Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

Не приходи в мои мечты,

Дай сердцу краткий роздых:

Так высоко сияешь ты —

Мне вреден горний воздух.

Твой чистый лик в душе моей —

Как зеркало средь мрака,

Свои уродства всё ясней

Я вижу в нем, однако.

Не лучше ль мне бежать от той,

Чье гордое светило

Красой своей и чистотой

Мой огонек затмило?

Но нет! Не зря моя душа

Лучом твоим согрета:

Она не стоит и гроша

Без твоего портрета.

Пусть умален и посрамлен —

Служил одной тебе я,

Мечты свои в костер любви

Подбрасывал, слабея.

Когда же выгорит дотла

Запас, что мною нажит,

Сосуд, где тень твоя жила,

Пусть на алтарь твой ляжет.

Господь, когда, звезду узрев,

Явились мудрецы в Твой хлев,

Туда ж, за ангелом, от стада

Шли пастухи взглянуть на чадо:

Волхвы — в премудрости, а те

В своей блаженны простоте.

Мудрец по звездам и планетам

Находит путь, ведомый светом,

Пастух же, трепетом объят,

Бредет в потемках наугад —

И все ж, коль сердце в нем правдиво,

Узрит обещанное диво.

Но что ученость без любви?

Мудрец, премудрости свои

Все перебрав, найдет под спудом

Всё тот же трепет перед чудом

И сладость изумленья: вот

Познанья истинного плод!

Мудрец по книге произносит

Молитвы, снисхожденья просит —

И он очищен от греха;

Мольбы и слезы пастуха

Еще верней дойдут до Бога,

Пусть красноречья в них не много.

Нет, страсть к познанью — не порок,

Когда предмет ее высок,

Но всех причин постичь причину

Нам не дано и не по чину,

Затем Создателю и мил,

Кто сам себя познать решил.

Когда мы в собственных напастях

Виним себя, забывши клясть их,

Когда в несчастии своем

Мы, плача, утешенья ждем,

Когда благодарим ликуя, —

Мы любим, знанья не взыскуя.

Год миновал с тех пор, как ты в могиле,

И время и природа притупили

Боль первых ран. Внезапная беда

Сердца сковала, словно корка льда, —

Чтоб растопить ее и вызвать слезы,

Нужны стихи: на то не станет прозы.

Стихи о сей горчайшей из потерь

В единый океан бегут теперь,

Что пресен без тебя, но станет солон,

Как только скорбной влаги будет полон.

Нам не к лицу своих стыдиться чувств —

Не сам ли ты, слуга святых искусств,

Возвысил нашу скорбь? ведь мы доселе

О славе да о младости скорбели:

За нами долг, так выплатим судьбе

Всё до слезы — сегодня, о тебе.

Ты слезы наши освятил, и страхам

Дал новый смысл: на мир единым взмахом

Ты благочестья наложил печать,

Веселье от беспутства отличать

Ты нас учил, и всяк имевший ухо

Внимал речам, целительным для духа.

Хирург благословенный! Твой ланцет

Умел распутать лжи змеистый след,

Покровы рассекая слой за слоем,

Средь коих мы грешки свои покоим

И от себя же их таим подчас.

В своей душе ты находил для нас

Чуть видимую тень, когда не смели

В свои мы заглянуть глухие щели.

Такой ли ты достоин похвалы?

Увы, силенки музы столь малы —

Ей не вскарабкаться на эту гору,

И лучший здесь ходок признал бы скоро,

Что ты недостижим, невыразим

И все мы только поверху скользим.

Фантазия объять тебя не может:

Избыток совершенств ее стреножит,

Ей легче в пустоте вершить полет,

Она творит — рассудок познает.

Но и рассудок пред тобой ничтожен:

Бескрылому земной закон положен,

И с помощью весов своих да гирь

Он не измерит высь твою и ширь.

Где чудеса возьмет он для сравненья?

Нет меры для тебя, ни объясненья.

Великий ум и дух! Мы и сейчас

Едва ли знаем, кем ты был для нас.