Невоздержанность

Том 2. Глава 5b

Преобладающими слухами в течение следующих нескольких недель были слухи о том, что Даррен был овощем, томящимся на системе жизнеобеспечения без осознания или понимания, только ожидая, когда кто-нибудь примет решение отключить его. Это было даже близко к правде. Даррен оставался на аппарате искусственной вентиляции легких, потому что у его дыхательных мышц больше не было сил втягивать воздух в легкие. Его руки и ноги оставались вялыми, потому что у них больше не было сил двигаться. Мозг Даррена, однако, все еще был в игре. Большую часть времени его держали на сильном успокоительном, чтобы избавить от дискомфорта от дыхательной трубки, втиснутой в трахею, катетера, втиснутого в мочеиспускательный канал, и подгузника, обернутого вокруг задницы, но он был в сознании или, по крайней мере, в полубессознательном состоянии в промежутках между приемами наркотиков. Он мог слышать и понимать и даже мог общаться, хотя и не вербально из-за эндотрахеальной трубки. Его мать прилетела из Heritage и остановилась в квартире в центре города, которую Мэтт снимал, чтобы спать в течение рабочей недели, когда шла запись или репетиции (дом Мэтта в Сан-Хуан-Капистрано находился слишком далеко, чтобы удобно было ежедневно ездить на работу). Она навещала Даррена по меньшей мере четыре часа каждый день, сидя рядом с ним и читая ему или разговаривая с ним. Один из коллег Даррена по группе или Полин тоже навещали его каждый день, хотя обычно всего на час или около того. Даррен мог слегка кивнуть или покачать головой в ответ "да" или "нет", а его глаза могли отслеживать разговор. Однако из-за наркотиков, которые он принимал, невозможно было оценить, как на самом деле было его настроение.

По мере приближения даты выхода нового альбома интерес публики к нему начал расти, в отличие от любого из их предыдущих релизов. Кроу даже не нужно было проговариваться, что заглавная часть была песней, которая привела к разрыву между Мишель Борроуз (ныне Рурк) и Джейком. Сама Мишель прекрасно позаботилась об этом.

"Эта песня - мерзкое и отвратительное осуждение Библии, которое в конце концов заставило меня оторваться от Кингсли и вернуться к Господу", - заявила она во время выступления на телеканале "Проснись, США". "Если бы в стране осталась хоть капля порядочности, было бы незаконно продавать такую оскорбительную и непристойную лирическую композицию кому бы то ни было, особенно детям".

Пресловутое дерьмо действительно поразило поклонников proverbial, когда National начал рекламировать будущий альбом в различных журналах, и в рекламе была фотография обложки альбома. В течение сорока восьми часов каждая крупная христианская организация в стране ополчилась на то, что они считали худшим видом богохульства.

У них хватает наглости на самом деле показать святой крест на обложке своего альбома, читайте в пресс-релизе одной из таких групп. Они издеваются над самым священным символом христианства, чтобы продавать альбомы нашим детям. Теперь в этой тираде, как и в любой другой, упоминалось, что этот конкретный крест был зацементирован во дворе Джейка посреди ночи предполагаемыми христианами.

Размещение вырванных из контекста библейских стихов на обложке альбома сатанинской группы переходит все границы, читайте в пресс-релизе штаб-квартиры национальной коалиции за семейные ценности. Бывают случаи, когда Первая поправка просто допускает слишком многое. Я вряд ли думаю, что это та речь, о защите которой беспокоились наши Отцы-основатели. Этот альбом должен быть запрещен к выпуску для широкой публики и к трансляции на публичных волнах.

И, конечно же, Кроу и остальные шишки из National Records не могли быть счастливее. Они знали, что не было ни единого шанса на то, что какой-либо судья когда-либо решит, что То, что написано в Книге, необходимо запретить, но огласка, которую произвел этот фурор, была абсолютно бесценной. В залах заседаний National Records Building подумали, что альбом "It's In The Book" вполне может стать самым быстро продаваемым альбомом всех времен. Они с нетерпением ждали его выхода, чтобы начать пожинать плоды. Их единственным сожалением было то, что "Невоздержанность" действовала по их новому контракту и забирала значительную часть этой прибыли для себя.

2 ноября, за две недели до выхода книги, Кроу позвал Полин и остальных участников группы на встречу в свой офис. Они начали с обычных предварительных условий — Кроу предложил им напитки и кокаин, но все они отказались, остановившись вместо этого на содовой, воде, кофе или чае. Наконец, с трепетным видом Кроу перешел к насущным делам.

"Нам нужно начать готовить тур", - сказал он им.

"Что за гребаный тур?" Спросил Мэтт. "Ты что, чертовых газет не читал? Наш басист находится в больнице на гребаном аппарате жизнеобеспечения".

"Я знаю об этом", - сказал Кроу. "Я также знаю, что он собирается провести там по крайней мере шесть месяцев, может быть, больше. Пройдет больше года, прежде чем он наберется достаточно сил, чтобы выдержать тяготы гастролей... если вообще наберется".

"Так что ты хочешь сказать?" Спросил Джейк.

"Шоу должно продолжаться", - сказал Кроу. "Нам нужно начать искать замену Даррену".

Спор по этому поводу продолжался более трех дней. Временами казалось, что все настроены против всех остальных. Изначально все четверо участников группы и Полин полностью отвергли идею замены Даррена — даже на временной основе.

"Он придурок и героиновый наркоман, - сказал Мэтт, - и иногда кажется, что комната, полная комнатных растений с правильным удобрением, могла бы перехитрить его, но он наш придурок, наш героиновый наркоман, наш тупица. Он в группе с самого, блядь, первого дня, еще до Джейка и Нердли. Мы обязаны быть ему преданными, Кроу! Я не собираюсь нанимать какого-то гребаного хакера, чтобы заменить его, только потому, что он болен ".

"Разве ты не сказал ему, что если он когда-нибудь снова употребит героин, то вылетит из группы?" Спросил Кроу. "Ну... он снова им воспользовался, не так ли?

"Это была угроза, Кроу", - сказал Джейк, нервно взглянув на Купа. Куперу была передана та же угроза. "Имейте в виду, это была не совсем пустая угроза. Если бы он начал пропускать встречи или появляться на репетициях нагруженным, мы бы справились с этим. Но это не было задумано как абсолют".

"Да, чувак", - согласился Куп. "Он просто немного скатился обратно в дерьмо, а потом ему не повезло с этим ботулизмом. Это не значит, что мы должны надрать ему задницу".

"При таких обстоятельствах я не буду голосовать за его замену", - твердо заявил Нердли. Остальные участники группы согласились.

Полин была первой, кто изменил свое мнение. На самом деле оно не было изменено само по себе, но реалии ситуации вынудили ее к переходу. По контракту группа была обязана отправиться в турне. Их новый контракт давал им право планировать свой тур, накладывать вето на любой акт, предложенный National для их тура, и составлять порядок песен и список для их тура, но это не давало им права отказываться от тура.

"Что, черт возьми, ты имеешь в виду, мы должны отправиться в тур?" - Потребовал Мэтт, когда она поделилась с ним этой неприятной новостью. "Мы не можем контролировать тот факт, что наш басист болен".

"Это не имеет значения, Мэтт", - сказала Полин.

"Что, черт возьми, ты имеешь в виду, это не имеет значения?" он заорал.

"Послушай", - сказала она, оставаясь своей обычной спокойной, хладнокровной и собранной. "Я понимаю, что мы все чувствуем к Даррену. Я говорю о вещах со строго юридической точки зрения и о том, как судья и присяжные отнеслись бы к этому делу, если бы дошло до крайности. Если бы существовал разумный запрет на гастроли, это было бы одно. Национальный не смог бы потребовать, чтобы ты вышел туда ".

"Отсутствие басиста - это не разумный запрет?" Спросил Джейк.

"Нет, это не так", - сказала она. "Даррен не ключевой участник группы, и его легко заменить. Если бы Мэтт, или Джейк, или, возможно, даже Билл были теми, кто лежал на аппаратах жизнеобеспечения в больнице, мы могли бы привести аргумент, что ты был незаменим для группы. Этот аргумент просто не выдерживает критики басиста или барабанщика — извини, Куп, но так оно и есть ".

- Ага, - кисло буркнул Куп.

"Простой факт заключается в том, что если вы не наймете нового басиста и не отправитесь в тур в разумные сроки, у National будет веское основание заявить о нарушении контракта. И, как вы знаете, если National сможет добиться решения о нарушении контракта, вы немедленно вернетесь к своему первоначальному контракту, что означает, что вы все потеряете доход от того, что, очевидно, станет вашим самым продаваемым альбомом на данный момент ".

Этот аргумент действительно был очень убедительным. Джейк и Нердли оба неохотно согласились, что — каким бы болезненным и неприятным это ни казалось — им придется найти кого-нибудь на место Даррена и отправиться в путь. Мэтт и Куп поначалу отказывались менять свои позиции.

"Тогда верни нас к чертову первоначальному контракту", - провозгласил Мэтт. "Что, черт возьми, вообще такое деньги? Это уж точно, черт возьми, не так важно, как преданность своим гребаным друзьям!"

"Ага!" Согласился Куп, бросая злобные взгляды на Джейка и Нердли. "Если Даррен не пойдет, то и я не пойду. Нэшнл может полизать мои волосатые яйца!"

"Это полный бардак, Джейк", - сказала Полин брату позже тем же вечером, когда они сидели на его балконе, прихлебывая текилу и запивая ее пивом "Корона". "Я не могу поверить, что эти двое готовы пожертвовать всем, ради чего мы все работали, только из-за неуместной лояльности".

"Они одумаются", - предсказал Джейк, закуривая тридцать седьмую сигарету за этот самый тяжелый день. "Я поговорю с ними завтра наедине, и, надеюсь, они начнут прозревать".

"Надеюсь", - сказала она. "Я лучше вызову лимузин сейчас, иначе меня потом в нем вырвет".

Джейк поговорил с ними обоими на следующий день и, наконец, смог представить ситуацию в надлежащем свете для них.

"Послушай, - сказал он, - пока отложи в сторону свои чувства к Даррену. Вот как я смог прийти к выводу, к которому пришел".

"Бросив товарища по группе?" Спросил Мэтт. "Это действительно чертовски богато!"

"Нет, - сказал Джейк, - это совсем не то, что я делаю. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что National ничего так не хочет, как того, чтобы мы отказались от гастролей?"

"О чем ты говоришь?" Спросил Куп.

"Если мы откажемся от гастролей, они вернут нас к первоначальному контракту", - сказал Джейк. "Это означает, что они получат почти всю прибыль от Того, что есть в Книге, которая, вероятно, будет продана тиражом не менее пяти миллионов экземпляров в течение следующего года или около того, не говоря уже о пяти-шести миллионах продаж синглов. Для них это кругленькая сумма денег, если им не придется делиться с нами такой суммой. Как ты думаешь, сколько они рассчитывают заработать на турне?"

"Я не знаю", - задумчиво сказал Мэтт. "Почему ты мне не скажешь?"

"Они получили бы прибыль от тура, не поймите меня неправильно. У нас были распроданы все билеты, и я не удивился бы, если бы они немного взвинтили цены на билеты, просто чтобы привлечь больше. Но независимо от того, сколько они зарабатывают на наших гастролях, это не составит и десятой доли того, что они могли бы заработать, если бы мы вернулись к старому контракту и им снова пришлось бы обманывать нас вслепую ".

"Вау", - медленно произнес Куп, обдумывая это.

"На самом деле я никогда не думал об этом с такой точки зрения", - сказал Мэтт.

"Ребята, серьезно, я люблю Даррена как брата — затраханного, занозистого брата, но тем не менее брата. Я нелегко принимаю подобные решения. Нам не обязательно выгонять его из группы, мы можем просто нанять временную замену. Однако, если мы не поедем в тур, нам всем будет пиздец, включая Даррена, и National будет единственным, кто победит ".

Речь Джейка сделала свое дело. В течение двадцати четырех часов Куп и Мэтт согласились отправиться в турне, и начались поиски нового басиста.

"Я рад, что вы наконец смотрите на вещи по-нашему", - сказал им Кроу в своем офисе на следующий день.

"Да, да", - кисло сказал Мэтт. "И если бы цыплята могли летать, вы бы не смогли оперировать их крыльями".

Кроу несколько мгновений размышлял над этим, а затем покачал головой. "В любом случае, - сказал он им, - я взял на себя смелость составить для вас досье на четырех наших студийных басистов". Он достал из своего стола четыре папки с файлами и положил их перед группой. "Я бы порекомендовал сюда Джона Клэмпси". Он постучал по верхней папке. "Он проводит сеансы с нами уже шесть лет и, вероятно, лучший из четырех".

"Студийные музыканты?" Спросил Джейк. "Ты хочешь, чтобы мы выбрали студийного басиста?"

"Что в этом плохого?" Спросил Кроу.

"Ну ... во-первых, мы никого из этих людей не знаем".

"А во-вторых, они все сосут задницу", - добавил Мэтт.

"Они профессиональные музыканты", - сказал Кроу. "Как ты можешь говорить, что они не хороши, не услышав их сначала?"

"Мне не нужно их слушать", - сказал Мэтт. "Они тратят свою жизнь, играя для вас фрагменты саундтреков к фильмам за чуть более чем минимальную зарплату и незначительные авторские отчисления. Если бы они были гастролирующей группой caliber, их бы здесь не было ".

"Это неправда!" Сказал Кроу. "Откуда ты взял это дерьмо, Мэтт?"

"Смотри, Ворон", - сказал Джейк. "Я уверен, что ребята из вашей студии хорошо обращаются со своими инструментами для того, что вы заставляете их делать, но никто из этих ребят никогда раньше не гастролировал, не так ли?"

"Ну ... нет, не в турне с крупным лейблом, но..."

"Нам нужен кто-то с гастрольным опытом", - сказал Джейк. "Нам нужен кто-то, кто знает, каково это - неделями ехать в автобусе по шестнадцать часов подряд. Я не думаю, что студийному музыканту хватило бы сил смириться с этим ".

"А "Невоздержанность" - это чертовски эксклюзивный клуб", - сказал Мэтт. "Мы не пустим сюда простого хакера, особенно того, кто был бы для вас ничем иным, как шпионом".

"Шпион?" Переспросил Кроу. "Ты становишься параноиком, Мэтт".

"Параноик?" Спросил Мэтт. "Когда ты работаешь на организацию, которая однажды прослушивала телефон Джейка только для того, чтобы узнать, с кем он встречается, я не думаю, что действительно возможно списать все, что вы делаете, на простую паранойю".

"Я не имею к этому никакого отношения", - сказал Кроу. "Это был Акардио".

"Нет необходимости слишком сильно зацикливаться на прошлом", - сказал Джейк. "Но я думаю, что наша позиция ясна. Нам нужен опытный гастролирующий музыкант, предпочтительно кто-то, кого мы знаем или, по крайней мере, встречали ".

"Кого ты имел в виду?" Спросил Кроу.

"Как насчет Фрэн Джефферс из Caliper?" Спросил Мэтт. Caliper была популярной трэш-метал-группой, последовавшей по стопам таких групп, как Motley Crue и Slayer. "Я тусовался с ними два года назад, когда они приехали в свой тур "Sustentations". Caliper распалась всего три месяца назад, не так ли? Может быть, мы могли бы попытаться заполучить Джефферса ".

Кроу все это время качал головой. "Caliper был подписан с Columbia Records. Они расстались до истечения срока их контракта. "Коламбия" ни за что на свете не собирается освобождать его от контракта, чтобы он мог прийти работать с нами ".

"Что, черт возьми, происходит с вами, засранцами из звукозаписывающей компании?" Мэтт заорал. "Звучит так, как будто мы говорим о покупке гребаного раба".

"В некотором смысле, - сказала Полин, - именно так оно и есть".

"Послушайте, ребята, — сказал Кроу, — я понимаю, к чему вы клоните - правда, понимаю, - но я не думаю, что мы найдем гастролирующего опытного басиста, у которого нет контракта, который просто валяется без дела. Наша цель здесь - отправить вас, ребята, в тур как можно быстрее. Я действительно думаю, что единственный способ сделать это - поехать с одним из наших студийных музыкантов ".

Прежде чем Мэтт успел разразиться очередной тирадой, Нерли внезапно заговорил. "У меня есть кое-кто на примете, кто мог бы стать приемлемым выбором для всех вовлеченных сторон".

Все посмотрели на него. "Кто?" Спросил Кроу.

"Чарли Мейер", - представился он.

"Чарли Мейер?" Спросил Джейк. "Из Бирмингема?" Birmingham была южной рок-группой, которая подписала контракт с National чуть более трех лет назад. Они записали единственный альбом, который вошел в десятку лучших хитов и был номинирован на премию "Грэмми" в 1985 году. К сожалению, когда им не удалось выиграть "Грэмми", National решили не вкладывать деньги во второй альбом, и группа исчезла из поля зрения — еще одна чудо-группа с одним хитом, о которой сейчас мало кто даже помнит. Единственная причина, по которой участники Intemperance знали, кто такой Чарли Мейер, заключалась в том, что Бирмингем был их группой на разогреве в туре "The Thrill Of Doing Business".

"Это он", - подтвердил Нерли. Он посмотрел на Кроу. "С тех пор как вы отказались финансировать их второй альбом, он работал в Западном Голливуде в a Speedy-Lube. Он не может работать музыкантом нигде, кроме как здесь, поскольку у него все еще контракт с вами, но ребята из media sounds используют его по двадцать-тридцать часов в месяц, чтобы он играл на басу в саундтреках к фильмам ".

"У них есть?" Удивленно спросил Кроу. Хотя он был представителем A & R в Бирмингеме, когда они были в ударе, он не вспоминал о них более двух лет.

"Ага", - подтвердил Зануда.

"Откуда ты это знаешь, Зануда?" Спросил Джейк.

Нерли выглядел немного смущенным. "Ну... Я проводил часть своего свободного времени в студии, помогая некоторым парням со сведением. Я был здесь около месяца назад, когда они микшировали саундтрек к следующему фильму "Звездный путь", и Чарли был там, делая наложения на басовые треки. После сеанса мы пошли немного выпить и покурить".

"Ни хрена?" Спросил Джейк. "Как у него дела?"

"Похоже, он на грани самоубийства", - сказал Нердли. "Он живет в однокомнатной квартире в Голливуде и платит за аренду, смазывая машины за минимальную зарплату. Он зарабатывает сотню долларов или около того в месяц на студийных сессиях, которые они ему подбрасывают, и он просто ждет истечения срока действия их контракта, чтобы снова стать настоящим музыкантом ".

"Как грустно за него", - сказал Кроу, закатывая глаза. "Но ты должен помнить..."

"Ты знаешь, почему студии нравится использовать его?" Спросил Зануда, перебивая Кроу.

"Почему?" Спросил Мэтт.

"Они говорят, что он один из лучших басистов, которых они когда-либо слышали", - сказал Нерли. "Он может подхватить ритм, заданный кем-то другим, и воспроизвести его до совершенства, даже не видя нот на бумаге. Они хотят использовать его там на полную ставку, но он не хочет быть привязанным ко всему контракту студийного музыканта ".

Джейк и Мэтт смотрели друг на друга и передавали хорошие сигналы взад и вперед. "Мейер был хорошим басистом", - сказал Джейк. "Я поймал их выступление, когда они открывали для нас. Он знает, что делает".

"Мы тоже несколько раз тусовались с ним", - сказал Мэтт. "Он хороший парень. Немного странно, но не более, чем Занудно здесь ".

"Я не странный", - обиженно сказал Нердли.

"Э-э... ребята, - вмешался Кроу, - прежде чем вы начнете рисовать его имя на шкафчике, я думаю, нам нужно немного поговорить об этом. Мейер все еще работает по контракту с Бирмингемом. Если я правильно помню, они обязаны соблюдать условия этого соглашения до конца 1990 года. Он не может просто пойти и присоединиться к другой группе, как какой-нибудь парень с улицы ".

"Почему нет?" Спросила Полин. "У "Нэшнл" есть его контракт. Вы можете освободить его от него, если хотите".

"Если мы освободим Мейера от контракта, нам придется освободить от него всю группу", - сказал Кроу. "Это дало бы им возможность снова собраться вместе и начать играть на другом лейбле".

"О, дай мне гребаную передышку, Ворон", - сказал Мэтт. "Вы, ребята, один из крупнейших лейблов в мире, и вы не хотели записывать второй бирмингемский альбом сразу после их первого. Кто, черт возьми, собирается подписать их сейчас, три года спустя?"

"Они также могли бы снова отправиться в турне", - сказал Кроу. "Мистер Дулиттл или мистер Кастинг ни за что не позволят расторгнуть свой контракт".

"Ты выдумываешь это по ходу дела, Кроу", - сказала Полин.

"Простите?" сказал он, по-видимому, оскорбленный.

"Не вешай лапшу на уши профессиональному болтуну", - сказала она. "National владеет правами на каждую песню Birmingham. Даже если они снова соберутся вместе, они не смогут исполнять ни одну из этих песен перед аудиторией в течение следующих двадцати пяти лет без вашего согласия. Так что, если никто не собирается подписывать с ними контракт как с Бирмингемцами, и если они даже не могут отыграть реюнион-тур, что такого особенного в их выпуске?"

"Они могли бы начать заниматься сольными проектами", - сказал Кроу. "Они могли бы снова начать играть с другими группами".

"И что?" - спросил Джейк. "Сколько денег ты потеряешь на этом? У тебя нет никакого намерения позволять им что-то записывать. Ты просто хочешь наказать их за то, что они не продали больше альбомов".

"На самом деле, я думаю, что это немного больше, чем это", - сказала Полин.

"О?" Снисходительно переспросил Кроу. "И предположим, ты просто расскажешь мне, в чем дело?"

"С удовольствием", - сказала она. "Джейк попал в самую точку несколько дней назад. Ты же не хочешь, чтобы Невоздержанность отправлялась в турне. Вы хотите иметь возможность заявить о нарушении контракта, чтобы вернуться к старому контракту и сохранить все доходы от альбомов и синглов для себя ".

"Это неправда", - сказал Кроу. "Ты становишься такой же параноидальной, как Мэтт, Полин".

"Возможно, - сказала она, - но есть одна вещь, которую ты здесь не рассматриваешь. Небольшая юридическая тонкость в этой ситуации превращает ваше открытое и закрытое дело в нечто более серьезное ".

"Что это?" Осторожно спросил Кроу. Он уже был свидетелем юридических навыков Полин и научился — на собственном горьком опыте — уважать их.

"Здешние ребята прилагают разумные усилия, чтобы поработать с тобой во всей этой истории с басистом", - сказала она. "Они согласились нанять замену Даррену и отправиться в тур. Они проинформировали вас о своем выборе басиста, и у вас — National Records management — нет реальной причины отклонять этот выбор. Если вы действительно откажете Мейеру, а затем попытаетесь оспорить решение о нарушении контракта, потому что группа не принимает ваш выбор в качестве замены, и отправитесь в турне, я подам в суд и буду утверждать, что это вы, National Records, ведете себя неразумно. Я думаю, что если бы я сделал это и вызвал Джейка, Нердли и Мэтта для дачи показаний по этому делу, присяжные могли бы просто увидеть вашу схему такой, какая она есть. Они, вероятно, отвергли бы любое обвинение в нарушении контракта ".

"Твоя паранойя снова проявляется", - неловко сказал Кроу. "Нет никакого заговора с целью помешать группе отправиться в турне".

"Угу", - сказала Полин. "В любом случае, я бы посоветовал вам обсудить этот вопрос с Дулитлом и Кастингом и начать переговоры об освобождении Бирмингема от их контракта. Вы должны сообщить им, что мы готовы, еще раз, пойти против этого. Я хочу, чтобы вы первым делом позвонили мне утром и сообщили о своем решении. Как только это поступит — а я не сомневаюсь, что они посмотрят на вещи по—нашему, как только узнают факты, - мы сами поговорим с Мейером и спросим его, интересно ли ему. И прежде чем вы даже подумаете это сделать, не пытайтесь сделать какую-нибудь глупость, например связаться с Мейером и пригрозить ему отклонением нашего предложения. Я думаю, что между Мэттом, Джейком и мной мы сможем преодолеть любые угрозы, которые ваши ничтожные умишки могли бы придумать, чтобы возложить на него ".

Кроу был ошеломлен, выглядя так, словно он только что провел раунд или два с чемпионом в супертяжелом весе.

"Ты понимаешь, Ворон?" Ласково спросила Полин.

"Да", - наконец сказал он. "Я понимаю".

Телефонный звонок поступил на рабочий номер Полин в 9:10 на следующее утро. Это был Кроу. "Если Мейер заинтересован в том, чтобы играть с Невоздержанностью до тех пор, пока Эпплмену не станет лучше, мы освободим Бирмингем от контракта", - сказал он.

"Очень хорошо", - сказала Полин. "Я думала, ты посмотришь на вещи с моей точки зрения. Ты можешь раздобыть для меня адрес Мейера?"

"У меня это прямо здесь", - сказал он. Он зачитал голливудский адрес, и Полин записала его.

"Спасибо тебе, Кроу", - сказала она. "Мы вернемся к тебе позже сегодня по поводу его решения".

"Сделай это сам", - сказал он. "Если он согласится, мы заключим с ним отдельный контракт от остальной группы. В нем будет оговорено, что..."

"Нет", - перебила Полин. "Мы не собираемся этого делать".

"Прошу прощения?"

"Если Мейер подпишется, на него будет распространяться тот же контракт, что и на других участников Intemperance", - сказала она. "Он получит свою долю в размере пятидесяти процентов от прибыли от тура, выплачиваемую ежеквартально, и ему будет разрешено подписывать любые контракты на поддержку, которые он сможет заключить".

"Подожди минутку", - сказал Кроу. "Никто ничего не говорил о..."

"И более того, - сказала Полин, - на него будут распространяться те же правила, что и на других участников группы. Мы нанимаем его на временную работу, но, с вашей точки зрения, он будет ни больше ни меньше, как полноценной заменой Даррену. Это означает, что группа будет единственной, кто уволит его, если сочтет нужным, а не ты ".

"Мы ни на что из этого не соглашались", - сказал Кроу.

"Но ты сделаешь это", - сказала она. "Если Мейер станет членом этой группы, это будет со всей защитой, которую я могу ему предложить. Я не буду участвовать в безжалостной эксплуатации, которую вы в этом созидательном порыве навязываете музыкантам, которые работают на вас. Я ясно выражаюсь, Кроу?"

"Да", - сказал он наконец. "Ты выражаешься ясно".

Жилой комплекс Чарли Мейера находился в двух кварталах от комплекса, в котором жили Джейк и Нердли во время записи Descent Into Nothing, первого альбома Intemperance. Это было в двух кварталах отсюда, но на много миль более уныло и убого. Состоявший из захудалых послевоенных подразделений, чьи лучшие дни остались в прошлом, когда королем был Чак Берри, теперь он был полон условно освобожденных, наркоманов, проституток и безнадежных алкоголиков. Квартира Чарли находилась на втором этаже, в самой задней части комплекса. В 10:30 утра он сидел в потрепанном мягком кресле и смотрел старый черно-белый телевизор с кроличьими ушками на макушке.

Чарли сидел в паре рваных и грязных джинсовых обрезков. Он был без рубашки, его немытые волосы свисали на плечи, на лице виднелась многодневная щетина. Запах кислого пота и сигаретного дыма окутывал его облаком. Телевизор был настроен на старый эпизод Шоу Энди Гриффита, а пол в гостиной был завален пивными банками, бельем, окурками и старыми контейнерами из-под еды. Пока Энди и Барни заменяли домашние маринованные огурцы в банках из-под маринадов тети Би магазинными, Чарли порылся в куче мусора на своем приставном столике и достал полупустую пачку обычных сигарет. Он достал одну и прикурил, бросив спичку в пустую банку из-под пива. Он задумчиво затянулся, а затем посмотрел на стену над телевизором, стену, где висели две золотые пластинки среди фотографий в рамках, на которых он был изображен со своей бас-гитарой.

Когда Нердли сказал, что Чарли казался "почти самоубийцей", он не шутил. Мрачная депрессия постоянно нависала над ним, депрессия, которая началась более двух с половиной лет назад, но теперь угрожала задушить его и превратить в ничто. В эти дни он, казалось, все чаще ловил себя на том, что думает о здании National Records, расположенном всего в пятнадцати кварталах от того места, где он сейчас сидел. Он подумал о том, как легко было бы войти в это здание в любой будний день и подняться на лифте на верхний этаж. Оттуда было легко добраться до смотровой площадки на крыше. Оттуда было легко взобраться на вершину баррикады, которая перекрывала доступ на улицу в двухстах сорока футах ниже. Разве это не было бы подходящим концом для опальной рок-звезды? Появится ли хотя бы некролог в его честь в Birmingham News? Что будет ждать его в следующей жизни? Это должно было бы быть лучше того, что ждало его в этой жизни, не так ли?

В этот день Чарли исполнилось двадцать шесть лет. Он родился и вырос в Бирмингеме, штат Алабама, воспитывался своей матерью и чередой словесно, а иногда и физически оскорбительных отчимов. Он начал заниматься музыкой в шестом классе и всю школу был фанатом бэнда, играя на трубе, тромбоне, гобоях и даже на барабанах в течение короткого периода обучения в старших классах. Он научился играть на басу в выпускном классе средней школы, относясь к этому так же, как Мэтт Тисдейл к сексу втроем с двумя потаскушками-поклонницами. Оттуда он присоединился к ряду местных групп, в конце концов найдя свой путь к той волшебной комбинации, которая изначально называлась Stratos. Они целый год пользовались популярностью в клубах Бирмингема, прежде чем Майк Лэндри, их певец и автор песен, отправил одну из их демо-записей агенту из Лос-Анджелеса, и их обнаружили. Они сменили название на Бирмингем по предложению Стива Кроу, их парня из A & R, и тогда начались американские горки.

Все, что было после этого, теперь казалось таким сном, что иногда он задавался вопросом, произошло ли это на самом деле. Только две золотые пластинки на стене — одна за их альбом "Southern Nights" и одна за их единственный сингл "Texas Hold-em" — временами могли убедить его в том, что это было по-настоящему. Они записали свой альбом и слышали, как их песню крутили по радио. Они наблюдали, как он дошел до первого места, а затем отправились в концертный тур, выступая на разогреве у легендарного Intemperance в городах по всей стране. Они жили хорошей жизнью, жизнью, о которой всегда мечтали, с поклонницами, сосущими их члены в душе, с мисками, полными травки, в их гримерке, с кокаином, сующимся им под нос день и ночь. Они жили в роскошных квартирах со слугами и разъезжали на лимузинах. Они даже были номинированы на премию "Грэмми", возможно, это была вершина всего.

После неудачной попытки выиграть "Грэмми" все вокруг них рухнуло в считанные недели. National отказались инвестировать во второй альбом, заявив о плохих продажах и ожидая более слабых продаж на втором альбоме в качестве причины. Им сказали, что им не разрешается играть в качестве музыкантов, пока не истечет шестилетний контракт, а затем их вышвырнули из их квартир на улицу, и все они задолжали National где-то около семидесяти тысяч долларов в качестве неоплаченных возмещаемых расходов, большая часть которых была за наркотики, алкоголь и жилье, которыми они пользовались в течение своей карьеры.

Чарли был единственным, кто все еще оставался в Голливуде. Майк и другие вернулись в Алабаму задолго до этого, и все они теперь работали на черной работе на фабриках, в магазинах быстрого питания, в торговых точках. Сам Майк теперь продавал подержанные автомобили, о чем Чарли слышал в последний раз. Чарли, однако, так и не смог до конца признаться самому себе, что все действительно закончилось, что вся его музыкальная карьера пришла и ушла менее чем за год. Он снял эту квартиру и получил работу в Speedy-Lube в Западном Голливуде, и он старался, чтобы его имя как можно больше оставалось в памяти сотрудников National Records. В конце концов, около года назад, его отчаянные усилия начали приносить плоды. Признав его талантливым басистом, они начали использовать его для случайного наложения на некоторые из своих записей в индустрии развлечений. Зарплата была мизерной, а работа выходила далеко за рамки перерывов, но этого было достаточно, чтобы он почувствовал себя все еще профессиональным музыкантом, достаточно, чтобы подавить депрессию, чтобы он на самом деле не реагировал на нее.

Однако в последнее время делать это становилось все труднее и труднее. С каждым прошедшим днем, с каждой машиной, которую он смазывал на стоянке в своем засаленном комбинезоне, мысли о прыжке с вершины здания Национальных рекордов казались все более привлекательными. Каждый прошедший день, когда он обнаруживал, что сидит и пьет обычное пиво и курит обычные сигареты перед телевизором за двенадцать долларов, который он купил у скупщика краденого, в ожидании своей следующей дневной смены в "Спиди-Лубе", мысль о переходе в следующую жизнь казалась единственным, что можно было сделать.

Пока он сидел там, смотря шоу Энди Гриффита и покуривая свою обычную сигарету, он размышлял о том, чем он собирается заняться в этот день. Он должен был быть в Спиди-Лубе на работе через час. Он мог это сделать, или он мог дойти до здания Национальных рекордов и спрыгнуть. Он обдумывал этот выбор точно так же, как другие мужчины обсуждали, стоит ли им потратить больничный день на рыбалку. На самом деле он все больше и больше склонялся к последнему выбору, когда кто-то начал стучать в его дверь.

Он почти не ответил на это. Единственный раз, когда кто-то постучал в его дверь за эти дни, был, когда он или она приняли его квартиру за квартиру торговца метамфетамином по соседству. Только когда кто-то снаружи окликнул его по имени, он понял, что у него действительно был посетитель. Но кто бы это мог быть? Он заплатил за квартиру в этом месяце, не так ли? Казалось, он помнил, что делал это.

Он встал и прошел через кучи белья и мусор, раздавив по пути две пивные банки и опрокинув тарелку с остатками замороженной овощной лазаньи четырехдневной давности. Он открыл дверь и увидел, что там стоят пять человек, четверо мужчин и женщина. Ему потребовалась секунда, чтобы поверить в то, что он увидел.

"Джейк?" спросил он. "Зануда? Мэтт?"

"Я тоже здесь, Чарли", - сказал Куп. "Но это нормально. Я всегда остаюсь незамеченным. В конце концов, я всего лишь гребаный барабанщик".

"О ... привет, Куп", - сказал он, у него закружилась голова. Невоздержанность только что появилась у его двери. Что, черт возьми, происходит?

"А я Полин Кингсли", - сказала женщина, делая шаг вперед. "Я менеджер группы. Ты не возражаешь, если мы войдем?

"Э-э... да, конечно", - сказал он, отступая в сторону и позволяя им войти. "Проходите".

Они впятером вошли внутрь. Все они сморщили носы, уловив запах. Они осмотрели грязь в его квартире, и на их лицах появилось отвращение. Чарли пришло в голову, что ему должно быть стыдно за свою квартиру.

"Э-э... извините за беспорядок", - сказал он, пожимая плечами.

"Полагаю, у горничной выходной на месяц, да?" Спросил Мэтт.

"У меня нет горничной", - сказал Чарли. "Я и так едва могу позволить себе снимать здесь квартиру".

"Э-э... да", - сказал Мэтт, бросив взгляд на Джейка.

"Ребята, не хотите присесть?" Чарли пригласил их.

"Спасибо", - сказал Джейк, глядя на мебель. "Я думаю, мы постоим. Как дела, Чарли? Давненько мы не виделись".

"Да", - сказал он. "Я не видел никого, кроме Нердли, с тех пор, как была вручена премия "Грэмми". Это было, когда ты подрался с La Differencia.

"Я помню", - кисло сказал Джейк.

"Что вы, ребята, здесь делаете?" Спросил Чарли. "Это действительно немного... странно, понимаете? Как ты вообще узнал, где я живу?"

"Мы получили ваш адрес от National", - сказал Джейк. "Мы бы сначала позвонили, но, очевидно, у вас нет телефона?"

"Нет, это стоит слишком дорого", - сказал он. "Итак... в чем дело? Что я могу для вас сделать?"

"Мы пришли узнать, не могли бы вы нам кое с чем помочь", - сказал Джейк.

"Что это такое?"

"Ну, я уверен, ты слышала о том, что случилось с Дарреном, не так ли?"

"Да", - сказал Чарли. "Какой облом. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь заболел ботулизмом от уколов. С ним все будет в порядке?"

"Нам говорят, что в конце концов он поправится", - сказал Джейк. "Однако пройдет по меньшей мере год, прежде чем он снова сможет гастролировать".

"Это отстой", - сказал Чарли, на мгновение задумавшись о глупости Даррена Эпплмана. У него было все это, он был басистом в самой популярной хард-рок-группе Америки и бросил все это, потому что ему нравилось колоться героином. Он фактически испортил то, за что Чарли убил бы.

"Да, это действительно отстой", - сказал Джейк. "И это тоже ставит нас в своего рода затруднительное положение. Видите ли, по контракту мы обязаны отправиться в турне в поддержку нашего следующего альбома ".

"Да, я слышал о твоем следующем альбоме", - сказал Чарли. "Звучит как рокер, чувак. И мне понравилась обложка альбома, которую вы, ребята, придумали".

"Спасибо", - сказал Джейк. "В любом случае, мы подумали, не могли бы вы нам помочь, если вы, конечно, готовы к этому?"

"Помочь тебе с чем?" Озадаченно спросил Чарли.

Они впятером огляделись по сторонам.

"Ты, блядь, под кайфом или что-то в этом роде?" Спросил его Мэтт.

"Нет", - осторожно ответил Чарли. "Я сегодня не курил травку. Почему ты спрашиваешь?"

"Э-э, дело вот в чем", - сказал Джейк. "Нам нужно отправиться в турне в течение следующего месяца или около того. Наш басист отсутствует по меньшей мере год. Ты басист. Теперь это начинает обретать смысл, Чарли?"

Чарли секунду обдумывал это, и лампочка, наконец, загорелась. "Ты имеешь в виду... ты имеешь в виду... ты хочешь, чтобы я играл на басу для тебя в твоем туре?" - осторожно спросил он.

"Бинг!" Крикнул Мэтт. "Я думаю, у него получилось, Джейк".

"Ты серьезно?" Спросил Чарли, пока не желая в это верить.

"Мы абсолютно серьезны", - ответила Полин. "Если вы заинтересованы в этом, я хочу, чтобы ты в Ворона офис к концу рабочего дня сегодня, зарегистрировавшись на несдержанность договора".

У Чарли отвисла челюсть. Они были серьезны. Они хотели, чтобы он подписал контракт! Но подождите минутку? Может быть, это какая-то тщательно продуманная мечта? Подобные вещи просто не могли случиться с кем-то вроде него. Ему нужно было убедиться, что это не сон. Чтобы проверить это, он полез в карман и вытащил дешевую одноразовую зажигалку. Он зажег его, а затем поднес к предплечью, обжигая кожу. "Оуу!" - рявкнул он, отдергивая руку.

Джейк, Мэтт и Нердли потрясенно уставились на него.

"Какого черта ты это сделал?" Спросил Мэтт.

"Просто хочу убедиться, что это реально", - сказал он. "По-видимому, так и есть".

"Срань господня", - сказал Мэтт, качая головой. "Этот парень страннее, чем Зануда, Джейк".

"Тогда он должен вписаться в компанию всех нас", - сказал Джейк. Он посмотрел на Чарли. "Так ты в деле?"

"Да", - сказал Чарли, все еще задаваясь вопросом, не происходило ли это каким-то образом на самом деле. "Я в деле".

Все вокруг обменялись рукопожатиями. "Невоздержанность" нашли своего нового басиста.