. Он… сможет извлекать «смысл»…?

С помрачневшим лицом она взяла этот кинжал, что также… был очень опасным… Она могла сказать, что никому не позволит обладать такой разрушительной способностью. Лукреция сразу поняла, что эти кинжалы были творениями Гостхаунда. Что в который раз заставило её задаться вопросом, сколькими навыками обладает этот паренёк. Он что, намеривался прооперировать каким-то образом душу Шала, чтобы он проснулся ото сна…?

После осознания этого её разум вмиг охватила вспыхнувшая ненависть к этому парню, но потом её заменило облегчение, поскольку казалось, что он всё же не пошёл на это. Такая глупая хитрость… наверняка поломала бы все её планы…

– А… помяни черта… – пробормотала Лукреция, ощущая, как хиленькая связь, которой Гостхаунд передавал ей Эфир, начала рассеиваться и истощаться. Через эту связь она могла гораздо лучше ощутить его отчаяние и ощущаемую боль во время его сражения. Она оскалилась в скудной улыбке. Лукреция убедилась, что чаша весов начала склоняться не в его сторону, если такое творится с его Эфиром.

Но сейчас… когда она почувствовала его слабость… Лукреция направила свою волю вдоль этой связи и потянулась к его Эфиру. Сначала она ощущала его сопротивление, что было недолгим, но таким сильным, что оно остановило её продвижение. Она восхитилась его непоколебимой решимостью и его уровнем силы. Но потом его сопротивление прекратилось, и Лукреция смогла удрать от него, потянув за собой реку Эфира.

Она почувствовала, как связь между начала крепчать, и она засомневалась в своих глазах. Так… эту связь можно использовать ещё и так…? Но последующие за этим события начали происходить слишком быстро.

Тут её пронзила пугающая догадка, что ей ментальная атака на Гостхаунда повлекла за собой громадные нестабильности в Эфире. Ей понадобилась всего секунда, чтобы ощутить нахлынувшее понимание, что произошло.

– Я нашёл тебя… – завибрировал воздух с сознательным удовлетворением. Лукреция остолбенела.

Была только одна группа людей, которые были способны вызвать в ней страх такого рода. Мастера.

В то время, когда другие общепризнанные ранги не отображали величину реальной силы человека, а только показывали его качественные различия в способности управлять образами, Мастер находился совсем на ином уровне. Провести кого-то со способностями Мастера не казалось возможным.

Но что он забыл здесь…?

В гостинице прозвучал невероятный грохот, одна из стен без следа исчезла, а за ней оказался с виду вполне обычный старик. Это был ничем не примечательный старик, который на её глазах начал меняться, становясь всё более непобедимым и зловещим. Когда его взгляд перескочил с Лукреции на кровать позади неё, его выражение лица наполнилось ликованием.

Её грудь похолодела. Он пришёл сюда не ради неё. Он здесь за…

– Умри, – кратко сказал он. К величайшему отвращению Лукреции появилось Копьё Фантома и понеслось к ним. Она сразу же узнала исхудалую челюсть Аемона. Но всё это вызвало у неё лишь первобытную и необузданную ярость. Как ему хватает наглости выдавать себя за Копья Фантома, чтобы убить собственного сына!?

– Чтобы тебе под землю провалиться, – выплюнула сквозь зубы она, и превосходящая все предыдущие порция кристально чистого Эфира начала циркулировать её телом с такой невероятной скоростью, что она только диву давалась. Её движения ускорились до немыслимого ранее порядка, когда она вытащила своё копьё и приняла защитную стойку. В обычных ситуациях Лукреция предпочитала считать себя среднеранговым Понтификом, так как она могла противостоять другим этого же уровня. Вероятно, её нападающая сила была меньше, чем у других этого уровня, но она была умнее и мудрее многих и всегда с умом выбирала своих противников.

Пускай это сражение выбрала не она, но сейчас её насыщал чистый, текущий её телом, Эфир, через что отпадала нужда беспокоиться о последствиях. Над её головой возникло множество загадочных звёзд, число которых не поддавалось подсчёту, а над звёздами кружились тысячи галактик.

Их атаки встретились и разбились друг о друга. Лукреция отшатнулась назад и выплюнула из рта свою кровь. Она сама поглотила всю мощь этой ударной волны, которая предназначалась спящему Шалу. Мужчина перед ней, Герроарк Чар, лидер Стиля Бесконечной Жары нахмурился.

– Хех, ты так сильна? Тогда не удивительно, что ты так долго мешала нам. Но если ты так отчаянно пытаешься защитить его… Ведь это правда, не так ли?

Лукреция ничего не ответила, а только свирепо потянулась за новым Эфиром. Но какое же было её удивление, когда она обнаружила, что её тело буквально не может поглотить больше Эфира… не отдавая ничего взамен. «Смысл», – мелькнула догадка в её голове, и она прищурилась. Сейчас у неё нет времени, чтобы отыскать вариант, когда она избежит этого, не усилив Гостхаунда своим «смыслом». Так что её оставалось только пойти на ва-банк и принять это.

Тут Герроарк начал говорить:

– Но твоё поведение значит лишь то, что умереть должны вы двое. Ты ведь понимаешь, всё ради чистоты нашего рода. И его ученика ожидает то же самое… вероятно, он был тем мужчиной снаружи… Полагаю, он победил одного из моих учеников, которого ты присвоила себе. Но не в этом главный вопрос, ведь так? Ха, что же это я так разговорился. Но я никогда и помыслить не мог, что сегодня мне выпадет столь удачная возможность раз и навсегда сокрушить Вечную Ведьму…

– А теперь умри ради меня, – на прощание произнёс он и прищурил свои довольные, как у объевшегося сметаной кота, глаза.

На этот раз Герроарк больше не ходил вокруг да около, а задействовал образ, и окружающий их мир превратился в пустыню, жара которой громадным весом легла на плечи Лукреции. Шал повернулся на бок в своём сне и нахмурил брови.

«Проклятье!» – застонала Лукреция в своих мыслях.

Но потом она, наконец, отыскала внутри Гостхаунда «его». Он был гладким, как шар, но сиял от силы, находясь глубоко в пространстве души Гостхаунда. Глаза Лукреции в который раз за сегодня распахнулись от удивления. Навык Души. Он был не чём-то простым, как тот же контроль над Деревней, а… это было нечто настолько могущественное, что она не могла вот так сразу вообразить себе весь его размах.

Когда жара начала усиливаться, пребывавшая в отчаянии Лукреция начала ломиться сквозь барьер, окружающий этот навык. Если она сможет преобразовать его…

И, к её удивлению, барьер исчез. Но прежде, чем ей удалось проникнуть дальше, из него что-то вышло.

Ксерк Таф был величайшим воином, который когда-либо рождался в его мире. В жестокой и беспощадной войне против Сприггитов он всегда был на острие атаки и заполучил в свои руки Скипетр Превосходства. В скором времени он стал Императором Земных Големов и опрокинул зарвавшихся Сприггитов обратно в их горы. Война подошла к концу, и его внимание обратилось на другие страны.