Царство. 1958–1960

18 апреля, понедельник. Коломна

Зачем Светлана Иосифовна поехала в Коломну, и сама не знала, может, сон приснился дурной, ведь снились ей иногда вещие сны, их она досконально помнила, не забывала, как пустые сновиденья, которые растворялись, стоило встать с постели. А может, сердце подсказало — надо ехать! Вот и отправилась она к Марфе, спросить за брата. Опять на перекладных, взяв отгул в институте, а персональную «Волгу» отослав в гараж, ведь больше всего на свете в ЦК не любили церковь и божьих людей.

— Надолго ты запропастилась, уж и не думала, что появишься! — такими словами встретила её Марфа.

— Такая я нехорошая.

— Садись-ка, нехорошая, поближе!

Света села.

— Я-то, милая, прибаливаю, лежу.

— Поправляйтесь. Может вам каких лекарств надо?

— Молитва мои лекарства, — Марфа перекрестилась. — Батюшка-то больше не снится, не приходит?

— Нет.

— Угомонился, значит, и хорошо! — кивала старушечка, её слепые глаза казалось, смотрели на гостью.

— Вы видите? — вдруг спросила Светлана.

— Вижу, а как же!

— Я знала, что видите!

— Тебя и папу твоего вмиг разглядела. А ты как думала? Думала, не угадаю?

— Ничего я не думала, я вам верила и теперь верю.

— Тогда говори, зачем, пожаловала, соскучилась что ль?

Светлана Иосифовна молчала, не знала, как отвечать.

— Уж понимаю, зачем, по брату, — продолжила Марфа. — Не принимает его Москва, назад выпихивает твово братика. Тюрьма по нём плачет!

— У него же срок закончился!

— Что срок? Срок новый выпишут, с энтим у нас быстро!

— Как же уберечься ему?

— Молиться надо, а он молиться не будет. Ты упроси его, тогда под солнышком походит, погреется!

— А по другому никак?

— Никак.

— Вы поймите, он не злой человек, он не понимает, что делает! Он заблудился! — заламывала руки сестра. — Помогите, прошу!

— Просишь… — буркнула Марфа. — А чего меня просишь, Его проси, Бога!

— Да я и не знаю, как просить, не умею, и не верю я в Бога, никогда не верила…

— А вот Валя твоя просила за Васеньку, отмаливала, вот и отпустили его. А ты думала как? Всё по воле Божьей! Теперь ты проси! — строго изрекла Марфа. — А то ходит, слёзы льёт! Слезами горю не поможешь! И ещё проси, чтоб чудо с ним сотворил, чтоб из тьмы на свет Божий брат выбрался. Дьявол силен, пред Васей он принял вид бутылочки. Проси, чтоб Вася душу обрёл и не оступился больше!

— А так можно?

— Проси, тебе говорят! — шикнула Марфа. — А то ходит по гостям, скачет туда-сюда, сама не зная зачем! Чего торопишься, от Бога-то никуда не убежишь!

— Не убегу никуда, верно!

— Услышала совет?

— Услышала.

— Тогда ступай, нечего зря слёзы лить, мне болеть надоть!

Защита Сергея Никитича прошла без сучка без задоринки. Собственно, в этом никто не сомневался — Сергей Никитич был способный, старательный, целеустремлённый, учился и работал по совести. Никита Сергеевич узнал счастливую новость первым.

— Господи, Нина, свершилось! — затряс руками счастливый отец. — Сережка — кандидат технических наук! — Никита Сергеевич принялся обнимать жену.

— Где ж сын наш?

— Шампанское в учёном совете распивает, там его чествуют! Скоро примчит! Мне Челомей отзвонил, я прям на седьмом небе!