Царство. 1958–1960

7 мая, суббота. Москва, Колонный зал Дома Союзов

Эйзенхауэр молчал, ни намёка на извинения! 7 мая по распоряжению Хрущёва в Кремле открылась внеочередная Сессия Верховного Совета, на которой Первый Секретарь выступил с обличительной речью.

— Есть в природе существа, относящиеся к разделу простейших, именуемые анаэробами. Свет для них губителен, свежий воздух страшнее яда. Они служат причиной всякой гнили. Но опаснее анаэробы политические, — начал свой доклад Никита Сергеевич. — За океаном не хотят слышать наш голос, они заткнули уши, закрыли глаза, спрятали свою голову, как это делает страус. Если мы уподобимся страусу и будем прятать голову в песок, то, спрашивается, зачем нужна такая голова?! Советский человек открыто смотрит вперёд! Предательский полёт самолёта-разведчика доказывает всю низость американцев, их лживость, враньё, да в общем-то, показывает их гнилую суть! Президент Америки не соизволил даже извиниться перед нами!

Хрущёв точно из пушки выплёскивал слова.

— Именно в этом месяце, в мае 45-го года, мы добили фашистов. Они думают, американцев испугаемся? Американцев не победим?! Победим! Мы их уже победили! — воскликнул Никита Сергеевич. Как он хотел сказать, что американский пилот сидит сейчас в советской тюрьме, даёт показания, но сдержался, не выдал секрета, пусть до поры до времени побудут в неведении! Тем временем на Туполевском предприятии из обломков американского «Локхида» пытались воссоздать самолет, только мало что от него осталось. Никита Сергеевич приказал выставить остатки на всеобщее обозрение, чтобы реально доказать, что самолет был американский и что имел он чисто разведывательную задачу.

К 11 мая обломки американского самолёта-разведчика были привезены в Москву и выставлены в Парке культуры и отдыха имени Горького на всеобщее обозрение. Соединённые Штаты до сих пор не признали полёта своего разведывательного самолёта над территорией СССР, что приводило Хрущёва в неистовую ярость и вконец осложняло и без того не простые советско-американские отношения.

— Это ж надо быть такими гнилушками! — кипел Председатель Правительства. — Эйзенхауэр — отъявленный лицемер — «не наше!» А чьи это обломки, мои? Пусть теперь смотрят, пусть любуются!

Хрущёв первым отправился в Парк Горького и долго, чуть ли не матерясь на проклятых империалистов, расхаживал среди покалеченного металла, тыкал указательным пальцем в изувеченное железо, остатки радиоаппаратуры и гневно возмущался. Накануне официальный представитель Соединённых Штатов, сказал, что самолет Пауэрса был метеорологическим и совершал плановый полёт. Из-за неисправности кислородного питания лётчик потерял сознание, сбился с курса и таким образом очутился на территории Советского Союза.

— Прям к нам в серёдку заскочил! — подпрыгнул от раздражения Никита Сергеевич. Все шишки достались американцам, он и ругал их, и грозил, в довершение накинулся на иностранных корреспондентов.

— Мы-то за мир, мы для людей стараемся, а тут! — срывался на крик премьер. Своим разнузданным поведением он остался доволен.

Корреспонденты наделали уйму фотографий обличающего империализм Хрущёва, расхаживающего перед обломками злополучного разведчика.

— Ну, как я их умыл? — обратился Первый к сопровождающему его Микояну.

— Как всегда в яблочко! — одобрил Анастас Иванович. Микоян был доволен, что Никита Сергеевич отказался от сумасбродной идеи отрубить пилоту голову или повесить американца на Красной площади. Пауэрс во всём сотрудничал со следствием, дал исчерпывающие показания, просил принять во внимание его раскаянье, что он выполнял приказ, и, главное, не желал нанести Советскому Союзу вред. — Пилот ещё нам послужит, — заметил Микоян.

— Пусть прокурор Руденко на суде с обвинением выступит, он человек авторитетный, на Нюрнбергском процессе обвинителем был, это будет сильный ход, — высказался Хрущёв. — А этот гусь, лётчик, пусть не юлит, пусть правильно на вопросы отвечает, а то живо к стенке поставим! Вы там, Анастас, ему разъясните!

— Разъясним.

— Американцы думают, что он подох, а тут — на тебе! — во весь рот улыбался Никита Сергеевич. — Будет им приятная неожиданность, а то метеорологические замеры делал! Нате, выкусите! — Хрущёв сложил смачную дулю. — Пусть подавятся!

— А тебе известно, почему пилот из самолёта вылез, а не катапультировался?

— Нет?

— Оказалось, американцы под сиденье взрывчатку запрятали, кнопку катапульты нажал — и поминай, как звали! — сообщил Микоян. — Пауэрс каким-то образом про это узнал.

— Ну, американцы, ну, выродки! Своего лётчика хотели взорвать!

— А этот Пауэрс везунок, — заметил Анастас Иванович.

— Зря ты его повесить отговорил!

— Не зря, он нам много ценного рассказал и ещё много расскажет.

— Судить будем показательно, по телевиденью судебный процесс пустим. Для этого хорошо сгодится Колонный зал Дома Союзов.

— Так и сделаем!

Никита Сергеевич заметно повеселел.

— Ну что, милый друг, поедем завтра в Завидово? А то через три дня мне в Париж лететь.

— Поехали! — не возражал Микоян.

В Париже была запланирована встреча глав четырёх государств: США, Великобритании, Франции и стоящего особняком великого Советского Союза.