Царство. 1958–1960

13 июня, пятница. Москва

Разговор о новой телевизионной башне назрел давно, телевидение захватило столицу, но приём телепередач в некоторых частях города был отвратителен, а находились и такие места, где телевизор вообще не показывал, а значит, необходимо строить новую башню, такую, чтоб захватывала она и столицу, и часть Московской области. Рабочую группу по новой телебашне возглавляла Фурцева, но окончательное решение, разумеется, принимало первое лицо. Мест для башни подобрали два: в Дзержинском парке и в Останкинском лесопитомнике. Хрущёву приглянулось Останкино, так будущую башню и стали называть — Останкинской. Главный архитектор Москвы предложил несколько эскизных проектов сооружения. Все они были грандиозны. В архитектурных и строительных кругах до пены у рта спорили, из чего её делать: из металла или бетона? Бетон тяжёлый, а металл ржавеет. В результате обсуждений решили, что будет башня из напряжённого железобетона, а значит, сверхустойчивая. Рабочим проектом был утвержден «вид перевернутого цветка». Башня должна была быть невообразимой высоты — 573 метра! От такой высоты даже у специалистов кружилась голова!

— Не перебарщиваете? Будет стоять? — переспрашивал Никита Сергеевич.

— Будет! — обещал Посохин.

— Тут с фундаментом нельзя промахнуться, — переживал Хрущёв.

На фундамент решили поставить первейшего специалиста, Николая Никитина: он лил все фундаменты для сталинских высоток.

— Вот ещё мне нагрузка немыслимая — Останкинская телебашня! — жаловалась Фирюбину Екатерина Алексеевна.

— Ты у меня известный строитель! — отозвался Николай Павлович.

— Не хочу я, Коля, строить, хочу тебя любить!