Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

Коровы, овцы ввечеру пришли в родной загон.

Ночь за окном, и погружен весь мир в спокойный сон.

Лишь я… Я тихо слезы лью. Тоска меня томит.

А у меня под боком муж сном праведника спит.

Был Джеми молод, и меня своей невестой звал.

Имел лишь крону — покрупней монет он не знавал.

Хотел из кроны сделать фунт и, нищету кляня,

Надумал в море выйти он, и все ради меня.

С тех пор как он ушел на лов, недели две прошли,

А тут: отец сломал ребро, корову увели,

И матушка занемогла, от Джеми нет вестей…

Тогда обхаживать меня явился Робин Грэй.

Уж не работник мой отец, и мать не в силах прясть.

Работай я хоть день и ночь — нам с голоду пропасть.

А Робин робко мне сказал и головой поник:

«О, Дженни, выйди за меня хотя бы ради них!»

Мне сердце говорило: нет! Я Джеми все ждала.

Но крут был ветер, и волна высокая была.

Корабль — тот самый — потонул, и Джеми мой на дне.

Зачем мне жить — рыдала я — о горе, горе мне!

На брак склонял меня отец, а мать… молчала мать,

Но взгляд ее способен был мне сердце разорвать.

Так руку отдали мою, а сердце… легче в гроб!

Хотя, по правде вам сказать, был добрым старый Роб.

Когда с венчанья не прошло, считай, десятка дней,

В тоске присела как-то я на камне у дверей.

Вдруг призрак Джеми предо мной. В испуге я молчу…

А он: «Я жив, и на тебе жениться я хочу!»

Мы говорили долго с ним, поцеловались раз,

И я сказала: уходи, не мучь меня сейчас.

Как я хотела умереть! Но нет мне смерти, нет.

О горе, горе, горе мне! Не мил мне белый свет.

Брожу по дому я, как тень, скрываясь ото всех.

О Джеми думать мне нельзя — тяжелый это грех.

Я постараюсь быть такой, как должно быть жене.

Ведь он — мой старый Робин Грэй — всегда был добр ко мне.