Царство. 1958–1960

4 сентября, воскресенье. Москва

Так уж получилось, что ни на следующий день, ни в течение всего дальнейшего времени Сергей с Вилулой не встретился. Вернувшись поздним вечером домой, окрылённый совершенно неведомыми головокружительными ощущениями, Сергей Никитич почувствовал недомогание — его знобило и тянуло правый бок Сергей решил, что перетанцевал, ведь сколько времени он выплясывал, как умалишённый? До утра он промучился, думая, что вот-вот боль утихнет, но когда, совершенно измученный, дождался утра и обратился к дачному доктору — моментально угодил в больницу: врачи диагностировали острый приступ аппендицита. Операцию сделали незамедлительно. Неделю Сергей Никитич пролежал в больнице неделю, потом две недели был дома, потом вышел на работу, где скопились горы работы. В больнице и дома его несколько раз навещал конструктор Челомей, рассказывал о новых задумках, о том, как двигались исследования в хрущёвской лаборатории. Сергей Никитич стал вникать в технические задачи стоящие перед коллективом КБ, ему на дом доставили всевозможные расчёты и чертежи, он изложил Владимиру Николаевичу некоторые свои соображения, однако бесхитростная дева, околдовавшая его своим магнетическим поцелуем, навязчиво сидела в сознании. Из больницы он звонил Вано, просил, чтобы Вилуле передали его извинения, рассказали про внезапную болезнь, про операцию, сказали, что как поправится — сразу её найдёт. У Вилулы в квартире не было телефона, а давать свой телефон, раскрываться, кто он есть, Сергей не хотел. Вано через Олю послание передал, а обратно принёс не только привет, но и записку, где совершенно наивно было написано: «Ты давай-ка, выздоравливай! Есть кому за тобой ухаживать? Мамка-то с папкой, есть?». От такой душевной записки Сергей Никитич словно помолодел — какая искренняя девушка! Закрыл глаза и представил её выражение лица, рыжие волосы, уверенные и очень мягкие руки, пышные очертания груди, даже запах волос представил… Ну как же сладко она целовалась!..