Царство. 1958–1960

28 июля, четверг. Нижняя Ореанда, госдана «Ливадия-2»

Плохой звонок в Крым всё-таки поступил. Звонок этот был от Королёва. Сегодня с космодрома Байконур стартовала ракета с собаками, с Лисичкой и Чайкой, именно они должны были стать первопроходцами космоса, вернувшимися домой. На 19-й секунде полёта у ракетоносителя «Восток 1-К» № 1 разрушился боковой блок первой ступени, ракета, не набрав положенной высоты, упала и взорвалась. Собаки, которым предстояло триумфально вернуться на Землю, погибли.

— Мы готовим новый старт. Причины аварии выясняем, — глухим голосом проговорил Королёв.

Казалось, неудачи преследовали Королёва, не глобальные неудачи в целом, а стабильности не было.

«А собственно стабильность и есть успех!» — сделал вывод Леонид Ильич. Он все ещё оставался главным в космическом проекте, хотя многие его функции замкнул на себя переместившийся из Совмина в ЦК Козлов. Брежнев потёр грудь в области сердца, от таких гадких звонков сердце начинало ныть, задыхаться, ведь объясняться за Королёва с Хрущёвым придётся не Фролу, а именно ему. Даже жаркую Аллусю после подобного известия видеть не хотелось.

— Космос, космос, что ты со мной делаешь? — причитал Леонид Ильич. — А полетит человек? Он тоже, как надувной шарик, где-нибудь в небе схлопнется?

Установка Хрущёва была жёсткая — любой ценой отправить гражданина СССР в космос, любой ценой!

— А как его отправлять, на авось? Когда собаки летят, о полётах заранее не сообщаем, упаси бог! Полнейшая секретность. А почему? Потому, что гибнут, вот почему! А человека — запускай!

Леонид Ильич налил себе коньяка. Выпил рюмку, потом налил вторую и снова выпил, потянулся к телефону и попросил Черненко.

— Вот что, Костя, завтра в Москву летим!