Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

О Боже! Ненавижу вас, юнцов,

На чьих могилах благостные вирши

Растут, едва лишь вы туда легли,

На соли разложенья, на слезах

Священников, родителей, деканов,

Вcе в фотографиях и предисловьях

Приятелей — безмозглых рифмачей;

У них в элегиях слезоточивых

Поэзии ни капли, но живут

Они бессмертьем мертвых.

Боже правый!

Подумать только — кто-то растопил

Свой юный воск на оксфордском огне,

Но где ж его печать? Не в этой строчке:

«Есть счастье — жить в прославленные дни…»

«Прославленные»! Он же был в окопах

Во Франции, он через перископ

На проволоке видел горы трупов,

Глотал их смрад, носимый на ветрах,

Бродил среди разрушенных домов

В пейзаже грязном, заунывно-буром,

Где пятна цвета — это пятна крови.

Он, верно, видел смерть — как часовой

В ночи подстрелен; сгорбясь, тот упал:

Нога на лесенке, а на уклоне

Окопа — шея. Теплый серый мозг

Из треснувшей башки потек на траверс.

Фонариком сверкнул он — и узнал:

То друг его, а тот минут за десять

Скончался. Все же есть на небе Бог,

И в лучшем из миров все безупречно.

Все горести — Он их, конечно, видит —

Лишь кажимость и мнимость, а не зло.

Бог любит нас, на нашу брань он смотрит,

И с жалостной улыбкой в рог трубит,

К себе бойцов порою призывая.

Мы не умрем — Бог, дескать, слишком «жгуч»

И «страстен», по былинке целый день

Он плачет. Право слово, жизнь чудна!

Здесь, на земле, и дружба и любовь

Людей соединили — но зачем?

Других людей калечить, убивать —

Ведь немцы тоже люди. В небесах

Беззлобный, снисходительный арбитр

Не даст нам пострадать! Ура, ура,

Бог нас блюдет и держит нас в узде.

Ах, что у нас за вера — я б сказал,

С горчичное зерно — мы верим, верим,

Ничем нас не проймешь! Ведь Бог наш благ —

Он попустил родиться нам сейчас,

И юность не ржавеет — кровью меч

Свой обагряет; ходит Сам Господь

В полях фламандских, столь Ему любезных!