Царство. 1958–1960

16 июля, четверг. Крым, Нижняя Ореанда, госдача «Ливадия-1»

Шелепин сидел в импровизированном гроте у самого моря и пил освежающий персиковый напиток.

— Александр Николаевич, может, вы мороженого хотите? — спросила услужливая подавальщица.

— Нет, благодарю!

Волны на берег набегали резкие, упрямые, но назвать штормом их пока было нельзя.

— Т-а-а-а-к! — генерал услышал знакомый голос. — Где тут товарищ Шелепин?

Руководитель Комитета государственной безопасности подскочил, чуть не опрокинув стакан. В гроте появился Хрущёв.

— Привет, привет, Александр Николаевич! Пошли по берегу походим, покалякаем! У тебя шляпа есть, а то голову напечёт?

— Шляпы нет.

— Сейчас будет. Гена! — позвал прикреплённого Хрущёв. — Слетай в «сон у моря», у меня там запасная шляпа лежит, неси её сюда. Бегом!

Литовченко кинулся выполнять поручение. «Сном у моря» назывался небольшой павильончик на берегу, где можно было вздремнуть. Там же Никите Сергеевичу делали массаж Скоро все оказались в шляпах.

— Ты только шляпу держи, а то сдует! — предупредил хозяин и они отправились на набережную.

Ветер действительно крепчал, море украсилось барашками — неумолимыми предвестниками бури. Шелепин собирался доложить руководителю государства об эвакуации из Китая прикомандированных на различные предприятия советских инженеров, советников, учёных-ядерщиков, ракетчиков, которых после злополучного случая с американской ракетой вернули в Москву, вернее они ещё ехали домой в поезде, а теперь было неясно, отправлять их обратно или что?

— Работающие в Китайской Народной Республике советники из Китая выехали! — начал свой доклад Александр Николаевич.

— Все?

— За исключением восьми человек, — нервно выговорил Шелепин, говорить один на один с Хрущёвым ему всегда было жутковато.

— Плохо, что не все, пока Мао не вразумим им там делать нечего. Заверищали китайцы?

— Да уж не обрадовались, но проводы устроили шумные, с угощениями, концертами, но это был манёвр. Вернее, не манёвр, а тактическая операция.

— Поясни-ка?

— Прощание организовали душещипательное, обнимались, пожимали руки, дарили памятные подарки, устроили концерты, отъезжающие растрогались, некоторые всплакнули, ведь кое кто лет семь в Китае просидел.

— Ты что-то долго говоришь, ты суть раскрой!

— Гулянья длились до утра, а на ядерных предприятиях затянулись на три дня. Не умолкая звучала музыка, похвалы Советскому Правительству, вам, Никита Сергеевич. На праздник назвали молоденьких певичек и танцовщиц, которые после исполнения концертной программы никуда не ушли, а оказались за общим столом. Спиртное лилось рекой.

— Не нравятся мне такие выверты! — промычал Хрущёв.

— Ваша правда, ничего хорошего и не было. За время празднования в комнатах командировочных шёл обыск, выворачивали вещи наизнанку, рабочую документацию и чертежи фотографировали, ведь все материалы специалисты увозили с собой. Сотрудник нашей разведки неожиданно вернулся к себе и застал в соседней комнате, где проживал руководитель третьей ракетной группы, фотографов. Но до того все были навеселе, что адекватных мер принять не получилось. Так что, пока отъезжающие веселились, китайцы работали.

— Гадость! — выругался Хрущёв.

— Вопиющая гадость. Многим предлагали остаться.

— Остаться?! — охнул Первый.

— Да, сулили большие деньги. Восемь человек не захотели возвращаться в Москву, их видно заранее обработали.

— Как, как?! — обомлел Хрущёв.

— Остались в Пекине. Во время праздничного прощания многим подсовывали девиц, таким образом, пытались сманивать.

— Ты так спокойно это говоришь! — сверкал глазами Никита Сергеевич.

— Я не руководил эвакуацией специалистов, — стал оправдываться Шелепин.

— Кто конкретно остался?

— Ученые средней руки, не ведущие. Один Максимов-ядерщик толковый.

— Что, он остался?!

— Да.

— Подлец!

— У него мать больная, врачи говорят, вот-вот умрёт. На похороны Максимов обязательно приедет, там и хотим его выловить. За то, что он решил остаться, мы наседать не стали, сделали вид, что здесь ничего особенного нет.

— Так он тебе и поверит! И потом, китайцы его не отпустят, хоть у него в России все сразу умрут! — с раздраженьем выговорил Хрущёв. Председатель Правительство нервно шагал вокруг генерала, Шелепин, как намагниченный, поворачивался за ним. — Вот хуй им теперь, а не заводы! Выкусят!

— Военные производства, созданные с нишим участвием, имеют готовность 90 процентов. Есть и полностью законченные, на некоторых идёт наладка оборудования.

— Без наших специалистов они намудохаются!

— Хочу доложить, что как только просочилась информация о возврате советских командировочных, Мао Цзэдун договорился с немцами, и Вальтер Ульбрихт направил в Пекин внушительную группу инженеров.

— Кто, Ульбрихт?!

— Так точно!

— Убрать! Немедленно убрать! Всех назад! Ты почему молчал?!

— Я сам только узнал.

— Какой ты разведчик? Ты должен наперёд думать!

Почти бегом Первый бросился к дому, звонить Вальтеру Ульбрихту.