Царство. 1958–1960

10 декабря, среда. ЦК, Старая площадь, кабинет Хрущёва

В этот день Суслов явился с новыми обвинениями. С пеной у рта он склонял недостойное поведение Маршала Советского Союза, начальника Генерального штаба Соколовского. Речь Суслова сводилась к чрезвычайным личным элоупотребленьям — потрясал размах и шик маршальской дачи на Июне, которую строили пленные немцы. Суслов разложил перед Председателем Правительства фотографии солидного дома, тыкал в хитрую ковку высокого забора, потрясал фотографией витиеватых ворот.

— У него и купальня на реке имеется, чтоб переодеться и по ступенечкам в воду сойти, на берегу шезлонги, мангальная, павильон для отдыха! — Михаил Андреевич яростно тыкал в фото. — Какой это пример для подражания? Что скажут трудящиеся? Разве это коммунист?! Тут не дача боевого полководца, а дворянское гнездо!

Хрущёв взял фотографию в руки. Суслов сказал, что для архитектора и начальника строительства, оба, кстати, из пленных немцев-офицеров, маршалом были созданы особые условия: жили они не в бараках с остальными плеными, и не в казарме с солдатами, а размещались в отдельном коттедже, который предполагался впоследствии для маршальской прислуги. После окончания строительства немцы эти не были откомандированы в Управление по военнопленным и интернированным, а остались в распоряжении Генерального штаба, а на самом деле при маршале, после дачи продолжали заниматься отделкой его московской квартиры и квартир его детей.

— Где сейчас эти архитекторы? — спросил Хрущёв.

— Как, где? В Германии, отпущены, как все военнопленные.

— Так что ты от меня хочешь, раз их нет?

— Я докладываю о превышении служебных полномочий и распущенности комсостава! Мебель и всю отделку для дома Соколовский привез из Берлина. Одних машин семь штук вывез: открытый двухместный «Мерседес», два обычных «Мерседеса», «Хорьх», три «бээмвушки». Ещё мотоциклы! У меня и на других командиров материалы имеются. Маршал Конев Иван Степанович не лучше Соколовского, и маршал Тимошенко…

Никита Сергеевич оборвал Суслова:

— Слушай, угомонись!

— Я, Никита Сергеевич, по существу говорю!

Хрущев замахал руками:

— Ты, Михал Андреевич, не расходись, не путай! Ты чего будоражишь? Ты военные кадры хочешь разогнать? Чего пристал? Известно, есть перегибы и будут, так всегда в жизни. И потом, Соколовский разве сегодня дачу строил?

— Не сегодня.

— А машины когда привез?

— Время прошло, — потупился Суслов.

— Значит, не вчера он в Берлине был?

— Не вчера.

— Тогда чего от меня хочешь? К Сталину иди, у него спрашивай!

— Так Сталин же умер! — растерялся Суслов.

— Вот и иди к нему и спрашивай! — отрезал Хрущев. — Думаешь, Сталин не знал о дачах?

— Знал.

— Значит, была полезность от маршалов?

— Значит, была, — совсем тихо отвечал Михал Андреевич.

— А ты сейчас, спустя годы, хочешь бучу поднять? Уже все насмотрелись на дачу в Икше, свыклись с ней. А потом, Соколовский у нас начальник Генерального штаба, забыл?

Суслов удрученно топтался перед Первым, сжимая в руках обличающие документы.

— Поторопился, Никита Сергеевич!

— Иди, делами займись и отстань от них!

— А с Серовым как?

— Сказал, иди! С Серовым сам разберусь.