Невоздержанность

Том 1. Глава 9A: Мятежные души

8 июля 1983 года

Лос-Анджелес, Калифорния

"Джейк, куда ты идешь?" - Спросил Мэнни, когда Джейк взял связку ключей и направился к входной двери. Было 9:25 утра, и Мэнни только что закончил убирать беспорядок, оставшийся после легкого завтрака, который он подал.

- Вон, - просто сказал Джейк.

"Но ты не вызвал лимузин", - сказал Мэнни.

"Просто немного прогулялся, Мэнни", - сказал ему Джейк. "Не беспокойся об этом".

"Но, Джейк, ты не можешь просто..."

"Не беспокойся о приготовлении ланча", - сказал Джейк, открывая дверь. "Я поем в другом месте".

Он вошел в дверь и закрыл ее за собой. Он почти ожидал, что Мэнни бросится за ним вдогонку, но тот этого не сделал. Благодарите Бога за маленькие милости.

Он спустился на лифте в вестибюль и, проходя через двери, столкнулся со швейцаром дневной смены.

"Вы куда-то собираетесь, мистер Кингсли?" обеспокоенно спросил он.

"Да", - сказал Джейк, проходя прямо мимо него.

"Но меня не уведомили", - сказал ему швейцар. "У входа для вас нет лимузина".

"Сегодня я отправлюсь к месту назначения пешком".

"Пешком?" в ужасе переспросил швейцар. "Вы не можете этого сделать!"

Джейк повернулся и посмотрел на него. "Я могу делать все, что захочу. Я американский гражданин, помнишь?"

"Ну... да, но..."

"Увидимся позже", - сказал Джейк, поворачиваясь и направляясь к двери.

- Но, мистер Кингсли, - крикнул ему вслед швейцар. Дверь скользнула, закрываясь, отсекая то, что было дальше.

Джейк был одет в коричневые шорты и белую рубашку с воротником. На голове у него была бейсболка, на лице темные очки, а на ногах пара старых теннисных туфель. Он зашагал на запад. Пока он это делал, швейцар, которому платили сто долларов в неделю за то, чтобы он присматривал за Джейком и Биллом, позвонил Мэнни, своему связному в цепочке командования. "Джейк только что ушел пешком", - сказал он. "Куда он направляется?"

"Я не знаю", - ответил Мэнни. "Он просто вышел отсюда и ничего мне не сказал. Я даже не знала, что он планировал куда-то пойти".

"Он что-то задумал", - высказал мнение швейцар.

"Да", - согласился Мэнни. "Я лучше позвоню мистеру Акардио".

Джейк тем временем проехал два квартала на запад. На следующем перекрестке он повернул направо, и там, перед пожарным гидрантом, был припаркован красный Porsche 911 с откидным верхом 1983 года выпуска. На переднем сиденье, одетая в белые шорты и красную блузку без рукавов, с темными волосами, собранными сзади в простой хвост, сидела Минди Сноу. Темные солнцезащитные очки, которые она надела, скрывали ее глаза, но она широко улыбнулась, когда увидела, что он приближается. Она открыла свою дверцу и вышла, протягивая к нему руки для объятий.

"Ты сделал это", - сказала она, когда они обнялись.

"Миссия выполнена успешно", - доложил он, чувствуя, что краснеет, когда почувствовал, как ее соблазнительное тело прижимается к его.

Она отстранилась и с минуту оглядывала его с ног до головы. "Рада тебя видеть", - сказала она. "Я рад, что мы смогли собраться вместе".

"Я тоже", - сказал он. И это было чистой правдой. После того первого разговора они еще два раза разговаривали друг с другом по телефону, и он обнаружил, что все больше влюбляется в нее. Впервые за несколько месяцев он перестал думать об Энджи всякий раз, когда смотрел на телефон, и начал думать о ней. Сегодня был первый раз, когда они действительно смогли договориться встретиться. Поскольку ни ее агент, ни работодатели Джейка не слишком заботились бы о том, чтобы их видели вместе, они были вынуждены прибегнуть к маневрам секретных агентов, чтобы назначить настоящее свидание.

"Нам лучше идти", - сказала Минди, оглядываясь по сторонам. "Я думаю, люди начинают обращать на нас внимание".

Джейк огляделся и увидел, что она права. Несколько человек, идущих по тротуарам или сидящих на скамейках, смотрели прямо на них, перешептывались друг с другом, показывая пальцами. Прошло бы всего несколько секунд, прежде чем кто-нибудь подошел бы ближе, чтобы проверить, верны ли их подозрения — что они действительно смотрят на Джейка Кингсли и Минди Сноу. "Да", - сказал он. "Давай сделаем это".

"Почему бы тебе не сесть за руль?" Предложила Минди.

Джейк покачал головой. "Это твоя машина", - сказал он. "И ты знаешь дорогу".

Она шагнула немного ближе к нему, так что ее плечо прижалось к его плечу. "Я старомодная девушка, Джейк", - сказала она. "Я считаю, что за рулем должен быть мужчина. Я могу указать тебе дорогу".

Он улыбнулся. "Ты уговорила меня на это", - сказал он.

Он открыл для нее пассажирскую дверь, позволяя сесть, а затем обошел машину со стороны водителя и забрался внутрь. Ему пришлось отрегулировать спинку сиденья, поскольку Минди была значительно ниже ростом. Затем он выжал сцепление, завел двигатель и с удовлетворением прислушался к его наконец-то налаженному мурлыканью. Он включил первую передачу и отъехал от тротуара, быстро ускоряясь по улице с односторонним движением.

"Милая", - сказал он, переключая передачу. "Это прекрасная машина".

"Это не совсем соответствует моему имиджу, - сказала она, - но мне это так нравится. Выезжайте на 110 east и езжайте по ней до I-5 north. Оттуда мы поедем через долину и выедем на шоссе 14, ведущее в глушь ".

"Я на нем", - сказал он, меняя полосу движения и готовясь выехать на встречную полосу.

"Ты отличный водитель", - сказала она ему, когда он вылетел на автостраду и влился в плотный утренний поток машин.

"В наши дни мне нечасто удается это делать", - сказал он. "И я никогда раньше не водил Porsche. Это очень мило".

"Ничто не справляется лучше", - сказала она. "Подожди, пока мы не доберемся до ветреных дорог у моего дома. Тогда тебе это действительно понравится".

"Я не могу дождаться", - сказал он.

Некоторое время они ехали в дружеском молчании, просто наслаждаясь задымленным воздухом в лицо, теплом летнего утреннего солнца на спинах. Джейк провел их через развязку на межштатную автомагистраль 5 и в долину Сан-Фернандо, выруливая на скоростную полосу и удерживая скорость на уровне 75 миль в час.

"Итак, как продвигаются дела у тебя и твоего лейбла?" Спросила Минди, когда поток посетителей начал понемногу редеть. "Есть какие-нибудь признаки того, что они уже сдались?"

"Пока нет", - ответил он. "Акардио звонил мне несколько раз, угрожая всем, что только мог придумать, чтобы мне угрожать. Кажется, ему особенно нравится говорить мне, что я буду работать техником по обслуживанию переносных туалетов на различных строительных площадках по всему большому Лос-Анджелесу ".

Она рассмеялась. "Ты здорово умеешь обращаться со словами, Джейк".

Джейк пожал плечами. "Я думаю, это подарок. В любом случае, он звонил и другим участникам группы, пытаясь исполнить старую программу "разделяй и властвуй". Однако мы все твердо стоим на ногах ".

"Это ты?"

"О да", - сказал он. "Ребята были готовы мириться с пособиями, выделенным жильем и нянями до тех пор, пока они могли продолжать вести тот образ жизни, но когда они захотели, чтобы мы исполняли эти дерьмовые песни, это перешло все границы. В нашей броне по этому вопросу нет ни щели".

"Вы, ребята, очень серьезно относитесь к своей музыке, не так ли?"

Он кивнул. "Серьезнее, чем что-либо еще в жизни", - сказал он.

Он свернул с шоссе 14, и через несколько минут шумный, перенаселенный столичный район Лос-Анджелеса, казалось, исчез вокруг них, когда они направились на северо-запад, в каньон, окруженный с обеих сторон скалистыми горами. Примерно через двадцать миль Минди велела ему повернуть направо на маленькую, в плохом состоянии, двухполосную дорогу. Здесь, как и было обещано, Джейк смог испытать управляемость Porsche, когда они петляли и поворачивали вверх, в горы. У него заложило уши, а затем защемило, когда высота резко изменилась с уровня, близкого к уровню моря, до более чем трех тысяч футов. Листва сменилась с кустарников и дубов на сосны и секвойи. Запах сгоревших углеводородов сменился свежим горным воздухом.

- Разве здесь не красиво? - Спросила его Минди, когда он на скорости тридцать пять миль в час проехал поворот со скоростью пятнадцать миль в час.

"Это великолепно", - сказал он. "Ты почти можешь забыть, что находишься всего в нескольких милях от старого мерзкого Лос-Анджелеса".

"Поездка в Голливуд долгая, но я рада ею воспользоваться", - сказала она. "Я чувствую, как мои проблемы ускользают каждый раз, когда я еду домой. Это как будто я оставляю их внизу, понимаешь, что я имею в виду?"

"Думаю, да", - сказал он, улыбаясь, пока они поднимались все выше и выше.

Они свернули на другую двухполосную дорогу, проехали около двух миль, а затем выехали на однополосную дорогу без опознавательных знаков, прорезанную сквозь густые сосны. Примерно в четверти мили дальше по этой дороге были кованые железные ворота. Минди наклонилась вперед и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, прикрепленном к солнцезащитному козырьку со стороны водителя. Ворота медленно открылись. Джейк проехал, и она закрылась за ними.

Он подъехал к вершине крутого холма, и дорога резко повернула налево. Когда он преодолел поворот, перед ними открылась большая поляна. Посреди этой поляны стоял дом Минди. Это было огромное трехуровневое здание классической испанской архитектуры, окруженное пышной зеленой лужайкой. В стороне стоял дом для гостей поменьше и что-то вроде конюшни.

"Вот и он", - сказала Минди. "Дом, милый дом".

"Вау", - сказал Джейк, рассматривая это. "Это хороший блокнот".

"Я построила его на заказ", - сказала она. "Хотя я больше горжусь землей. У меня здесь шестьсот акров. Моя собственность простирается прямо до границы Национального леса Анджелеса ".

"Неплохо для двадцатилетнего", - сказал он.

Она пожала плечами. "Это мой летний дом", - сказала она. "Я держу дом на Молокаи на зиму".

Он припарковал "порше" в отдельно стоящем гараже на шесть машин. Там вместе с ним были припаркованы "Мерседес" с откидным верхом, "Рейндж ровер" и два трейлера для перевозки лошадей. Они вышли из машины и вышли через дверь сбоку гаража. Они прошли по цементной дорожке и вошли в главный дом через боковую дверь, которая вела на кухню.

Их приветствовала испаноязычная женщина лет тридцати. Она была одета в синие джинсы и длинную футболку. Она улыбнулась, когда увидела вошедшую Минди.

"Кармелла, это Джейк Кингсли", - сказала ей Минди. "Тот, о ком я тебе говорила".

"Добро пожаловать, мистер Кингсли", - сказала Кармелла с сильным испанским акцентом. "Я так понимаю, вы известный музыкант. Ты знаешь Карлоса?"

"Карлос?" Спросил Джейк.

"Карлос Сантана", - сказала она. "Он играет на гитаре".

"Нет", - сказал Джейк. "Я очень восхищаюсь его музыкой — я даже видел его раньше на концерте, — но я никогда с ним не встречался".

"Карлос великий музыкант", - сказала она.

"Я согласен", - честно сказал Джейк.

"Тебе понравилась поездка на холм?"

"Э-э... очень", - сказал Джейк.

Кармелла повернулась к Минди. "Я полностью упаковала вашу корзинку для пикника, мэм", - сказала она. "И я отдала его Эдуардо, чтобы он приторочил его к седлу".

"Спасибо тебе, Кармелла", - сказала Минди. "Мы скоро уезжаем. Почему бы тебе не пойти помочь Эдуардо подготовить лошадей, а потом у вас обоих будет немного свободного времени, пока мы не вернемся ".

"Спасибо, мэм", - сказала Кармелла. Она улыбнулась Джейку в последний раз и затем исчезла за дверью.

- Твоя горничная? - Спросил Джейк, когда она ушла.

"Да, и мой повар. Ее муж, Эдуардо, заботится о ландшафтном дизайне и лошадях. Они живут в гостевых покоях на заднем дворе.

"Есть ли какой-нибудь шанс, что они могли бы... ты знаешь... скажи своему агенту, что мы вместе?"

Она нашла это забавным. "Нет", - сказала она. "Я сама их наняла, и они полностью преданы мне. Лучше бы они стоили столько, сколько я им плачу ".

"Вау, это концепция", - сказал Джейк. "Слуги, которые на самом деле преданы тебе".

Она провела ему экскурсию по своему дому. Изнутри он был еще более впечатляющим. У нее был настоящий бальный зал на первом этаже, полностью оборудованная комната развлечений, библиотека, игровая комната и четыре большие спальни, включая главную спальню площадью более тысячи квадратных футов с большим балконом, выходящим на горы.

"Мне это нравится", - сказал Джейк, когда экскурсия была завершена.

Она скромно пожала плечами. "Это далеко не тот трактирный дом, в котором я выросла", - сказала она. "Не пойти ли нам сейчас на пикник?"

"Еще бы".

"Как у тебя дела с верховой ездой?"

"Я однажды катался на таком, когда был ребенком", - сказал он.

Она рассмеялась. "Думаю, тогда тебе понадобится несколько уроков, не так ли?"

Ее конюшня была очень современной, с климат-контролем и автоматическими механизмами кормления и поения. В ней содержалось восемь лошадей. Двоих из них вывел из кабинок Эдуардо — латиноамериканец лет тридцати пяти в соломенной шляпе. Лицо у него было обветренное, но дружелюбное. Его знание английского языка практически отсутствовало. Он просто улыбался и кивал. Если кто-то хотел пообщаться с ним, ему приходилось обращаться через Кармеллу.

"Это Аннабель", - сказала Минди, похлопав ближайшую из двух лошадей. "Ты поедешь на ней. Она милая и нежная".

"Хорошо", - с сомнением сказал Джейк. Она также была огромной, ее массивные плечи были почти на высоте головы Джейка.

"А это, - сказала Минди, подходя к другой лошади, - Зарита. Она моя гордость и радость, не так ли, Зарита?" Она ласково похлопала себя по заднице, а затем быстро проверила корзину для пикника, прикрепленную к ее седлу.

Минди поблагодарила двух слуг и отпустила их. Затем она вывела двух лошадей наружу. "Забирайся на борт", - сказала она Джейку, улыбаясь.

Ему удалось забраться в седло без особых трудностей. Затем Минди взобралась на свою кобылу и вкратце рассказала Джейку о системах командования и контроля для управления этими конкретными транспортными средствами. Затем они отправились в путь, совершив легкую прогулку за задней частью дома к большой части поляны. Здесь Минди заставила его попрактиковаться в остановке и трогании с места, поворотах и рыси, пока она не посчитала его достаточно опытным, чтобы выйти на тропу.

"Просто следуй за мной", - сказала она, направляя Зариту к просвету в листве на дальнем конце поляны. Джейк развернул Аннабель и заставил ее двигаться. Они вышли на лесистую тропу, которая перед ними плавно поднималась вверх.

"На самом деле тебе больше не нужно вести ее в этой части", - сказала Минди. "Лошади пойдут по тропе сами".

И они последовали за ним. Они вели своих пассажиров через густой лес, забираясь все выше и выше в горы. Для Джейка это был совершенно новый опыт. Он был у черта на куличках, окруженный соснами и ароматом свежего воздуха, свободного от смога. Повсюду были белки и бурундуки. С деревьев перекликались птицы. Случайный олень пересекал их путь, обычно делает это и подлизывается, но иногда попадался и олененок. Он был на природе, на квадратной миле земли, на которой не проживало еще восемь тысяч человек, как на каждой квадратной миле городского района Лос-Анджелеса. И никто не знал, где он был. С ним не было няни. Не было телефона, по которому можно было бы позвонить с вопрошающим голосом, спросить его, что он делает, или посоветовать ему пойти куда-нибудь, или пригрозить ему, если он не запишет кучу дерьмовой музыки, написанной каким-нибудь продажным хакером. Не было ни искателей автографов, ни религиозных фанатиков. Единственными звуками были звуки, издаваемые животными.

"Я понимаю, почему тебе нравится приходить сюда, Минди", - сказал он ей. "Здесь так... так спокойно".

"Да", - сказала она мечтательно. "Это маленький кусочек одиночества. Я заплатил за это много денег, но оно того стоит".

Они продолжили путь, почти не разговаривая, просто наслаждаясь природой. Джейк обнаружил, что его взгляд перебегает с красоты окрестностей на красоту девушки, сидящей верхом на лошади рядом с ним. Казалось, она почти светилась невинным великолепием, которого он не встречал ни в ком из тех, кого встречал с тех пор, как начал выступать вживую как музыкант. Казалось, она понятия не имела, насколько хороша собой. Ее загорелые ноги были гладкими, идеальной формы, с достаточной мускулатурой, чтобы придать им форму. Ее груди мягко покачивались под рубашкой, не слишком большие, не слишком маленькие, округлые так, что мужчинам хотелось смотреть на них. И ее лицо... это было просто изысканное, неизлечимо милое, неизлечимо невинное лицо, которое одновременно передавало нежную наивность, цельность и упрямую чистоту. Он был с Минди Сноу. Он не мог прийти в себя от этого. Он ехал в горы с Минди Сноу.

Примерно через час следования различными тропами, разветвляющимися влево и вправо, поднимающимися на холмы и спускающимися вниз, пока Джейк — городской парень — не был полностью дезориентирован, они вышли на небольшую поляну около тридцати ярдов в поперечнике. Здесь горный ручей журчал и бурлил, спускаясь по склону горы.

"Мы на месте", - объявила Минди. "Мое совершенно секретное место, где я хочу побыть одна".

"Мне здесь нравится", - сказал Джейк, оглядываясь по сторонам и думая, что это место настолько изолировано, насколько это возможно в пределах территориальных границ округа Лос-Анджелес.

"Конечно, на самом деле это не мое", - сказала она. "Мы покинули мою собственность примерно полчаса назад. Это национальная лесная собственность ".

"До тех пор, пока они не возражают, что ты им пользуешься".

"Они еще не жаловались", - сказала она. "На самом деле, я никогда не видел здесь другого человека за все время, что я здесь был".

Она спешилась и немного размяла спину. Джейк тоже спустился — оказалось, что это значительно труднее, чем подниматься, — и почувствовал явную боль в заднице и ногах. Он несколько раз потянулся так и этак, пытаясь избавиться от скованности.

"Твоей заднице потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому", - сказала ему Минди, развязывая корзину для пикника. "Ты можешь достать одеяло со спины своего седла?"

Он сообразил, как расстегнуть ремни, которые удерживали его на месте, и развернул. Это было большое мягкое хлопчатобумажное одеяло в красно-белую клетку. По указанию Минди он разложил его на берегу ручья. Пока лошади подошли и начали пить, Минди открыла корзинку для пикника и достала жареного цыпленка, картофельный салат, кукурузу в початках и ледяную газировку. Она наполнила две тарелки, и они принялись за еду. Еда была просто потрясающей.

"Это великолепно", - сказал Джейк между тем, как прожевать. "Это приготовила твоя горничная?"

"Да", - сказала Минди. "Она действительно хороша в тех блюдах, которые я люблю — жареная курица, стейк с курицей, гамбо, мясной рулет. Это одна из причин, по которой я наняла ее. Частью процесса моего собеседования было то, что кандидаты готовили для меня ". Она хихикнула. "Мне пришлось провести много дополнительных часов с моим тренером в течение той недели, чтобы сбросить лишние килограммы, но это того стоило".

"Вау", - сказал Джейк. "Ты действительно брала интервью и нанимала своих собственных слуг. Я не могу смириться с этим".

"Я не могу смириться с тем фактом, что ваш слуга был назначен звукозаписывающей компанией и что он шпионит за вами. Почему бы тебе не уволить его, если он тебе не предан?"

Он объяснил ей об их контракте, пункте о выделении жилья и пункте о выделенном домашнем персонале.

"Это ужасно", - сказала она, искренне потрясенная. "Со всеми ли музыкантами обращаются подобным образом?"

"Ну, очевидно, я разговаривал не со всеми музыкантами. И я сомневаюсь, что, как только ты достигнешь определенного уровня, они смогут относиться к тебе подобным образом, но я думаю, что большинство музыкантов, подписавших свой первый контракт, испытывают примерно то же, что и мы. Нам так не терпится подписать контракт с самого начала, что мы согласимся практически на что угодно. И звукозаписывающие компании пользуются этим ужасающим преимуществом ".

"И у вас нет профсоюза или какой-либо профессиональной организации, которая могла бы вам помочь?"

"Об этом мне никто никогда не рассказывал", - сказал он.

"Вам нужен один. У нас есть Гильдия киноактеров. Они следят за тем, чтобы даже статистам платили справедливо и к ним относились справедливо. И для тех из нас, кто зарабатывает этим на жизнь, мы очень хорошо защищены. У них есть медицинская страховка и пенсионные планы для нас. Самое главное, что существует целый список исключений, которые продюсерам фильмов не разрешается включать в наши контракты ".

"Что за концепция", - кисло сказал Джейк.

"У писателей тоже есть гильдия", - сказала она. "То же самое делают карикатуристы, каскадеры, театральные актеры, телевизионные актеры и даже люди, снимающие рекламу. Почему у музыкантов его нет?"

"Я не знаю", - сказал он.

"Ну, кто-то же должен начать, ты так не думаешь?"

"Да", - согласился он. "Я бы проголосовал за это".

Несколько минут они ели в тишине, доедая остатки еды. Джейк вытер лицо салфеткой и сделал глоток содовой. "Тебя это беспокоит?" спросил он ее.

"Что меня беспокоит?"

"Что я на самом деле не богат и не влиятелен? Что это все просто иллюзия?"

Она рассмеялась. "Может, ты и не богат, Джейк, но я думаю, что ты очень могуществен".

"О?"

"Твои песни невероятны. Они очень трогательны. Твой голос гипнотизирует и очень... ты знаешь..." Она яростно покраснела. "... сексуален. И ваши тексты глубоки и осмысленны. Твоя песня Descent Into Nothing звучала так, будто ты написал ее обо мне, о том, каково это - расти во взрослом мире, таком как телевизионная студия, о том, как я чувствовал, что на меня давили слишком сильно и слишком быстро, что я.. Я не знаю... узнал в юности то, о чем мне еще не суждено было знать. Ты запечатлел все это в трех куплетах и бридж, а затем положил все это на музыку. Не говори мне, что это не сильно ".

Джейк был поражен. Минди точно знала, о чем была песня. Точно. Она была одним из немногих людей, с которыми он разговаривал, кто действительно впитал послание, которое он вложил в эту песню. "Спасибо", - пробормотал он, запинаясь.

"Как я уже сказал, я твой поклонник, Джейк. И только потому, что я сам знаменит, не означает, что я не испытываю полного благоговения от того, что я действительно сижу здесь с вами, разговариваю с вами, что the Джейк Кингсли действительно приехал сюда на одной из моих лошадей. Мне все время хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, не снится ли мне все это. Меня не волнует, что у тебя на самом деле нет денег. Почему меня это должно волновать? У меня есть свои собственные деньги. Много всего этого".

"Ты очень зрелая для двадцатилетней", - сказал он, снова глядя в ее карие глаза, чувствуя, как его увлечение ею перерастает во что-то более сильное.

Она одарила его своей застенчивой улыбкой. "Я прошла через спуск в ничто", - сказала она ему. "Точно так же, как и ты".

"Да, - сказал он, - но каким-то образом ты вышла такой же милой с другой стороны, не так ли?"

"Что ж, - задумчиво сказала она, - ты можешь посмотреть на меня и сказать, симпатичная я или нет, так что мне придется принять твое суждение на этот счет. Но ты не можешь сказать, что я приятная, пока не обнимешь меня по-настоящему ".

"Нет, - сказал он, - я не думаю, что смогу. Может быть, нам стоит провести эксперимент?"

"Ради точности слов, - сказала она, - я полагаю, нам, вероятно, следует".

Она развернулась так, что оказалась лицом к нему. Затем она отодвинулась назад, пока не прислонилась спиной к его груди. Его руки обхватили ее за талию, соединившись чуть ниже ребер. Ее живот был невероятно мягким под рубашкой. Ее голова откинулась на его плечо. Она удовлетворенно вздохнула. "Это мило", - тихо сказала она.

"Да", - сказал он, и во рту у него внезапно пересохло, когда он почувствовал свежий аромат ее тела, когда почувствовал шелковистую мягкость ее волос, ласкающих его щеку. "Очень мило".

"Итак?" спросила она. "Каков вердикт? Я приятная?"

"О да", - сказал он. "Это было подтверждено. У нас здесь кадди".

Свет в ее глазах приобрел особый блеск, и он ответил на это. Он опустил лицо и прижался губами к ее губам. Их первый поцелуй был мягким. То же самое было и со вторым. Она ворковала во время третьего. Во время четвертого его язык чуть высунулся наружу, и ее язык вышел ему навстречу. После этого остальные поцелуи слились в один. Вскоре они целовались, как подростки в кинотеатре. В конце концов она позволила ему уложить себя на одеяло и опереться на локоть рядом с ней. Пока они целовались, он поглаживал ее живот, ощущая его сочную мягкость, но когда он попытался просунуть руку ей под рубашку, чтобы коснуться обнаженной плоти, она остановила его.

"Мы немного поторопились, Джейк", - сказала она, слегка задыхаясь.

"Мне жаль", - сказал он.

"Все в порядке", - сказала она. "Мне понравилась твоя рука на мне. Просто так... ну... Я старомодная девушка. Мне не нравится вмешиваться в дела, к чему, я уверен, ты привык".

"Мне жаль", - повторил он.

"Не извиняйся", - сказала она, высвобождаясь из его объятий. "Мне нравится быть вместе с тобой. У нас будет время разобраться с делами позже, не так ли?

"Будем ли мы?" спросил он.

Она наклонилась и поцеловала кончик его носа. "Ты хочешь увидеть меня снова?"

"Столько, сколько смогу", - заверил он ее.

"И я хочу увидеть тебя снова", - сказала она. "Так что у нас будет много времени для поцелуев и прикосновений, и... ты знаешь... прокладываем себе путь к другим вещам, не так ли?"

Он согласился, что они, вероятно, так и сделают. Но была одна маленькая проблема. "А как насчет вашего агента?" он спросил. Джейк знал из их телефонных разговоров, что Джорджетт практически приказала Минди держаться как можно дальше от Джейка. Даже слух о том, что она встречается с неряшливым, нюхающим кокаин, распутным рок-музыкантом, поклоняющимся сатане, разрушил бы милый и полезный образ, который был ее визитной карточкой, и потенциально мог стоить ей будущих ролей в будущих фильмах.

"Это вносит некоторую изюминку во все, не так ли?" она надулась. "Я хотел бы, чтобы мы могли встречаться, как все остальные в мире, не беспокоясь о том, что подумает общественность".

Джейк знал, что под "мы" она имела в виду не только их двоих, но и всех знаменитостей в целом. "Это та жизнь, которую мы выбираем", - сказал он ей. "И мы должны играть по его правилам, не так ли?"

Она снова поцеловала его, мягким, долгим поцелуем, прервав его чуть раньше, чем высунулись языки. "Мы будем встречаться, когда сможем", - сказала она. "Мы будем разговаривать по телефону и встречаться тайно, как шпионы. И, самое главное, мы будем все отрицать, если нас поймают".

"Нам тоже следует носить с собой капсулы с цианидом?" Спросил Джейк.

Она могла бы рассердиться на этот комментарий, но не рассердилась. Вместо этого она подарила ему еще один поцелуй. "Может быть, когда мы узнаем друг друга получше".

Когда они были примерно на полпути к ее дому, когда лошади спускались по одному из склонов, она наконец задала вопрос, который до сих пор избегала задавать. "Ты действительно нюхал кокаин у девушки... ты знаешь?"

Он солгал, даже не подумав об этом. "Нет", - сказал он. "Это было выступление Мэтта. Я просто увлекся поездкой, когда репортер написал статью ".

Она кивнула, по-видимому, почувствовав облегчение от его ответа. Она больше не говорила об этом конкретном вопросе.

Она высадила его там же, где и подобрала. Они попрощались и нежно пожали друг другу руки, но не обнялись и не поцеловались. На них было слишком много потенциальных глаз. Когда она отъехала, он смотрел ей вслед, пока она не завернула за угол и не исчезла. У него была улыбка на лице и легкость в душе, которую он не ощущал уже долгое время. В его жизни была романтика, то, чего в ней уже давно не было. Он задавался вопросом, как Мэтту удавалось жить без всего этого. Было ли это потому, что он никогда не испытывал этого?

Он обдумывал эту мысль, пока шел обратно к своему зданию. Когда он проходил через холл, дежурил другой швейцар, но он, очевидно, был проинформирован о статусе Джейка в самоволке.

"Мистер Кингсли", - сказал он. "Где вы были? Мы беспокоились о вас".

"Мы?" Спросил Джейк.

"Мы из персонала", - сказал он. "Это на тебя не похоже - вот так исчезнуть пешком".

"Да? Боюсь, тебе придется привыкнуть к этому. Это будет происходить часто".

"Но, мистер Кингсли", - сказал он. "Как..."

"Вот мысль", - сказал Джейк. "Как насчет того, чтобы вы и ваши коллеги сделали то, чему меня научила моя мама ... о ... примерно в детском саду или около того".

"Что это такое?"

"Это называется не лезть не в свое дело", - сказал Джейк. "Это действительно легко, если постараться".

Джейк вошел в здание и направился прямо к лифтам. Он нажал кнопку вызова. Пока он ждал прибытия машины, он увидел, что швейцар уже разговаривает по телефону.

Линии связи сработали быстро. Когда три минуты спустя он вошел в свою квартиру, Мэнни стоял в дверях, ожидая его. Телефон уже был у него в руках. "Это мистер Акардио", - сказал он, передавая телефон Джейку.

Джейк взял его и приложил к уху. "Как дела, Макси?" - спросил он.

"Джейк!" Рявкнул Акардио. "Ты знаешь, который час?"

Джейк посмотрел на часы. "Уже четыре двадцать восемь", - сказал он. С этими словами он повесил трубку и вернул ее Мэнни. "Держи", - сказал он слуге / шпиону. "Можешь смешать мне ром с колой? Думаю, я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, чтобы расслабиться после этого интереснейшего дня ".

Глаза Мэнни расширились от шока. "Джейк, ты повесил трубку на мистера Акардио!" Он сказал это тем же тоном, каким христианин описал бы особенно гротескное богохульство.

"Ага", - сказал Джейк. "Конечно, хотел. Итак, как насчет того напитка?"

Телефон зазвонил снова.

- Возьми трубку ты, - сказал Джейк. - Я сам приготовлю себе напиток.

"Джейк", - прошипел Мэнни. "Ты ведешь себя как шут".

Джейк проигнорировал его и подошел к бару. Он достал стакан с водой и наполнил его льдом. Прежде чем он успел выбрать свой ром, вошел Мэнни, снова протягивая ему телефон.

"Мистер Акардио настаивает на разговоре с вами", - сказал он.

Джейк вздохнул. "Секундочку", - сказал он. "Дай мне сначала налить себе выпить".

И, несмотря на отчаянные жесты и шепот Мэнни, Джейк взялся за приготовление идеального рома с колой. Он достал две бутылки рома, открыл их и понюхал каждую. Он обдумал это в течение нескольких секунд, понюхал еще раз, а затем выбрал ямайский импортный. Он взял рюмку и аккуратно отмерил три отдельные унции рома, одну за другой. Он разлил каждую по льду в своем стакане. Он добавил кока-колы из распылителя, установленного в баре, подождал, пока осядут пузырьки, а затем добавил еще немного. Он медленно и осторожно перемешал мешалкой из нержавеющей стали. Он сделал глоток и решил, что напиток недостаточно крепкий, поэтому налил еще половину в рюмку, перелил ее в свой стакан, а затем снова немного помешал. Он попробовал его еще раз, а затем одобрительно кивнул. Только после этого он взял телефон из рук Мэнни и снова приложил его к уху.

Он снова посмотрел на часы. "Сейчас четыре тридцать одна, Макс", - сказал он. "Знаете ли вы, что есть номер, по которому вы можете позвонить, специально предназначенный для определения времени?"

Акардио был взбешен. "Ты смотри, как ты со мной разговариваешь, неблагодарный сопляк! Как ты смеешь бросать трубку! Без меня ты был бы никем. Ничем! Ты бы все еще играл за этих деревенщин, бренчащих на банджо, в том ужасном клубе в Херитедж!"

"Угу", - сказал Джейк. "И, как ни странно, я бы зарабатывал больше денег, чем сейчас, не так ли?"

Акардио на мгновение запнулся, явно не зная, как ответить на этот вопрос. В конце концов, он просто сменил тему на ту, которую действительно хотел обсудить. "Где ты был весь день, Джейк?"

- Вон, - сказал Джейк.

"Этого недостаточно", - сказал ему Акардио. "Ты тайком выходишь из своей квартиры, уходишь пешком, никому не сказав, куда идешь, а потом не возвращаешься в течение семи часов? Боюсь, что слово "выход" не подходит. Где ты был, с кем ты был и что ты делал?"

"Все это не твое дело, Макс", - спокойно сказал Джейк.

"Все, что ты делаешь, - это мое дело", - сказал ему Акардио. "Мы не можем позволить тебе просто бродить по городу, где и когда тебе заблагорассудится. С тобой может случиться все, что угодно!"

"Ваша забота трогательна", - ответил Джейк. "Но вам, вашим нянькам и вашим шпионам внизу, в вестибюле, просто придется к этому привыкнуть. С этого момента я буду приходить и уходить, когда мне заблагорассудится".

"Ты не можешь этого сделать!" Акардио закричал.

"Конечно, могу. Я полагаю, мы отменили рабство и подневольное состояние несколько лет назад, не так ли?"

"Ваш контракт..."

"Ни хрена не говорит о том, что я должен спрашивать твоего разрешения, чтобы выйти, или о том, что мне нужно получить твое одобрение, чтобы встретиться с каким-то конкретным человеком".

"Это может быть правдой, - сказал Акардио, - но здесь также не говорится, что мы должны выплачивать вам пособие на расходы. Это полностью на наше усмотрение. Если ты не будешь соблюдать установленные нами правила, я лишу тебя карманных денег ".

"Делай то, что тебе нужно, Макс", - сказал ему Джейк. "Но поскольку ты в любом случае планируешь заявить о нарушении контракта, сейчас это не такая уж большая угроза, не так ли?"

"Джейк, - сказал Акардио, - ты знаешь так же хорошо, как и я, что ты не позволишь нам обвинить тебя в нарушении контракта. Вы не собираетесь отказываться от того образа жизни, ради которого мы позволяем вам жить в бедности и несчастье. Мы уже говорили об этом раньше. Вы нас не обманете. Мы разоблачаем ваш блеф".

"Мы не блефуем, Макс", - сказал Джейк. "Я думал, ты это уже понял. Мы все пятеро вполне готовы пойти ко дну вместе с кораблем, прежде чем сыграем что-нибудь из того дерьма, которое вы называете музыкой ".

"Послушай, Джейк", - сказал Акардио. "У тебя был свой маленький бунт против нашей власти, хорошо? Мы обращались с вами в лайковых перчатках все это время, но это надоедает. Не заставляйте нас злиться на вас ".

Джейк вздохнул. "Ты что-то знаешь, Макс", - сказал он. "Я был в действительно хорошем настроении, когда только что вошел в свой дом, в самом лучшем настроении, в котором я был за последние годы. Это настроение начинает немного угасать, и этот разговор напрямую ответственен за это ".

"Тебе нужно посмотреть правде в глаза, Джейк", - сказал Акардио.

"В любом случае, - продолжил Джейк, не обращая внимания на то, что его прервали, - пока мое настроение не испортилось еще больше, я собираюсь закончить этот разговор. Перезвони мне, когда будешь готов обсудить, какие три наши песни ты хочешь записать ".

"Джейк, я предупреждаю тебя..."

"И лиши меня карманных денег, если считаешь, что это необходимо", - добавил он. "Возможно, мне пойдет на пользу больше оставаться дома по ночам.

"Джейк!" Крикнул Акардио. Возможно, было что-то еще, но Джейк этого не услышал, потому что снова повесил трубку.

"Джейк, - сказал Мэнни, который вертелся поблизости во время всего обмена репликами, - я думаю, ты совершаешь большую ошибку. Никто так не разговаривает с мистером Акардио".

Джейк посмотрел на него с презрением. "Когда мне понадобится твой совет, Мэнни, я попрошу его. Тем временем, я не принимаю никаких звонков от Акардио, пока он не сообщит вам, что они сдались. Вы понимаете?"

"Я не могу отказаться..."

"Послушай, Мэнни", - сказал ему Джейк. "У меня только что был один из лучших дней за всю мою жизнь, понимаешь? И я отказываюсь, чтобы его портили. Я отказываюсь. Теперь я понимаю, к чему ты клонишь. Ты сотрудник Acardio и National Records ".

"Нет, Джейк", - сказал он. "Я не такой. I'm..."

"Давай не будем играть в игры", - сказал Джейк. "Ты засранец, посаженный сюда Акардио, чтобы присматривать за мной и нянчиться со мной. Я знал это с первого дня. Я не дурак, ладно? И хотя я никогда не смогу уважать тебя за то, что ты делаешь, я, по крайней мере, могу понять твою позицию. Мне жаль, что я вынуждаю вас быть в центре этого спора между мной и руководителями National Records, но это жизнь, которую вы выбрали, и вам придется с этим смириться. Когда он перезвонит, вам нужно спросить его, полностью ли он согласился с нашими требованиями. Если ответ будет любым, кроме "да", я не буду с ним разговаривать. Точка."

Зазвонил телефон.

"Тебе лучше взять это", - сказал Джейк. "А пока я собираюсь выйти на балкон, выпить свой напиток, выкурить несколько сигарет и поразмыслить о том, как прошел мой день".

И с этими словами он взял свой напиток, схватил пачку сигарет и зажигалку и прошел через комнату к балконной двери. Он вышел наружу и сел в свое любимое кресло. Он смотрел на задыхающиеся от смога здания в центре города и потягивал ром с колой. Мэнни его не беспокоил.

Восемнадцать часов спустя Джейк и Мэтт вышли из лимузина перед зданием Национальных архивов. Их вызвали на встречу, хотя им ничего не сказали о том, какой будет ее тема. Джейк знал, однако, что это могло быть только одно из двух. Они либо сдавались, либо официально объявляли о нарушении контракта.

"Как прошло твое свидание с маленькой симпатичной актрисой?" Спросил Мэтт, пока они ждали лифт.

"Это было хорошо", - сказал он. "Очень хорошо. Но у меня сейчас так болит задница, что я едва могу сесть".

"Твоя задница болит?" Заинтересованно спросил Мэтт. "Что за извращенным дерьмом ты с ней занимался?"

"Это от верховой езды", - сказал он. "Она владеет огромным участком земли рядом с Национальным лесом Анджелеса. Мы катались пару часов и устроили пикник".

"Пикник?" Спросил Мэтт, как будто никогда не слышал ни о чем подобном.

"Да, у ручья. Это было мило".

"Это было мило?" Сказал Мэтт. "Что, черт возьми, это значит? Ты ее трахнул или что?"

"Я поцеловал ее", - сказал Джейк.

"На ее киске?"

"На ее губах".

"И что потом?"

"А потом мы поехали обратно к ее дому. Как я уже сказал, это было мило".

"Ты не трахнул ее?" Потрясенный Мэтт спросил.

"Нет, я не трахал ее. Мы устроили пикник, немного поцеловались, и я вернулся домой".

Мэтт недоверчиво покачал головой. "Я думал, ты сказал, что хорошо провел время".

Джейк усмехнулся, не утруждая себя дальнейшими объяснениями. Мэтт просто не понял бы этого. Вместо этого он перевел тему на более серьезные вещи. "Каково твое предположение", - спросил он его. "Они обрушиваются или нет?"

Мэтт пожал плечами. "На данный момент я был бы просто рад, если бы они приняли какое-то решение. Я устал от того, что эти ублюдки все время звонят мне и угрожают ".

В итоге он получился почти антиклиматическим. Их провели в кабинет Джеймса Дулиттла, главы отдела A & R National, человека, с которым они никогда раньше не встречались лично, но с которым оба несколько раз разговаривали по телефону во время кризиса из-за отказа Мэтта играть на сцене что-либо, кроме его Strat.

"Рад наконец познакомиться с вами, мальчики", - сказал он, когда они сели в кресла перед его большим столом. Это был невысокий мужчина лет сорока пяти, его седеющие волосы были аккуратно уложены, а одежда напоминала властный костюм прямо из одежды для успеха.

Они обменялись с ним рукопожатиями, но не ответили на слова о том, что было приятно наконец встретиться с ним. Вместо этого Мэтт перешел прямо к делу.

"Если вы привели нас сюда, чтобы угрожать нам еще немного, мы просто уйдем сейчас. Мы не блефуем и не собираемся сдаваться в этом. Мы не будем исполнять ни одной песни, которую не написали".

"Я полностью понимаю", - сказал Дулитл.

"О, ты хочешь, не так ли?" Спросил Мэтт.

"Да", - сказал он. "Хочу".

Они ждали кульминации. Однако, по-видимому, ее не было.

"Вы, ребята, художники", - сказал он. "Понятно, что вы не желаете жертвовать своим искусством ради строгой коммерциализации. Я понимаю, к чему ты клонишь, и уважаю тебя за это ".

"Но...?" - спросил Джейк.

Дулитл покачал головой. "Здесь нет никаких "но"", - сказал он. "С сегодняшнего дня я отстранил Макса Акардио от должности вашего артиста и представителя по репертуару. Он будет переведен для работы с некоторыми другими нашими группами. С этого момента Стив Кроу будет вашим представителем в отделе A & R. Стив немного моложе Макса, но он немного лучше разбирается в современных тенденциях хард-рока. Я думаю, он сможет немного более гармонично поработать с вами над этим вторым альбомом".

"Замена нашего представителя ничего не изменит", - сказал Джейк. "Если он просто собирается попытаться заставить нас записывать музыку других людей, то мы все еще на пике своих возможностей".

"Он не собирается пытаться заставить вас записывать то, чего вы не хотите", - сказал им Дулитл. "Очевидно, что у тебя очень сильные чувства по этому поводу. Теперь лично я думаю, что те песни, которые наши авторы придумали для вас, были бы феноменальными, если бы они были записаны, но я бы никогда не стал заставлять кого-либо из моих артистов делать что-то против их воли. Я только хотел бы, чтобы Макс пришел ко мне с этой проблемой раньше, и мы могли бы решить ее до того, как между вами возникнет столько неприязни ".

"Подожди здесь гребаную минутку", - сказал Мэтт, наклоняясь вперед. "Ты хочешь сказать, что не будешь пытаться заставить нас записать эти дерьмовые песни?"

"Это именно то, что я говорю", - сказал Дулитл. "У Стива есть ваша предварительная запись, и он просматривает ее со вчерашнего дня. Он поможет вам решить, какую из этих песен записать вместо трех, написанных нашими штатными авторами, которые вы отвергли. Важно то, что мы доставим вас, ребята, в студию как можно скорее. Мы хотим, чтобы следующий альбом был готов к выпуску, когда Descent начнет выпадать из чартов ".

Джейк и Мэтт посмотрели друг на друга, обмениваясь небольшим количеством телепатического общения. Они снова повернулись к Дулиттлу.

"Хорошо", - сказал Джейк. "Если ты так хочешь, тогда мы приступим к работе".

"Именно так мы и хотим", - сказал им Дулиттл. "Офис Стива находится на шестнадцатом этаже. Я попрошу своего секретаря сообщить ему, что ты в пути. Мэтт, почему бы тебе не отправиться туда прямо сейчас, не встретиться с ним и не начать действовать ".

"А как же Джейк?" Спросил Мэтт.

- Он подойдет через минуту или две. Я просто хотел бы сначала перекинуться с ним парой слов по другому вопросу.

Два музыканта обменялись еще одним взглядом. Джейк почти незаметно кивнул. Мэтт ответил тем же и вышел за дверь.

"Я полагаю, вы знаете, о чем идет речь", - сказал Дулитл, как только дверь со щелчком закрылась.

"Полагаю, что да", - сказал Джейк. "И в этом я тоже твердо стою на своем. Я буду приходить и уходить из своей квартиры, когда захочу. Я не заключенный, я не рабыня, и я отказываюсь, чтобы со мной обращались как с собственностью".

"Мы просто пытаемся позаботиться о твоей безопасности, Джейк. Возможно, Макс немного перегнул палку в своем ответе тебе, но это все, что он делал. Вы известная личность, и вы также противоречивы. Существует реальная опасность того, что вы пострадаете, когда будете вот так уходить в одиночку ".

"Что ж, это шанс, которым я просто обязан воспользоваться", - сказал Джейк. "Урежьте мне карманные расходы, если вам нужно, но это не имеет значения. Когда я захочу выйти, я выйду, и я выйду, куда я захочу пойти, и это не ваше дело, или кого-либо еще, куда я иду или что я делаю ".

Дулитл вздохнул. "Джейк, я ценю, откуда ты это взял, правда ценю. Но факт в том, что у вас есть история несанкционированного исполнения музыки в нарушение вашего контракта. Это вызывает беспокойство ".

"Несанкционированные выступления, да?" Сказал Джейк. "Это было время, когда я играл на гитаре и пел для некоторых сотрудников ресторана, в котором я работал. Я все еще думаю, что назвать это несанкционированным выступлением было немного чересчур, но мне сказали не делать этого снова, и я больше этого не делал. И я не собираюсь выходить на улицу и давать концерты за вашей спиной сейчас. Я думаю, вы, вероятно, знаете это. Вам не кажется, что вы могли бы слышать об этом, если бы я был там?"

"Тем не менее", - сказал Дулитл. "Мы кровно заинтересованы в вашей безопасности и в том, чтобы знать ваше местонахождение".

"Я большой мальчик", - сказал ему Джейк. "Я могу сам о себе позаботиться".

"Я уверен, что ты сможешь, Джейк", - сказал он. "Но что плохого в том, чтобы сообщить нам, куда ты направляешься и что делаешь? Если вы не делаете ничего, противоречащего вашему контракту, почему вы должны позволять нам следить за вами?"

Джейк на мгновение поднял глаза к потолку, сделав несколько глубоких вдохов. Затем он оглядел комнату и остановил свой взгляд на дорогом кожаном портфеле, стоявшем на столе позади стола Дулиттла. "Это ваш портфель?" - спросил он.

Дулитл снова посмотрел на него. "Э-э... да, это так".

"Ты можешь принести это сюда на минутку?"

"Почему?"

"Я хочу, чтобы ты открыл это для меня, чтобы я мог просмотреть".

"Что?" Спросил Дулитл.

"У тебя там нет ничего противозаконного, не так ли?" Спросил его Джейк.

"Нет, конечно, нет, но..."

"Если у вас там нет ничего противоречащего закону, тогда почему вы должны возражать против того, чтобы я это просматривал?"

Дулитл вздохнул. "Это не то же самое, о чем мы просим тебя, Джейк".

"Я знаю", - сказал он. "То, о чем вы просите меня сделать, еще хуже. Я просто хочу просмотреть ваши документы. Ты хочешь совать свой нос в мою личную жизнь. Это оскорбительно для меня, Дулитл. Очень оскорбительно. И я этого не допущу. Теперь ты можешь принять это или не принять, но так оно и будет".

Казалось, Дулитл собирался сказать что-то еще, но не сказал. Он поднял руки, сдаваясь. "Хорошо, Джейк", - сказал он. "Будь по-твоему".

Казалось, он сдался слишком легко. Но Джейк не стал настаивать на своем. Он просто попрощался и вышел из комнаты.