Царство. 1958–1960

2 августа, воскресенье. Темиртау — Москва

Город Темиртау Карагандинской области Казахстана небольшой, здесь проживали геологи, проектировщики, всевозможные управленцы и снабженцы, коими неизменно заполнены районные структуры. Намечался этот населенный пункт для приёма многотысячного коллектива строителей Карагандинского металлургического комбината. Строителями должны были стать всё те же молодые ребята, выпускники школ, прибывающие сюда по комсомольским путевкам. Когда молодежь собиралась в далёкий путь, когда, распевая песни, ехали комсомольцы по железной дороге, задору хватало — силы были горы перевернуть! — а когда выгрузились на конечной станции, не то что руки опустились, а словно в лицо наплевали: ни жилья человеческого, ни досуга, ни снабжения. Что делать? Куда идти? Никто толком не знал. Стройка, оказывается, ещё не началась, оттого-то и случилась неразбериха. Прибывших набралось около пятнадцати тысяч. Столовых, где пытались организовать кормление по талонам, не хватало, к тому же такое количество людей надо было как-то разместить. А как их разместишь, куда втиснешь? Бараков и времянок хватило разве что на половину. В райкоме партии образовывалась толчея, но и там ясности не добились.

— Ждите! Определяемся! — был ответ.

Парни ходили кругами, поднимая на грунтовых дорогах мутную пыль, чесали головы, курили и ругались.

— Что ж это делается? Издеваются над нами?! — слышались гневные голоса. Уже тогда находились недовольные. А вот когда солнышко стало палить нещадно, когда и песок начал плавиться, когда спасения от жары ни за какие деньги не сыщешь — не схоронишься в прохладном домике, не заляжешь в теньке под раскидистым деревом у речуки, ведь ни рек тут не было, ни озёр, лишь одни бескрайние степи, и винцом настроение не поправишь, откуда ж вину взяться, если и простой воды не допросишься, — вот тогда и вскипело, тогда-то зачесались не только языки, но и руки. Темиртау снабжался отвратительно, а вода что имелась, целиком шла на столовые, где требовалось к обеду варить супы, компоты, перемывать посуду, так как при сорокоградусной жаре, от которой не находилось спасенья ни днём, ни ночью, антисанитария порождала всякие нехорошие болезни, и не ровен час пагубные болезни эти, вселившись в человека, могли перерасти в эпидемию.

— Когда работа будет?! — срывались на крик измотанные нечеловеческим существованием комсомольцы.

— Будет! — отвечали райкомовцы, а работы не было. Слоняться по пыльным улицам меж наскоро собранных одноэтажек — вот всё, что осталось. На улицах участились драки — каждый сантиметр воздуха в перенаселенном Темиртау стал взрывоопасен, и не было уже ни доброго взгляда, ни тёплого слова.

В Управлении строительства тоже молчали. Изнывающие от жажды люди просили у начальства хотя бы немного воды. Наконец воду взять разрешили, жаждущих отослали к цистернам на железнодорожный тупик, что был сразу за станцией. Но как только откинули в сторону люк на первой цистерне, вода прыснула паром — от неумолимого солнца она закипела.

— Кипяток! — отскакивая, крикнул железнодорожник.

По толпе пронесся ропот:

— Вы что, сдурели? Как кипяток пить?!

— Остынет к вечеру, тогда напьетесь! — ответил строгий райкомовский начальник.

— Сам кипяток пей!

— Нам что, подыхать?!

По распоряжению руководящего райкомовца железнодорожник со сторожем попытались вывести разгоряченных мужчин за ворота, в результате их самих послали подальше. Слово за слово, и пошло, поехало! Райкомовца отпихнули, опрокинули сторожей, смели подоспевших на помощь комсомольских активистов, снесли первые ворота, потом — вторые, освободили подступы к цистернам, дальше прорвались к складам. Толпа хлынула за бетонный забор, заполонив площадку, где росли дающие хоть какую-то тень деревья. Под абрикосами обнаружилось пять бочек с квасом, сделанные в виде термоса, и три — с вином. Наконец-то утолили жажду! Но тут подоспела милиция. Милиционеры принялись наводить порядок, отгонять от бочек людей, а троих, по их мнению, зачинщиков беспорядков, заломив руки, посадили в газик и увезли. Ворота хранилища опять замкнули на замки, оставив в дополнение к сторожам наряд милиционеров. И если минуту назад люди, напившись, собирались разойтись и покорно ждать, пока начальники организуют их быт и снабжение, то после грубого вмешательства стражей порядка жажда справедливости вскипела. Толпа загудела, двинулась к зданию районного управления внутренних дел и потребовала, чтобы задержанных немедленно освободили. Но никто не соизволил выйти к людям и объясниться. Выглянувший из двери рыжеволосый сержант, смачно сплюнув, произнес: «Проваливайте!».

Это слово подействовало, как взрыв гранаты, люди бросились вперёд, опрокинули всех, кто собирался оказать сопротивление, вдребезги разгромили районную милицию, освободили задержанных, потом налетели на райком, долго гонялись за начальниками, громили их кабинеты, после высыпали на улицу, стали опустошать магазины, склады, распивали пиво, вино, горланили песни и посылая проклятья во все адреса.

Хрущёв собирался лететь на Пицунду: мечтал неделю гулять возле моря, наслаждаться запахами реликтового парка, купаться, пробовать щедрую кавказскую пищу, дегустировать местные вина и, конечно, говорить о перспективах с архитекторами. В развитие его пицундовской резиденции предполагалось построить ещё несколько зданий. Никиту Сергеевича интересовала и геометрия будущего бассейна, и решение по благоустройству прилегающей территории, ведь в домах, выстроенных на берегу, он решил селить главных зарубежных гостей — президентов, королей, премьер-министров, а их следовало удивлять, значит, не только для себя Никита Сергеевич старался. На одну из пицундовских дач только-только привозили вице-президента Никсона. Предвкушая приятные заботы ближайших дней, Никита Сергеевич напевал. Он собрал необходимые вещи, упаковал чемодан и ожидал сына — Сергей Никитич ехал с отцом. Вместе с Серёжей он решил обойти соседние территории, на берегах дальше правительственной резиденции должны были разместиться санатории, дома отдыха, пансионаты. Архитектор Посохин подготовил три вида эскизных предложений. План застройки требовалось утвердить. Хрущёв выложил перед собой пояснительную записку и принялся читать, как раз в это время ему позвонил Шелепин и доложил о событиях в Темиртау.

— Нужны кардинальные действия! — проговорил председатель КГБ.

— Я на отдыхе! — гаркнул в трубку Хрущёв. — Пусть Брежнев едет, усмиряет! Если надо по бунтарям стрелять, открывайте огонь!